Перерождение

    Ганс не любил кошек. Эти пушистые, орущие по весне и вечно линяющие твари раздражали его до мозга костей. Он старался обходить их везде, как просто на улице и в гостях у знакомых. Он всегда с опаской заходил в подъезд, замирая от ужаса, если у ног внезапно появлялся пушистый комок, похожий на огромную мохнатую гусеницу.

    Но этот день наступил. Он пришёл нежданно, как апокалипсис без ветра, как снег, упавший на вершину пальмы, как налоговая инспекция в пивной ларёк возле дома. Итак, крах наступил… Соседка Ганса по дому купила кота. И это был не маленький безобидный короткошерстый серенький питомец. Это был сразу большой, белый, пушистый, важный, персидский кот.  Кот был вял и добродушен. Скажем так, он не из тех, кто считает человечество рабами и презренно восседает в кресле квартиры-вселенной. Кот был находчив и любопытен. Он немедленно исследовал апартаменты квартиры, заглянул под шкафы, вдохнул хозяйской пыли, сморщив нос, чихнул. Его бывшие хозяева, торговцы элитными предметами изысканных изделий не терпели беспорядка. Блестящий кафель, стеклянные столы и отблескивающие глянцем кожаные диваны бывших хозяев всегда пахли одинаково, химическим раствором для мебели.
    Новый дом пестрил всевозможными запахами, смешивающими в себе причудливые ароматы, начиная от пота маленьких паучков до ванили пекарни, в которой была испечена когда-то булка, крошки которой прятались под половицу.

    Итак, кот, исследовав последний закоулок квартиры, отправился в подъезд. Толкнув лапой незакрытую дверь, он оказался на площадке, где незнакомые запахи тут же смешались с миллионами звуков, как создающимися жильцами всего многоквартирного дома, так и доносящимися с улицы. Помешивание чая серебряной ложечкой, стук клавишей клавиатуры компьютера, цоканье тренажёра под упругими ягодицами, гул машин отечественного производства, смешанный с чириканьем иномарок, выкрики полубухого бармена из соседнего кафе, хлопнувшая под лощёной туфлёй дверь подъезда и осторожные шаги по лестнице.
 
    Поднимаясь на первую ступеньку пролёта. Ганс поймал на себе любопытный взгляд белого пушистого комка с жёлтыми, как окошки одуванчика, блестящими от умиления, глазами. Маленькая капелька пота  сорвалась с затылка и стремительно укатилась в трусы Ганса.

    Кот и не думал уходить. Как восхождение на Голгофу давался Гансу каждый шаг. Он уговаривал себя не сдаваться, посмотреть в глаза этому белоснежному чудовищу, этому подъездному Йети, поджидающему его на пике у дома. Но кот потерял интерес и медленно, как белое привидение, ускользнул в квартиру.

    - Алло, Валеннтина Аннатольевна!.., - голос дрожал, но злость кипела внутри. Ведь соседка знала о его паническом ужасе перед меховыми созданиями. – Как вы посмели купить ЭТО. Как вы представляете наше сосуществование, когда животное беспризорно шатается по дому!?
    - Не волнуйтесь Вы так. – Парировала соседка. – Это всё Ваши детские страхи. Но я знаю, как Вам помочь. Вечером я принесу Вам визитку моей знакомой, потомственной волшебницы))  всего за пару сеансов она избавит Вас от всех Ваших страхов и неуверенности. Гудки в трубки немного успокоили Ганса.
                ***

    Подъезд дома был обычным, если бы не эта стеклянная дверь, в которой Ганс немедленно увидел своё отражение. Слегка коротковатые брюки по последней моде и слегка длинноватый офисный пиджак чёрного цвета, не скрывающий рубаху тёмно-хаки тона, небрежно выпущенную из-под брюк. Вполне приятный вид для посещения психолога или как там эту даму? Немного покрасовавшись перед дверью, Ганс нажал на кнопку звонка. Прозвучал щелчок, но навстречу никто не вышел. Ганс самостоятельно толкнул дверь и шагнул в глубокий коридор. Мягкий ковёр.  Свечи вдоль стен успокаивали и будоражили одновременно. Ганс не совсем понял, как оказался внутри комнаты, окутанной туманом.
    - Есть хозяйка сией обители?! – окликнул Ганс в непроглядный туман. В ответ, буд-то в глубине головы, прозвучал мягкий ласковый голос. Он нашёптывал песню, которую в детстве перед сном пела мама маленькому Гансу, вслед за песней послышался крик новорожденного малыша, и следом за этим сознание  Ганса провалилось в непроглядную тьму.

    Очнулся Ганс посреди улицы. Туман давно развеялся вокруг. По краям зияли огромные силуэты мусорных баков. Серый асфальт был бесконечно долгим. Непресталая вонь от бытовых отходов резала нюх, но среди неё изредка пробивался сладковатый аромат бекона и сырной плесени.  В животе у Ганса заурчало. Свело язык и захотелось пить. Опустившись на руки, Ганс на четвереньках, но довольно быстро прошмыгнул к ближайшей грязной луже рядом с мусорным баком. Из глубины лужи на бывшего, вполне уважаемого клерка,недавно носившего модные брюки и чёрный как смоль пиджак на выпуск, смотрела маленькая серая крыса с угольно-чёрными глазами-бусинами, которые в последнюю минуту готовы были выкатится в лужу и смешаться с осенней грязью до помутнения, лишь бы не видеть всего ужаса происходящего.
    - Что они сделали со мной?- леденящий душу вопрос застыл в крохотном крысином мозгу, медленно растаял, растворился в огромной нескончаемой улице, в луже, проник в землю, оттуда вкарабкался на мусорный бак, прыгнул на цоколь ближайшего дома.
    Тут Ганс обнаружил обнаружил себя в знакомом месте. Пышная клумба около цоколя была так похожа на их цветочную клумбу возле дома. И Ганс понял, что всё таки он не в чужом месте. Он у своего дома, в своём времени, просто жертва коварного эксперимента.
    Сквозь помутневшее снаружи стекло виднелась витрина магазина кондитерских изделий. Красные глазёнки-бусины Ганса жадно завращались и во рту почувствовался сладковатый привкус.
    Блестящие плитки казинаков, россыпи миндаля и фисташек. Чудесные брусочки халвы и воздушные облака бело-розового зефира приманивали как магнит.
Ганс заметался  и проскользнул в едва видимую щель двери запасного хода, забежал в магазин со стороны склада. Зажмурив глаза, чтобы не поддаться искушению нанести вред ящикам, скучавшим в подсобке, он стремглав рванул в торговый зал.
    -АААА, помогите!!! Мышь! Мышь! – верещала белокурая продавщица. Взбираясь с ногами на прилавок.
    - Хм. Ну хоть не котяра, - ухмыльнулся про себя Ганс, отметив стройные ножки девушки.
    Покружив вокруг прилавка и вдохнув все прелести сладкого  волшебства, Ганс направился к выходу и, как ему показалось, взял курс к дому.
    Длинной была дорога в соседний подъезд, но животное торжество взяло верх над человеческим разумом. Нюх Ганса обострился и он в глубине сознания находил дорогу к дому сквозь тысячи ароматов, преграждавших путь.
    В родном подъезде пахло смолой, ржавчиной тросов лифта, старыми перилами, но кроме этого был ещё один зловещий запах, приводящий маленького серенького Ганса в непреодолимый ужас. Запах кошек. Смесь кошачьей мочи и шерсти в стенах некогда уютного дома застопорил Ганса прямо у двери. Глазки-бусины машинально поднялись вверх. На лестничном пролёте красовалась белая глыба пушистого соседа.
    Кот заинтересованно разглядывал заблудшую крысу, но взгляд его не был хищным, как ожидалось, скорее любопытным и восторженным от того, что что-то живое забрело в пустынный подъезд. И, в предвкушении веселья, кот резво махнул с верхнего пролёта вниз, заслоняя свет перед маленьким миром Ганса. На миг свет померк, крыска, ожидая момент быть проглоченной, как утренний сэндвич, зажмурила глаза, мысленно прощаясь с этим миром, с вежливой соседкой, с белокурой красавицей - продавщицей сладостей, с пушистым мягким белым котом, с любопытной мордой, всегда излучающей мирное и весёлое настроение.
    - С котом?! Стоп… Ганс открыл глаза. Он валялся у нижней ступени пыльного подъезда своего дома. Рядом сидел белый пушистый хулиган и колючим языком облизывал его нос.
    Ганс лениво отмахнулся, всё ещё жмурясь, приподнял руки к лицу. Кисти с пятью пальцами заслонили солнечный свет, пробивающийся сквозь щель двери.
Радость нахлынула разом с облегчением и счастьем.
    - Я Человек. Человек! Я снова человек. Тысячи бесят закружились в груди Ганса и пустились в пляс. Он обхватил обалдевшего кота и через ступень побежал наверх, навстречу новой жизни, в новом мужском сильном и бесстрашном теле. с умеренным спокойствием, с твёрдым разумом, без страхов и тревог, с заботой о братьях наших меньших и с верой в будущее. Как и полагается носящему гордое звание – Человек.