Самоизоляция модерна

  Снова да ладом. Отменить курение и пьянку - запретить продажу табака и алкоголя. Кому что, вшивому баня - очередной главно-санитарный мыслитель.
  Жаль, забыл секс и рок-н-ролл. Узкие брюки, длинные волосы и отрицание чего-нибудь важного - высшего существа, которое все мы чтим, к примеру.

  Пора перестать следить. Достало. Из каждого утюга - зараженные, выздоровевшие, тесты, проценты. Пандемия тестов.
  Похоже, достоверной, методологически непротиворечивой, факторной статистики еще нет. По крайней мере, у меня.
  И точного диагноза - от чего именно, на фоне или по вине короны, тоже нет.
  Более того, тех несчастных погибших, царствие им небесное, кому за восемьдесят, куда определить - Танатосу или Керам.

  Очевидно, кроме самой эпидемии планету шерстит другая - пандемия шума, страха и истерики. Люди перед экраном трясутся - уже близко, совсем рядом, завтра мы, нас, к нам. Паническая атака.
  Самоизоляции вполне достаточно - который день безвылазно

  Если не париться за будущее - приспособились, практически, ничего не напрягает. Разумеется, при нынешних вводных.
  Коты, те вообще довольны - общаются, дерзят, спорят и плохо слушаются. Но кушают, хвала небесам, хорошо.

  Снимут блокаду - побежим на работу, в лес и качалку. В гости не пойду.
  Житейский треп раздражает. Понимаю - естественно, органично, необходимо, все равно, стараюсь избегать.
  Работа за горизонтом, что не удивительно. Предпенсионерство - двойной грех, группа двух рисков, если не трех.

  Меняется эпоха - к бабке не ходи. Модерн перешел на самоизоляцию. Боюсь, там и сгинет - придется возвращаться на твердое, незыблемое, проверенное. Урезать потребности, прекратить шумиху, перестать дурить. Найти субъектность, признать архаику, вернуться к традиции.

  Чесс говоря, двадцать первый век, провозгласив новый, истинный культ, доконал.
  Костюма, Контура, из-под которого не видно человека. Не достать, только картинка - поверхность Климта.
  Пристойность победила бытие - заковала, скрыла, спрятала нутро. Главное, чтобы не пролезала жопа. Тогда мы - хорошие, а они, которые с жопой, плохие.

  Я не понимаю, почему люди ходят в церковь, говорит Алла, там же анти-санитария, и вообще, сесть некуда, но сама в храм ни ногой.
  Я не понимаю, как у такого хорошего отца, такая дочь, говорит Алла, имея ввиду Ксению Анатольевну, хотя видела их только по телевизору.
  Я не понимаю, как можно думать только о себе, говорит Алла - действительно, сперва нужно о ней.

  Вот эти "я не понимаю", "странно слышать, тем более от вас", "так смешно" плюс две тысячи подобных и составляют содержание. Стиль - костюм и позу, плюс бесконечное манипуляторство - главный инструмент извлечения выгоды. Реальной, эмоциональной.
  Хорошая не понимает - приговор. Не понимает, извиняюсь, чего - голой жопы и расстегнутой ширинки, а все остальное как на ладони - большой взрыв, фотоны близнецы, три логоса или пандемия короны.
  Кстати, вчера у Познера...

  Вырастили себе психологию. Именно вырастили.
  Вместо бытия и души - дитя модерна. Советского, интеллигенческого, наднационального. Инженерно-технического, новосмирного, литгазельного, иванодевического. Под джаз и ухмылки хороших.
  Прощай, совок, здравствуй, закардонность-беспардонность. Добро пожаловать туда, где посторонним вход воспрещен.

  Включили ихний умный фильмец. Трещат без умолку, аж тошнит. Не первый раз и не  восьмой.
  Как же много люди говорят - уму непостижимо. Значительно, важно, долго, и такую муйню, что буква ха отказывается возглавить слово.

  Психология растет словами - пандемия слов и есть психология. Источник повествования, так называемый жизненный факт, теряет значение быстро - уже на первом переделе. Повод, затравка, но кино снято не про него.
  Туда сразу проникает рассказчик - его неповторимое "я", а точнее орнамент хорошести, на самом деле, обыденной, калейдоскопической мейнстримности.
  Пошло-поехало - компиляцция цитат, аллюзий, реминсценций. Айрония суть-бы, теленок, марафон, интернет-мемы, камеди, стэндап и даже элементы школьной программы - я памятник себе...
 
  Слушатель необходим, и пусть трижды молчит - лишь смотрит, внимает и кивает.
  Его внимание - есть зеркало, в которое рассказчик будет смотреться, но главное, слышать себя.
  И бенефициар здесь, само собой, его величество говоритель, не будет другого, не будет и отражения, прощай самопрослушивание.

  Псевдосуществование стоит на трех китах.
  Факт, взятый неважно откуда - прошлое, выдумка, разговор с соседкой, покупка, парковка. Другой, слушатель - пофиг какой, лишь бы был. И сам рассказчик, который не умеет или не может говорить себе о себе - писать, понимать, познавать, ибо видит, слышит себя через слушателя.
  Заговорил, отразился, увидел. Все, бытие всплыло, и он существует.
  Сменился слушатель - новый другой, и уже другое отражение, другой рассказ, пусть о том же самом. Снова жизнь, и так до бесконечности.

  Жив, пока слышу себя. Нет - конец, поэтому так страшно одиночество.
  Дело не в стакане воды, отнюдь. Негде отразится, и невозможно быть для себя, бытие в себе. От жажды умирая над ручьем...