Особенности перевозок окончание следует

   Игнат проживал в столице одного из сибирских регионов. Судьба его протаптывала тропинку в лабиринтах  и хитросплетениях человеческих отношений не спеша, не выпячиваясь в больших кругах и находя удобные контакты в дружеских отношениях. Он легко уживался в узком кругу, был активен во взаимодействии с близкими ему людьми и насторожен к незнакомым, вошедшим вдруг в орбиту его интересов. С людьми сходился трудно, жизнь научила хранить тайны. Но, не смотря на это, был жизнелюбом. Особенность заключалась в том, что обожал наблюдать за поведением людей со стороны, делая выводы и умозаключения часто отличные от мнения окружающих. По этой причине он не женился, просто не мог встретить половинку, удовлетворяющую его требования.

   Размышления про характеры любил и вместе с тем устраивал себе роздых в отпуске в один из летних месяцев. Впрочем, на отдыхе наоборот завязывалось много знакомств. Часто оценку этих отношений переносил на зиму и тешил себя воспоминаниями в долгие холодные вечера. Отпуск любил проводить в Средней Азии. Привлекали местные базары с неимоверным количеством приезжих со всех концов страны. Всегда разный стиль поведения, множество характеров, проявляющихся в поведении. Здесь не нужно себя контролировать, поскольку уже завтра среди этих прилавков будут присутствовать другие персонажи. И особенно  колоритные продавцы, способные своим поведением привлечь внимание проходящих и бесцельно слоняющихся покупателей. Что поделаешь? Товар нужно продать,  а вот торговаться - целое искусство двух людей. Кто кого уговорит и обоснует свою мысль лучше…

   Игнат  сидел на подоконнике со стороны улицы и рассматривал заплеванный и засыпанный мусором перрон вокзала. Не то, чтобы его интересовала работа дворников, а просто нечем заняться в этой жаркой и знойной атмосфере. Несколько дней стояла несносное пекло и вот на восточной стороне горизонта  засобирались тучи. Засверкали вспышки молний,  воздух насытился озоном, и вездесущая духота обняла пассажиров, собравшихся в одном месте для следования по железной дороге в разные концы большой страны. Суета и сутолока лишь добавляли неудобства. Не пропихнуться. Вода в киосках давно выпита, бочки с квасом перевыполнили план и вернулись в места постоянной прописки, а народ продолжал поиски мест, где хоть как-то можно утолить жажду. Киоски продажи мороженого закрылись в виду досрочного окончания товара,  ароматной и холодной массы в вафельных стаканчиках.

   Кто не первый раз оказался на этом вокзале, распределяющем пассажиропоток по направлениям: юг, запад, север, восток, тот знал местоположение депо, где  по старинке остались колонки для заправки паровозов водой. И знатоки эти вели за собой маленькие группы людей к «водопою», где в толчее набирали воду, ополаскивались, смывая липкий пот, да и просто бродили по лужам босиком.

   Обстановка напоминала утро в коммунальной квартире. Тесно, все друг другу мешают, раздражают тем, что оказались в коридоре. Распорядилась судьба быть вместе в одном пространстве. Заняты одновременно помещения: туалет, ванна и кухня. Жильцы пытаются при помощи маленьких хитростей пробраться вперед и быстрее других справить утренние потребности. Не спешили в этой квартире двое: он и баба Маша. Игнат давно высчитал, что к нужному сроку непременно успеет с утренним моционом и вовремя уйдет на работу. Самая старая жительница наоборот никуда не торопилась, поскольку за большую жизнь дела переделаны и остались только походы в магазин да долгое сидение на скамеечке перед подъездом, тоже вполне ответственное дело. Попробуй, уследи за людьми, приходящими в дом, узнай цель прибытия.

   Он любил утром выйти из тесноты комнат и забраться на верхний пролет подъезда, к маленькому оконцу. Выше оставалась только лестница на чердак, в проеме которого болталась разбитая дверь с ржавым, давно неисправным замком. Здесь в тишине и спокойствии закуривал любимую «Приму», пачка которой спрятана под подоконником, и предавался мечтаниям и планам на предстоящий день. Площадка, как водится, заплевана и засыпана окурками. Как не пытался  навести порядок -  поставил пол-литровую банку под окурки, пристроил в углу старенький веник, - молодежь этого не принимала. Вечерами собирались дружной компанией, и сидения эти заканчивались хаосом, в котором оставались на местах лишь пол, перила и окно.

   В последнее время тревожило едва уловимое присутствие подозрительных запахов. Сладковатых и дурманящих даже утром, спустя время после вечерних посиделок. «Курить травку», - говорила об этом молодежь. Время от времени приходил участковый, молоденький лейтенант, недавно окончивший школу милиции. Подозрительно и брезгливо морщась, осматривал площадку. Мер, правда, никаких не принимал. Вдыхать утром «ароматы» вечернего времяпровождения юного поколения не очень приятно. Но хоть посуду из-под дешевого вермута уносили с собой. А может, не нарушая тишины, спроваживали на чердак. Видимо в обществе нашем все созрело до той точки, где явное и видимое на первый взгляд, имело подводное течение, скрываемое истинный замысел любого действия. Не живу на лестничной площадке, значит, и нет заботы о порядке. Место-то общее и не принадлежит кому-то конкретно. Авось и так неплохо…

   К запахам неопрятности, старого табака и нечистого, пропитанного потом и грязью белья, примешивались удивительно стойкие для южных направлений железной дороги ароматы плодов и овощей. Как противостояние. На перроне они просто барствовали, сочились из деревянных ящиков, из-под дерматина чемоданов, просачиваясь через плотную ткань мешков. В этом разнообразии угадывались сладкие бархатные нотки ташкентской дыни, кружил голову аромат яблок сорта апорт из Алма-Аты. Слива, виноград, арбуз и другие прелести Средней Азии. Но нос опытного путешественника улавливал, извините за подробности, проникающий в укромные  места запах нечистот. Диарея, стойкая болезнь грязных рук и жужжащего полчища мух. Так и соседствовали ароматы фруктов с вонью.

   Нестерпимой становилась окружающая атмосфера от большого количества прибывающих пассажиров на вокзал. Летнее расписание добавляло новые маршруты. Что поделаешь – в отпуск хочется всем, особенно сибирякам. Набраться солнышка, накушаться витаминов, чтобы перенести зимние холода и неудобства. В эти месяца разбухало расписание поездов, дороги наполнялись дополнительными подвижными составами. Эти составы метались и блуждали по просторам страны, а пассажиры в ожидании прибытия, мучились в тесноте и духоте вокзалов. Опаздывало абсолютное большинство поездов. Иные, на которые диспетчера махнули рукой, терялись среди полей на полустанках на двое-трое суток. И пассажиры, занявшие места в вагонах согласно купленных билетов, переходили в ранг постоянно проживающих в вагонах. Они сметали на перронах любые продукты в киосках и у бабушек. Пухли кошельки местных торговцев, сама же железная дорога теряла прибыль из-за простоев.

   Заприметил Игнат и другую удивительную вещь. Странность в расписании заключалась в неравномерном приходе  в течение суток. Прохождение поездов словно имело волновую природу: то один за другим объявлялось прибытие составов, то наступало затишье, в котором исчезало всяческое движение, кроме товарняков. Наступала отдушина для пассажиров и работников вокзалов. За исключением разве только кассиров, которые не останавливались ни на минуту и продолжали оформлять билет очередному страдальцу, дождавшемуся своего звездного часа в долгом стоянии за заветной бумажкой – проездного документа.

   Вот такой жизнью и жил вокзал, то взрываясь как вулкан, то проводя время в затишье. Но внутренняя работа кипела на всем протяжении суток. Накапливалась энергия, выплескиваемая при посадке, с подходом очередной ленты вагонов. И на «склоне» огнедышащей горы, который сегодня подменял нагретый солнцем подоконник, восседал потенциальный пассажир Игнат. Он терпеливо дожидался вечера, а вернее ночи, именно тогда оживало южное направление. Своим равнодушным видом выражал спокойствие к происходящему на перроне. В душе же жило ликование. Ведь в нагрудном кармане рубашки лежал билет, как право на включение в особую когорту -  когорту пассажиров. Он отстоял положенное ему время в толчее очереди у кассы несколько дней. Номер очереди записывался на руке чернилами. Нужно было стараться, чтобы не смыть случайно эту жирную цифирь. С каждым днем порядковый номер становился меньше, а вскоре обладатель его и вовсе пристраивался в кассовом зале: сначала на входе, затем все ближе к заветному бордюрчику и окну, из которого хриплый динамик втолковывал очередному пассажиру - билетов нет по причине того, что поезда у нас не резиновые.

   Как прозорлива была кричащая из кассы женщина на счет качества материалов подвижного состава. Она и не подозревала, какой удивительный эксперимент готовит жизнь для уезжающих в теплые сады Средней Азии. Не мог себе этого представить и Игнат, просто сидел и дожидался времени объявления о прибытии заветного поезда, который унесет его в страну сладких абрикосов, ароматных дынь и томного запаха шашлыка, сдобренного пусть и разбавленным, но пивом в парке имени Горького. Он представил себя на открытой веранде за длинным столом, рядом с мужиками, разливающими заветный напиток из запотевшего графина. Во рту скопилась слюна, судорожно сглотнул. Потряс головой – надо же пригрезиться! А посадка приближалась. С ней подкрадывался и сюрприз.

   Темнело, вдоль перрона потянуло неким подобием прохлады от Оби, но это движение воздуха не справилось с духотой. По спине скатывались капли пота. В ощущении скорой посадки радовалась только душа. Игнат представлял, как сполоснет тело водой в туалете вагона и заберется на третью полку, багажную. Вагон общий и молодым только там и место. Минутная стрелка неумолимо подкрадывалась к заветной цифре, указанной в билете. Объявления о прибытии, однако, не было. Задержка, это не ново, сколько ждал!

(окончание следует)