Как мы сидели на карантине

При слове "карантин" мне сразу же вспоминается эпизод из жизни, случившийся уже много лет назад, в далёком 1970 году.

Замучившись в попытках достать путёвку для цивилизованного отдыха где-нибудь в пансионате, доме отдыха или, наконец, на турбазе желательно в тёплых краях, где мы не были уже довольно давно, мы со старшей сестрой Галиной решили отдохнуть дикарями. В конце концов, масса людей отдыхает таким образом, и большинство довольно, чем мы хуже? Не бегать же в разгар лета в поисках сдающейся дачи, где мы проводили летние каникулы в последние годы!

Расспросили знакомых, и нам посоветовали хорошее местечко в Одесской области, в городке под названием Затока. Зелёный городок, отдыхающих не так много, недалеко море и Одесский лиман, хочешь - плавай в море, а хочешь - купайся в лимане, выбирай - не хочу. И цены недорогие, нам по карману. К тому же хороший рыбный базар, рыба только что из моря и на любой вкус.

Не без труда достав билеты (южное направление, лето), мы, наконец, собрались и поехали. Приезжаем. Место красивое, городок весь в зелени, практически весь застроен одноэтажными домиками, утопающими в виноградных лозах и фруктовых садах. С одной стороны - море, с другой - лиман, и то, и другое в двух шагах. Красота! Только вот народу, нам показалось, многовато на улицах и на пляжах. На пляжах ещё и палатки стоят, там тоже отдыхающие разместились.

Стали искать жильё. И выяснилось, что все более-менее достойные апартаменты давно уже сданы и освобождаться не собираются. Остались комнаты с подселением, раскладушки под зелёными тентами из винограда во дворах и сарайчики, срочно, к приезду отдыхающих, освобожденные от домашней птицы. При этом цены качеству жилья соответствовали мало. 

Но что делать, мы же приехали, не бежать же обратно в душную загазованную Москву! Сняли сараюшку у хозяев, мужа с женой. Чисто, стены побелены, раскладушки не провалены, - чего ещё желать? В другом сарайчике жила ещё одна семья с Украины, муж с женой и сынишка лет пяти. Были и ещё соседи, такие же отдыхающие - пара семей и одинокий парень, ночевавший на койке в винограднике. Человек двенадцать в одном дворе, на всех одна балонная двухкомфорочная плитка, чтобы готовить, один общий обеденный стол во дворе и удобства - туалет "типа сортир" в углу двора и древний умывальник "ведро с пипочкой". Довеском - крупные злющие комары и ещё какая-то мелкая кусающаяся пакость.

Долго не буду описывать все прелести такого отдыха, я ведь собралась написать о другом. Запомнились два момента - соседка-хохлушка с сыном и немыслимая грязь на улицах и пляжах. Если первая заставляла на каждое утро улыбаться, то второе сильно огорчало.

Утро начиналось с общего завтрака. Жильцы подтягивались к столу со своей снедью. Приходила  соседка с мужем и мальчишкой, и начинался концерт. Никакими уговорами нельзя было заставить Тараса запихнуть в себя хотя бы ложку еды. Измученная мать стояла над ним, как стражник, и уговаривала:

- Тарасику, йишь! Я кому казала "йишь", а то до моря не пидемо!

Тарасик крутил головой и смотрел куда угодно по сторонам, но не в тарелку. После пятнадцатиминутных уговоров в упрямого мальчишку всё-таки удавалось впихнуть пару ложек каши (не без помощи отца, не произносившего за это время ни слова), и семейство отправлялось на пляж. Следом за ними отправлялись и все другие постояльцы.

Дорога на пляж проходила по немощёным улочкам, сплошь заваленным обгрызенными початками варёной кукурузы, обертками от конфет, мороженого, другим каким-то мусором, как остатками снега в апреле. Не лучшая картина  была и на пляже. К тому же на пляже не было ни одного туалета, думаю, о его состоянии можно больше ничего не писать. Продажа рыбы на базаре из-за жары запрещена. В единственной столовой очереди на километр и больше.

Прожив в Затоке неделю, мы с Галей затосковали и стали собираться домой. Никакого удовольствия от отдыха мы не получали. И тут, как гром среди ясного неба, объявление по местному радио: в Одессе - случаи холеры, всех отдыхающих просят покинуть город, освободить пляжи и срочно отправляться домой.

Легко сказать - отправляться! Мы  бы с радостью отправились, да вот беда: поменять билеты на ближайшие дни не представлялось возможным, все поезда шли переполненными. Наконец дали дополнительные поезда, куда загрузили
всех оставшихся, и мы поехали.

Вагон нам достался купейный, что было большим преимуществом, но старого образца, с деревянными обшарпанными полками, без матрасов и белья. Мы и этому были безумно рады. Вырвались, ура! Соседями по купе были отец с сыном лет пятнадцати, приятные молодые люди. Мы болтали, рассказывали разные истории, играли в "подкидного дурака" без денег, и вообще весело проводили время.

Поезд двигался медленно, что не удивительно - шёл вне расписания, останавливался и подолгу стоял даже на крошечных полустанках, однако выходить из вагонов, чтобы размяться или купить еды на оставшиеся после отдыха деньги никому не разрешалось, проводники, выйдя на перрон, закрывали двери на ключ. Поначалу нас это не насторожило, мало ли, по какой причине не выпускают. Может быть, неизвестно время стоянки, вдруг кто-нибудь отстанет. Однако. Едем уже целый день, темнеть начинает, а за окнами поезда мелькают станции одной только Одесско-Кишинёвской дороги. Если мы почти за 12 часов никак эту дорогу не покинем, то сколько же нам до Москвы добираться? Ни буфета, ни вагона-ресторана в поезде нет, а взятые с собой припасы быстро заканчивались.

Но окончательно встревожиться нам пришлось совсем скоро. Уже стемнело, за окнами поезда ни огонька, с трудом угадываются какие-то посадки, поезд не едет, а еле ползёт, скрипя и раскачиваясь, по явно заброшенной колее. Временами по окнам скребут ветки близко растущих к колее кустов. Пассажиры притихли, все чего-то ждут.

Встали. Все кинулись к окнам. Там - густая непроглядная темень, угадываются пышные кусты, тишина и ни души. Вдруг вдоль поезда вспыхивают прожектора, освещая вагоны и... о ужас! Поезд окружён вооружёнными автоматами солдатами, стоящими чуть в стороне от колеи.

- Приплыли! - сказал сосед мрачно.

Открыли дверь купе, ждём известий от проводника. Проводник - бывалая крупная тётя в железнодорожной форме побежала по вагонам к начальнику поезда. Поездное радио, как всегда в таких случаях, не работало.

Примерно через полчаса тревожного ожидания проводник вернулась и сообщила, что наш поезд остановлен на карантин, так как прошёл через заражённую местность. Сколько мы тут простоим, не знает никто, но если не будет случаев заболевания, то дней десять.  Больше ей сказать нечего, другой информации нет.

Пассажиры разошлись по купе обсуждать новость, вагонный коридор опустел.
Привезли матрасы и постельное бельё, как сказали, из общежития какого-то расположенного неподалёку ПТУ. Матрасы, хотя и были великоваты и свисали краями с полок, грозя сползти на пол, обрадовали - не на голых досках спать придётся. Однако возникла другая проблема - туалет. Поездные туалеты, как и положено на стоянках, закрыты, из вагонов выходить нельзя - что делать?
Наиболее смелые мужчины всё-таки открыли вагонные двери и справляли  нужду тут же, возле колёс, при свете прожекторов. Солдаты наблюдали молча, замечаний не делали, следили только, чтобы никто не скрылся в ближайших кустах. Мужчинам проще, а женщинам как быть? Терпели до последнего, и всё-таки решили выйти. Темно, но прожекторы светят ярко, всё видно, как днём. Хоть под колёса полезай, но там уж совсем не развернуться. С трудом нашли неподалёку от ступенек тамбура чахлый кустик лебеды, устроились за ним. Укрытие чисто символическое, но всё же.

Утром, выгляну в окно, разглядели место дислокации. С одной стороны, метров в двадцати от вагонов, глухой бетонный двухметровый забор. С другой - несколько кустов, большая поляна, за ней вдалеке угадывается посёлок, видны черепичные крыши домов и верхушки плодовых деревьев за. Солдаты с автоматами так и стоят на постах, несколько вояк заняты постройкой туалетов у забора - роют ямы и сколачивают доски, с другой стороны служивые растягивают огромную, человек на сорок, палатку (госпиталь - догадались мы) и ставят деревянные столы и скамейки. Дымит полевая кухня. Пассажиры гадали, кого будут кормить, нас или солдат. Оказалось, что нас, у солдат своя кухня и столовая.

По команде спустились, позавтракали. Потом пришла бригада медиков, человек десять, всем раздали какие-то дезинфицирующие средства в бутылочках, бинты и таблетки левомицитина, лекарство велели выпить в присутствии врачей. Обернули поручни пропитанными чем-то жутко вонявшим поручни вагонов, протёрли все поверхности внутри вагонов и велели часто мыть руки. Туалеты в поезде открыли, но велели использовать только для умывания.

Ещё дня через два привезли ларёк с газетами и журналами. К нему моментально выстроилась очередь: мало у кого из пассажиров были с собой книги, а время нужно было хоть чем-то занимать. Днём загорали, устроившись на насыпи у вагонов, некоторые даже залезали загорать на крыши. Одна хозяйственная дамочка даже расстелила на крыше вагона газеты и разложила на них сушится купленные ещё в Затоке аккуратно порезанные яблоки, но сушильню быстро ликвидировали по распоряжению медиков.

Потихоньку пассажиры обживались на месте вынужденной стоянки. Собирались небольшие компании и играли в карты и домино, были и свои шахматисты. Дети играли в свои игры, не отходя далеко от вагонов. На распорках, сооружённых из подручных средств, сушились трусы и майки.

Никто не заболел. Был один трагикомический случай, когда один мужчина сдуру, решив разнообразить меню и каким-то образом миновав посты, забрался в соседний сад и наелся там зелёных немытых яблок. Всё бы ничего, но у него ожидаемо прихватило живот, а деревянная будка, как на грех, оказалась занята. Тогда он забегал вокруг, держась за живот и бормоча "ой, мамочки, ой, мамочки!" Конечно, его немедленно скрутили и поместили в "лазарет" - большую палатку, где он оказался единственным пациентом. Потом рассказывали, что медики поначалу ходили вокруг, да около, опасаясь подходить близко, но потом всё-таки занялись своим делом.

Нас, пассажиров, эта новость сильно огорчила. Во-первых, никто не знал, болен ли мужик или просто придуривается, а во вторых, возникла реальная угроза застрять в этой дыре надолго. К тому времени начались дожди, чернозём раскис, ноги вязли в нём не хуже, чем в бетоне, дорога до столовой и туалета превратилась в полосу препятствий. Мыть обувь было негде, проводники ворчали, не успевая убирать из проходов уличную грязь. Многих начинала одолевать тоска, а вместе с ней росли уныние и недовольство.

Слава богу, запоносившего мужика быстро обследовали и из лазарета выпустили, дождь, наконец, прекратился, а проводники по секрету рассказали, что наш поезд вместо положенных десяти дней, скорее всего, отправят с карантина через семь, то есть ждать осталось совсем недолго.

Так и вышло. Нам выдали больничные листы для оправдания на работе, сухой паёк, и наш поезд, потихоньку проскрипев колесами по ржавым рельсам, выехал, наконец, на магистраль и повёз нас домой. Ехали мы снова долго, останавливаясь у каждого столба, но мы ехали! Домой! Ура!    

 03.04.2020

Фото: яндекс картинки, взято для иллюстрации
___________________________________