Та еще коловерть-7. Глава 7

  Как материлась в этот вечер Шапокляк! Таких развесисто-заковыристых рулад никогда не слышал даже оооочень много слышавший в своем детстве и отрочестве приехавший посмотреть Лялю Вадим Никольский...



     А в ближайший понедельник прямо с утра педагогический коллектив школы, в которой преподавала Зинаида Васильевна, был полностью деморализован сногсшибательными новостями, принесенными Ниной Константиновной Виноградовой. Учителям работать было некогда - вся школа гудела уже не о Зинаиде Васильевне и том адюльтере, в котором обвиняла ее Альбина Петровна, а о самой Альбине Петровне и о ее муже, вернее, о том, что много лет подряд вытворяли супруги Яковлевы, на что пошли и на что готовы были пойти ради того, чтобы завладеть квартирой Савельевых...

     Мало того, Добрынин, проконсультировавшись с участковым Осиповым и получив от него разрешение на то, чтобы госпожа Яковлева узнала о существовании пленки с записью избранных речей ее мужа, сделал для милейшей Нины Константиновны еще одну копию этой записи, а она дала послушать пленку и директору школы, и всему педагогическому коллективу.

     Разумеется, госпожа Яковлева, мягко говоря, была далеко не в восторге от того, что ее затея со сплетней не только не удалась, но и с невообразимой силой бумерангом ударила по ней самой. Особое возмущение Альбины Петровны вызвал тот факт, что в распоряжении Нины Константиновны оказалась пленка практически с признаниями ее муженька, совершенно дезавуировавшими ее собственные слова и выставившие ее перед всем педагогическим коллективом, как лгунью и клеветницу.

     Она попыталась отобрать у Виноградовой пленку, но коллективу так хотелось в третий раз дослушать и выступление ненавистного всем бывшего военрука-стукача, и рассказ участкового о том нагромождении лжи, которым он потчевал Савельеву-старшую, стараясь охмурить ее, не вызывая подозрений, что женщины сплотились и не дали в обиду госпоже Яковлевой ни Шапокляк, ни заветную пленочку.
 
     Зинаида Васильевна была полностью реабилитирована в глазах коллектива и даже получила статус жертвы, а Альбине Петровне, успевшей заработать в стычке с коллективом несколько вполне приличных синяков, а также узнавшей, что один из экземпляров этой драгоценной пленки находится в руках следствия, и понявшей, что на сей раз ее распустившему язык мужу отвертеться от ответственности не удастся, пришлось вызывать Скорую прямо в школу.



     И только после этого, придя с работы, довольная и счастливая, с тортом и шампанским, она заметила иконы и религиозные книги в комнате Добрыниных, и крестики на груди дочери и зятя.

     - Вадим! Это Вы купили?

     - Вы чем-то недовольны? - ответил вопросом на вопрос зять.

     - Наоборот, я радуюсь. Давно пора было это сделать. Вы молодец!

     - Теща, у Вас температура нормальная?

     - Да, конечно... - не поняла Зинаида Васильевна.

     - И головку не напекло?

     И тут она поняла и густо покраснела.

     - Вадим, простите меня - я очень виновата не только перед Леной, но и перед Вами.

     - Добрынин, кажется, мы дожили до светлого денечка. - улыбнулась Ляля. - Кажется, пора отдать ей подарки.

     - Какие подарки? - удивилась Зинаида Васильевна.

     И зять вынул из шкафа и отдал теще пакет, в котором были иконы, книги, крестик и колечко.

     Радости Савельевой-старшей не было предела.

     - Это мне?

     - А кому?

     - Вадим, я даже мечтать не смела... - всхлипнула Зинаида Васильевна.

     - Не надо мечтать. Надо брать и носить.

     - И не бояться соседей. - тихо добавила Ляля.
    


Продолжение следует...