Courage, mon brave!

Я возвращался домой с надеждой, что с ней все хорошо, она цела и здорова – это все, что мне было необходимо, большего не нужно. И как же я был счастлив и рад увидеть Софью на пироне, ожидающую и встречающую меня с той, как мне казалось, легкой прогулки по фронтам. Я узнал её сразу же, в холодный февральский день. Она отпустила волосы. О, эти прекрасные кудри цвета шоколада, они до сих пор сводят меня с ума. Стала взрослой, а вся ее неуклюжесть прошла, как рукой сняло. Она перестала прожигать свою жизнь за очередной бутылкой спиртного и промениваться на чёрт знает кого. Теперь она серьезна и уверена в себе, и я чувствую это все на расстоянии пары метров. Мне вспоминается как Софья проводила меня, просила писать ей, и как верила, что все будет хорошо, волновалась, но верила. И несмотря на все мои чувства, накатывающихся слезами на глаза, я не мог поверить, что это она – та самая девушка, которую я любил с подросткового возраста; не мог осознать все то, что произошло и продолжает происходить с нами.
Я обнял ее, наконец решив сделать первый шаг. Мы ни проронили ни слова, лишь стояли заключенные в объятия друг друга до тех пор, пока поезд не отправился обратно в Осминес. Мне передавалась вся ее невесомость, все боль и переживания – все, что она так долго заключала в себе и не давала ни при каких обстоятельствах выбраться на волю.

                ***

Мы сидели на кухне в нашем загородном доме, который когда-то достался мне от моего отца, многие вещи, которые у меня есть достались мне от него. Тишина, которую я мог бы назвать при нашей встрече чарующей и необходимой, продолжалась, но со временем становилась все более тягостнее и невыносимее.
- Дорогая, я скучал по тебе, как никогда не скучал по кому-либо, - эти слова раздались громом и отскочили от стен обратно в мою голову, но наше монотонное молчание необходимо было закончить и как можно быстрее. Но она не ответила мне, продолжая находиться в своих мыслях и пристально смотреть на меня. Я мог бы взять на себя смелость и сказать, что этот взгляд пожирал меня, но это было не так, а приукрашать свое повествование я не намерен. Мною была предпринята попытка снова вывести ее на диалог, и я наконец-то был услышан.
- Марк, послушай, - в ее голосе не было звучания или радости, которые я ожидал наблюдать. Она поднялась и отошла от стола к плите, а я понимал, что хорошего ждать мне не придется – Софья никогда не звала меня по имени, - Я ушла к другому.
Как в этих драматических фильмах о любви все происходит? Женщина всегда рада встретить своего возлюбленного, даже если замужем из-за обстоятельств находится за другим. В реальной жизни все не так работает, все не так радужно и привлекательно. Вам никто не будет рад, если любовь прошла, а она проходит, пусть и верить в это не всегда хочется.
- Марк, пойми меня, - продолжала она, - Тебя слишком долго не было, а мне хотелось внимания, хотелось поговорить. В конце концов я хотела, чтобы у меня было будущее, а не ложная надежда, что мой возлюбленный вернется! Я люблю тебя, дорогой, но так вышло, что мужчина в руках которого я теперь дает мне больше перспективы.
- Ты ждала меня, Софья? Ответь, как долго хранила мне верность, - если бы не годы в горячих точках, наверняка я бы уже давно устроил ей скандал, кричал, ругался, но это все также бессмысленно, как ругаться на своего врага.
Но ответа от нее не последовало и тогда для меня наступил конец.
- У меня нет желания слушать твое партизанское молчание. Заканчивай этот цирк – уходи. Не говори ни слова ни о любви, ни о том, как тебе было тяжело – уходи!
И она ушла. Навсегда ушла: из этого дома, из моей жизни. Я остался один, наедине со своими мыслями, чувствами, письмами.

Винили ли я себя за то, что ушел на фронт? Да. Хотел ли я вернуться в то время и все изменить? Нет. Люблю ли я ее? Не знаю, но видеть не хочу. Она была самым дорогим и близким человеком в моей жизни, а получать нож от родни – самое ужасное, что может быть. И как держаться после этого, когда держаться нет никаких сил?