Туалет

   В семь утра градусник показывал  +26. Августовское воскресенье разгоралось стремительно.  К полудню ртуть в городских термометрах переползла отметку +34 и замерла в тени, изнывая. Казалось, она готова подняться ещё выше и излиться из тонких трубочек, просто кончились силы. 
   Редакция еженедельника «Твоё житьё» сползалась на охоту за новостями. Воскресенья были не только рабочими, но и очень напряжёнными днями в издательском доме, ибо к ночи каждого понедельника электронные страницы, собранные трудолюбивыми работниками клавиатуры, улетали в типографию, где становились шуршащими и осязаемыми.
   Четырёхэтажное здание издательства, обычно серое и мрачное, шестую неделю подряд горело всполохами окон. Безумный август бился в стекла огненными  волнами. Окна были закрыты намертво. Жар от асфальта распластывался по стёклам, ища щели. Не найдя ни одной, он поднимался на металлическую крышу и ложился на ней. Здание превращалось в доменную печь. 
    Офис «Твоего житья» располагался на четвёртом этаже, прямо под раскалённой крышей. Сотрудники из последних сил взбирались по душным лестничным пролётам и порскали по сталеплавильному коридору до кабинета с кондиционером. Внутри было спасение.
   Но в понедельник шторки чудо-прибора, исправно вальсировавшие пару лет, ни с того ни с сего вдруг клацнули, сбились на пару тактов, а потом и вовсе замерли. Ужас обуял коллег. Человек с золотыми руками, умевший чинить всё некондиционное, был в отпуске; мощная живительная струя дула теперь только в макушку главного редактора, чей стол стоял прямо под кондиционером. Жизнь в «Житье» с понедельника текла всё медленнее.
    К воскресенью обстановка стала совсем нерабочей. Обессиленные дорогой до издательства и восхождением на четвёртый этаж художественный редактор, редактор портала, два дизайнера, региональный редактор и ответственный секретарь сидели, положив руки на клавиатуры. Один главный, бодрый, как воробей после купанья, азартно лупил по клавише делит, сокращая текст о вреде алкоголизма.
- О, пересократил! – объявил он радостно. – Дырка осталась!
   Художественный редактор Арина через силу повернулась на стуле и молча посмотрела главреду в глаза.
- Давайте медновости туда воткнём, - заюлил тот, делая вид, что ничего не произошло. Он звонко пощёлкал мышкой, вгрызаясь в недра интернета. – Вот прекрасная новость - работодатели стали выплачивать премии некурящим работникам. Как вам?
  Арина и редактор портала вздохнули.
- Правильно, - оценил главный, - вам бы её не дали. А мне бы дали!
- И что бы ты с ней сделал? – тусклым голосом спросила Арина.
- Я бы её тут же пропил!
- Текст про пьянство верни на место, - обрубила его мечты худред, - я перевёрстывать не буду. Мне за это премию не дадут.
   Главный кивнул и ринулся дописывать то, что пару минут назад, играючи, сократил.
- Я купил французскую палатку, - поделился редактор портала, на долю секунды оживившись глотком прохладной минералки.
- Это всё твоё недвижимое имущество? – откинув рыжие кудри со лба, кисло поинтересовалась редактор тамбовского выпуска, мечтавшая выйти замуж.
- А русских девок ты туда берешь? – спросила ответственный секретарь.
- Сколько стерв у нас в редакции, - промурлыкал, не отрываясь от монитора, главный.
  Ответсек похлопала ладонью по столу в поисках того, что можно кинуть.
- Только не степлером! – заверещал главред и втянул голову за монитор, как черепаха в панцирь.
  Смятый пластиковый стакан хлопнулся на пол, не долетев до цели, и ответсек, обессилев, откинулась на горячую спинку офисного кресла.
- С Раками что делать? – поправляя часы на взмокшем запястье, обратился к коллегам верстальщик Лёша.
- Кинь в морозилку, сваришь, как похолодает, - предложила  ему дизайнер Настя.
- Я гороскоп верстаю! – возмутился Алексей. От возмущения ему стало ещё жарче и невыносимее, и тихо пояснил: - Раки не лезут. 
- Ааа, гороскоп, - протянула Настя. – Отрежь им понедельник.
  Лёша нажал делит, и тысячи Раков потеряли возможность узнать, что им советовали звёзды делать в первый день новой недели.
- Я дописал! – известил Макс.
- Это подвиг, - выдохнула редактор отдела новостей Ирина, входя в кабинет и впуская за собой огненную коридорную волну. Никто даже не поинтересовался, что она имела ввиду – сначала сокращенную, а потом дописанную главным полосу про алкоголизм или восхождение на этаж. Почти лишившись кондиционера, сотрудники «Житья» полностью лишились и любопытства. Неделю из кабинета не раздавался гвалт, и корректоры не забегали требовать тишины. Адская жара смыкала рты.
   Ирина без сил опустилась на край кресла и пожаловалась:
- Там кошмар. Я шла, а подо мной проминался асфальт.
- Это ты много ешь, - любезно пояснил главред.
   Ирина беспомощно оглядела свой девственно чистый стол, потом заваленный раскладками и полосами соседний стол ответсека, поняла, что не дотянется, и вздохнула. Главный, просчитав ситуацию раньше, спокойно торчал головой над монитором.
- Какие у нас новости? – вяло приступила к работе Ира.
- Андрей купил палатку, - сообщил Лёша, вырезав у Дев четверг.
- Французскую, - добавила рыжая Регина.
- Вы совсем чокнулись? - спросила Ира. – В городах какие новости? Мы на первые полосы что выносить будем – палатку?
- Ааа, такие, - протянула Регина. – Таких нет. Везде тихо. Жара.
- Значит, первых полос у нас нет, - устало констатировала редактор отдела новостей. – Печально. Хоть бы случилось что-нибудь плохое, это было бы хорошо.
  Плохое случилось шесть недель назад, когда ртуть в термометрах стала побивать рекорды. С тех пор не происходило ничего. Реформы, преступления, выступления – всё прекратилось. «Житьё» писало, как собственноручно побрить кошку, давало рецепты холодных блюд и разрабатывало для читателей оптимальные маршруты до термальных озёр Тамбова.
   Рабочие часы тянулись неимоверно долго. Из кабинета, где дуло хотя бы за шиворот главному, никто не выходил. Впервые за 10 лет редактор портала и худред не спускались на ступеньки курить. Лёша не бегал обедать домой, а Настя не покупала в магазине мороженое. Раз в день, бочком и опустив глаза, проскальзывали в дверь и неслись по единственному маршруту – в туалет на третий этаж. Только бедный ответсек  вынужденно таскалась с ворохом полос то в корректуру, то к верстальщикам, то в дружественную редакцию газеты «Наше всё» этажом ниже. Зато в туалет ходила в любой момент и с гордо поднятой головой.
    На парковке заорала сигнализация. Её истерический визг просочился даже через стекло.
- Как противно воет машина у Прахова, - простонала ответсек. – Давайте на неё что-нибудь сбросим.
- Давай тебя сбросим, - предложила Ирина.
   Ответсек открыла рот, глотнула нагретого воздуха и закрыла. 
- Письмо от читателя пришло, - крутя рыжий локон, вяло сообщила Регина. – Спрашивает, религиозное ли мы издание с таким названием.
- Ответь «да» и напиши, что в следующий раз предадим анафеме, - предложил Андрей, сделал глоток тёплой минералки и поморщился.
   Лёша вытер лоб, окинул взглядом коллег, убедился, что даже ответсек сидит, и в гороскоп Козерогам приписал: «В субботу после 22 ч. будьте нежны со своей второй половиной». Его жена была Козерогом. Диверсия отняла последние силы, но не удалась. Козерожье воскресенье вывалилось из гороскопа. Лёша тяжело вздохнул, подпёр рукой щёку и застыл.
- А правда, что полоса про алкоголиков называется «Лирическое»? -  спросила Настя.
- Отличное название, оставь, - усмехнулась Регина.
- Вы что? – возмутился главный. – Надо менять. Потом придумаю.
  «Алкоголическое» напечатала Настя и сохранила новый вариант.
   Машина Прахова продолжала истошно орать. Андрей глотнул горячей минералки и закрыл глаза. Арина заткнула руками уши. Регина медитировала. Настя обмахивалась газетой. Ирина смотрела в потолок, ответсек - на кипу бумаг. Главный, свежий, как огурец, втихаря переписывался в «Одноклассниках».
   Прахова и его визжащую таратайку знал весь издательский дом. Редактор газеты «Наше всё», он миллион раз просил начальство дать ему другой кабинет, а не этот, рядом с туалетом.
   Стратегически важное помещение стояло нараспашку много лет. Доводчик, раньше мягко захлопывавший дверь в уголок раздумий, в какой-то понедельник скрипнул и обездвижил. Дверь осталась открыта. В докладных  Прахов уверял, что ежедневное лицезрение туалетного нутра лишает его радости жизни и творческого потенциала. Остальные толстокожие сотрудники издательского дома не обратили внимания на распахнутую дверь и частенько собирали несанкционированные митинги возле двух раковин перед тремя картонными кабинками. Ответсек даже уверяла, что голубой кафель туалета, радушно встречавшего любого на третьем этаже, – единственное светлое пятно во всем здании с унылыми коридорами и невразумительного цвета одинаковыми дверями.
   Двери и правда были такими одинаковыми, что их постоянно путали. «Житьё», частенько минуя свою, доводило до исступления соседей - корректоров и системных администраторов. В конце концов Арина повесила на дверь здоровенного розового картонного микроба, и он путеводной звездой вёл редакцию в родные пенаты. Настя ради эксперимента как-то картинку сняла, ответсек тут же внепланово посетила корректуру 8 раз, сисадмины не только расписались за бутыль воды для кулера, предназначавшуюся «Житью», но и выпили её, и микроб был водворен на место.
   Праховская таратайка наконец замолкла. Рискуя быть заживо изжаренным, он каждый день распахивал окно кабинета и целился брелоком в своё гнусно воющее сокровище.
   Ответсек собралась с духом, вытащила себя из кресла, взяла  рекламные раскладки и тут же получила просьбу от главреда:
- Ты в «Наше всё»? Набери воды в чайник, а? Всё равно выходишь.
- Воды в чайник? – в ужасе спросила Арина, как будто главный просил принести ему кишки дохлой кошки. – Ты будешь пить чай?
   Вся редакция уставилась на главного.
- Я. Буду. Пить. Чай, - отчеканил тот и пояснил: - Я замёрз.
- Его надо распять, - пробормотала редактор отдела отсутствующих новостей и снова занялась их безуспешными поисками, отлепив взгляд от потолка.
   Ответсек взяла пустой белый чайник, краем глаза зацепила оранжевую заставку «Одноклассников» на мониторе главного и флегматично поинтересовалась, сократил ли он свёрстанную ещё в пятницу полосу про спасение помидоров. Главный сделал честные глаза и запел:
- Со страшной силою
  Я сокращаю.
  Простите, милая,
  Не успеваю!
  Чайник, даже пустой, оттягивал руку, в другой безжизненно висели рекламные раскладки, поэтому ответсек не стала прилагать усилия, чтобы покрутить пальцем у виска, и молча вышла. Редакция не шевелилась.
   Коридор сразу пообещал убить. Вспотев за секунду и мечтая о струе ледяной воды, ответсек спустилась с лестницы, зашла на третий этаж и, задохнувшись, остановилась.
   Туалета  не было. Светлого голубого приветливого кафельного пятна не было. Ряд коричневых дверей, коричневые обои, коричневый линолеум. Ответсек закрыла и открыла глаза. Туалет не появился. Мысли, тяжёлые, как ртуть, медленно плавали в голове. «Может, не тот этаж?» - подумала она и вернулась на четвёртый. Двери чуть более родные, чем остальные, немного успокоили и доказали, что туалет этажом ниже. Ответсек спустилась снова, и ничего не поменялось. Туалета не было. «Перенесли на второй?» - догадалась она и в отчаянье даже быстрее поползла вниз по лестнице. На втором её встретило злобно ухмылявшееся закрытое окно бухгалтерии. «На первом???» - подумала ответсек и, забыв про жару, рванула туда. Пронесясь мимо дремавшего охранника и не найдя туалета, она вернулась к лестнице. Мыслей больше не было. Был лишь путь на четвёртый этаж.
     Дойдя до кабинета, ответсек совершенно пала духом. С трудом распахнув занятыми руками дверь, она вошла и бессильно остановилась у стола.
- А где вода? – спросил главный, увидев болтающийся носиком вниз чайник.
- Туалета нет, - кисло сообщила ответсек.
  Редакция подняла головы.
- Как нет? – удивился главный.
- Так нет, - сказала ответсек. – Исчез.
   Главред взял телефонную трубку, потыкал в кнопки, послушал пару секунд и озабоченно сказал:
- Занято в скорой.
- В какой скорой! – взвизгнула ответсек и грохнула ненужным чайником по столу. Отвыкшие от резких звуков коллеги как по команде дёрнулись. Редактор портала облился закипающей минеральной водой, региональный редактор дёрнула за рыжий локон так сильно, что чуть не сняла с себя скальп. – Макс, не надо делать из меня дуру! - топала ответсек. – Туалета нет!
- Как туалета нет? - взревел главный, мечтая о кружке ароматного горячего чая, - что ты несешь? Куда он делся???
- Я не бралаааа, - сказала ответсек и заплакала.
- Дай мне чайник, - скомандовал главный, - и пойдём умоешься.
- Где??? – взвыла ответсек и зарыдала ещё громче. Призрак скорой проступил отчётливей.
  Главный выбежал из-за стола, схватил плачущего ответсека за руку и потащил к выходу.
- Кто ещё считает, что я сошла с ума? – вырывалась та. – Пойдёмте вместе, я вам покажу!
   Все отъехали от столов и обеспокоенным цугом потянулись по коридору. Розовый микроб удивлённо смотрел вслед. Такую толпу он видел последний раз шесть недель назад. 
- Чайник забыл! – плюнул на лестнице главный и побежал обратно.
   «Житьё» спустилось на третий этаж и, задохнувшись, остановилось. Туалета не было. Голубое кафельное пятно впервые за 10 лет не встретило радостными бликами. Ряд коричневых дверей, коричневые обои, коричневый линолеум. «Житьё» закрыло и открыло глаза. Мысли, тяжёлые, как ртуть, медленно плавали в головах. «Может, не тот этаж?» - подумала Регина и вернулась на четвёртый. Двери чуть более родные, чем остальные, немного успокоили и доказали, что туалет этажом ниже. «Перенесли на второй?» - догадался Лёша и сбежал вниз. Ему в лицо злобно усмехнулось закрытое окно бухгалтерии. «На первом???» - подумала Арина и, забыв про жару, рванула туда. Пронесясь мимо дремавшего охранника и не найдя туалета, она вернулась обратно.
    Туалет исчез. Убитая редакция в изнеможении привалилась к стене. В коридор влетел, прижимая к пузу пустой чайник, главный. Увидев своих сотрудников, стоявших с похоронным видом, он поинтересовался:
- Ну что?
  Сотрудники молчали.
- А вы чего не идёте? – спросил главный и открыл дверь в туалет. Голубой кафель брызнул в глаза.
  Никто не пошевелился. Главный набрал воды, на парковке заорала машина Прахова, и сам Прахов высунулся из соседней двери.
- О, коллеги, привет! – радостно начал он.  – А я утром доводчик починил!
  Повнимательнее оглядев зареванного ответсека в короткой юбчонке, пришибленных Арину-Ирину-Регину в легких платьях, меланхоличную Настю в пляжном сарафане, обескураженных Лёшу и Андрея в майках и шортах и Макса в шерстяном свитере, Прахов смутился и тихо скрылся за дверью.
   «Что-то плохое случилось, - подумал он. – Счастливые. У них есть первая полоса».