32. В годы динозавров бензопил не было!

    Мы шли по длинным коридорам океанариума, где стены были просто обвешаны всевозможной информацией. Макеты, скелеты, рисунки, портреты, старинные карты, древнейшие экспонаты. И много, много чего другого.
    Птицезавры, динозавры и ящеры, с огромными челюстями, как у современных крокодилов, собраны из лёгкого пенопласта, всё в реальную величину. Некоторые фигуры могли шевелиться и издавать звуки, открывать рот и клацать зубами. Глаза сверкали ярко-красными лучами и приводили доверчивых зрителей в тихий ужас. Особенно бурно на это реагировали дети. Они осторожно подкрадывались к рептилиям, с хитрой улыбкой, с опаской касались руками туловища зверя и тут же с визгом разбегались в стороны или же прятались за своих пап и мам.
Откуда-то сверху доносились звуки звериного рёва и жуткие вдохи-выдохи, фигуры медленно начинали раскачиваться, шевелить головой, телом и хвостом.
- Витек, а тебе слабо его заломить?- я показал на самого высокого динозавра.
- Да,… раз плюнуть. Рот скотчем замотать… и всё, он «приплыл», - недолго думая, ответил небрежно Сомов и самодовольно заулыбался.
- Хм,… хитро! Молодчик Витёк, быстро сообразил, но… двойка тебе!
- За что?? – Сомов резко сник, перестал улыбаться, - не понял?
- Что не понял? Пока ты лестницу к его голове подставишь,… пока своими толстыми пальцами край скотча нацарапаешь,… ты сам «приплыльщик» Витёк!
- Хорошо! А ты бы что сделал, Эйнштейн, хренов…! Ну, давай, говори,… считаю до пяти. Раз, два, три…
- Пожалуйста,… мой ответ готов,… ты напрасно считаешь,… я подумал,… подумал,… ещё подумал, и придумал. Вот мой ответ,… сейчас скажу. Слушай, у тебя конфеты ещё остались…
- …зарыч, так не честно…! Время вышло. Пять…
- Мой ответ,… бензопила «Штиль» - решит все лесные разборки! Какой динозавр пойдёт на самоубийство. Ты бы пошёл? – я улыбался, довольный собой.
- Протестую! В те, динозавровские годы не было бензопил! – возмутился Сомов.
- А что,… скотч, начали выпускать? Протест откланяется. Счёт 1 – 0.
Так, в весёлой дружеской обстановке, был найден план спасения от страшных рептилий. Хотя, если честно, это всё игра слов, не более.
   Мы подошли поближе и погладили макет современного крокодила, 14 метров в длину, по его рельефной спине. Челюсти крокодильи, надо сказать, впечатляют, довольно мощные и сделаны природой на совесть. Клыки-компостеры.
Некоторые дамочки, к нашему большому недоумению, зачем то совали свою голову в зубастую пасть страшного животного, и при этом, требовали непременно сфотографировать их так.
О вкусах и запросах, конечно, не спорят, но странно было видеть всё это со стороны!
- Зачем эти женщины голову суют в пасть? Глупо же! – удивился я вслух.
- Они вечно суются туда, куда не надо. Моя…, постоянно телефон штудирует мой, пока я сплю,… уставший, после работы.
- Но ты ж не крокодил, не клацаешь челюстями.
- Это она крокодилом потом становится, меня компостирует. А зубы острее, чем у этого аллигатора.
- Больно?
- Шрамы на всю жизнь,… и объяснительные нужно давать – засмеялся Сомов.
   Мимо нас проходили группы иностранных туристов с гидами и без оных. Поэтому нам приходилось успевать смотреть и на стены, и на иностранцев. Зарубежные гости из Китая, Японии или Кореи, а так же и другие…, вызывали у нас не меньший интерес, чем динозавры и ихтиозавры. А молодые и симпатичные дамочки, со шлейфом хороших духов, да, и при хорошей ещё фигурке, требовали более тщательного рассмотрения и изучения,… и желательно на свету. 
Но особенно мне запомнились одни гости, из ближнего юго-восточного зарубежья, где принято детям ухаживать и следить за своими престарелыми родителями. Вся рутинная забота о здоровье, питании и досуге ложится на плечи молодых. Вот и здесь, на выставке, я в этом убедился лично.
   Навстречу нам, с Сомовым, неторопливой походкой, от стенда к стенду, с небольшой остановкой возле каждой, и коротким обсуждением, шли три человека.
Активная юго-восточная женщина, «ягодного» возраста, хорошо одетая «с иголочки», с модными украшениями на пальчиках, в ушках и на груди. Красивые стильные туфельки на высоких каблучках. Со «стальным» характером, как успел я подметить, совсем невзначай.
   За её предплечье крепко держался сухонький старичок, годков этак 85-ти, предположительно отец. В сереньком поношенном костюмчике и в больших черных ботинках. Ботинки его хорошо запомнились мне, так как использовал он их вместо лыж - не шагал, а елозил по полу, опасаясь упасть. Женщина подводила старика, точнее сказать, осторожно «подкатывала» к очередной экспозиции, направляла туда свой пальчик, и что-то объясняла. Он равнодушно смотрел на указываемое через очки, послушно кивал головой и всё пытался что-то сказать в ухо, этой самой строгой дамочке, «ягодке».
- Папа, потерпи! Скоро дойдём,… в ту сторону движемся, - отвечала она.
Вдруг, резко повернулась и гневно обратилась к третьему герою, который шёл чуть позади и нёс все их личные вещи. Наверное, это был её муж,… любитель груш!
- Я же говорила вам, не надо так много воды пить,… перед дорогой! – выпалила она, негодуя.
- Да, да. Я осознал ошибку, - еле слышно произнёс провинившийся муж.
 - Вот папа, посмотри. Это камень, частица Тунгусского метеорита. Смотри, смотри!
Но деду было не до камня. Он сам сейчас… как метеорит, того и гляди взорвётся.
- М..ня, мдя, м..ня, - что то пытался сказать старик.
- Сейчас, сейчас дойдём до туалета, потерпи немного! – как могла, женщина гасила позыв мочевого пузыря старика,… к свободе, к опустошению.
И волокла старика к другому стенду.               
- Этой бабочке почти три тысячи лет, посмотри какая она красивая, - но вспомнив о насущной проблеме, быстро поправилась, - Потерпи папа, немного уже осталось.
   Забегая вперёд, скажу, что с этим терпеливым дедом, мы повстречались минут через 30, возле двери, на которой был нарисован круг, а внутри треугольник, остриём вниз. Дед, шустро передвигая ботинками, спешно, словно «метеор», скрылся в проёме двери.

Рис. автора Д.Е.