Берсерк. Часть VI Оборотень

АВТОР ИЛЛЮСТРАЦИИ – ИЛЬЯ ХОДАКОВ
"Ты шутишь! - зверь вскричал коварный, -
Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!
А это ничего, что свой ты долгий нос
И с глупой головой из горла цел унес!
Поди ж, приятель, убирайся,
Да берегись: вперед ты мне не попадайся".
Иван Крылов

"Раньше верили в оборотничество, вернее – имели опыт оборотничества. Пришла «наука» и «разрушила» эту веру в оборотничество. Но как она ее разрушила? Она разрушила ее при помощи механистического мировоззрения и учения об однородном пространстве. Действительно, наша физика и механика не имеет таких категорий, которые могли бы объяснить оборотничество…"
Алексей Лосев

 Они столпились возле двери корчмы, заколоченной толстыми некрашеными старыми досками, подле полусгнившего порога. Все кто остался в живых. Несколько приземистых и ссутулившихся мужиков  в надвинутых на самые глаза кроличьих шапках, в  дырявых засаленных зипунах, а еще бабы и дети. Все вперемешку. Перепуганные. Теснились, словно стадо, загнанное в стойло плетью пастуха, по колено в серой, местами окрашенной кровью, жиже. Она, жижа эта, состояла из уже таящего снега и извечной, толстыми комьями налипающей на сапоги, деревенской грязи. А сверху нависали сизого цвета тучи, которые, казалось, вот-вот обрушатся и придавят. Оно и лучше – конец мучениям.
Потому что те, кто стоял перед ними, были пострашней любой стихии. Хуже всего, что могло нарисовать самое бедное воображение. Хотя их, пришельцев, напавших на деревню в серых предутренних сумерках, было всего-то человек десять. Вооруженные  мечами и большими круглыми щитами с умбонами посередине. На головах – шлемы с полумасками. Посередине каждого шлема можно было, без труда, разглядеть гребень в виде  змея, а на надбровными дугами явственно виднелись украшавшие шлем бронзовые головы волков.
Перед обреченными на смерть волки и стояли. Только в человечьем обличье. Даже рычали, когда убивали беззащитных. Лишь двое воинов были облачены в кольчуги, остальные – в запашных рубахах из коричневой кожи.  Пади разберись, что им понадобилось в этой, едва ли не нищей и забытой богами, деревне. Но убивали с остервенением, словно совершали месть. И тем,  кто добежал до заколоченных дверей корчмы, стоявшей на самом, поросшем бурьяном отшибе, пришельцы виделись даже не угрозой,  скорее – самой Смертью. Призванной покарать их. За что?
В головы сгрудившихся мужиков, баб и малых детей это не вмещалось. Да и к чему? Смерть – вот она, в паре шагов. И потому в их глазах страх постепенно сменялся тупым безразличием. Воины же, пожалуй, битую минуту, не трогались с места. И даже, переминаясь с ноги на ногу, стали перешептываться друг с другом в какой-то, никак не вяжущейся с их обликом, нерешительности. Странной. Их словно отделяла от жертв незримая стена.
Вдруг средь разоренных домов раздалось рычание, заставившее пришельцев обернуться. Сзади них, словно ниоткуда, возник черный медведь, а рядом с ним – волк. С огромной белой шерстью. В мгновение ока воины, по команде старшего, перестроились в стену щитов. Навстречу нежданно-негаданно свалившейся на них опасности. Не помогло. То, что произошло после, из деревенских не запомнил никто, словно пелена, вместе с начавшими падать толстыми хлопьями мокрого снега, легла на их глаза, или так подействовало вызванное страхом отупение. Скорее – то и другое.
Но когда они пришли в себя, то увидели валявшиеся, уже местами припорошенные снегом тела, с нелепо раскиданными руками и ногами, подле – сломанные щиты и, перемешанные с порванной кольчугой и запашными рубахами,  клочья  мяса. Раненых не было. Ни одного. На обезображенные трупы страшились и взглянуть. Единственное, никто из пришельцев не выпустил из рук меч. А иначе пришлось бы им отправиться не в чертоги, где пируют павшие в бою воины, а в нижние миры, пополненные ныне обитателями почти сгинувшей деревни.
Посредине всего этого побоища лежало окровавленное тело молодого парня – совершенно обнаженного и единственного, у кого не оказалось в руках оружия; окаймляющая его лицо борода приняла красный оттенок. Над ним склонился огромный белый волк, судя по хрипу и окровавленной шерсти – также раненый.
Выжившие бабы и мужики какое-то время все также тупо и безразлично пялились на все эту картину, потом один из них прохрипел с вытаращенными и наполнившимися ужасом глазами:
– Оборотень!
Словно по команде, сбросив с себя оцепенение, и разобрав на колья покосившийся и едва заметный средь бурьяна забор, мужики и бабы, что-то бурча себе под нос, стали приближаться к тому, кто только что спас их от смерти, кто-то, наклонившись, даже пытался разомкнуть мертвую ладонь, сжимающую меч. Но безуспешно.
Почему-то их не пугал огромный белый волк, оскалившийся и с налитыми кровью глазами, готовый растерзать в клочья любого, кто подойдет к телу оборотня.  Царица Ненависть и ее верный слуга – Страх, затмили и без того недалеких разум выживших обитателей деревни.
Вдруг кто-то из мужиков остановился и протянул руку в сторону корчмы. Прямо за ее заколоченными дверями стоял корчмарь. Стоял без оружия и смотрел мертвыми глазами. И в тот же миг раздался леденящий кровь вой белого волка. 
16.03 – 20.04 2020 Чкаловский