Ты подрасти ещё немножко

      Катя вошла в его комнату и замерла.  Тут повсюду пахло им. И возле шкафа с одеждой и у письменного стола, на котором в центре возвышался хозяином громоздкий серый монитор, и возле кровати, и даже у окна, там, где приоткрыта слегка форточка присутствовал его слегка сладковатый запах. Катя провела ладонью по книжной полке и дотронулась до фотоальбома. С обложки на неё смотрел он - старший брат её подруги и одноклассницы. Девочка открыла альбом и у неё перехватило дыхание. На первой же странице он нахально улыбался тому, кто его фотографировал, а на нём из одежды были только шорты и шлёпанцы. На следующей странице он был с гитарой, дальше в обнимку с какой - то взрослой девицей. Катя сморщилась. В этот момент румянец залил её щёки и она почувствовала, что ненавидит эту девушку с фотографии всем своим  сердцем.
      В комнату вошёл он. Небрежно бросил "Привет" и плюхнулся на кровать.
      – Таню ждёшь?
     – Да. – кивнула Катя.
     Лёшка, вдруг, потянул её к себе и усадил рядом, закинув руку по дружески на плечо – Сиди друг Катя. Сейчас она придёт.
      А Катя уже дрожала от того, что он рядом. Его рука обжигала, а в мыслях его губы уже касались её губ и где - то там внизу всё сильнее и сильнее что - то разгоралось и билось, пытаясь вырваться наружу.
      В комнату вошла Таня, она застыла на пороге, увидев смятение и сожаление в глазах подруги.
      А Лёшка уже убрал руку, но Катя продолжала сидеть рядом с ним.
Как же давно она в него влюблена! С пятого класса. А сейчас они уже в восьмом. И ничего не изменилось. Он всё так же смотрит на неё, как на маленькую сопливую девчонку. А она давно уже мечтает оказаться в его объятьях. Мечтает расствориться в нём, так как морская пена, тает и расстворяется ударяясь о берег. Ну и что, что он старше на восемь лет. Ей - то уже четырнадцать и она сама вправе выбирать кого любить.
      Катя снова вернулась в комнату к Лёше и набравшись решимости подошла к нему вплотную. Её руки легли на его плечи. Он обернулся. А она лишь сильнее сжала его руками. Она снова дрожала и он, видимо, ощутил эту её дрожь, поймал за запястья и сильно обхватил, прижав к себе крепко - крепко. Он стоял и держал её, а Катины мысли уже рисовали себе всё, что только могли вообразить. Ей хотелось, чтобы он снял с неё её тоненькую лёгкую кофту и увидел, какая она под ней красивая. Ей хотелось, чтобы он целовал её тело, и  она захлебнувшись от этих мыслей легонько застонала, прикусив нижнюю губу. Ей даже хотелось большего, чем то о чём она думала. Она была готова к тому, что он станет её первым мужчиной. И от этой мысли кружилась голова и ещё сильнее начинала бить дрожь.
      Лёшка держал её крепко, но при этом так, что совсем не касался её ладонями. Он просто обнимал её, пытаясь успокоить, словно маленькое, неразумное дитя. Он целовал её макушку, но совсем не так, как хотелось ей. Он целовал её, как то слишком по братски. Так, как целует сестру, когда уходит гулять. И Катя подняла на него глаза, чтобы поймать его губы, но он лишь сильнее прижал её голову к своей груди:
      – Глупенькая. – сказал он – ты думаешь, я не вижу, ты думаешь я не замечаю, какая ты становишься красивая? Ты думаешь, что я не понимаю, о чём ты сейчас думаешь?
      Катя снова посмотрела на него, а в глазах её уже стояли слёзы.
      – Ты подрасти ещё немножко. Совсем чуть - чуть. Самую малость. И тогда... Всё возможно... Если на тот момент я ещё буду тебе интересен... Время всё расставит по местам...
      И он разжал руки и вышел из комнаты, а Катя уже нисколько не стесняясь рыдала в голос стоя у окна и закрывала лицо занавесками, от которых нежно струился его запах. Запах, который она никогда не перестанет любить...