Хирургия. Часть десятая

               

- Хрюкин!  Немедленно поднимайтесь! – сказала командирским голосом сестра, стоящая перед спящим Василием Ивановичем.
- Что случилось? Землетрясение? Ядерное нападение? На поезд опаздываю или к завтраку? – заговорил скороговоркой Василий.
Вместо ответа, сестра ему встречный вопрос:
- В хирургии раньше, лежали?
- Да я в жизни и к больнице близко не подходил!
- Вы побрились, Хрюкин? – не унималась сестра.
Василий провёл по щеке рукой и небрежно заметил:
- Сойдёт! И так  узнают, кто я такой, а не узнают, так у вас спросят! Что за переполох?
- Вас на операцию сейчас повезут! Вы побрили, что нужно?
- При мне не приходил парикмахер, Петров здесь был, ничего не говорил…
- Какой парикмахер? Самообслуживание у нас. Что вы лобок не можете побрить?
Васька провёл по лбу рукой и с недоумением:
- Чё тут брить, одни морщины, да бородавка…
- Вы, что, Хрюкин? Издеваетесь?  Не успеем к девяти, займут операционную из другого отделения, ждать придётся.
- Так нужно было раньше меня разбудить, - огрызнулся Василий.
- Идите в клизменную комнату.
- Чё я там не видал?
- Снимайте штаны, ложитесь на кушетку, ждите. Я быстро приду.
- Так мне, за «это самое»…  неудобно как-то.
- Ваше «это самое», никуда не денется. Не тяните время!

Минут через пятнадцать Василий, вышел из клизменной и, встретив знакомого, остановился поздороваться. Какой – то мужчина, не дал им переговорить сообщив:
- Иди Хрюкин в палату, там тебя ждут!
- Кто ждёт? – поинтересовался Васька.
- Кто, кто… Двое с телегой, один с лопатой! За тобой приехали.
- Зачем с лопатой?
- Мало ли что… Это хирургия…
- Ничего себе, хирургия. На нас таких ни лопат, ни телег не наберёшься.
- К тебе приехали, что ты за всех беспокоишься.

На самом деле в палате Василия ждали две женщины – санитарки и дежурная сестра.
- Мы вас ждём, Хрюкин! Раздевайтесь и ложитесь на тележку.
- Что снимать-то?
- Всё!
- И носки, тоже?
- Всё, это значит всё, и зубные протезы тоже.
- Так что вы меня действительно закапывать повезёте?
- Нет, сперва на операцию, а там будет видно…
Василий не спеша стал раздеваться, но его поторопила сестра словами, далёкими от литературных.
С горем пополам Василий, прикрывая срамное место, разделся и улёгся на каталку застеленную простынёй. Сверху его укрыли второй простынёй и одеялом. Сестра сделала укол в руку и все трое стали выталкивать транспортное средство из палаты. Василий, посматривая по сторонам, давал советы транспортной команде относительно маневрирования. Когда тележку с вихляющим колесом вывели на главную больничную дорогу, обалдевший от действия укола Васька, глядя на смазливую сестричку, зычным голосом запел:
- А ну, красивая, поехали кататься!...
Мы с Феликсом, мирно стояли в колонне провожающих и махали в след хромающей каталке. Васька, отвечал тем же. Я глянул на часы. Стрелки показывали девять часов, тридцать минут…

                *  *  *
Василия доставили с недопустимым опозданием.  Через стеклянную дверь было видно, что операционный стол был занят, и вокруг него шевелилась бригада врачей.
- Вы опоздали, будете ждать, - сказала женщина вышедшая им навстречу. - Уберите с больного одеяло, простынь оставьте. Наденьте ему шапочку,  завозите каталку в зал, оставьте больного, а сами ждите  в приёмном помещении.
Василий посмотрел по сторонам, потом глянул на большие осветительные устройства, приборы, шкафы и инструмент в странных посудинках. - Дааа, это же запомнить нужно все эти кривульки, свистульки, щипчики, ножики, вилки… - подумал Василий и вскоре задремал от скуки, а потом вообще провалился в сон.
Вдруг, он почувствовал, какое-то оживление вокруг операционного стола, к которому подкатили тележку с накинутой простынёй, а потом команду: - Раз, два, три!
Василий полностью открыл глаза и увидел, как трое в халатах, на счёт три, подняли со стола молодую женщину, и она, мелькнув «аппендицитом», оказалась на каталке. На неё, обнажённую, накинули простынь.
- В реанимацию! – сказал доктор, и женщину покатили  через двери, где недавно был Васька, с одеялом…
- Ну, что? Берёмся за Хрюкина? Подать его к столу, на закуску! Он выспался. Молодец – не ноет, с вопросами не пристаёт.
Девчата подвезли Василия к рабочему месту хирурга.
- Садитесь на стол Хрюкин. Сейчас вам сделают уколы, и ляжете головой сюда, ноги протяните немного наискось.
- Понял! Ох, нагрела мне лежанку эта красавица! После неё на такой постели приятно полежать… - сказал Василий.
- Пока мужик дышать умеет, от женщины, всегда балдеет! – в тон Василию сказал хирург Зарубайло и распорядился:
 А теперь сидите, не поворачиваясь! Вот и хирург Резник идёт, мы маски поправим, пока анестезиолог приготовит дозу и начнём работать.
Васька слышит, что два доктора за спиной, что-то переливают. Запахло спиртом, а потом один другому шёпотом: - Не чокаемся!
Васька тоже не промолчал:
- Эй, доктора, а почему не чокаетесь, уже пьёте за упокой моей души?
- У нас, медиков, чокаться на работе не принято, примета плохая…
- Ребята, налейте и мне, я чокаться не буду!
- Тебе не положено, ты больной!  А нам, хирургам, предписано по стандартам ВОЗ, приём спита, чтоб рука не дрожала! - сказал хирург Резник.
- Относительно выпить, я здоровый! Я здесь в холоде пролежал, яйца инеем покрылись! Зуб на зуб не попадает, имейте сострадание.
- Мы хирурги, состраданием не увлекаемся, это к знахарям…
- Коллега! Плесни, клиенту, за коммуникабельность и весёлый нрав.
 - Буянить не будешь?
- Нет! Я как выпью,  не буяню, вся деревня спокойно спит.
- Пей быстрее, пока практикант не пришёл – протянув ему мензурку, сказал Резник.
- Васька кульнул стеклянную фитюльку, затёр рукой губы и договорил:
- А вот если не выпью, то для деревни, прям беда, никому от меня покоя не будет, кроме участкового!
- Всё, Хрюкин, теперь помолчи, пока блокаду сделаем.
В Васькину спину саданули несколько уколов, уложили на стол, прихватили ремнями руки, поставили ширму, отгородив пациента от себя, переговариваясь шёпотом, начали бренчать инструментом, наверное, хотели выбрать для Васьки поострее. Васька терпеливо молчал, минут пять, а потом спросил:
- Можно разговаривать?
- Сколько угодно, мы всё равно, не слушаем, что пациент болтает, а вот как замолчит, спрашиваем, живой ли? – сказал доктор.
- Ладно, не хотите слушать, не надо, но когда будете пришивать, что там нужно, не жалейте хорошей дратвы,  чтобы крепко было. А то сопру в колхозе пару мешков зерна, пока притащу домой и живот  разлезется по шве…
- Не волнуйся, зашьём насмерть, ничего по шве, не разойдётся! Дратвы хватает, а вот спирта, маловато! – добавляя в разговор перца, Резник оставался серьёзным, как все врачи… полюбому случаю, даже со стаканом в руке...
 - Нет, братцы, это не гуманно зашивать насмерть. Пришпандорьте, чтобы держалось, и всё!
Под аккомпанемент говорливого Василия операция шла два часа.
- Всё, Хрюкин! Готово! Остановите громкую связь, поедете в морг.
- Не нужно в морг, хотя бы в реанимацию,а лучше везите в палату, меня друзья ждут!
- И что это за люди, интересно знать?
- Писатель Петров и юрист Ривкин!
- Про Петрова слышали, про Ривкина – нет, - сказал Резник и добавил:
- Ты, Хрюкин, не позорь своей фамилией писателя Петрова.
- У меня, мирная, весёлая фамилия, а у вас, доктор Резник, фамилия – настораживающая! А у Рубайло - вообще тихий, медленный ужас!
- Тележку! Раз, два, три!
Шесть крепких рук ловко переложили Василия на каталку, сестра накинула на него простынь и спросила:
- Куда его?
- В морг!
- Может всё же в реанимацию? - с надеждой взмолился Васька.
Доктор Резник решительно:
- В морг, я сказал! Пусть на холодке отлежится, протрезвеет.
- Коллега, хирург Рубан, возразил:
- Они с трупа патологом Угрюмовым ещё добавят... Там такая скука...
- Ладно! - согласился Резник. Везите в палату номер шесть, к друзьям! Я за ним присмотрю, нравится мне этот наглец!
Наглец оживился и, не промолчал:
- Доктор, по этому поводу у Петрова написано:

Прозрение приходит не вдруг
Понятие с возрастом зреет.
Порядочность дорого стоит
Наглость – цены не имеет!

- Увозите философа, его не переслушаешь!