59. Бытие как реальность. Продолжение

Богословская Антропология

Бытие как духовное явление.

Бытие как реальность.

Парменидовское понятие о «бытии», как о «свидетельстве присутствия чего-то божественного» в самой «ткани существования реальности», означало, что это самое «бытие» является:
- во-первых, «причиной всего», ибо оно «ни от чего не зависит». Оно «не возникает и не исчезает»;
- во-вторых, «неделимым», ибо всегда существует «целым», а не какими-либо частями;
- в-третьих, «неизменяемым», ибо существует только «здесь и сейчас» и не может «быть меньшим или большим», «быть сегодня, вчера или завтра»; 
- в-четвёртых, «завершённым», ибо «в нём не может появиться ничего непредусмотренного и случайного».
Сложившееся к завершению раннего античного времени понимание «бытия реальности», как некоей «дуальности», складывается, по сути дела, из воззрений Парменида и Гераклита. С одной стороны, «реальность» предстаёт перед нами как «нечто неизменное, единое, неподвижное, самотождественное». С другой стороны, «бытие или существование реальности» видится как «нечто изменчивое и претерпевающее постоянное становление». Этакое - «подвижное в неподвижном», «изменяемое в неизменном», предполагающее изменчивость жизни мира в рамках стабильности космоса в целом. Такое восприятие «бытия реальности» стало общепринятым для всей эпохи античности. И лишь только появление христианства, в период завершения эпохи поздней античности, привело к обновлению и оживлению мировоззренческого интереса «сознания» к «бытию реальности».
Христианское откровение, соединив в себе библейское отношение к богу и человеку с античной философией, предложило совершенно иной взгляд на эту античную философскую проблему. Христианство снимало «противоречие между изменяемым и вечным», видя в этом «противоречии» реализацию «общения нетварного и тварного сознаний». Согласно христианскому пониманию, «нетварное божественное сознание», предложившее «тварному сознанию» это «общение», выступает «гарантом смысловой и целевой стабильности и неизменности мира». Эта «неизменяемость» мира выражается в его «духовно-нравственной ориентированности». А «тварное сознание» является «фактором изменчивости процесса созерцания» предложенного «тварному сознанию» мира: - «И насадил Господь Бог рай во Едеме на востоке, и ввёл туда человека, которого создал» (Быт. 2.8). В этом «созерцании тварное сознание выражало своё отношение к нетварному сознанию», через «принятие или непринятие духовно-нравственных критериев общения, предложенных ему нетварным сознанием». Так и «осуществляется процесс общения сознаний», как «обретение богочеловеческого единства» и снятие или разрешения «противоречия между вечным и временным, изменчивым и неизменным».
В постхристианскую эпоху, «общественное тварное сознание», в массе своей утратившее интерес к «нетварному сознанию» и прекратившее «индивидуальное противостояние греху», в борьбе за «духовно-нравственные критерии восприятия жизни», пришло к такому пониманию своего «созерцания», которое не нуждалось в «существовании нетварного сознания как непременного фактора бытия реальности». Некоторые философы, на исходе XIX века, призывали вообще отказаться от понятия «бытия реальности», как «не имеющего решающего значения для научного познания». И, поэтому, это «научное сознание» поспешило объявить о том, что «бытие реальности тождественно миру вещей», той «материальной реальности», которая «противостоит сознанию в его попытках созерцания мира». Таким образом, «созерцание лишилось общения как основного элемента познания», а «познание утратило большую часть своего иррационального объёма» и «сознание вошло в противоречие со своим собственным бытием», ибо «вместе с религиозными духовно-нравственными критериями созерцания отбросило надсознательные и сверхсознательные факторы мистического постижения мира», которые прежде составляли значительную часть «созерцания сознания». И, как оказалось в последствии, в соём значительном объёме, служили «непротиворечивому и бесконфликтному познанию бытия реальности», то есть «гармонизировали восприятие сознанием своего бытия».
В XX веке, некоторые представители «научного сознания», которые остро чувствовали и переживали «мировоззренческую пагубность бездуховного конфликтного восприятия сознанием реальности своего бытия, самих основ своего существования», предприняли попытки «реабилитации прежнего религиозно-мистического восприятия сознанием окружающего мира» и приспособления «чувственного познания» к тому уровню на котором уже находилось «умозрительное и рациональное познание». Чаще всего, среди мыслителей, посвятивших себя решению этой проблемы, называют Мартина Хайдеггера, утверждавшего, что «сознанию», хотящему «придти в гармонию с самим собой», «обрести реальную связь со своим собственным бытием» и «приобщиться реальности», надлежит «вынести за скобки обыденность своих представлений о вещах и открыться вечности». Иными словами, - «возвращение к реальной жизни мира вещей лежит в плоскости духовно-нравственной жизни общества», - и, ни в чём другом. Лишь только в этом случае, «сознание находит свою истинную подлинность». В понимании «изначального единства себя и мира, сознание набредает на самоё себя, ходе поисков пути из времени в вечность». И самым главным, из всех прозрений и достижений Хайдеггера, является то, что - «реальность раскрывается лишь в созерцании сознанием своего бытия» и, следовательно, «бытие материальных вещей постигается только в бытии самого сознания, которое слагается в нравственных качествах и критериях того, как сознание пользуется этими вещами». Никакое «рациональное и бездуховное, абстрактное и теоретическое, созерцание научного сознания не способно придти к реальности бытия».