Один день войны

      
       Командующий  Центральным фронтом генерал Рокоссовский в конце августа 1943 года приказал командующему 2-й гвардейской танковой армией генералу Богданову двумя танковыми корпусами освободить Севск.      7-й гвардейский мех корпус, в который входила наша 25-я мех бригада, ввести в прорыв  севернее города.
     В авангарде корпуса наступала наша бригада.
    Первый бой начался на высотах 193,1 и 194,7. Через них проходила вторая полоса немецкой обороны.
     Для ее прорыва командир бригады гвардии подполковник Федор Владимирович Артамонов ввел в бой 12-й танковый полк и 1-й мотострелковый батальон.
      Умело согласовывая свои действия они выбивали противника из опорных пунктов, успешно продвигались вперед.
       Немцы отступили на третью полосу обороны, проходившей по левому берегу реки Ульяны.
      По мере продвижения подразделений вперед, за ними вслед двигалась и оперативная группа штаба бригады.
     Оперативная группа штаба - это центр сбора и конкретизации данных о состоянии фактического положения войсковых сил (в том числе и противника). Главной  задачей являлась выработка оперативно -тактических расчетов при развертывании военных действий, представление их  командованию, доведение принятых решений руководства до войсковых соединений и  контроль за исполнением.
    В те дни подполковник Артамонов возложил на меня обязанности постоянного оперативного дежурного по штабу бригады.
    Он исходил из того, что после битвы на Курской дуге из штабных офицеров остались в строю только я и начальник связи  гвардии старший лейтенант Камбулов. Сам Артамонов принял бригаду менее месяца назад, а начальник штаба и его заместитель по оперативной работе-всего неделю назад.   Естественно, они за это время не смогли хорошо изучить весь личный  состав, потому на меня и  легла  эта дополнительная нагрузка.
            Этот день начинался, как всегда. Бегал, словно белка в колесе, от одного телефона  к другому, а то и к рации. Где не было связи, то прибывали посыльные. Донесения поступали ежеминутно. Я на своей карте  должен был делать  отметки о состоянии дел и через каждый час  передавать необходимые сведения в корпус.
    К вечеру получил сообщение, что гитлеровское командование сняло с других направлений две танковые, две пехотные дивизии и спешно перебрасывает к городу. Это были чрезвычайные данные. Их тут же передал своему начальнику штаба  подполковнику Чимерову, с чем он  срочно направился к комбригу на доклад. Когда возвратился, мы с ним засели в щели, накрытой плащ-палаткой, колдуя при свете  карманных фонариков над сводкой. Комбриг ее подписал, и офицер связи с пакетом отбыл в корпус.
        На передовой установилась относительная тишина. Кое-где   правда строчили пулеметы. В ответ на стрекотню, взвилась ввысь ракета, освещая на миг нейтральную полосу. Это было время, когда противоборствующие стороны приводили себя в порядок. Хоронили убитых, отправляли раненных, подвозили боеприпасы, подтягивали резервы....
     Воспользовавшись минутой затишья,  мы с подполковником  расположились  на травке, головы - на бруствер окопа. Спать на фронте нельзя, можно подремать да и то в пол глаза. Но и такие минуты радовали.
      После полуночи в небе, среди звезд, показались синенькие огоньки. Это летели отважные летчицы на своих «кукурузниках».Ориентируясь по вспышкам ракет, подбирались на малых оборотах к передовой ,  бросали гостинцы «дорогим» фрицам, прибавляли газу и на небольшой высоте тянули в нашу сторону.  Враг, опомнившись, палил из всех видов оружия в темное небо.      
        Возвратился  офицер связи из корпуса. Привез приказ. И снова мы- в щель с фонариком.
      Перед утром по этому приказу комбриг с двумя батальонами выступил в направление Берестока, а здесь остались штабные подразделения и танковый полк. Утром нас должны были сменить стрелковые части 8-го корпуса.
      Постепенно стало светать, заалел горизонт, в чистом небе померкли звезды. Смена задерживалась. Бригада растянулась по фронту на десять километров,  и  мы ждали, когда  очередь дойдет и  до нас.
      Вдруг  затрещали наши зенитные установки. Били они не по самолетам - их не было,- били по конопляному полю, недалеко от нас. Что за загадка?
     Младший лейтенант Субботин быстро  взобрался с биноклем на бронетранспортер, посмотрел на коноплю. А по ней ползли серые тени. Крались как крысы.
-Немцы, товарищ подполковник, сообщил он тихо.
-В ружье!-скомандовал Чимеров.
     Мы, штабные офицеры, не только составляли  приказы, сводки, заполняли наградные листы, но довольно часто брались за автоматы, гранаты. Так и сейчас.
      Спрятав в полевые сумки карандаши и бумагу, заняли  огневые ячейки.
       Бой есть бой. Пули свистят и осколки дребезжат, и шуршат в воздухе снаряды и мины, и бомбы летят не как дар  с неба. Успеешь лечь в  воронку или в промоину-уцелеешь, не успеешь-поминай как звали. К счастью, безносая обходила меня стороной, не считая мелких царапин.
       Вижу, в метрах ста ползут  фашистские головорезы.
      -Огонь!-поступила команда.
     Застрочили автоматы, захлопали карабины.
     Один фриц прямо на меня ползет. Прицелился в него, выстрелил, ползет, подлец. Снова выстрелил.   После этого выстрела, ползущая на меня  фигура, чуть подпрыгнула и замерла. Но тут же на его месте другой вражина показался. Тоже стреляет в меня. Отправил  и его к  первому. Потом пристрелялся, уже не считал. Рядом Чимеров укладывает немцев одного за другим.  Но все равно, остальные гитлеровцы подбирались к нам все ближе и ближе.
-Гранаты!-крикнул Чимеров и первый бросил «лимонку». Я и мой связной гвардии рядовой Куликов последовали его примеру. По цепочке в поле полетело еще  несколько гранат.
  Взрывы остановили атаку, живые немцы поползли назад по конопляному полю.
      Переглянулись с Чимеровым, похоже, внезапная атака немцев  действительно сорвалась. Чтобы убедиться в этом  встаем, осматриваемся.  На поле боя осталось несколько вражеских трупов.
          Вдруг рядом что-то блеснуло, грохнуло, земля ушла из под моих ног, все перевернулось....
      Очнулся от того, что мой связной тащил меня к щели. Из носа и правого уха сочилась кровь. Куликов что-то  говорил, а я смотрел на него и ничего не понимал. Тогда он догадался и на клочке бумаги написал. «Начальник штаба убит».
      Смотрю, Куликов бросился к телефону. Снова пишет  «комбриг требует к телефону Пуханова» и протягивает  трубку.  А я  не слышу и говорить не могу, контужен.
    Пишу Куликову записку «Пусть комбриг передает, что надо сделать». Куликов кивнул головой и к телефону.
    Голова набухшая, дергается, но  вскоре слух восстановился.
     Чуть оклемался,  и опять за дело.  Считай, повезло  мне  в этот день!


Рецензии
Один день. А сколько их было... И каждый день смерть ходила рядом.
Вот она - война . Не убит, так ранен, контужен. Вот всё, что несёт она на фронте.

Галина Калинина   18.01.2023 23:04     Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.