Выстрел в лицо. Часть I. на основе реальных событи

Выстрел в лицо. Часть I. (на основе реальных событий...)
До факультета идут два автобуса 18 и 39-ый. Первый от остановки возле общаги едет дольше, второй от  универмага быстрее. В то утро ноги Максима понесли к универмагу. Так быстрее, и на этой остановке всегда много симпатичных девчонок, ждать автобус веселее.
Стоял теплый майский день. Воздух был наполнен весной-красой, а голова наступающей сессией-агрессией. Переваривая эти два разно влияющие явления на утреннее настроение, Максим сквозь черные очки а-ля Терминатор, сканировал скоротечную остановочную общность на предмет коротких юбчонок и стройных джинсовых ножек, которые явно имели большинство в этом случайном собрании.
Почувствовав некий диссонанс в привычной картинке, краем глаза он заметил выбивающуюся из общего девичьего гарцевания фигуру противоположного им пола, которая еле стояла на ногах. С неимоверными усилиями, нетрезвый мужчина, хозяин этой самой фигуры, еле держался на танцующих ногах, упакованных в последний писк моды тех времен, джинсы - «мальвины».
Максим - доморощенный психолог, заинтересовался утренним танцором - выпивохой.
Перевидал он их в своем детстве массу и досконально знал свойственные им повадки. В детстве Максима, была забава. Местные алкаши закупались клеем БФ-2 в «Хозтоварах», такие в серых пластиковых тюбиках, как от зубной пасты и шли на речку. Там на берегу, в укромном местечке проволокой или выломанной веткой долго и упорно накручивали клей в тюбике, в итоге вынув клейкую массу, оставшуюся жижу в тюбике с удовольствием или без, распивали как правило на троих.
Максим с друзьями караулил их на крутом берегу речки, за пристанью, где любители БФ-2 особенно любили проводить свой томный досуг. Дождавшись как собутыльники, или в нашем случае сотюбики, отправятся за очередной партией суперклейкой выпивки, оставив одного товарища стеречь поляну, на охоту выходили они – мальчишки, не знавшие ни страха ни упрека, дорожившие только возможностью переплюнуть друг друга в опасности и риске.
Как индейцы племени Чингачгука безмолвно с каменными лицами, не дыша и не моргая, пристально следили за жертвой, выжидая пока Бахус утащит его в объятья Морфея. После этого проверив все симптомы спящего пропойцы, нужно было строго, только несколькими движения большого и указательного пальцев, не прикасаясь к запястью счастливо храпящего алконавта снять наручные часы. Бывали и неудачные вылазки, но крайне редко. Местных, юрких пацанов никто и никогда не мог поймать с поличным, на берегах родной речки ни на месте преступления, тем более в зарослях родного речки.
Этот пьянчуга на остановке вел себя странно. Он ежесекундно и усердно натягивал на задний карман джинсов культовый по тем временам свитер с зелено-белым орнаментом с вышивкой «BOYS». Это была неестественная забота о содержимом кармана для забулдыги. Деньги, чекушка, проездной…? Что его так волнует? Максим двинулся ближе к нему и вдруг! Мелькнул очень знакомый и вызывающий тревожное чувство у Максима предмет. Из заднего кармана "мальвин" торчала темно коричневая отполированная тысячью касаний рукоятка пистолета.
Шел 92 год, и вопрос откуда и почему у него пистолет у Максима не возникал. Только пульсирующе в голове застучала мысль – как быстро и технично отжать этот вожделенный предмет тех лихих лет. Во-первых, скоро автобус, во-вторых, вокруг люди, хоть и студенты. Думать времени не было, Максим подскочил к нему вплотную со спины, коленкой под коленку тюкнул сзади, мужчина начал заваливаться на спину, Максим по-братски похлопывая и поддерживая падающего, заправским карманником, незаметно и нежно, как там на речке, вытянул пистолет, только кончиками двух пальчиков.
Пистолет оказался в руке Максима и в тот же миг обжег ее раскаленным углем, кровь ударила в голову, взорвав бочку пылающего адреналина, в мышцы ног и рук ударил ток в 1000 вольт. Мозг выстрелил командой - бежать! И он рванул. Прямо через улицу между машинами визжащими от скрипа тормозов, сбивая случайных прохожих, на ту сторону улицы, направо, в арку дома, во двор, еще раз через двор. Ноги сами его принесли прямиком в главный корпус родного института.
Это был правильный выбор, легендарная, неприступная вахтер тетя Фая узнала Максима, только и успела лишь привстать и оторваться на секунду от чая с бутербродом с маслом "Рама". Никаких несущихся без спроса преследователей она бы ни за что не пропустила. Просто остановила бы ударом швабры или метким броском в голову своей дерматиновой сумки с ключами от всех аудиторий, как было не раз с нахальными визитерами.
Дальше мозг без сомнений выдал Максиму единственно правильное направление – в туалет! Влетев в одну из кабинок, вскочив ногами на унитаз, он замер, сканируя каждый шорох, пропуская мимо специфические звуки из соседних кабинок. Прошла вечность, с горем пополам овладев собою, вспомнив все шпионские фильмы, завернув в остатки туалетной серой бумаги, напоминающей наждачную-нулевку, которая каким то чудом оказалась в разбитом студенческом клозете, затолкал добытый "парабеллум" за бачок унитаза.
Забыв об учебе и всех юбках на остановке, окольными путями, с сердцем выскакивающим из груди, еле добрался до общежития, упал на кровать, уткнулся в обшарпанную стенку, обклеенную этикетками от выпитых бутылок с братьями-студентами. Максим безуспешно пытался остановить и выкинуть из головы грохочущую карусель мыслей и образа одного единственного предмета - воронёного пистолета с гранатово-красной рукояткой. Черное бездонное дуло то расширялось до размеров канализационного люка и мясорубкой затягивало в себя, то хищно загнутый семеркой шип бойка методично, после металлического щелчка барабана, бил ему прямо в висок.
Едва выдержав день, несколько раз сходив на "место преступления", к удивлению и ухмылкам знакомых однокашников, обтоптавшись возле туалетов, он все-таки забрал опасно добытый парабеллум. Боязливо уложив его за пазуху, почувствовал холод вороненной стали и приятную тяжесть опасной ноши. По пути, согласно всем прочитаным детективам, Максим присаживался на тротуаре, теребил шнурки на кедах, при этом исподтишка озираясь и выискивая мнимую слежку за собой. Смотрелся в витрины магазинов, причем рыскающий взгляд Максима ударяясь о прозрачное стекло скользил по всей улице за спиной в бликах ее отражения.
Трофей начинал овладевать Максимом, пистолет как будто становился больше, тяжелее и горячее. Люди начинали казаться серыми, мелкими и суетливыми. Плечи сами собой расправились, он почувствовал, как теплая волна внутренней силы окатила его. Он шел, уже ничего не боясь, расставляя широко ноги, медленно покачиваясь, залихватски сдвинув шварцнегеровские очки на лоб, крепко прижимая к телу второе гулко бьющееся стальное сердце, поверх голов глиссируя отсутствующим взглядом. Эта базарная шелуха, мякина и не знала, думал Максим, кто здесь гранитная скала среди податливой глины. Стоило ему резко выхватить из-за пазухи "Макарыча", этим именем он по-дружески назвал пистолет, все бы завизжали как свиньи перед забоем и кинулись бы врассыпную.
Он больше не искал слежку за собой, забывшись шел по середине тротуара, и когда его ненароком, а то и с вызовом цепляли плечами и локтями, такие же студенты и просто задиристые прохожие, Максим благосклонно и великодушно позволял себе не замечать этого. Он знал что, они не догадываются, кто идет среди них, этих обычных людей, по их замызганному, разбитому асфальту, с их понурыми и серыми лицами. Я могу позволить быть выше всего этого, благосклонно о них думал Максим.
Придя в общежитие, закрыв дверь в комнату на замок изнутри, вдобавок забаррикадировал ее побитым, дребезжащим прокатным холодильником. Осторожно, с нежностью отца, впервые разворачивающего пеленки новорожденного сына, Максим вынул свое сокровище на свет божий. Пистолет откликнулся на его изучающий взгляд черным бездонным зевом ствола хранящим в себе смерть, готовым плюнуть ею в любого в кого направит ее новый хозяин – которым был теперь он! Максим!

Продолжение следует…