Покорители. Картина шестая

Покорители, или Семь Картин Вечности

Фантазия


Картина шестая

Пополудни 10 июля 1873 г. Брюссель. Номер в отеле «Вилль де Куртре».
Рембо собирает вещи: он решил во что бы то ни стало вернуться в Париж.
Верлен, раздосадованный, ходит по комнате, всплескивает руками.
У входной двери, наблюдая за происходящим, стоит прусский солдатик.
Всем своим видом он напоминает часового, тем не менее безоружного.


Верлен. Проклятие! Объясни, что произошло! (Самому себе.) Самым постыдным образом ничего! Собирался устроить небольшое кровопускание – всадить себе пулю в лоб, известил жену и постарался уберечь друга. Тот в панике, продаёт все оставленные мной вещи, прилетает не знаю на каких крыльях ко мне. Море, расстояние – не помеха! И для чего? Для того, чтобы на следующий день запаковать багаж и отбыть прямо к моей жёнушке, которая не соизволила проронить даже пары слов!
Рембо. Чего же ты ждёшь? (Истерично.) Езжай к ней, езжай! Быть может, поплачет и примет тебя, как раньше. Только всё! Подумай хорошенько, сможешь ли жить с кем-то ещё. Разве простая случайность свела нас с тобой? То, что ты надумал, – преступление: бросить человека, который тебя любит, и потерять всякую свободу. Подумай, на какие долгие годы, полные несчастий и бед, ты обрекаешь себя. (Остывая.) Ты не прав. Для нас обоих не секрет, что мы оба притворялись, когда ссорились. Это всего лишь игра.
Прусский солдатик (Верлену). Видишь, Поль, вся твоя семейная жизнь и благополучие для него всего лишь игра. Как это называется?
Верлен. Как бы ни называлось, это хуже самоубийства. (Рембо.) Таким ты похож на сатану в юности! (Прусскому солдатику.) Нет, простое самоубийство кажется мне в высшей степени нелепым.
Прусский солдатик (Верлену). Найдётся кое-что получше.
Верлен. Чёрт возьми! Мне больше не до шуток. (Рембо, размеренно.) Скажи мне теперь, что произошло?
Прусский солдатик (Рембо). Расскажи ему про богатенький карман и размашистую руку славы.
Рембо. Ты бросил меня одного, без денег, в чужой стране!
Прусский солдатик. В Лондоне!
Рембо. Тебе нужно было только сесть на обратный пароход.
Прусский солдатик. Барин предпочёл оставаться в Брюсселе.
Рембо. Я звал тебя, умолял. Думал, что всё кончится шуткой. А ты даже не обернулся.
Прусский солдатик. Разве он понимает, какие ужасные минуты ты пережил?
Рембо. И это после двух лет, проведённых вместе? Как будто между нами ничего не было!
Прусский солдатик. Как будто подобрал мальчика с улицы!
Верлен. Прости. (Делает попытку сближения.) Ну прости же меня. (Рембо не сопротивляется.) Твой малыш согласен получить справедливую порку. Нет такой минуты, когда бы я не думал о тебе, не любил бы тебя. Я существо слабое, будь добрым со мной, не ожесточайся. Прояви хоть чуточку сострадания. Когда-нибудь и ты будешь о нём умолять.
Рембо. Стоит ли относиться к тебе иначе? (Ядовито.) Ты всякий раз напоминаешь, что прокормить меня влетает в кругленькую сумму.
Прусский солдатик (Рембо, услужливо). А его приятели говорят о некой мадемуазель Рембо, очаровательной и развратной молодой особе.
Рембо (прусскому солдатику). Тебе-то что?
Прусский солдатик (с жеманством). Да, собственно, я вовсе не посторонний: сами пригласили. Хотели? Терпите теперь, чего уж там.
Верлен (Рембо). Я всё объясню. Сейчас, только приведу себя в порядок.

Прусский солдатик церемонно распахивает перед ним дверь. Верлен быстро выходит.
Солдатик тут же щёлкает ключом в замке и прячет ключ под мундиром.

Прусский солдатик (наслаждаясь издевательством). Какой прыткий у тебя друг! С ним можно и весь мир обойти, и умереть не страшно. Во всяком случае, с известным эффектом.
Рембо (изнурённый). Смерть только обнажит, что я совсем утратил свой пол, стал андрогином. Чувствую себя наподобие некой идеи: носит меня по умам и ничего вокруг изменить не могу.
Прусский солдатик (сочувственно). Удручающи Зори: песчинка, подхваченная волной, всё равно упадёт на дно. (Сладострастно.) Смерть – это свободная взвесь, осаждение, последний аккорд искушения. Она всё вглубь разверзающаяся бездна, невыразимая: только представь, какое наслаждение достигнуть самых глубин, и я доставлю его.
Рембо. Сейчас?
Прусский солдатик. Самое время. (Видя, что Рембо ни на что не решается.) Однако я вовсе не тороплю. Ответ за тобой.
Рембо. Что от меня требуется?
Прусский солдатик. Только сказать: «Да!». (Проскальзывает к двери и впускает Верлена.)
Верлен (ободренный спиртным). Ну что, путесествие подошло к завершению?
Рембо. Ты мертвецки пьян.
Верлен. Охо-хо! Пьян, как мертвец! Или упитый покойник. (Хихикает.) А что, красавчик, нынче тебя интересуют лишь те, кто отдал концы?
Прусский солдатик (Верлену). Посмотри, он уже собрал вещи. Вся любовь!
Рембо. Дай мне двадцать франков на билет.
Верлен. Вся любовь! (Хватает Рембо за рукав.) А, может быть, вместе вернёмся в Париж? И хотя один бесстрастный, отпускающий с испугу бороду, хочет, чтобы меня гильотинировали, мне наплевать.
Рембо. Исключено! (Твёрдо.) Париж, прежде всего, желудок. Небытие, хаос, реакция. Люди не вылезают из дерьма и не замечают этого. Здоровье убывает, одолевает дремота и тобой надолго завладевает сон, но и после пробуждения видишь его же.
Верлен. Этими снами выткана наша жизнь.
Рембо. Вдохновению не остаётся места, а без него мы ничто, так себе, горстка пыли. А я не хочу быть горсткой пыли: погибнуть мы успеем всегда.
Верлен (валится на него). Я люблю тебя. Помнишь наши первые – геркулесовы! – ночи на Кампань-Премьер?!
Рембо. Что из того? Любовь превратилась в повседневное занятие, а повседневность постыдна. (Скидывая Верлена.) К тому же заразна, как болезнь, как Матильда.
Верлен (лёжа). Стихи врачуют наши души.

Тени деревьев в туманной реке
Тонут, как дым, налегке,
Воздух сквозь тяжесть нависших ветвей
Кружит потоки теней.

Путник, пейзаж этот бледный, увы,
Нейдёт из твоей головы,
Слышен ли плач над высокой листвой –
Крик о спасении твой!

Прусский солдатик (Рембо). Бесполезно! Мир слишком стар.
Рембо. Мир слишком стар, и мы на беду или радость выросли из детских штанишек той поры, когда в них было уютно.
Верлен (ревёт). Есть, есть верный способ!
Прусский солдатик (Рембо, показывая на Верлена). Взгляни, к какому тупику вы оба пришли: стропы загажены, покойник распух от пьянства.
Рембо. Всё! Хватит ломать комедию! Если это тупик, нам ничто не поможет быть независимыми, неважно где.
Прусский солдатик (Рембо). Денег нет, дома нет. Любви? Тоже нет. (Любезно до приторности.) Только я, верный поклонник, делюсь всем, что припас для ваших судеб.
Рембо (прусскому солдатику). Вечно корчишь рожи, одна другой неприглядней: не успеваю поражаться гадостям, что обо мне говорят.
Прусский солдатик. А-а! Всё бы преследовал зыбь, гнался за мечтой! Подожди, вот увидишь, скоро тебе понадобится подзорная труба и охотничье ружьё, мальчик. (Верлену.) А ты чего развалился? Хочешь, чтобы говорили на твоём языке? Вставай, свинья! Собрался к жене, так проваливай.
Верлен (кряхтя поднимается на ноги, саркастически). Как, чёрт возьми, однако стареешь и всё же недостаточно быстро приближаешься к могиле!
Прусский солдатик (Верлену). Поспеши.
Верлен (Рембо). Поспешим. Уйдём оба. (Навязчиво.) Наши имена сольются в одну прекрасную легенду о вечной любви.
Рембо. Нет. Мы упустили время. Вечность жестока, а любовь только забавляет или вызывает недоумение, как игрушка среди вещей.
Прусский солдатик (Рембо). Чего ты хочешь? Любовь ненадёжна, такое редкое явление. Каждый покрепче привязывается и боится, что третий лишний, помешает, оборвёт связь, а ведь любовь-то одна на всех. Но есть горе: оно обширней и, как дубина, прошибает рдяную хмурь небесных сфер.
Верлен. Всё ещё можно вернуть. (Хватает прусского солдатика под грудки, но не в силах держать выпускает из рук.) Люсьен всё ещё приходит ко мне, и я люблю его, люблю вас всех!
Рембо. И делаешь всё ради себя.
Прусский солдатик (Рембо). Да ведь он зверь, такой же, как и в те незапамятные времена, когда осенняя песня пролилась ему в душу. Одно отличие: весьма постарел. (Заговорщически.) Ты пытался его обновить, заметь, и не только фасад, а он развалился совсем.
Рембо (Верлену). Ты всегда выбираешь. Между мной и кем-то другим. Быть может, так того требует твоя Муза, но рассуди: невмоготу мне состязаться с этим кем-то ещё.
Верлен. Разве так важно, кто он? А если это сама…
Прусский солдатик (перебивая). Молчи, дурак. Кто о таком говорит? Хочешь оказаться полным идиотом?
Рембо (Верлену). Кто бы он ни был, дай мне денег на дорогу!
Прусский солдатик (Рембо). Никогда он тебе их не даст!
Рембо (скандирует). Де-нег! Де-нег!
Верлен (Рембо). Решено! Ты остаёшься со мной здесь, в Брюсселе.
Прусский солдатик (Верлену). Так ему! Покажи, на что способен.
Верлен (Рембо). Не по душе? А если опять махнуть в Лондон? Каково? (Рембо замолкает.)
Прусский солдатик (Верлену). Правильно. Так держать! Вот именно, кто хозяин положения? Кто платит по счетам?
Верлен (Рембо). Ах, и это не устраивает? Фифа! Мореплаватель! (Ощупывает карманы.) А как насчёт Средиземноморья? Денег хватит. Пожалуйста, вот они! (Показывает пачку.)
Рембо (мрачно). Мне нужно только двадцать франков.
Верлен. Двадцать франков на билет в один конец. Ха! Плохо же ты меня знаешь, если думаешь, что я вот так запросто позволю бросить меня. (Прусскому солдатику.) Пусти, спущусь в кафе, туда и обратно. (С восторгом.) Нас ждут грандиозные потрясения!
Прусский солдатик (Верлену). Не имею ни малейшего основания чинить препятствия. (Так же, как и в первый раз, церемонно выпроваживает его и, щёлкнув замком, прячет ключ.)
Рембо (бросается к двери). Заперта! (Бьёт кулаками и пинает её.) Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
Прусский солдатик (подбирает осыпавшуюся штукатурку). И в самом деле дерьмо! Бедняжка только это заметил. Вот теперь подумай, как это возможно – созидать на земле.
Рембо. Всегда знал, что непросто.
Прусский солдатик. Не то слово. Невозможно! Невозможно, маленький мой вертопрах. (Улыбаясь.) Любое действие сопряжено с последствиями непредсказуемыми и рано или поздно оборачивается разрушением.
Рембо. Разве созидание не преобладает, как мир над войной?
Прусский солдатик. О! Военные тебя ещё достанут! Нет мирных эпох. (Улыбаясь, с поддельным благодушием.) Чем быстрее восстанавливаете, тем быстрее разламываете до самого фундамента, до ямы, в которую прежде заколотили опорные сваи.
Рембо (искренне, не вступая в игру). Поэзия, потоки бесстрастные, упрямые, безразличные к личным  неприятностям и обидам, – вот начало моего действия. Ими я освобождён, им же меня и забирать.
Прусский солдатик. Ты обречён.
Рембо. Лучше бы поддержал, приободрил, что ли.
Прусский солдатик. Оставим слёзы радости до последней минуты.
Рембо. Просто сама доброта!
Прусский солдатик. Не я такой, жизнь такая. Так, кажется, принято у вас говорить?
Рембо. Значит, у тебя все ключи. (Стук в дверь.) Поль вернулся.
Прусский солдатик. Это к тебе. (Открывает дверь. Расшаркиваясь, Верлену.) Милости просим. Давно вас ждём.
Верлен (декламируя). Мне силы придаёт абсент! Жизнь – единственная возможность что-нибудь сделать со своей душой: запродать её дьяволу или вознести на небеса. Остального и не упомнишь. (Хохочет.) Кто видел ад и тамошних бабёнок? Чертовски забавное, надо бы сказать, зрелище. (С важностью.) Лишь великие удостаиваются его.
Прусский солдатик (Верлену). Великие убийцы.
Верлен. Великие самоубийцы. (Снова хохочет.) Потому что на поверку они и оказываются теми самыми бабёнками.
Рембо. Молчи. Ты не соображаешь, чего несёшь.
Верлен. Ага, не сбржаю. И не желаю!..
Прусский солдатик (Рембо). Ну, совсем ку-ку.
Верлен. И всё-таки я не утратил главного – недовольства собой! Разумеется, себя я люблю – я, знаете ли, несколько горд, – но творчество… ни-ни… (поводит пальцем) никогда не боготворил себя. А поэты…
Рембо (перебивая). Какие поэты? Типчики. Я достаточно их изучил!
Верлен. Пусть типчики, при этом нас считают самыми мерзкими из них.
Рембо. Ни одна человеческая система не рассчитана на существование гениев.
Прусский солдатик (Рембо). Кто бы её рассчитывал? Скорее, это гений рассчитывается за все огрехи.
Верлен. Вот-вот. Ты уверен в своей гениальности, как слепой в слепоте. Но если кто бросит монетку, разве ты знаешь, чья это рука?
Рембо (глядя на прусского солдатика). Рука друга. Чья же ещё? (Прусский солдатик открывает дверь нараспашку.) Поэт берёт вещь и делает её знаком, меткой на пути к вечности.
Верлен. И куда же теперь лежит твой путь?
Рембо. С деньгами или без, в любом случае, я уезжаю.
Верлен. Есть один вариант, при котором никто никогда не уезжал.
Рембо (направляется к выходу). Интересно какой?
Верлен (захлопывая дверь). Я сказал, что не выпущу тебя отсюда.
Рембо. Так и будешь стоять в дверях?
Прусский солдатик (на ухо Верлену). Пришло время действовать!
Верлен (прусскому солдатику). Ты! Для чего ты здесь? Ах, да! Когда-то я так же отпустил тебя. (Осенённый.) Ты был военным. Дай мне оружие!
Прусский солдатик. К вашим услугам! (Выдвигает целый арсенал: ножи, винтовки, охотничьи ружья, пистолеты, револьверы.) Всё, о чём бы ни говорилось, понимается глубже, когда пропущено через тело. Тело прежде всего, сознание потом. Танец! Сначала следует задеть плоть. Как струя родника! Как струя родника!
Верлен (сквозь зубы). Если бы хватило сил, разрезал бы на мелкие кусочки! Увидим, кто восторжествует. (Выбирает револьвер.) Вот что мне нужно.
Прусский солдатик (Рембо, вежливо). Безумец взял револьвер и надеется покончить с тобой на пороге.
Верлен (целится в Рембо). Что скажешь на это?
Прусский солдатик (Рембо). Руки трясутся, и лицо какое-то синее.
Рембо (Верлену). Утопленник! Не тебе метить в меня.
Прусский солдатик (Верлену). Слыхал? Теперь придётся стрелять. Ситуация требует натурализма!
Верлен (Рембо). Я не шучу. Скажи, что остаёшься. Иначе…
Прусский солдатик (Рембо). Он не шутит.
Рембо (прусскому солдатику, взволнованно). Расстояние достаточно мало: не промахнётся.
Прусский солдатик (сурово, как приговор). Хочешь жить на этом свете? Оставь память и воображение, погреби. Ты один из нас: все драмы созданы тобой, все празднества и триумфы. Проклятие в том, что ты давно уже на небесах, а тело здесь на земле: обыденного твоя душа не вмещает.

Обрела она.
Что? – Вечности крыла.
Там, куда волна
Солнце увела.

И теперь украдкой
Шепчет тайное
Ночи, такой краткой,
Дня в его огне.

Одобренье света,
Планы общества –
Прах, ты знаешь это
Лоно естества.

И душа в забвенье
Телу предана.
Опыт и терпенье,
Казнь проверена.

Рембо. Я ухожу.
Прусский солдатик (Верлену). Чего же ты ждёшь? Не повтори ошибки!
Верлен (стараясь унять дрожь в руках). Тогда на тебе, получай!

Два выстрела один за одним. Рембо падает. Верлен бросается к нему. Видны одни тени.

Прусский солдатик (обнимает рыдающего Верлена за плечи). Ну, ну!

Пламень одинокий
Лёг на шёлк углей,
С выдохом глубоким
Долг отпущен ей.

Обрела она.
Что? – Вечности крыла.
Там, куда волна
Солнце увела.

Берег моря. Восходит солнце. Все трое теряются в рассветной дымке.