Интернет

Я пою, когда готовлю завтрак.
Я люблю музыку, которая начинается в животе, низким звуком. Потом идёт наверх торжественно, медленно, через скандинавские согласные.  Они как ступени в скале – такое затруднение, которое помогает подняться.
Пахнет кофе и шкварчит яичница.
Фотоаппарат стоит на штативе.
Фото моего завтрака в инстаграме с хэш-тэгом  #фудпорн. Цвета: коричневый, бежевый, белый, жёлтый, зелёный.
Посуда керамическая. Киви зеленый. Овсянка: молочно-бежевый. Яйца: с круглыми желтками на маленькой сковородке. Кофе с молоком.
Старая кофемолка с кнопкой, которую надо прижимать пальцем. Не попадёт в кадр. Кофе заливаю водой. Ставлю на маленький синий огонь. Помешиваю. Медленно вливаю молоко. Кладу сахар. В моей голове я – прекрасная женщина в зеленом платье на вершине горы. Я всё ещё пою.
Выключаю фотоаппарат. Вкусно ем.
Начинается мой рабочий день.

На работу не иду. Работа в Интернете.
Обычно переспрашивают: так ты дома работаешь?
Нет, интернет - это не дома. Если представить его, как здание, то этажи идут во все стороны, а в них другие этажи. Никаких стен. Внутри мы носимся на горизонтальных и вертикальных лифтах, лифты вместо квартир.  В одном из них сижу я.
Сжимается и вибрирует синий лимончик скайпа, оттуда мне капают деньги.

- Здравствуйте…. Мы не совсем поняли … из вашего профиля на фриланс… как к вам обращаться, LadyRat? Это же переводится как Леди Крыса?
- Ника. Просто Ника
- Очень приятно, Ника. Меня зовут Мария. Я представляю компанию…то есть в данном случае я представляю бизнесмена....  об этом позже. Опишите как можно подробнее ваши навыки и места предыдущей работы.
- Я всегда работала в интернете.
- Таак…а компания?
- Без компании.
- У вас образование есть профильное?
- Один парень организовал проект и меня взяли нубом. За то, что хорошо писала. Проект был большой, на нём я всему научилась.
- иии..?
- Так все началось.
- Что началось?
- Seo, контекстная и таргетированная реклама, smm, контент-маркетинг.
- А поконкретнее? Нас заинтересовали представленные в вашем портфолио проекты, но непонятны ваши компетенции…
- Давайте вы расскажите задачу и я конкретнее объясню, что смогу сделать и какой у меня в этом есть опыт.  Цена наверно, интересна?

Она ничего не понимает. Она секретарша. Заказчики пытаются нас померить, как картошку в магазине. Вместить в понятные измерения.
Цена. Опыт. Навыки. Сроки. …
В интернете чем непонятнее звучат навыки, тем выше цена. Опыт измеряется не годами, а названиями. Сроки в интернете бессмысленны. Тут все происходит сейчас. Поэтому можно называть любые.
Мария говорит:
- Я передам всё, что вы сказали, шефу.

Я сомневаюсь, что этот звонок превратится в заказ. В интернете люди должны знать, что они хотят, чтобы это получить.
Но уведомление получаю в тот же день. Несколько вежливых фраз и приглашение на звонок с шефом.
Зовут его Павел Дрозд.

***

- Меня зовут Павел.
-  Я знаю.
Что я – его все знают.  Выглядит, как персонаж американских фильмов времен депрессии.  Умные уставшие глаза, породистое лицо.  В фильме у него были бы виски и сигара, но на моем экране он пьет чай в обычной сетевой забегаловке. Наверно, в той, что была ближе к машине, застрявшей в московской пробке.
 В камеру смотрит профессионально, в глаза. Не на экран и своё в нём изображение, а в точку размером с игольное ушко на верхнем краю монитора. Причем кажется, будто именно там он меня и видит. Что туда поместилась вся крошечная я.
Говорит четко, по делу. 

 - Задача такая: найти девушку мечты.
- В смысле?
- В прямом.
- Девушку мечты в прямом смысле?
- Совершенно верно. Я подготовил ТЗ…

Я подавила смешок, закашлявшись. Кашляя, в самом деле давлюсь кофе. Вот она я – сама естественность.
Беру себя в руки:
-  Расскажите подробнее, чем я Вам могу помочь в рамках своей специализации…
У  всего, однако, есть пределы.  У меня что, где-то в профиле написано: сводня? Секс-услуги, гадаю, ворожу, порчу навожу? Даже и для селебрити.

- Давайте начнем с начала, я вижу, что вы меня сейчас не понимаете.  Сосредоточьтесь. Я – Павел. Я ищу девушку мечты. У меня очень много денег.
В этот момент я удачно вспоминаю, что у меня предоплата. Этот час будет называться «консультация». Выглядит, конечно, слегка ..ээ…непрофессионально? …или как это…неэтично?
Неэтично – это если бы у парня был заказ, за который я взяться не могу…. В силу, скажем своей некомпетентности. Но тут….  М-да. Много ли у меня компетентности в вопросе поисков любви?
Да нисколько. В арсенале короткий неудачный брак. Без поисков, одноклассники. Год пельменей, и мы не поняли друг друга. Он уехал учиться в Америку.  Если вернется поливать слезами берёзки, то я тут точно ни при чём. Он сказал, с такими, как я, больше связываться не будет.
 С тех пор думаю, такими - какими? Спросить постеснялась.
Речь, однако, не обо мне, а о девушке мечты. О девушке-заказе, то есть. Докатились и до таких заказов. На нормальный заказ, конечно, редко что похоже у фрилансера. Если протянуть час, разговаривая об этом, можно получить свою ставку. 
- У меня несколько бизнесов. Производство, общепит, торговля, франшизы… e-commerce дает хороший кусок. Для интернета у меня своя команда. Воспитали «инхауз».  Пользуемся услугами агентств, но больше технологиями, чем людьми…

... тогда зачем ему я, если у него и так команда? Хочет схантить? Странный мужик. Кому нужны фрилансеры на работе?
Это как завести себе диких уток в надежде заставить яйца нести. Моя бабушка как-то завела. Отдали потом за бесценок.  Они даром ели хлеб всю зиму, а весной улетели…. Половину всё-таки нашли через два двора у соседей. Я тогда спросила: «Бабушка, а что, домашние утки не умеют летать?». Бабушка задумалась: «Да умеют, наверно. Просто не знают, что можно»
Вот это и есть разница между фрилансерами и офисными работниками. Фрилансеры знают, что можно.
Это их портит.
…Значит, с работой не сойдемся.  Но время-то тикает. Психоаналитики, наверно, так деньги получают. Слушают. Может, пойти в психоаналитики?
- …То есть я в теме. Очень конкретно в теме, что сейчас умеют технологии и что не умеют.
(Ещё бы не в теме. Ну давай, давай, миленький, про любовь)
- Технологии знают про человека больше, чем кто-нибудь. Чем он сам себя знает. Я именно это хочу использовать.
Задача найти себе партнёра – одна из самых важных в жизни. И тем не менее именно в этой задаче у людей чаще всего случаются фак-апы. Ладно бы только у глупых, обычных людей, которые по жизни обречены быть овцами. Хуже всего лажают умные ребята. Смотришь со стороны: у них мозг как бы отключается, и полжизни псу под хвост… Я сказал псу? Какой-нибудь дешевой сучке. То, что должно быть вдохновением, поддержкой и опорой превращается в полную…
(Киваю. Наслаждаюсь ничегонеделанием. Переключаюсь на свой паблик ВКонтакте, проверяю статистику )
- …а технологии знают про сучку, что она сучка. Любой маркетолог знает про сучку больше, чем её муж. Знает, пользует. А тот, умный, за это платит. За шубку, айфончик, что вы там последнее рекламировали?
Я быстренько переключаюсь опять на скайп, будто он может это видеть.
 - Кредиты в банке Козлофф.
- О, точно. Прекрасно. Наш лошок залезает в кредит, благодаря знанию тупым алгоритмом тупой психологии сучки. И всё, теперь у него к узам брака ещё узы ипотеки. А с этим уже и не разведешься так просто…
(Смотрю на время. Прошло 20 минут. Мужчины забавные. Любят ругать наш пол. Считают, что таким образом делают мне честь, выделяя из неудачной женской части. Разрешается побыть не то, что мужчиной – но вот этим своим-парнем, этим ну-мы-же-понимаем…).
- Я отличаюсь от других только тем, что отношусь к одному из самых важных выборов в жизни не более безалаберно, чем к рутинной сделке в бизнесе.

Он замолкает. Перестаёт выглядеть деловым и успешным. Скосил немного одним глазом. Не своим, пацанским каким-то голосом говорит то, почему я в итоге соглашаюсь:
 - Для меня очень важно, жизненно необходимо найти близкого человека.
Он думает то, что сказал. Седина его красива и жестка, как дорогой мех. Седина ранняя, его узнаваемая особенность, ему всего 32. 


***

Я часто перевожу взгляд из окон windows на окно в осень прямо за ноутбуком.
Смотрю на золото и дым. На игрушечные самолетики, кукурузники, на лес, на полосатое поле, деревянные домики, разбросанные с краю, как опилки от наточенных цветных карандашей…
Я сняла эту квартиру на самом краю самого края Москвы на самом высоком этаже самого высокого дома, и живу здесь, как в башне.

Для работы у меня есть ещё любимая кофейня внутри Садового кольца, чиллаут на Воробьевых горах и лес рядом с домом. В лесу пруд и утки. До пруда дотягивается wi-fi из кафе, где я была лишь однажды. Ела плохо прожаренный шашлык с разбавленным пивом. Было солнечно и холодно, и поход в это кафе был мне самой от себя подарок за успешно сданный проект.  Работать в парк я хожу, когда некомариное лето или теплая осень. Как сейчас. Я могла бы работать там и в мае, но в мае у меня сносит крышу. Работать не могу, уезжаю на край света в поход и там влюбляюсь.
Иногда это кончается смутными надеждами, которые рассасываются где-то к середине июля и всегда тем, что у меня много друзей далеко, и ни одного близко.
Пароль от вай фай в кафе никогда не меняют. Сейчас – лучшее время смотреть за утками. Мне это приносит вдохновение.
Я приношу раскладной стул, плед и термос с кофе.
Понедельник.
Это очень неспешный день. В парке никого нет. Утки плывут по самой середине медленно, у них темные глаза, готовящиеся к перелетной дали, тяжелое сильное тело. Под водой тянется за ними трава с отражением низких облаков
Я вкладываю белую таблетку наушника в ухо и включаю современную классику.  Теперь я готова и буду работать целый час. Или два. Дольше без перерыва не умею.  Выкурю сигарету, затягиваясь сырым воздухом и вкусной гарью.  Потом, может быть, брошу.
Но «потом» пока не наступило.  Здесь всё происходит сейчас. Тексты у меня получаются лучше всего, но за них меньше всего платят. Поэтому я умею покупать шаблон, ставить его на тильду или вордпресс, вставлять туда эти тексты и они превращаются в «контент». А всё вместе это называется «делать сайты». За это платят в разы больше, чем за текст. Или можно превращать текст в продвигаемые рекламные посты, размещать их через smm сервисы сразу в нескольких соцсетях. Это называется «smm-продвижение».
Павел, в отличии от большинства наивных клиентов, понимает, что самое главное и сложное из этого – написать текст.  Создать идею. Вообще, для селебрити он слишком много всего понимает. О нашем деле, в частности. Я понимаю, что другие бизнесы его обязывают, но и у меня, оказывается, стереотипы. 
Всё время кажется, что он вот-вот представит мне технического специалиста, серого кардинала, умного парня, который всех пасет.
Нет такого парня.
 В этом месте, кхе, приходится вспоминать, что руководителем нового проекта он назначил меня. Не то, чтобы я никогда не бывала руководителем проекта… но то было из серии «я и пахарь, я и жнец, я и на дуде игрец».
А теперь есть, кому меня слушаться.

Руководитель я потому, что Павел считает контент и идею ключом успеха. Ключ я вложила ему в руки смиренно, мысленно надев свое зеленое платье женщины-тролля, за которую я пою.
Короче, выдав свою идею за его.
Я почувствовала, что вариант не заработать маржи для фирмы на этом проекте имеется, но он скучен. Особенно человеку, у которого бизнесы успешно и неромантично размножаются, ежегодно прибывая в маркетинговым бюджете и прибыли.

Итак, мы решили сделать сайт знакомств.
Фишка такая: вместо анкеты –  мини-ролик. Профессиональная группа из режиссёра, гримеров, оператора и фотографа выезжает на съемку к деве
Чтобы девы не стеснялись, поначалу мы мимикрируем под самый популярный существующий сервис, в котором они уже зарегистрированы.
Говорим, что тестируем новый функционал. Персонально каждую мы приглашаем на Beta версию. Первые 500 человек бесплатно. Индивидуальное спецпредложение и приз победительнице.
Если тема заходит, мы проект монетизируем, нет – сворачиваем.
Наша лучшая по всем расчетам должна оказаться среди первых пятисот.

500 x 3000 р = 1 500 000 р
Полтора ляма на сьемку, стало быть.  Не спрашивайте, почему так дешево. Или спрашивайте, но в личном чате.

Рекламные расходы отдельно. Максимально таргетируемые каналы. То есть чтобы наши приглашения на тест показывались и рассылались только самым-самым. Ювелирная настройка.
Мы примерно представляем, что наша избранница кушает, слушает, покупает из косметики и из книг. Где может работать и учиться.  Какой у неё распорядок дня. Чем руководствуется при принятии решений.
Такие черты характера, как терпение, активность, добросердечие, внимательность напрямую не таргетируются. Но мы можем показывать сообщение тем, кого рекламные системы заметили кликающими на благотворительные баннеры. И не показывать тем, кто кликает на кредиты. Интернет большой, данные анонимизированы, но каждое ваше движение известно. У вас там даже есть «отпечатки пальцев». Так и называется – fingerprint. Это когда вы логинитесь в одном месте, в почте например или в соцсетях, а про вас  известно уже по всей деревне. По всей сетке, то есть. Технология эта, fingerprint, пришла из мобильных сетей. Потому что из телефона о вас известно стало раньше и больше. Новые технологии всегда быстрее развиваются.
А ещё паучки. Знаете ли вы, что по всему интеренету бегают паучки? Они называются грабберы. Все, что вы когда-то где-то написали, собирается в огромное досье. Собираются посты и комментарии, собираются запросы в поиске, собираются фото и географические данные.  Даже если вы уже все удалили.
Вот. И не только то, что пишете. Что читаете - тоже.  Личные письма. Дурацкие приколы ваших друзей. Инструкция, как покорить мужчину за семь простых шагов для настоящих леди.

И вот, вроде бы, доступна вся информация о человеке.
А всё-таки можно совершенно не переживать за свои персональные данные. Не потому, что приняли законы о их защите, выбившие мелких поставщиков из игры.
Дело в принципе действия.
Интернет быстро считывает как раз все не-персональное. Чтобы ваше движение стало заметным, оно должно быть массовым. Должно быть у многих. Много людей должны делать одно и то же, одним и тем же способом, чтобы попасть в шаблон. Чтобы этот паттерн стал заметен роботам и стал использоваться для воздействия на вас. 

Вот с этим у нас и возникли проблемы.
Впервые вылезло с внешностью. 
С этого начали.
Ищет мужчина. Ищет женщину.  Чтобы фото профиля избранницы было похоже на желаемое, нам нужно было набрать обучающую выборку для машинного обучения.  Откатить все фотошопные приёмчики, уловить суть.  Это как раз у роботов хорошо получается – всё, что сделано машиной, машина понимает лучше человека.
Проблема в другом. Честно – Павел большой привереда. Одна-две нравятся, остальные, скажите пожалуйста, «страшные». А нам, чтобы выборку сформировать, нужно много. Очень много.
Начинаешь выяснять, почему страшные-то? Детский сад.  Вот, например, ему не нравятся все девушки с прической, которая открывает уши.  «Как училка»,  - говорит.
Я не поленилась, раскопала в светской хронике фотографии его мамы. Так и есть. Уши закрыты. Лицо узкое, чуть вытянуто, очевидно, женщина никогда не стриглась по-другому, чтобы скомпенсировать черты лица.
Я и говорю: Паша, давай прогоним всех через фотофильтр и закроем уши.
Павел стоит на своем: мне нравятся вот эти две, и не надо меня анализировать. И смотрит на меня с подозрением, с нехорошим прищуром.
Я тут же перехотела быть психоаналитиком.
Тогда дата-сайентист проекта, парень, которые настраивает наши электронные мозги, сказал, что сейчас будем комбинировать мутантов из этих двух, чтобы была достаточная обучающая выборка. Но чтобы потом никак претензий.
Павлу про мутантов, понятное дело, не понравилось.   
Психанул было, хотел убрать внешность из параметров. Потом опомнился. Тоннами смотрел картинки девчонок, кликал.  Набрали выборку, с грехом пополам.

Ему нравятся задорные, веснушчатые. Со вздернутыми носиками, худышки. Брюнеточки с большими глазами и резкими скулами, блондинки с короткой стрижкой, похожие на мальчишек.  Ему нравится, когда есть твёрдое что-то во взгляде, нацеленность в одну точку, внутренняя собранность.
Ему не нравятся модельные фото.
Нравится, когда у девушки есть дело, искреннее увлечение.  И нужна при этом уязвимость, детскость, нежность.  Ему нравятся те, у кого есть вкус. Не то, что слизано из журналов, а врожденное чутье на сочетание цветов, правильность линий, единый образ.

Короче, губа у него не дура и сам он не дурак.

Только такие девушки не сидят на сайтах знакомств.

Когда я начала это понимать, когда пошли первые конверсии и я начала их обзванивать, я пришла в ужас. Это не то, не то, совсем не то. Это блин эскорт, а не девушка мечты. Такие стоят на каждом шоссе по рубь пачка и оттого, что на сайте знакомств предлагают себя бесплатно, лучше не становятся. 
«Так, думай, Ника, думай», - говорила я себе. Ещё не поздно всё свернуть, основной бюджет не потрачен. Насчет видео я, не согласуя с шефом, включила динамо. Новых участниц нашей сети всё прибывало и прибывало, но проблему это никак не решало, скорее наоборот.

По опыту знаю, что, если проблема не решается в лоб, надо её обмануть. Cосредоточиться на чём-то ещё, следить краем глаза.  Я встала, положила ноутбук на свой складной стульчик. Пошла к воде. Пальто моё от долгого сидения на пластике отсырело и пахнет шерстью. 
Вдоль дорожки растёт снежноягодник белый, куст с белыми лопающимися ягодами. В детстве мальчишки любили их рвать, лопать или давить ногами на асфальте. А девочки прикладывали веточку с двумя ягодками к уху, и говорили: «Это сеёжки». Я сорвала две ягодки, бросила на тропинку, раздавила.
Я всегда играла с мальчишками.
Иду ближе к лесу, пахнет водой. Ветерок холодит щеки. Лес шуршит. Зеленые пучки травы в желтом ворохе, в котором уже полно коричневого. Трава ещё держится. Серые ступени к воде, листвы наметено по углам. Воронье карканье, на тон выше - грачи? Вот бы, оказаться теперь – далеко, далеко, далеко…


«Надо расширять таргетинг», – внезапно думаю я.
Максимально расширять таргетинг, использовать все доступные ресурсы и источники данных. Не так-то просто найти сказочную девушку, как известно. «Три пары башмаков железных истопчешь, три посоха чугунных изломаешь, три хлеба каменных изгложешь»… Мы будем действовать по-другому.   
Тогда мы не будем ограничены сайтами знакомств. И географией не будем ограничены, ведь у сайтов знакомств аудитории больше в крупных городах.
Я иду обратно к своему стулу, хулиганю, пинаю шуршащее золото. Танцую вальс сама с собою, с ветром. Небо опрокинуто в синь высоко. Чисто, холодно.  Хорошо – быть.
***

Пришла зима.  Работы по-прежнему много, но проект никуда не двигается. Я работаю только на Павла. Не беру ничего нового и, кажется, начинаю превращаться в домашнюю утку, исправно несущую яйца. 
Сайт успешен. Уже начал окупаться, потому что Павел на лету схватывает бизнес идеи. После моих замечаниях об «эскорте» с отбракованными девушками всё-таки отсняли видео. «Нехорошо их обманывать», - сказал Павел с улыбкой старого лиса. Видео использовали в продвижении нашего сайта знакомств нового формата, он стал быстро наполняться мужчинами.
Видео-анкеты вошли в оборот. На всём этом ядовитой плесенью тут же расцвел соответствующий сервис. Обслуживание потребностей мужчин он-лайн.
Хороший процент идёт сайту.

Я иду на йогу.
Позвонила мама и сообщила, что ей не все равно, чем я занимаюсь.
- Ты меня не слушаешь.
Рука с телефоном мерзнет без перчатки.  Скоро начнется поздний рассвет, и зима под гжель: отпечаток белого ствола березы на ярко-тёмно-синем небе.
- Дочь! Имей в виду, когда ты молчишь, все думают самое плохое!
Я молчу большую часть своей жизни. Общаюсь много, но в интернете, где я -  текст.   
- В последнее время с тобой очень сложно стало. Ты совсем не думаешь о родственниках…
- В последнее время я развелась, мама.

Когда говоришь что-то вслух, смысл сморщивается. Эмоция замещает его, все слова становятся глаголами. Попыткой уколоть, попыткой защититься.  Из всех возможных фраз в диалоге хороши вопросы:
- Как ты себя чувствуешь сегодня, мама?
- Ты купила то лекарство, мама?
- Ты сильно устаешь, мама?

Две белые лохматые собаки стоят на сугробе, дышат. Пар из их пасти кажется особенно густым на синем.  Я начинаю думать о родственниках, как приказала мама, и понимаю, что все они больны и несчастны.
Все люди вокруг больны и несчастны. Достаточно один раз проехать в общественном транспорте, чтобы узнать это.
А я люблю ходить пешком. Я чувствую ответственность за свою жизнь. Не верю, что кто-то может меня привезти туда, куда мне надо.

Путь до занятий йогой занимает полтора часа. Это шесть километров. Я хожу туда теперь каждый день.

Думать. В йоге меня учат использовать тело, как способ думать.
Голова от обилия сведений становится свалкой. Если знания не перерабатываются, вываливается: смотрите, что тут у меня есть, похвалите меня. Человек рвется, как решето и представляет из себя дыру. Надо учиться жить, пропуская через себя весь поток информации и оставаясь целым.
На йоге учитель говорит: «Гордость души – яд, которым отравлена чаша. Можно чашу перевернуть, и тогда ничего в неё не вольется. В чаше может быть трещина сомненья, через которую будет выливаться любое знание. Но хуже всего, когда на дне яд – гордость»
Я стою на голове.
Я всегда думала, что я перевернутая чаша. Но оказалось не так.

Со всеми своими знаниями и умениями я могу сделать что угодно, но не могу достать для Павла одного живого человека.

Что меня в этом так задевает?
В конце концов, за что мне платят? Чтобы найти любовь? Вряд ли. За любовью обращаются к сутенерам. Эта сделка мне не стыдна, но – мала.
Я хочу купить душу.
Секрет: настоящий профессионал никогда не работает за деньги. Работа, само собой, должна оплачиваться, но это нужно не профессионалу, а заказчику. Нужно рынку, чтобы сохранялся заведенный порядок вещей.
Профессионала заводит настоящая задача.

…Дело в том, что мы их нашли, этих девочек. Алгоритм сработал, когда мы стали брать всех, без учета активного желания познакомиться. 
Дата-сайентист тоже учел свои ошибки с «эскортом» и доработал математическую модель.
Из того, что он мне объяснял, я поняла главным образом, что модель искала теперь то, чего не было.
В первом случае она отбирала девушек с требуемыми параметрами, но имитирующих индивидуальность, а не обладающих ею. Все эти «фотомодель, художница и певица» попадались лучше всего.
Теперь их удалось вычистить путем исключения «паттернов оригинальности», как обозвал их наш математический гений. Некие наборы шаблонов, характерные для тех, кто пытается казаться, а не быть. Благодаря предыдущим нашим опытам ему удалось накопить достаточно данных для того, чтобы это сделать.
Работа в первую очередь велась по профилям соцсетей. Но также и по видео, подкастам, профилям авторов на форумах и блогах, которые удавалось привязать к информации в соцсети или резюме. Модель обогащалась данными мобильных операторов, которые помогают лучше представить основные перемещения девушки и круг общения.
Последняя часть, кстати, обошлась в кругленькую сумму. Но, как вы уже поняли, Павел умеет делать деньги практически из воздуха. Не говоря уж о данных, и так широко используемых бизнесом.

Пятьдесят. 
Их сначала было целых пятьдесят, но пришлось уменьшить.  Парочка беременных, десяток влюбленных, у одной рак, у двух – начальная форма шизофрении. Четыре оформляют документы, чтобы уехать из страны.
Шесть лесбиянок. Павел и дата-сайентист не хотели их выкидывать. Цыганка. Единственная сумела ускользнуть, скрыться со всех электронных устройств.
И шестнадцать Павел отбраковал по внешним параметрам. 
Мужчина может сколько угодно рассуждать про ум женщины, её качества и говорить, что для него это важно. Но уже после того, как ему понравилась внешность. Так и на конкурсах красоты, с финалистками уже после отбора проводят интервью, чтобы определиться окончательно.   

Итого восемь.

Помню каждую.

Дина.  27 лет. Огромные глазищи в ресницах, каштановые кудри, плечи тонкие, как будто чуть приподнятые «ну что вам от меня надо?»  Уверенная фигурка в походных штанах и майках. 
Дина бросила свой ВУЗ и приехала поступать в Москву на археологию. 
С тех пор ездит в экспедиции, раскапывает камни и окаменелости. Её то заносит снегом в горах Африки, то про неё и коллег снимают сразу три одинаковых передачи на трёх разных языках, действие происходит в Крыму.  Она в стареньком купальнике и перемазанная держит что-то вроде обломка скалы, перед ней лежит фартук с набором хитрых инструментов.
Кроме археологии её интересуют фотография. Она фотографирует звёзды и осеннюю плесень на плодах, камнях и деревьях. Для звёзд у неё есть специальный фотоаппарат, подаренный бывшим мужем. Муж был поэт, внешне похожий на Бродского. Собрать такую сумму ему было сложно, не имея постоянного места работы.  Не вытерпев её насмешливого взгляда, он уехал в Петербург. Отрастил волосы в кудрявый хвост и перестал быть похожим на Бродского. Волосы оказались седыми и кудрявыми.

Мария, её подруга, 28 лет.
Маленькая, метр пятьдесят восемь, плавная походка, волосы струятся от головы до колен, если распускает, становится вся укутана ими, видны только узкие щиколотки.
То, как она распускает волосы, люди увидели на свадьбе.
Тот, кто мог видеть их каждую ночь, оказался приятелем того поэта, похожего на Бродского. Политический активист, добродушный парень, верящий в партию и преданность жены. Мужа пришлось бросить, он не хотел ехать в Москву, а в их маленьком городе не было свободных вакансий для кинологов.
 В Москве добилась многого. Про неё знают, её собаки высоко ценятся и участвуют в важных расследованиях. Как волонтер участвует в поисках пропавших без вести людей.
Людей она спасает, но не любит.
Прекрасно стреляет из чего угодно. Неоднократно побеждала на состязаниях по стрельбе из лука.  Мне она кажется хорошей песней, мелодией, которая врезалась в память и про которую нужно непременно вспомнить, откуда она, чтобы жить дальше.

Майя, 22 года. Фигуристка. Умные золотые глаза, в коротких волосах живёт ветер. Писала про лёд и танец, ведя дневник на ресурсе, посвящённым пищевым ограничениям. Её целью было сделать тройной сальто, для этого надо было скинуть несколько очаровательных килограмм. Как только у неё получилось сальто, она перестала писать.
У неё есть та степень ласковости кожи, улыбки и всего смешливого, которое хочется трогать, как ребенка. Она любит читать Камю и Сартра. У неё первый разряд по шахматам и легкой атлетике.

Лиза, 26 лет. По образованию биохимик. За отличную учебу её отправили по обмену в Венгрию, где она очень скучала по родине два года.  К тому же в учебной программе совершенно не было химии и биологии, почти все время занимал венгерский и английский языки, к которым у Лизы было мало склонности.
 В Венгрию она взяла альт. В младших классах музыкальной школы её учили играть на скрипке, но скрипка оказалась мала под её высокий рост и длинные худые руки. От тоски по родине у неё началась бессоница, она рано просыпалась и не могла заснуть. Она шла в подвал общежития и там играла с 4-5 утра, пока часы на колокольни били семь длинных ударов и один короткий, что значило 7:30, завтрак. Преподаватель английского, сердобольная стареющая дама без детей, нашла ей учителя для подготовки в консерваторию и хлопотала о стипендии.
Так Лиза попала в ученический оркестр. Была влюблена в их дирижёра, капризного гения с огромными мешками под глазами, имевшего уже третью жену, детей, и много беспорядочных связей. 
У неё прекрасное длинное тело, похожее на берёзу или иву. Высокий чистый голос, под стать инструменту. Теперь, из-за дирижёра, она уехала поступать в консерваторию в Вену и живёт там, давая уроки. 
Я пыталась слушать то, что она играет для себя в подвале, записи с телефона. Восхитительная какофония. Не представляю, как люди остаются в живых с таким в голове.

Олеся, 19 лет. Завитки волос выбираются из узла на затылке, падают на высокий светлый лоб. Правильные черты лица и тела. Свет и тень рисуют её тёплые подмышки, ямочки ключиц, полукружье рук с длинными пальцами… даже на фото в купальнике выглядит аристократкой. 
Учится, по настоянию родителей, на кулинарном. Родители её стары и хотят, чтобы у дочери был всегда кусок хлеба, в прямом смысле. Единственное, что любит в своем учебном заведении, это то, что там кормят.
Из-за наследственных проблем с желчевыводящей системой на лице её часто можно увидеть мученическое, кроткое выражение. В периоды обострений худеет до синевы.
Однажды устроилась подработать моделью в художественную студию неподалеку от училища. С тех пор не вылезает оттуда. Рисует чем придется и что придется.  Художники, посещающие студию, делятся с ней карандашами, кистями, бумагой и печеньем. Учат рисовать и ругают, на чем свет стоит.
Олеся, не смотря на свою хрупкую внешность, бесенок и бунтарь. Спорит, не слушается, доказывает свою точку зрения и резко высказывается про авторитеты. Дружит со странным дебелым молодым человеком c клептоманией только для того, чтобы когда-нибудь написать о нём книгу.  Одалживает ему деньги, обычно это пятьдесят рублей на проезд, а он возвращает ей их книгами, которые ворует в общественных читальнях.
Набралась уже большая стопка – в основном это история КПСС.

Настя, 29 лет. Работает в HR департаменте большой компании.  Длинные ноги, веснушчатое лицо, ровное горение зелёных глаз. Любит ночами ходить купаться голой, если погода позволяет.
Участвует в инсталляциях исторических событий самых разных эпох. Может быть и боярыней, и сотрудницей СС. Прекрасно вышивает бисером и ткёт гобелены с лешими и русалками. Мечтает написать диссертацию по славянской культуре.

Ирэна, 30 лет. Акробат, раз в год уезжает на цирковые гастроли.  Тонкая черная фигурка под куполом, вся в блестках. Волосы светлые, запрокинутое лицо. Слишком накрашено на фото вблизи, как это водится у цирковых артистов. За белилами не видна живая тёплая жизнь и синяки.
Подрабатывает на высотных работах. Реставрирует церкви, штукатурит здания торговых центров. У неё был парень, рокер и байкер. Два года назад он разбился, удирая от полиции.
Почему удирал выяснить не удалось. Возможно, наркотики, а может быть, хуже: желание разбить свою голову о косяк, разбить весь мир. Она, наверно, плакала.
С тех пор отворачивает лицо на фотографиях. Мотоцикл реставрировала и научилась на нём ездить. Никогда не гоняет, просто доезжает до работы.   Ударилась в религию. В наушниках теперь вместо Judos Priest – Александр Мень. Приходя на службы, головы не поднимает, церковных текстов не понимает, представляет, видимо, его, Александра – с топором в голове. 

И Таня, 27 лет, орнитолог.  Чтобы изучать птиц, она вместе с институтом приезжает на полгода в командировку на Куршскую косу.
У Тани прямой нос, светлые брови, как наметенный песок. На ней косынка, рубашка с плотными манжетами, штаны с резинками на щиколотках, всё от клещей.
Птицы попадаются в сетку, которой затянуто полнеба. Певчие птицы летят над косой низко, когда их сдувает ветер. Таня проходит по широкому лабиринту до трёх сетчатых кабинок. Надевает перчатки и быстрым движением ловит.
Несёт на станцию. Окольцовывает.
Говорит туристам, что средний срок жизни любой птицы - год. Камера телефона, в которую я смотрю это видео, слегка трясется. Мужской голос очень близко спрашивает: как же так, он слышал, что вОроны живут по сто лет.
«Вороны могут жить сорок лет. Даже семьдесят», - поправляет Таня. – «Но в среднем птицы, которые здесь пролетают, живут год. У птиц тяжелая жизнь. Голод, хищники, провода. Естественный отбор во время перелета»
Маленькие птицы летят над Куршской косой, потому что им тяжело лететь над морем без отдыха. Потому что здесь есть еда и нет хищников.
В конце видео Таня рассказывает о том, как тяжело приходится станции без достаточного финансирования. Туристы покупают сувениры.

Таня, как и я, занимается йогой. Интересно, у неё получается? Дышать ровно, смотреть внутрь себя?
 Знать о моём присутствии за камерой.   

Они на меня плевать хотели.
Мне казалось, я могу в интернете почти всё, но не существую для этих восьми девочек.
Они не реагируют. Ни на рекламу, ни на контент, ни на смс, ни телефон.
Считают меня спамом.
Спам -  это когда к тебе лезут с тем, чего ты не просишь. Я несу им любовь. Я спам.

Из-за того, что курю, мне трудно даются дыхательные упражнения в йоге. Поэтому я подумываю бросить. Йогу. 

Я постоянно жду дня, когда Павел сообщит мне о прекращении сотрудничества. Жду со страхом и с надеждой. Со страхом – потому что мне кажется, что клеймо о том, что я не справилась, будет висеть на мне до конца жизни.
А надежда – это облегчение.  Если получу расчет, завяжу.
Мне вообще не стоило ввязываться в этот проект.
Не стоило выбирать эту профессию. Ещё чуть-чуть, и все поймут, что на самом деле я ничего из себя не представляю. В конце концов, у меня нет даже нормального высшего образования.  У меня диплом менеджера по туризму.

…Что в нашей сфере – образование? Наших профессий не существуют. В ВУЗах профильным образованием считается прикладная математика. «На худой конец – любая техническая специальность». В резюме так и пишут.
Чем бы мне сейчас помогла математика? Знай я её, смогла бы я перекодировать значения желаемых чувств в понятные Богу символы?
Мне надо заняться чем-то другим.
Прекрасна профессия инструктора, проводника в горах.
Никакого интернета. С утра до вечера ты идёшь, поднимаешься на гору. Смотришь на красоту.  Если ботинки хорошие, можно представить, что ноги идут сами, и рюкзак сам себя несет. Ты летишь невысоко над группой, за тобой лес. В утренней дымке внизу заварены маленькие домики, расчерченные посадками поля, ленточки дорог… Камни держат тебя высоко надо всем, кривые стволы можжевельника светят рыжим. Можжевельник… это когда у тебя колючки вместо листьев, ты умеешь жить на самом краю и видеть солнце.
Люди из группы наступают туда осторожно, чтобы сфотографироваться.  Они устали, вспотели и хотят есть. Ты единственный среди них, кто нёс тяжёлый рюкзак, но тебе легко.  Ты достаёшь котелок и баллон с газом, завариваешь чай из собранных здесь же трав. Режешь складным ножом черный хлеб, вскрываешь рыбные консервы. Люди в горах с аппетитом едят то, к чему в городской жизни бы и не притронулись. Люди промокают насквозь, спят на земле, и не болеют. Чем выше в гору, чем круче подъем, тем меньше они склонны задавать глупые вопросы и рассуждать. Их эго не успевает за ними подниматься, их тело обеспечивает им полное присутствие здесь и сейчас.

Я сижу дома, завернувшись в плед.  Холодно, до верхних этажей плохо поднимается горячая вода. Включаю телевизор, смотрю новости.  «Смотрю» - не совсем верно. Уставилась на экран в одну точку и думаю про диктора.  Думаю, что она, наверно, анорексичка.  Из-под пиджака выглядывают, как обглоданные, кости ключиц, подбородок совсем маленький, по нему идёт еле заметный тик при слишком широких гласных.
То, что она говорит, бесконечно скучно. Про новую модификацию вируса с симптомами гриппа, который появился в Китае и очень быстро распространяется.  Говорит, что будут менять конституцию. И про демпинг цен на нефть. 
Вот с такой я бы справилась. Больные люди управляемы и доверчивы. У неё карьерные амбиции, болезненное восприятие себя. Она согласится на что угодно, если ей пообещать вечную красоту, популярность, богатство, внимание мужчин…

Я решаю звонить Паше. Отказаться.
Решаю и никак не могу решить. Мои глаза, наверно, похожи на глаза сумасшедшего, который смотрит новости в десять утра. Волосы так и остались всклокоченными после утреннего стояния на голове
Что я ещё могу для них сделать?
Я пробовала:
- внезапный выигрыш в лотерее,
- предложение работы от крутых компаний,
- приглашение на популярные телевизионные шоу,
- страстные письма от тайных почитателей,
- звонки с индивидуальными предложениями контрактов, бесплатных пригласительных билетов, почетного участия в благотворительных марафонах и концертах…

Папка на компьютере с фамилией Дрозд превратилась в разветвленный каталог, в целую библиотеку с файлами всех возможных видов, в улицы, дома и этажи, на которых никто не хотел жить, ни одна из этих независимых сволочей.
Отправленные письма, полученные письма, отработанные таски, папка с подпапками креативов, помеченный каждый датой изготовления и тематикой использование, сообщения в скайпе, телеграме, вотс-аппе, вайбере, созвоны в zoom, hang outs…

Я внезапно думаю, что живу в непрекращающемся кошмаре. Всего этого нет. Есть бег по кругу электронов в проводах и платах, спрятанных в пластмассовых коробках.
 Я – единственный человек в моей жизни.
Сижу целыми днями дома, иногда только выбираясь в кафе, магазины и на йогу. Из тех людей, кто существует вне интернета, только мама иногда звонит. Она пытается опустить меня на землю, но земли-то нет. ..

Скайп. Вздрагиваю и просыпаюсь. Не понимаю, сколько времени. Совсем рассвело. Слышно, как отчаянно, на одной ноте гудят трубы во чреве многоэтажки.  Сине-белым мерцает экран. На нём имя Павла.
  - Ника, привет.  Маша звонила тебе уже по поводу новых роликов для эскорт-промоушен? Это наши новые поставщики. Они берут на себя часть расходов по рекламе с условием размещения среди анкет данных их моделей
Я уже знаю, что пристальный взгляд Павла во время звонка  - иллюзия. Он бережёт глаза и всегда старается работать так, чтобы за ноутбуком было окно. Он смотрит в окно, а поскольку глазок камеры находится наверху экрана, как раз по центру, кажется, что смотрит в глаза.
Мне нравится этот приём и теперь я тоже его использую.

- Для проекта разве нужны дополнительные вложения?
- Нет, конечно. У нас рекордный срок выхода на окупаемость. Маржинальность 150%, ты большая умничка, я тебе постоянно об этом говорю.
Но мне интересно их предложение с точки зрения девчонок тоже, пусть будет новая кровь. Всё-таки как никак, профессионалки. А многие из наших – очаровательны, но неумехи. Мне, надо сказать, уже пару приятелей жаловались. Видишь, такой популярный сервис у нас, что никаких «тайных покупателей» не надо, люди сами приходят…
Мне всё время кажется, что у Павла ещё добавилось седины. Она смотрится на нём, как серебро. В окно их офиса заглянуло солнце, и он сидит, облитый сиянием. Его глаза, как глаза змеи, смотрят бессонно.  Я вижу, что он мог бы быть счастлив. Но вместо этого – богат.
- Тебя не беспокоит конкуренция?
- А что меня должно беспокоить? Брендинг наш. У них всё такое древнее, в плане методов. В худшем случае они визитки оставлять будут. Ну что такое визитки в современном мире? У нас мобильное приложение почти готово, Android выложат на бой в четверг, IOS на следующей неделе обещают. Программу лояльности запустим, персонализированные предложения, все дела. Тебе, кстати, интересно этим тоже заняться? Как у тебя с мобильным продвижением? Лично я бы предпочел, чтобы все было у одного человека.
- Я работала с мобилкой, с играми. Но… я, пожалуй, откажусь.
- А в чем проблема?
- Ни в чём.
- Слушай, ну начинается. Давай пересмотрим договор тогда. Часы уже некуда добавлять, хотя я могу... Я тебе давно предлагал процент от прибыли. Всё как минимум обсуждаемо.
- Проблема не в деньгах, Паша.
- А в чём?

- …Паша, ты помнишь, зачем ты меня позвал?
- …а что? Что ты имеешь в виду?
Я перевожу взгляд на черную дырочку вверху экрана, в глазок камеры. Пусть там никого нет, пусть там только электроны и провода, но мне хочется быть честной. Мне хочется быть настоящей.
- Ты просил найти тебе жену.
 - Ах, это…
Он откинулся на спинку стула. На экран теперь точно не смотрит. Рассеяно разглядывает что-то за окном.   Он видит то же, что и я? Солнце размазанным пятном в белом небе, дым из трубы ТЭЦ. Яркие тени от веток и водосточных труб на стенах домов. Сосульки напротив окон верхних этажей, как стекло на просвет.
- Слушай, не надо об этом.
Он ссутулил плечи, сцепил руки под подбородком. Приблизил глаза к камере, говорит быстро, тихо, почти шепчет.
- Слушай, это была моя мечта, минута слабости. Я идиот. Я сам не знаю, что на меня нашло. Удивительно, что ты меня не послала с этим проектам. Ведь хотела послать, так? Ладно, не будем… Видишь, всё к лучшему.
Тут он откинулся назад и потер висок, собрав тонкую кожу в складки. Как будто у него внезапно заболела голова.
- Когда два умных человека собираются даже по самому бредовому поводу, всё равно получаются деньги.

 Разочарование засыпает меня, как сугроб. Я отворачиваюсь от экрана.  Он видит только мой выбритый висок под волосами и блестящий белок глаза.  Злость подступает не слезами - солью. Это кокой-то грёбаный эгоизм, но я не хочу, чтобы он сдавался.
Я хочу ту задачу. Я боялась, что Павел меня уволит за её невыполнение, но оказалось хуже. Он не верит в свою мечту. Не верит и в меня. А делать деньги на проститутках, зашифрованных под сервис знакомств  - нет, простите, это совсем не то. Я не имею ничего против такого способа заработка, просто скучно. Скучно. Скучно.

- Паш, слушай… давно хотела тебе сказать, на самом деле… мне надо передать кому-то ведение проекта. Запуск состоялся, мы же договаривались на запуск в рамках той задачи…
- Ника, стоп. Ника!
- Павел, мне очень жаль.

***

Наступила весна, март. Я читаю книги и занимаюсь спортом. Йогу бросила, хожу в качалку. Присед 45 кг на 8 раз, тяга 50 кг 8 раз, жим 30 кг 3 раза. Продолжаю курить. Голос от этого портится, пою уже хуже. В мае собираюсь в конный поход.  Ни разу не ездила на лошадях, но думаю, мне понравится.
Когда работаю дома, сверху мне видно, как скалывают лёд на крышах. Парень в сером комбинезоне идёт, балансируя одной рукой, по наклонной поверхности. Плещет солнце. Парень ловко, как кошка, пробирается к самому краю, цепляясь за веревку. Я восхищаюсь его работой. Летом он, наверное, на скалах. Или ходит инструктором в горы.


Мне сложно стало подобрать одежду, выходя на улицу. Обманувшись солнцем, я надеваю легкое и мерзну.  В этот раз под тёплое пальто я выбираю длинную узкую юбку с кожаной бахромой. На  черную блузку в белый горох надеваю кельтский крест и янтарные бусы. На правой руке у меня браслет из толстой перекрученной шерсти и нескольких бусин, заваренных из разноцветного стекла.
В это время года я чаще бываю в городе.  Как будто чего-то жду.
Выхожу на Чистых Прудах. Иду бульваром.  В центре, в старом городе есть ещё старые дома и память тянется невидимыми ниточками туда, назад, в прошлое. Из мартовского света идут в темноту несуществующие больше страны.  Когда-нибудь и нити от нас так же ослабнут, повиснут … во что? Во что-то. То, что будет здесь вместо бульваров, проспектов и набережных. Виртуальное пространство после нас, бесконечное и неощутимое. Может быть, смерть -  тоже своего рода интернет?
Я выхожу из деревьев задворками обратно к муравейнику старых улиц. Здесь есть небольшой торговый центр, устроенный в здании, которое всегда предназначалось для магазинов. С полукруглыми арками и прозрачным местом жительства манекенов. Всего четыре этажа. Последний короче предыдущих и пристроен позднее.  Окна кофейни выходят во двор, близко к небу. Я всегда занимаю одно из мест близко к окну с глубокими креслами и розетками для ноутбуков. Кресла отгороженными друг от друга книжными полками.
Я заказываю то же, что прошлый раз. Толстая пенка капучино и тот самый вкус кофе. Крыши соседних домов спускаются друг к другу под углом, по ним карабкается солнце. Водостоки блестят талой водой, кирпич насыщенно красный. Я работаю, посматривая в окно. Музыка, как сердце, колотится негромко, где-то в глубине заведения. Это старый и современный джаз. Обработка классики и несколько узнаваемых произведений других жанров.

- Зачем было играть так металлику, как думаешь?
Где-то поблизости завелась парочка.  Сзади, за высокой спинкой моего кресла, их нет. Значит, сбоку. Здесь есть такие плетеные конструкции на двоих, с подушками и подвесным столиком, висящие прямо перед окном. Нехорошо, что они близко.
- А как бы ты стала играть металлику, моя радость?
Парочка зашуршала подушками и захихикала. Наверно, девушка показывает, как играет, держит воображаемый инструмент и строит рожицы. Судя по тому, как часто они смеются, их отношения находятся в той прекрасной фазе, когда счастье перегоняет любые другие эмоции.
 - Нет, серьёзно, ты могла бы сыграть металлику на своём альте?
- Конечно. Но только один раз.
- Почему один?
 - Потому что потом Михрюнич бы меня прибил.
Они опять отчаянно хихикают.
- Нет, ну что это такое. Ты же не на концерте его играть собираешься. Ты даже не в Вене. Он не может тебе всегда диктовать, что делать
 - Может.
Это сказано набитым смехом ртом. Возня явно становится жарче. Мужчина говорит сквозь сцепленные от нежности зубы:
- И где ещё он тебе приказывает, интересно?
В её хихиканье появляются страстные нотки.
 - Ну Паш, ну хватит уже, ну Паш…
- И всё это из-за его длинной дирижёрской палочки, да? Ты его слушаешься, да? А меня ты будешь слушаться?

 «Лиза, 26 лет. По образованию биохимик. За отличную учебу её отправили по обмену в Венгрию, где она очень скучала по родине…»

- Паш, ну Паш…

…После того, как я отказалась от проекта сервиса знакомств с видео-анкетами, Павел Дрозд собрал сильную команду под проект на удаленке. Но сам больше им не занимался. От знакомой девчонки, которая работает с ними на контексте, знаю, что мобильное приложение быстро догнало и обогнало десктоп, как минимум удвоив дивиденды.

- Паш, неудобно, люди смотрят…
- Какие тут люди?

Из подушек в плетенном кресле высовывается лохматая седая голова. Рядом другая, гладкая, рыжая. Длинные тонкие руки поправляют волосы, она поворачивается, чтобы затянуть хвост, я вижу чеканный профиль. Девчонка- умница. Девочка – красавица. Таких поискать… Поискали. Ухмыляюсь. А у него глаза растерянные, как у мальчишки.
Я приподнимаю чашку с капучино, как бокал, чокаюсь с пространством. С пространством, которое, играя, дает возможности тому, кому вздумается и отнимает их у того, кому хочется.
Это была моя работа, черт побери.

Паша уже идёт ко мне , оставив девушку бултыхаться в подушках покачивающейся конструкции, как котенка в корзинке.

Он подходит близко и смотрит умоляюще. Вблизи особенно видно, как он счастлив.
-   Это совсем не то, что ты думаешь.

У меня взлетает бровь. Я не сдерживаю смешок презрения. Я не смотрю на него. Отпиваю кофе.

- После того, как ты… в общем после того, как ты ушла, я решил ещё раз посмотреть на кандидаток. Я слонялся по улицам разных городов и встречал их там, где они ходили. Вы же высчитали мне все маршруты и время (он замялся). Объездил кучу мест. Занимался этим целый месяц. Своим я сказал, что у меня отпуск… За Лизой пришлось ехать в Вену.
Он присаживается на ручку кресла и сияет волосами на солнце.  Я смотрю на него и не верю своим глазам. Тру их, глаза, умываю лицо сухими ладонями. Складываю ладони вместе под подбородком.  Улыбаюсь. Это не тот Павел, которого я знаю. Тёрся по подворотням, заглядывал в окна, мёрз на улице в ожидании встречи… месяц бродил по незнакомым городам, как потерянный пёс.
- Я понял, что это мой человек, Ника.  И всё. Я сам пришел к ней. Я никому ничего не заказывал. Только купил цветы в ближайшем ларьке… и…. и… пошел знакомиться.
Я улыбаюсь.
- Я буду обязан тебе всю свою жизнь, Ника. Запомни. Я просто боялся своего счастья, боялся…сглазить.
…ты меня понимаешь?
- Да.