Записки Лабуха или в субботу на работу. Часть 1

Предисловие.

Для всех лабухов бывшего СССР суббота -это всегда был святой день. Сразу хочу извиниться перед всеми уважаемыми мною музыкантами. Ибо в слово «лабух» влюблённо вложена многообразная группа абсолютно разных человеческих качеств и черт.
Самое главное из них -это, наверно, умение играть на слух. Одного этого, конечно, недостаточно. Надо уметь слышать и слушать не только себя любимого, а еще и уважаемых коллег по творчеству. А у каждого из этих коллег свой характер. И далеко не всегда этот характер самый легкий... Поэтому в любом ВИА, так тогда это называлось, самым главным было чувство одной команды, чувство локтя.
Настоящий коллектив образовывался только из самых увлеченных или, правильнее сказать, идейных «лабухов», а мы и оказались именно такими гордыми представителями. Так же, как в одной из повестей Ильфа и Петрова, разлетались на выходные по всей территории Киевской области в поисках своего "куска хлеба" все наши белоцерковские бременские братья-музыканты, как дети лейтенанта Шмидта.
На свой хлеб насущный можно было заработать по-разному. Самые талантливые и удачливые плотно «засели» по ресторанам и площадкам. У каждого малого или большого предприятия в городе был тогда свой «домашний» ВИА. Почти в каждой школе обязательно имел место быть свой мьюзик бэнд. В мои школьные годы очень мы тогда боролись с шестнадцатой и четвёртой школами.
Если вдуматься, сколько же было тогда музыкальных коллективов в нашем городе?! Я рассказываю это для того, чтобы вы поняли, какое количество детей лейтенанта Шмидта выходило тогда на «прииски» по субботам. Почему на «прииски», спросите вы? Отвечу. Все дело в том, что если ваше творчество пришлось местному населению по вкусу, то вы как бы столбите всю территорию села или района на целый сезон.
Хотя бывали и сложности. Конечно, никто никого не выкидывал, как у Ильфа с Петровым, но местные аборигены знали, где веселей, и конкурентов демонстративно игнорировали.
Так вот, попытаюсь вспомнить некоторые веселые и грустные, плохие и хорошие, но все лично мною пережитые, воспоминания того периода времени. Это далеко не факт, что события, ниже мною описанные, произошли в один и тот же день. Хотелось бы просто немножко сконцентрировать или, скажем так, дефрагментировать события. Исходя из этих благих намерений, хочу вас всех, мои дорогие, пригласить на парочку моих самых незабываемых «халтур».

Часть первая.
В ту злополучную февральскую субботу, уже с утра, все сложилось не так, как бы нам всем хотелось. Кому пришла в голову идея согласиться отыграть свадьбу на улице, история умалчивает. Хотелось бы только напомнить, что глобальное потепление еще не намечалось, и зимой столбик термометра мог упасть до двадцати пяти-тридцати градусов ниже нуля.
Каждый из нас загодя заготовил всевозможные средства обогрева. Легче всего было, конечно, Игорю. Это наш барабанщик. Он тогда смотрел на нас иронически насмешливо. Ибо все присутствующие в душе прекрасно понимали, что кому-кому, а барабанщику замерзнуть будет трудно.
Вадик с Санькой - хочу сразу представить наших гитаристов - придумали свое оригинальное решение. Были принесены в жертву две пары хороших кожаных перчаток, у которых были «ампутированы» кончики пальцев. Вадик даже разработал версию для игры на гитаре без приема Барре. Всё смотрелось очень круто.
Мне же удалось раздобыть электрические валенки. Вернее, один большой валенок на обе ноги. И настоящий рефлектор-обогреватель! Это кроме двойных штанов, теплой меховой куртки и усиленной шапки-мeнингитки.
В общем, «запаковались» все основательно, как на зимовку в Арктику.
Стрелку "забили" где-то на одиннадцать часов утра. И езды то было километров десять - то ли Фурсы, то ли Трушки, совсем недалеко. Но перед отъездом надо было еще проверить наши «клауши» в простонародье или, если правильно, то клавишный инструмент.
Инструмент имел громкое название Перле и был изготовлен где-то в Прибалтике. Этот коричневый монстр имел добрых тридцать килограммов веса и был внутри битком забит, наверно, тысячами каких-то шляпок-транзисторов и резисторов вперемешку с цветными диодами.
Все это жалкое зрелище привело нас в то морозное утро в унылое настроение. Что ни говори, а на то время клавиши служили нам камертоном, а как раз они-то и не включались. Главным электриком у нас считался Вадик. То есть если что-то касалось электричества у нас в группе, то все сразу знали, к кому обращаться. Так вот, Вадик тоже как-то приуныл при виде этого салата из полупроводников.
И сидят, кряхтят дети лейтенанта Шмидта у гробика инструмента Перле.
Наблюдая всю эту похоронную процессию, вдруг резко вскакивает наш Санька-басист. До этого, чтобы не терять времени, он был тщательно занят заменой первой струны на своей бас-гитаре. Так вот, с этой, уже заменённой струной в руках, он тоже «зависает» с умным видом над вскрытым в агониях Перле. В эту же секунду струна выскальзывает у него из пальцев и с легким характерным звуком исчезает в теле усопшего.
Перле вдруг "проснулся", и по всему его электрическому телу прошли какие-то микровзрывчики. Мы все аж присели, приоткрыв рот. Повеяло легким запахом ладана сгоревшего припоя.
Ну все, подумали братья Шмидт, приехали. Тогда еще не было модного теперь слова RESET, но это было, наверно, сравнимо по ситуации. Решив пожертвовать первую басовую струну Богу музыки, мы не стали извлекать струну из внутренностей покойника.
Перекрестившись на всякий случай и выждав еще пару минут, мы попытались все-таки вывести дважды усопшего из комы.
Всем нам на удивление Перле вдруг "проснулся" и, как ни в чем не бывало, засверкал всей своей бижутерной иллюминацией на передней панели. Вроде, как и не было ничего. Мы все облегченно вздохнули, но это были только цветочки...
Через пять минут наш главный певец Санька заявил о каких-то подозрительных болях в горле. Это мы сейчас стали такие все продвинутые по части коронавирусов. Тогда, при ремонтных работах на теле Перле, никто об этом даже не подумал. Поэтому, когда следующей жертвой неведомо какого тогда вируса пал наш второй вокалист Вадик, мы уже призадумались.
К нашему всеобщему несчастью я вдруг вспомнил, что буквально за день до этого знакомый пасечник подарил маме кусочек прополиса, а вся общественность тогда была в полном восторге от этого лечащего средства.
В общем, не поленился, сбегал домой -благо недалеко. Разделили по-братски этот кусочек на всех, замотали его в бинтик и с обреченным видом стали разжёвывать.
Первым из игры вышел Санька. Если до прополиса он еще как-то говорил, то после приема лекарства связки отказали напрочь. Как в немом кино - только губы шевелятся.
Через полчаса такая же беда настигла и Вадика. Стоят вдвоем, глазами хлопают и только, как рыбы, рот открывают. И тишина...
Где-то к часу дня была подана «карета» - ГАЗ-53 с будкой. Будка, конечно, открытая. Немного попахивало в ней навозом, но мы, как говорится, люди не гордые. Водитель тоже оказался интересной личностью. Мне по жребию выпала тогда честь ехать с ним в кабине. Как человек, выросший хоть и не в таком крупном городе, как Киев, например, но к городскому движению я всегда относился абсолютно спокойно.
В отличие от меня, мой коллега за рулем имел такой вид, как будто он управлял, ну минимум, космическим кораблём. Это был один сплошной комок нервов и сжатых до боли мышц. Мне показалось, что он первый раз выдохнул, только когда мы выехали из города. А так процесс доставки прошел без происшествий.
Удачно добравшись до пункта назначения, провели рекогносцировку на местности. Несмотря на полметра хрустящего под ногами снега, все показалось днем не таким уж и страшным. Под сцену нам был отведен кирпичный гараж прямо посередине двора.
Убрав снег во дворе, прибрали, так сказать, заодно и танцплощадку.
Расставили мы в этом гараже все свои инструменты с обогревателями.
К всеобщему удивлению все включилось, как говорится, без сучка и задоринки. Даже мой монстр Перле отозвался своим характерным органным звуком. Конечно, немного пугало отсутствие голосов у наших певцов, но лабухи, они и есть лабухи. В эту ночь пели мы с Игорем вдвоем. Правда, до ночи произошла еще целая цепочка неприятных событий. Но об этом подробнее...
За всей этой суетой мы даже не заметили, когда, как и на чем прибыли наши молодые. Стало понемножку темнеть, а вместе с этим стал и крепчать мороз. За здоровье молодых пили в этот незабываемый вечер особенно долго. Термометр показывал где-то минус двадцать три...
Пили, как принято, украинский виски - то есть чистейший самогон двойной очистки, как слеза. Со мной лично из-за этого эликсира жизни тоже произошла оказия. Столкнувшись первый раз в жизни с продуктом такого высокого качества переработки, не рассчитал я тогда свои возможности.
Чего греха таить - выпивали мы потихоньку. Конечно, без особого энтузиазма, но было дело. Как-то раз попробовали даже поэкспериментировать. Решили на каких-то ближайших танцульках напиться целеустремленно вдребезги и пополам. Правда, до этого клятвенно договорились поставить магнитофон на запись. И весь вечер писали этот пьяный балаган на четвертой скорости двести второго «Маяка».
На ближайшей репетиции прослушав весь этот пьяный бред, мы клятвенно решили впредь поступать только по закону лабухов. А он для них таков: когда все пьяные, вы обязаны быть трезвыми. Когда все «готовые», вы можете быть пьяными. И только когда уже все в «умат», вы можете рискнуть быть «готовыми». И ни в коем случае не наоборот.
В тот холодный праздничный субботний вечер на этот закон мы положили с «пробором». Уж больно холодно было на улице... Поэтому стакан приятно пахнущей жидкости, протянутый мне кем-то из местных, не вызвал у меня никакого душевного дискомфорта.
Свою первую в жизни самогонку я выпил медленными глотками до дна, будто лимонад «Буратино». Мой доброжелатель остолбенел от удивления, но от комментариев отказался, я там был не один такой «специалист». Как я тогда добежал до первого сугроба за углом, -это уже отдельная история. Прочистил, так сказать, желудочно-кишечный тракт.
Кстати, где-то в умных книжках вычитал, что наши далекие предки умудрялись в часы долгого застолья опорожнять свои желудки несколько раз за ночь. Это даже считалось престижным. У меня же лично после этого знакомства с продуктами типа «виски» на всю жизнь выработался стойкий иммунитет. По мне, так лучше крутой коньяк, ну, или бренди, за неимением лучшего. Но, как говорится, каждому свое. Кто на что учился.
И сколько мы не оттягивали приятный момент выхода на первое танцевальное отделение, пришлось все-таки после теплой хаты и горячительных напитков приступать к тому, ради чего нас, собственно, и пригласили. Итак, натянули мы на себя всю имеющуюся в наличии теплую одежду и заняли свои рабочие места.
И вот тут уже все началось по-настоящему. Несмотря на то, что днем вся наша музыкально-обогревательная аппаратура работала без сбоев, в этот выдающийся вечер почему-то не включились усилители звука. Как заколдованные какие-то. Кроме того, мой абажур-обогреватель, обычно светящийся светло-оранжевым цветом солнца, сегодня вдруг приобрел какой-то оттенок цвета затухающей планеты.
Мы вопросительно уставились друг на друга. Невдомек было коренным белоцерковчанам, что на лампочках Ильича кто-то в этом селе хорошо сэкономил. Как выяснилось вскоре, по всей длине улицы была проложена одна-единственная фаза. Это я для умных написал. А на самом деле оказалось, что вместо обещанных государством двести двадцати Вольт в розетке присутствует максимум сто тридцать-сто сорок.
Пришлось срочно выключить всю нашу обогревательную технику. Соответственно, погас и мой греющий абажур, и с валенок пришлось выпрыгнуть. Зато включились усилители.
Воспрянув духом, мы начали с «Обручального кольца». Тогда это был гимн молодоженов. Обрадованные тем, что всё заработало, уже в самом процессе игры все одновременно услышали явную какофонию. Все звучало как-то непонятно-неприятно. В итоге, после небольших обвинительных перепалок одними глазами, все трое уставились на меня с явным подозрением - нашли, так сказать, грешника.
Кое-как «доковыляв» до первой короткой паузы, выяснилось, что «Перле» проявил характер и на февральский мороз среагировал чисто по-прибалтийски. То есть не то, что бы перестал вообще работать, а просто взял и сам по себе «переехал» в другую тональность. Может, ему стало так удобнее из-за недостатка напряжения в сети или решил таким образом отомстить за струну, попавшую днём в его внутренние органы. Шмидтовы дети опять крякнули, но не растерялись и быстренько перенастроили свои гитары на полтора тона вниз. Конечно, зазвучало всё в таком "дизайне" по-новому, и петь, вроде, тоже стало полегче.
Но подлый Перле еще не до конца раскрыл нам всю степень своего коварства. Продержавшись на ноте ля минут пятнадцать, он вдруг решил проверить наши голосовые возможности. Поэтому ни секундой дальше, а ровно на середине песни, он «подпрыгнул» где-то на ми первой октавы, сделав себе при этом автомодуляцию почти на септиму вверх.
Вот тут-то мы и поняли, что сегодня своей смертью не умрем. Проклятый Перле перестал прыгать на «батуте» только часам к одиннадцати вечера. Группа на это время вынужденно превратилась в аналог совдеповской «AC/DC». То есть пели всю ту же лабуду, но уже только под гитары.
Время от времени, конечно, пытались чего-то добиться от нашего тяжелого коричневого деревянного ящика с клавишами. При этом все смешно вытягивали шеи, вслушиваясь, в какой сейчас виртуальной прострации находится "душа" нашего инструмента.
Эта коллективная борьба не прошла незамеченной среди местного населения. Музыканты, хоть и уважаемые люди, но, як кажуть у народi: »Хлопцi, або грайте, або грошi вертайте!»
Помимо всех этих неприятностей еще сильнее ударил мороз. И к нашему полному восторгу началась легкая метель. К нам в гараж снег не задувал, но сам вид топчущихся на двадцатипятиградусном морозе людей вызывал какие-то нездоровые ассоциации.
Радовался глаз и вызывал умиленье сам вид этих медленных танцев. Люди, одетые в толстые шубы и овчинные тулупы, как медведи, пытались топтаться в обнимку в такт мелодии. Скрип снега под их валенками был слышен громче, чем вся наша музыка.
В общем, картина маслом: ярко освещенный сельский двор с раскачивающимися от сильного ветра фонарями, ещё и по щиколотку занесенный снегом. В его центре кучка пьяных людей, пытающихся доказать всем, что им очень тепло и весело.
Там, конечно, присутствовало пару вундеркиндов, которым было даже жарко. Одного из них кинулись позже, когда все же судьба над нами смилостивилась, и хозяева решили все дальнейшие мероприятия перенести в хату.
Именно там и вспомнили, что пропал свидетель. Им оказался один из местных холодостойких самородков, который умудрился уснуть на улице в мотоциклетной коляске около гаража. Думаю, еще бы минут десять-пятнадцать, и можно было сразу и заупокойную отыграть. А так - ничего, оттёрли той же «виской», получился, как новенький.
Что мы там пели и танцевали, уже, наверно, никому не интересно. Расстались мы тогда с молодыми абсолютными друзьями. Как они нам на прощание сказали:"Нам было с вами так весело!"
На ближайшей репетиции мы торжественно поклялись священному духу нашего Перле, что больше никакие «халтуры» на морозе играть не будем!