***

 

                Энвер Кезлевли

                Почему звезды не плачут

                Рассказ

- Пора спать,- сказал Селим къартбаба, уменьшив язычок пламени в лампе. Затем задул его. Амет как обычно лег рядом с ним, обнял его руку. Так всегда он засыпал, слушая сказку, которую тихим голосом рассказывал къартбаба. Амет, прижавшись к руке старика, ощущал чувство надежности, которое исходило от родного человека. Завтра будет новый день. Опять к ним заглянет давний приятель къартбаба – Мустафа акъай.
Назавтра, действительно, он не заставил себя долго ждать.
- Заходи, заходи,- любезно пригласил гостя Селим къартбаба.
Они оба ровесники и подолгу ведут разговоры о прошлом. Что же можно сказать о настоящем, если не знаешь, что принесет день завтрашний. Старика разговаривают часами и что интересно никогда между собой не спорят, хотя и во многом не соглашаются друг с другом.
- Очень много солдат в городе стало,- говорит Мустафа къартбаба, прикуривая самодельную сигару – свернутый в газетной бумаге табак. Этот табак имел неприятный запах и хозяин бурчал на гостя:
- Как только такое вонище можешь курить. Вот мне из Бахчисарая привезли табак. Просто чудо. На, возьми – я поделюсь!
- Нет, Селим, я привык к махорке. Стар уже отвыкать.
Оба замолчали, выпуская изо рта клубы дыма.
-Амет, балам, ты выйди на воздух. Поиграй с друзьями, а как проголодаешься, придешь – я тебя накормлю.
Амет с радостью побежал на улицу.
- Семь лет мальчику в школу ему пора, а куда – нет школ,- озабоченно промолвил Селим къартбаба.
- Селим, откроют скоро, наверное, школу. Немцев прогнали, и жизнь снова станет прежней. Так и нет никаких вестей от дочери Нурие и внучки?
- Ах, Мустафа как обе ушли в степную часть Крыма менять вещи на продукты, так и пропали - ни слуху, ни духу. Три месяца прошло. Боюсь, что где-нибудь замерзли. Такие были холода! Каждый день молюсь Аллаху, чтобы вернулись живыми. Сейчас мы с Аметом вдвоем остались. И про зятя ничего не знаю – жив ли…  Как призвали в армию и с той поры от него никаких вестей.
Старики замолчали.
Амет выбежал на улицу и сразу встретил друга Люмана.
- Давай,- предложил Амет,- поиграем в ножички.
- Пойдем лучше к зданию школы. Там сейчас живут солдаты, а у них такая кухня на колесах. Повар у них добрый. Может, кашей угостит?
Амет. по рассказам Мустафы къартбаба, знал, что солдаты на войне кушают кашу и колют штыком врага. Когда Амет вспоминал отца, представлял его на войне таким.
К разочарованию мальчиков возле кухни никого не было. Только из трубы полевой кухни шел дымок. Ребята решили разойтись по домам, несмотря на теплый майский денек. Они прошли вдоль длинной колонны грузовиков и свернули на свою улицу. Но домой не поспешили. На углу улицы было место, где работал чистильщик обуви дядя Гриша. У него самодельный деревянный ящик, в котором хранил щетки, черную мазь с малоприятным запахом. Сапожник не только ловко чистил обувь, но и брал обувь на ремонт.
 С приходом военных в город работы у Гриши прибавилось. Вот и на этот раз, когда мальчишки подошли к нему, дядя Гриша чистил офицеру сапоги. Делал он это искусно – жонглировал щетками, поймав их, пристукивал об ящик. Закончив манипуляции с щетками, доставал из того же ящика бархотку с непостижимой быстротой натирал обувь клиента отчего она приобретала чуть ли не зеркальный блеск. При этом сапожник еще и напевал частушки.
То, что за этим было забавно смотреть одно. Нередко Гриша угощал детей какой-нибудь сладостью. Мальчики, стоя в стороне, глядели на работу дяди Гриши. Клиент расплатился, за что его мастер любезно поблагодарил. Потом, увидев ребятишек, виновато развел руками: угостить сегодня нечем. Дети помахали ему на прощанье и ушли к себе. Они знали, как закончится день их знакомого. К вечеру Гриша будет пьян и лежать здесь же -  возле своего ящика. Забирать его придут жена и старшая дочь. Супруга, громко ругая пьяницу, вместе с дочерью поведут его домой.
А мальчики пошли к себе. Стало вечереть, ребята договорились завтра с утра пойти на окраину города, где стояли танки. Дома Амет вымыл руки и сел ужинать, который приготовил къартбаба. Как обычно в это время к ним в гости заглядывал Мустафа къартбаба.
- Очень много солдат,- опять как бы про себя проворчал он.
- Что ты заладил много солдат, много солдат,- нетерпеливо возразил Селим къартбаба,- война же не закончилась. Не сегодня-завтра они уйдут на фронт. Ты же сам воевал, понимать должен!
Они опять закурили. Амета клонила ко сну. Селим увидел это и стал готовить постель для мальчика. Старики продолжили негромкую беседу. Амету уже в который раз приснилось море, рыбаки, которые причалив к берегу, вытаскивали лодки на сушу. В них серебрились рыбьи тушки.
… - Дитя мое, вставай, поторапливайся,- Селим къартбаба тряс Амета за плечи, пытаясь нарушить сладкий предутренний детский сон. Мальчик открыл глаза и присел на топчан. В комнате было холодно. Когда Амет окончательно протер глаза, увидел в комнате посторонних – это были военные. Один из них, по-видимому, старший сидел на табурете, а двое стояли у дверей. Къартбаба метался по комнате, собирая и роняя вещи. Амет почувствовал чужой запах в доме – пахло сапожным кремом, каким чистил обувь клиентам дядя Гриша. От военных ощущался запах табака, такой же, как у Мустафа къартбаба
 - Берите только необходимое,- сказал старший военный,- вас повезут далеко.
Амет подумал, что поедут на поезде. Он никогда не путешествовал по железной дороге, да еще в дальние края. Это предчувствие обрадовало мальчика.
- Все, батя, время вышло. Выходите.
Селим къартбаба подошел к стене. Снял оттуда висевший в тканевой сумке Коран и одел на шею внука. Первыми из комнаты вышли старший и еще один солдат. Второй ждал, когда выйдут постояльцы. Уже у порога сказал старику, показывая, на стоявший в углу полмешка муки:
- Возьми, там пригодится.
Селим, показывая на занятые вещами обе руки, куда, мол. Тогда солдат подхватил мешок и вынес из дома. У Амета радужное настроение пропало от увиденной на улице картины: женский плач, крики детей. Солдат донес мешок до грузовика, помог сесть туда Амету. Тут старший громко прикрикнул солдату, чтобы он подошел к нему и что-то грозно сказал ему.
Они ехали в последнем вагоне эшелона. Поэтому его сильно раскачивало. Старик с внуком заняли место в самом конце. Рядом оказались женщина по имени Нурие и ее четверо детей.
- Нурие,- обратился к ней Селим къартбаба,- у меня есть немного муки. Давай вместе что-нибудь готовит в дороге.
Но что можно приготовить в таких условиях!
-Къартбаба,- Амет дернул за рукав Селима, - кушать хочется.
- Потерпи, дитя мое. Может, скоро чего-нибудь придумаем.
Примерно через час эшелон остановился, и люди высыпались из вагонов. Они принялись хоть что-то съестное приготовить. Селим къартбаба вместе с Нурие тоже этим занялись. Старик чуть поодаль обнаружил сухие ветки кустарника. Тем временем Нурие из камней сложила нечто подобие очага и установила круглый солдатский котелок. Разожгли огонь, моля Всевышнего, чтобы эшелон еще немного здесь задержался. Гудок паровоза заставил всех засобираться. 
Амет все это видел из своего наблюдательного пункта. Он возле своего места нашел щель, которую перочинным ножичком расширил. Теперь по ходу поезда можно было видеть пейзаж, мимо которого они ехали. А это была бескрайняя степь. Изредка попадались верблюды, но людей не было видно. И еще он видел часового, который сидел в открытом тамбуре.
Так прошел еще один день долгой дороги в неизвестность. Амет обратил внимание, что къартбаба часто встает по ночам. Он добирался до другого конца вагона, где сделали некое подобие туалета. У старшего по вагону Абибулла акъая нашелся топор. Им прорубили на полу дыру и огородили тряпкой. Старик возвращался, держась за живот, тихонько стонал. Потом снова шел туда же.
Поезд дернулся и встал. Конвойный с грохотом открыл дверь:
- Никто не выходит, скоро тронемся.
Услышав эти слова, Нурие вернулась от двери с котелком. Амет подумал: опять придется терпеть голод. Селим къарбаба, хватаясь за живот, спрыгнул на землю. Послышался паровозный гудок. Эшелон с толчка двинулся с места. Амет с волнующей дрожью в теле посмотрел в сторону двери – къартбаба не было. Он прильнул к щели и увидел, как вслед за уходящим вагоном, придерживая одной рукой штанину, бросился вдогонку къартбаба. Он успел схватиться одной рукой за поручень тамбура. Поезд набирал ход. Амет увидел, как солдат ударил прикладом по руке старика и тот повалился на землю.
Амет закричал во весь голос: къартбаба там, там… взрослые подбежали на крик – они сразу все поняли. Амет бился в истерике.
- Успокойся, сынок. Догонит нас къартбаба. За нами еще идут поезда. Они подберут его.- прижал мальчика к себе Абибулла. Его спокойный тон слегка успокоил Амета.
- Вы правду говорите?- посмотрел на него мальчик.
-Конечно, конечно,- раздались голоса рядом стоящих взрослых и Амет, понурив голову, вернулся на свое место. Он лег на пиджак деда, который хранил запах родного человека.
К вечеру мальчик почувствовал себя плохо. Метался во сне. Он не почувствовал, как соседка приложила руку на его лоб. Она почувствовала горячую кожу и пошла к старшему.
- Абибулла агъа, у мальчика жар. Что делать, я не знаю?
- Найди у него тряпку и намочи водой, приложи ему на лоб. У меня в чайнике есть немного воды.               
Амету снился волшебный сон. Он держал за руку маму, а другой взялся за къартбабу. Шли по степной дороге. Было очень жарко, сильно хотелось пить. За изгибом дороги Амет увидел море. Вырвавшись из рук взрослых, бросился к прохладной морской воде. Берег был песчаный. Бежать было тяжело, ноги вязли в песке. Но вода так и манила к себе. Добежав до морской волны, Амет бросился в воду и поплыл. «Я же не умею плавать» пронеслось у него в голове. Однако он плыл и очень быстро.
Фигурки къартбаба и мамы, которые остались на берегу, становились все меньше и меньше. Над головой мальчика кружились птицы. «Наверное, это чайки» подумалось ему. Но, внимательно рассмотрев, понял, что это голуби. Точно такие были у соседа.
 Амет любил смотреть как, тот открыв дверцу голубятни, выпускал птиц на волю. Те, как бы нехотя, пускались в полет. А сосед, заложив два пальца в рот, оглушительно свистел и размахивал длинной палкой, на конце которой была тряпка. Голуби начинали на фоне небесной лазури резвиться – хороводили, делали сальто. «Откуда тут могут быть голуби» опять подумалось Амету.
Вдруг какая та невидимая сила потянула его вверх. Подъем был сильным. Ему не было страшно. Море и побережье удалялись все дальше и дальше.
Соседка Нурие потрогала лоб мальчика и поспешила к старшему по вагону:
- Абибулла агъа, Амет отдал Аллаху душу.
Они пошли к покойному. Мальчик был мертв. Абибулла вытянул из под его изголовья Коран и закрыл ему глаза.
-Нурие, дай священную книгу Шазие битай. Она может читать Коран. Как только эшелон остановится, пусть прочтет Ясин. А тело мальчика мы отдадим только на ближайшей станции. Там могут жить люди. Они, наверное, похоронят несчастное дитя.
Поезд остановился у небольшого разъезда, ожидая встречный эшелон. Конвоир снова с грохотом открыл дверь.
- Старший, покойники есть?
Абибулла держал на руках тело Амета. Покойного завернули в дедовский пиджак, обтянув тканевыми полосками. Только из-под полы пиджака были видны голые детские ножки. Солдат взял из рук Абибуллы тельце и понес к платформе, куда из других вагонов выносили тела умерших. Их укладывали в ряд.
А в вагоне тихо плакали женщины. Абибулла постарался незаметно утереть ладонью глаза. Эшелон вновь двинулся в путь. А с крыши станционного здания вспорхнул, непонятно откуда-то появившийся, белый голубь. Сделав круг над разъездом, птица полетела вслед за поездом. Потом развернулась и исчезла.