от Вавилона до Эйфеля...

Едва ли найдутся в мире сооружения, которые с таким  упорством отстаивают известность друг у друга. Две башни, два мировых светила, одно связано с именем Эйфеля, другое – с Вавилоном. Сказала бы, у них и судьба в чем-то похожа. Гордыня человеческая   возвела древний Вавилон. И это было неугодно богу.
Помните  Библию ?

«… И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот, что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речь другого.»
Бытие, 11, 1–9

Это одна башня.
И вот другая.
Марсово  поле напротив  Йенского моста. Здесь в конце XIX века Александр Густав Эйфель начал главное сооружение в своей жизни. Она строилась для Всемирной Парижской выставки 1889 года.   Эйфеля критиковали. И хоть не господь, а всего лишь элита тогдашнего Парижа, -  но  все-таки  не одобрила строительство. 300 писателей и художников направили протест властям. "Железная леди" в нем называлась ""ненавистной колонной из железа и винтов, которая простирается над всем городом, как чернильная клякса".

Одним из   противников стальной леди был писатель Ги де Мопассан. Любопытно, что позже он стал завсегдатаем ресторана  "Жюль Верн" на первом уровне Эйфелевой башни. И объяснял  свое предпочтение так: “Это единственное в Париже место, откуда башню не видно”
 
 Истории  могут  меняться,  устаревать, умирать, возрождаться,  они  могут  сосуществовать, соперничать,  враждовать,  высмеивать  друг  друга. Невозможно только одно: жить без   истории  вовсе.  Реальность – это история, которую мы себе рассказываем. Смена эпох – это смена  историй. Раньше ее писал миф, потом – наши с вами современники. Смена вех – это смена реальностей, которые  обладают громадным энергетическим потенциалом.

Наша память о Вавилонской башне  неотделима от представления о едином языке, который существовал у наших предков. Самый интересный и самый фантастический аспект этого предания, лингвистический,   получил неожиданную поддержку у сегодняшней науки. Анализ ДНК у представителей разных этнических групп делает вполне реальным предположение о том, что люди произошли из одной генетически родственной группы. И все современные языки могут восходить к тому, на котором говорили внутри этого небольшого сообщества.   Воодушевленные этим открытием лингвисты с новой силой продолжают попытки реконструировать предшествующий всем другим, единый для человечества, праязык.

И  давайте остановимся, ибо не в этом цель моего далеко не научного трактата.   Рассказывая о башне, Библия ясно указывает на мотивы ее строителей: они желали увековечить память о себе – "сделать себе имя". Внутренний драматизм этого эпизода   в том, что люди впервые решились покуситься на прерогативу Бога – память.  До этого только Бог мог творить  указующие  знаки.   В своё время,  давая  благословение  Ною, прадеду царя Нимрода,  Яхве скрепил его радугой:
   “...Когда  Я  наведу  облако  на  землю, то явится радуга (Моя) в облаке; и Я вспомню завет Мой...” (Бытие, 9).

 Действительно, радуга, как всякое повторяющееся явление, не фиксирована во времени. Вписанная в круговорот природы, она втягивает в него и самого  человека. При этом радуга напоминает о завете самому  Богу, а не людям. Увидев ее, они могут быть спокойны за судьбу, ибо знают, что Бог их не забыл. Радуга – это не столько память о прошлом событии, сколько гарантия настоящего, залог стабильности.
   
В  противовес радуге Вавилонская  башня была задумана людьми  как памятник, отмечающий уникальный, судьбоносный и неповторимый момент.  Другими словами, Бог наказал строителей Вавилонской башни за то, что они изобрели  свою  собственную историю.
      
Самые древние из дошедших до нас записей показывают, что поначалу   в Двуречье  не существовало даже хронологии – у годов не было номеров, они обозначались просто по каким-либо памятным событиям. Только при Хаммурапи (время возникновения предания о башне) Вавилонская монархия приобретает статус первой мировой империи. Забыв о своей бренности, люди покусились на принадлежащее не им, а Богу, - само время.  Строительство   башни до неба выводило их,  с колыбели приговоренных к смерти, за...  отведенный им  Богом горизонт бытия. Стремясь достичь неба, вавилоняне оказались чрезмерно прямолинейны в выборе направления - вверх. И направление, как следует понимать, было  подкорректировано.

После разрушения башни не вверх шло познание, а по горизонтали.  Началось  и  было успешным  освоение просторов Земли, соединение континентов. Это сегодня мы с вами ощущаем как единое человечество  с  единым жизненным пространством. Не  кажется  ли вам, что   сам процесс очень точно и кратко описан в Экклезиасте
  (3,1-8) “….Время разбрасывать камни…” .

Есть у этого, ставшего уже афоризмом выражения и продолжение. Вы  его знаете… “…время собирать камни.”  Присмотритесь,  как собираются камни теперь в,  уже близкие нам, времена. Первые международные выставки, в том числе и Российская, -  1850 год. Выставка в Париже, Мадам Эйфель – 1889 год… Это  было  начало собирания, которое подготовлено экономикой, а не  войнами, общением, а не агрессией.

В Библии рассказ о Вавилонской башне завершает первобытную историю. Помимо очевидного, тут есть и подспудный смысл: языки не только разделили людей.  Язык – первое орудие труда и  механизм, помогающий человеку изучать и преобразовывать мир. Насколько разнообразен  мир, настолько же  различны  стали  языки детей человеческих.  А что же  сегодня время  предлагает нам?

Во времена Римской империи  доминирующим языком была латынь, французский - в 19-м веке для элиты, русский - среди народов СССР,   английский со второй половины 20-го столетия…
Идея создания общего для всех языка притягивала умы великих мыслителей. На этом поприще отметились Фрэнсис Бекон, Рене Декарт, Ян Амос Коменский, Исаак Ньютон, Готфрид Лейбниц. Их проекты, больше напоминавшие алгебраические формулы, не годились для общения, и все  остались проектами, потому, что не отвечали требованиям простоты и выразительности….  Один из таких проектов был в обращении больше других. Это  проект доктора Esperanto.

Важно вот что. Предпосылки к строительству новой "башни",  специфика пространства и времени, заложенные в ней, стали уже не в материальных, а в духовных ресурсах. Объект ее экспансии – психика. Воображение – вот сфера ее активности. Удовлетворяя наши фантазии, она и сама питается ими. Интересуясь преимущественно сознанием, она оставляет следы в нашей душе.

 Разумеется, самые  оригинальные идеи были заложены Эйфелем и его соавторами в небывалую архитектуру башни. Массивная конструкция выглядит ажурной и почти парящей благодаря тому, что творение инженерного гения в основном состоит не из металла, а из воздуха. Благодаря особенностям конструкции, Эйфелева башня успешно противостоит порывам самого сильного ветра.  Прекрасная панорама Парижа,  открывшаяся с Эйфелевой башни, обезоружила критиков.. И активные требования ее демонтажа очень быстро сошли на нет. Конструкция, задуманная лишь для того, чтобы ошеломить своей величиной, быстро превратилась в символ :
символ города,
символ новейшего времени,
символ технической революции.

В конце концов, дело дошло до того, что Эйфелеву башню объявили великим произведением искусства. 
По мотивам  культурологической книги   Александра  Гениса "Вавилонская башня"