Плаун и подъемный мост

О темное, утробное родство,
Зачем ползешь чудовищным последом
За светлым духом, чтоб разумным бредом
Вновь ожило все, что в пластах мертво?
…………………………………………..
И солнце парит топь в полдневном жаре,
И в зарослях хвощей из затхлой мглы
Возносятся гигантских сигиллярий
Упругие и рыхлые стволы.
Михаил Зенкевич

И подъемный мост она забыла,
Опоздала опустить для тех,
У кого зеленая могила,
Красное дыханье, гибкий смех …
Осип Мандельштам

С какими  растениями, читатель, вы предпочитаете общаться: с красивыми или с интересными? К стыду сказать,  долгое время я предпочитал красивые, чтобы были поярче и покрупнее. Гонялся за ними,  как папарацци с фотоаппаратом. Но когда в  туре по Телецкому озеру нашу группу начали возить по злачным местам, все природные  богатства Алтая слишком бросались в глаза. Вот и в то утро, мы еще только подплывали на катере к очередному водопаду, а далекий берег уже удивлял нас нереально яркими красками. Конечно,  это была купальница, оранжевые алтайские жарки. Сентиментальные девицы из группы бросились их фотографировать. Посмотреть было на что.  Купальницы, словно оправдывая свое название , стояли у самой воды, ледяной и удивительно прозрачной,  и отражались в ней  не менее яркими красками. Не удержался от искушения и я.  Гид быстро повела нас через крошечную турбазу, где,  однако,  строили уже новые корпуса. Еще бы, в этом оторванном от мира уголке было электричество – в красивом домике на берегу бурного ручья работала гидротурбина, созданная по последнему слову науки и техники, о чем вещал специальный баннер. К водопаду вела короткая удобная деревянная тропа. Когда ущелье сузилось,  вид на водопад открылся действительно достойный внимания. Казалось, вода с грохотом падала с облаков, Где-то в облаках застыли столетние  кедры, снизу они смотрелись  просто кустами, а все ущелье было заполнено туманом и брызгами. Пока девушки, перевалив за ограждения,  делали селфи, я попытался подняться на ближайший уступ по почти отвесной скале. Это было трудно. Камни были холодные и мокрые,  скользили под руками.  Но все-таки до уступа добрался, заглянул за него и чуть не свалился вниз. На уровне глаз среди мхов и лишайников свернулись многочисленные зеленые змейки, подняв головы,  они строго смотрели на пришельца. Это был плаун, древний и прекрасный. И вовсе не головы змеек поднимались вверх, а зеленые колоски спорангиев. Не хватало еще какой-нибудь зверушки, если не динозавра, то горной саламандры. Я потрогал одну «змейку», она была мокрая и колючая, вполне готовая к общению.

    Что такое плаун? Об этом знают, наверное, только выпускники школ, заучивая ответы на тесты. Плаун это существо из далекого прошлого. Это магия простоты и совершенства. Во-первых, он вечнозеленый (как вам нравится это «вечно»). Сотни миллионов лет назад все растения были вечнозелеными и вполне комфортно жили в условиях глобального потепления. Во-вторых, плаун гениально прост. Листья его это просто выросты на стебле, зато располагаются они по спирали, как звезды в галактике. Корней вы вообще не найдете. Плаун не растет на земле, он по ней … плывет, продираясь между мхов и трав, удерживают его только выросты-якоря. Плаун – воплощение эротики, как и у всех примитивных существ половое и бесполое поколение сменяют друг друга. Мало кто из простых смертных на земле видел это половое поколение, хотя ботаники отказывают плауну в ранге тайнобрачных. Многие годы скрывается во влажных мхах крошечная пластинка с одним набором хромосом, но с половыми органами. Она такая слабая, что даже особые друзья грибы с трудом поддерживают ее жизнь. И стебли плауна по-настоящему древние, они ветвятся без всяких ухищрений на две половинки. Может быть,  поэтому один из отцов основателей ботаники Якоб Дитрих Мюллер, конечно, немец, окрестил по латыни плаун странным именем ликоподиум - «волчья лапа». Да и сам этот ботаник был древним. Его голос доносится до нас из времен Лютера, когда люди думали больше о религии, чем о науке. Этот Мюллер сменил обычное имя на огромное Табернемонтон,  и поставил задачу довести знания растений до простого народа.  Он создал карманный «Новый травник»,   атлас растений с отличными иллюстрациями. Я и сегодня не отказался бы от такого атласа.  Наверное, не случайно в честь ботаника называли позднее растения только красивые. А Линней через двести лет оставил за плауном имя от крестного отца. 

Ну, ладно, древнее и совершенное это растение плаун. А нам о нем  зачем знать? Оказывается,  сто лет назад поэты воспевали не только природу современную, но и природу ушедших эпох. Было это время,  когда творцы Серебряного века пытались сделать поэзию научной! Их было шестеро, шестеро акмеистов, импрессионистов слова. Николая Гумилева называли путешественником в пространстве, а Михаил Зенкевич путешествовал во времени. Древние, вымершие плауны, гигантские сигиллярии, были для него столь же реальны, как современные. Он поведал нам,  какие на ощупь были их стволы, и даже какие они были внутри.  Он передал нам ощущения от жара первобытных болот полных вечнозеленых растений. Зенкевич заглянул в пласты земли и стал поэтом окаменевшего хаоса. Сам Зенкевич считал себя просто мастером, а вот Мандельштама почитал за академика от поэзии. Впрочем,  Мандельштам не зря общался и с настоящими академиками, такими, как Северцов. Частенько  в то время поэта можно было увидеть с огромными фолиантами Ламарка в тисненой коже.  Подвижная лестница знаменитого биолога фантаста поразила его. Только лестница эта вела … вниз. От сложного к простому. Не спускаемся ли мы по этой лестнице, не уничтожаем ли мы культуру ради технического прогресса, так, наверное,  размышлял поэт. Почти все акмеисты погибли. Человечество пошло по пути упрощения, чуть не погибло и оно в войне и уже не прочь повторить ее.

    Так что же такое плаун для нас? Быть может вы, читатель,  встретите это простое вечнозеленое  растение в лесу,  и не будете размышлять, как его можно использовать. Быть может, рассуждая о судьбе этого древнего  растения, стоящего  на нижней ступеньке лестницы Ламарка, мы обретем   тот подъемный мост, о котором говорили поэты,  и  который забыла опустить для нас природа!?