Ч. 22 Никто не забыт

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2020/04/05/1237

В шлюпке оставались консервы и сухари. Те, кто могли ходить, выкопали их из сугроба, в который превратилась шлюпка, занесённая снегом. На берегу обнаружили бочонок с маслом и ящик с мукой.

От голодной смерти они были спасены, но после перенесённого в море испытания люди умирали один за другим.

Из девятнадцати человек, находившихся в шлюпке, в живых остались Надежда Наталич, капитан и два матроса - Бородин, который её спас, и Лобанов. А тут новая беда: около домика появился белый медведь.

Теперь было не выйти из хлипкого сарайчика. Медведь привёл их в ужас. Хорошо, что из шлюпки принесли винтовку, в магазине которой было только два патрона. Степан Поликарпович Беляев перочинным ножом проковырял в двери щель, и когда в очередной раз медведь подошёл к двери, выстрелил в него.

Выстрел оказался удачным, медведь был убит. Но теперь у них остался только один патрон. Зато появилось свежее мясо и жир, которым поддерживали огонь в печке. Сняли и шкуру медведя, ею завесили дощатую стену. Стало чуть теплее.

Где они находились, никто не знал. Матросы, пройдя вдоль берега, обнаружили ещё один домик и лодку-плоскодонку с вёслами. Беляев её осмотрел и решил, что лодку можно отремонтировать.

Вскоре оба матроса слегли, и капитан один ходил ремонтировать лодку. Даже, если бы эта затея ему удалась, добраться в ней до Шпицбергена, как он надеялся, -  безумная затея. Но, возможно, это занятие помогало ему держаться на ногах, хотя цинга, поразившая всех, не обошла и его.

Когда их обнаружили немецкие подводники, Лобанов умер на глазах у немцев. Подводники его достойно похоронили: по морскому обычаю зашили в брезент и опустили в море. В пакете, который сунул в руку Надежде командир подводной лодки, кроме еды, были таблетки витаминов и лимон, лучшее средство от цинги.

Забрав с собой Беляева, корветтен-капитан Ла Бауме отправился выполнять свою задачу. Подводная лодка вернулась к острову через три недели. Из-за шторма она не могла подойти к берегу и спустить резиновый плот.

Немцы выждали сутки, и когда волнение немного утихло, сумели на резиновом плоту переправить Наталич и Бородина на  подводную лодку, где они встретились с Беляевым. Девять месяцев прожили они на острове Надежда.

Подводники в полной мере оценили их мужество. Но никто из троих никогда не рассказывал о своих спасителях, понимая, чем это им грозит.

По приходе в базу русских передали комендатуре. Там они увидели совсем других немцев, которые обращались с ними совершенно иначе. Их допросили, а затем Беляева и Бородина отправили в мужской лагерь, а Наталич – в женский. Надсмотрщиками были не только немцы, но и  предатели, набранные из числа военнопленных.

Всем троим посчастливилось дожить до конца войны. Потом союзники передали их  советским властям.

О подробностях допроса в контрразведке они старались не вспоминать. Нетрудно догадаться,  почему. Спасло от советских лагерей, которые они вряд ли бы уже смогли пережить, только то, что Иван Дмитриевич Папанин очень близко знал Беляева.

Папанину во время войны присвоили звание контр-адмирала, он был протеже Сталина, занимал высокую должность начальника Главсевморпути. После его вмешательства капитана, судового врача Наталич и матроса Бородина выпустили на свободу.

Поскольку капитану во время войны присвоили воинское звание капитан-лейтенанта, его демобилизовали.

Но всё равно в разговоре с журналистами, описавшими их невероятную историю, они молчали о том, где находились после передачи советским властям, как с ними обращались, боялись сказать лишнее слово.

Много белых пятен в их рассказах, что вполне объяснимо. В основном, они рассказывали о зверствах фашистов в лагерях, где находились, но молчали о подводниках.

По решению Папанина, Беляева назначили капитаном сначала рефрижератора «Комсомол Арктики», а затем парохода «Бухара». Он взял к себе в экипаж Надежду Матвеевну Наталич и Василия Николаевича Бородина.

Надежда Матвеевна и Василий Николаевич поженились. Но семейная жизнь не сложилась. Они развелись, оба уволились и  больше не плавали. То, что они пережили, подорвало их здоровье.

Степан Поликарпович Беляев умер в 1952 году.

Бородин уехал к себе в деревню в Орловской области, работал плотником. Больше о нём ничего не известно.

Надежда Матвеевна отправилась к сестре в Воронежскую область в город Россошь. Оба были очень больными людьми. Надежду Матвеевну мучили боли в ногах – следствие их обморожения, других болезней тоже хватало.

Жила она в крошечной комнате, в которой едва помещались кровать и стол. Зимой нужно было топить печь. Надежда Матвеевна с горечью сказала корреспонденту П. Чалому, который с ней беседовал: «Неужели я не заработала квартирку с удобствами?»

В таком положении было и множество других ветеранов войны, которым до самой их смерти всё обещали, обещали, обещали. Представляю, сколько порогов ей пришлось бы обить, чтобы доказать, что она – ветеран войны.

Помню, когда правительство осчастливило ветеранов невиданной льготой – не стоять в очередях, сколько на них из этих очередей выплёскивалось злобы, когда они пытались воспользоваться этим своим правом.

Зато сейчас, когда их никого не осталось, так удобно говорить, что никто не забыт и ничто не забыто, раз в году носить на палках их фотографии, чтобы потом поставить в чулан и год не вспоминать.

Спустя несколько лет тот же корреспондент узнал, что Надежда Матвеевна по неизвестной причине переехала жить в Грозный, и там её следы потерялись.

Продолжение http://www.proza.ru/2020/04/08/2271

Забыл добавить, что подводная лодка U-355 1-го апреля 1944 года отправилась в свой девятый патруль, из которого не вернулась. Как она погибла вместе с 52-мя подводниками, осталось неизвестно.