Крестный ход

               

                1

    Агрипния вышла в незапертые ворота век и уселась на кровати в ногах у спящих.
    Марфа Никитична открыла глаза и посмотрела с немым упрёком на свою недавно послившуюся в доме товарку. Сна не было ни на одной реснице.
    Спокойствие покинуло её недавно. В тот памятный день она услышала по радио послание к народу страны главного зодчего государственного законотворчества. В нём он, с присущим моменту трагизмом в голосе сообщил о вынужденной мере, - «вы должны отнестись с пониманием», - самоизоляции и длинных выходных для всей страны, той малой возможности, встающей заслоном на пути надвигающейся опасности.
    Это событие стало точкой отсчёта бессонных ночей.
    Из каждого утюга, перечницы и солонки лились бесконечным потоком угрожающие вести с фронтов заболевания и зрение травмировали кадры пустых улиц европейских городов.
    Теперь стенающая пустота пронзительным эхом катилась мятой жестянкой по улицам любимого города Новопетровска. Но ледяной пустоте не нашлось места в горячем сердце Марфы Никитичны.
    Ёжась, Марфа Никитична выскользнула из нагретой постели, не беспокоя мужа, Илью Андреича, и прошлёпала босиком на кухню, неся тапочки в руках. Незримой тенью в полумрак кухни следом вошла агрипния…
    Настенные часы показывали три пополуночи. Простужено свистел носом чайник. Ждала заварка кипяток в запарнике. Марфа Никитична из непривычного состояния созерцания. Заварила чай. Включила ночник; кухня сразу повеселела; улетучились неясные страхи сумрака.
     На улице луна печальным светом заливала размытые предметы экстерьера, смягчая острые углы, днём ранящие взгляды.
    Руки сами нашли работу. Вместо маски, - власти рекомендовали покидать дом с маской на лице, но они исчезли из продажи в аптеке давно, - Марфа Никитична решила пошить марлевый саше на голову с глазными прорезями. Идею эту она почерпнула из мультика о Карлсоне; из той части, где отважный мужчина с пропеллером накинул на голову простыню и гонял по чердакам неудачников-воришек постельного белья.   
    Задумано – сделано. Шить защитный саше она решила в три слоя. Меньше  слоёв по её усмотрению давали больше шансов вредным вирусам проникнуть в организм.    
    В умелых руках мастера любое дело спорится. Через пять минут прошитый нитками вручную саше был готов, два щелчка ножницами – и глазницы готовы.
    Хоть сейчас с метлой в руке на передовую борьбы с вредным вирусом.
    Смотрелась на себя Марфа Никитична в зеркало и не могла налюбоваться: как же шёл ей этот простенький марлевый аксессуар; к тому же он скрывал недостатки, провяленные лакмусом старости.
    Не удержалась Марфа Никитична от нахлынувших эмоций и поспешила поделиться с мужем.
    Спросонья уж невесть что увидел Илья Андреич, но когда его разбудила супруга, он дико вскрикнул, замахал руками и вжался спиной в настенный ковёр ручной работы; он смотрел сонными глазами на привидение, которое голосом любимой жены обращалось к нему: «Ну, Илюша, что раскричался! Али не узнал меня? Это я, Марфа! Как тебе мой марлевый саше?»
    Успокоившись рюмкой рябиновки, Илья Андреич лаконично высказал, что думает о её проснувшихся портняжных способностях, отвернулся к стене и задремал; засыпая, бросил через плечо, что она могла с одинаковым успехом примерить на себя пустой картофельный мешок.
    Но Марфа Никитична была бы не собой, если бы успокоилась на достигнутом!
    Почивать на лаврах не позволяла беспокойная натура. И рассуждала Марфа Никитична в таком ключе: «Если лекарство ещё не изобрели, народные средства бессильны, то нужно…» Окунуться в море подсознания без информации и вынырнуть с добычей, - раз плюнуть!
    Марфа Никитична уяснила, принести пользу Новопетровску и прогнать неизвестную хворь поможет проверенное временем средство. Она закрыла глаза и увидела себя в первых рядах борцов рядом с отцом Василием, священником местной церкви.
    Стрелки часов показывали семь утра. Марфа Никитична покопалась в записной книжке и набрала нужный номер…
      
                2

    От дум о вечном и добром отца Василия, он после умывания крупным гребнем чесал густую с завитками бороду, отвлёк установленный сыном  рингтон на телефоне; сначала прозвенели колокола, затем густой сочный бас протяжно пропел: «Господу богу помолимся…»
    В ванную вошла попадья, матушка Олимпиада с телефоном в руке. На вопросительный взгляд мужа пожала плечами: «Абонента нет в твоей книжке». Рингтон продолжал разливать в пространстве маленьком ванной протяжные ноты.
    Отец Василий взял телефон. Провёл пальцем по экрану: «Алло!»
    В ответ понеслась скороговорка, звонивший вещал взахлёб, глотая окончания слов: «Отец Василий,  доброе утро! Это…»
    Отец Василий поморщился; звонившая могла не представляться; он узнал сварливую и заумную прихожанку Марфу Никитичну Свояк; она любила колкими вопросами конфузить батюшку во время службы или при встрече в городе. Уверив батюшку, что управится в минуту, тем не менее, понадобилось полчаса, чтобы обрисовать пришедшую ей умную мысль. Сработала привычка уходить от цели в сторону и отвлекаться на пустяки.
    Матушка Липа, - Олимпиада обращение насквозь официальное, - стояла рядом и слушала словесный треск с очень внимательным лицом. Выслушав прихожанку, отец Василий ответил: «Спасибо, я подумаю!», отключил телефон; серьёзным взглядом посмотрел на супругу. «Я всё слышала!» - сказала не менее серьёзно она. – «Что думаешь, Липа?» - «Что я думаю… - Липа задумалась. – Думаю, исполнимо. Вон, в столице…» Отец Василий перебил: «Так то в столице! Понимать надо! У них там свои церковные игры, у нас - свои». – «Чем мы хуже, Вася? Раз народ просит, проведём крестный ход, пусть увидят, что…» Отец Василий снова перебил Липу: «Что увидят? Что мы возвращаемся в невежественное средневековье? Ты меня тревожишь, Липа! Разве можно серьёзно об этом?!» Липа улыбнулась: «Можно! И – нужно! Как все нормальные люди!» Отец Василий просиял лицом: «Так то ж нормальные люди, а ты медик, с высшим образованием, дипломированный специалист врач-инфекционист!»
     Матушка Липа за завтраком убедила мужа позвонить выше по инстанции, намёком поинтересоваться, мол, что да как. «Лишним не будет. Скажут, «нет» – так тому и быть! Если «да» – то…»
    Отец Василий долго беседовал по телефону. Когда положил трубку на стол и осенил её крестным знамением, матушка Липа поняла: дали добро!
    Начались приготовления.
 
                3

    Семейство Свояк завтракало.
    Марфа Никитична чуть не поперхнулась чаем, заслышав в комнате настойчивый звонок телефона. Вылетев молнией из кухни, она вернулась, медленно ступая и неся, как ценную реликвию, мобильный телефон. Глаза лучились небесно-золотистым светом. Улыбка растянула рот от уха до уха. «Что?» - жуя яичницу с салом, поинтересовался Илья Андреич. «Будет!» - только и могла произнести Марфа Никитична. «Что будет?» - уточнил муж. Марфа Никитична торжественно села на стул. Приклеенная улыбка не сходила с лица. «Всё… будет!» - радостно выдохнула она.

                4

    Следующий шаг – звонки дочерям.
    Света и Надя с отличием окончили среднюю школу. С первого раза поступили в медицинский институт. С красным дипломом обе вышли из его стен. Прошли интернатуру.
    Ныне Светлана Ильинична возглавляла психиатрическую клинику; писала докторскую; метила в научные светила.
    Надежда Ильинична – открыла частную практику; сеть салонов красоты; стационарные кабинеты; массаж, ЛФК и прочие медицинские прелести.
    Света, - циник тот ещё, - отреагировала ожидаемо, трезвость суждений на первом месте: «Мама, на дворе двадцать первый век, о каком крестном ходе может идти речь! Не смеши людей и не позорься! Не поддавайся панике! Это обычный грипп! А знаешь что, мама, ты устала, переутомилась. Ложись ко мне в клинику. Мы тебя подлечим, проколем курсом витамины. Мягкая терапия не помешает!»
     Марфа Никитична укорила дочь: «Дожилась!.. Дождалась благодарности! И за что, за то, что ночами не спала, вырастила, воспитала, в люди вывела, образование дала… А ты меня, доченька, за это в психушку!..»
     Надя оказалась не столь радикальна; нашла дипломатичный подход: «Мама! Как я тебя понимаю! Как я разделяю твои взгляды! Понимаю, возвращение к господу не прошло даром, тяга к вере пробудила в тебе сокрытые ранее неизвестные стороны души… Но, мама, сейчас другое время… Медицина шагнула далеко вперёд… Сиди лучше дома, соблюдай правила личной гигиены…»
     Марфа Никитична отрезала: «И ты туда же, Наденька! Вот она ваша благодарность! Мой руки, носи маску, сиди дома… другое время… Время, доченька, всегда одно и то же…»
    Отчаяние и не взаимопонимание дочерей душило Марфу Никитичну. Они не понимали прекрасных стремлений её души.
    Она позвонила внучкам, те учились после школы в техникуме и в институте. Мира и Таня – Светочкины. Ника и Аглая – Надюшкины. Они оказались восприимчивее своих матерей.
 
                5

    Мира и Таня с радостью откликнулись на просьбу бабушки. Заверили, что обзвонят всех своих подруг и друзей; явка будет обеспечена!
    Ника и Аглая не усомнились в правильности поступка бабушки. Выразили поддержку. Также пообещали позвонить друзьям и пригласить их на мероприятие.
    То, что для бабушки являлось смыслом жизни на данный период жизни, дыханием груди и биеньем сердца; для внучек, - в период самоизоляции, - прекрасная возможность встретиться с друзьями и отлично потусоваться.
     Марфа Никитична обзвонила подруг; мягкие отзывчивые души пролили слёзы умиления в три ручья, радуясь успеху и уму подруги, сожалея, что им в голову эта светлая идея не пришла раньше.
 
                6

    Обеспечить явку дело одно.
    Предоставить всем средства защиты – другое.
    Марфа Никитична поделилась с подругами идеей шитья марлевых саше с прорезями для глаз на голову; понимала, самой с поставленной задачей не справиться.
    Отец Василий тоже не бездействовал.
    Он позвонил командирам двух воинских частей, с ними частенько играл в настольные азартные игры, не поощряемые и порицаемые церковью. Отцы-командиры смекнули, смекалку не пропьёшь, какие могут поиметь из всего этого чисто религиозного мероприятия чисто служебные преференции. Уверили батюшку, что всё пройдёт как надо, и включились в активную фазу подготовительного процесса. 

                7

    Страшно представить, но сутки спустя весь патриархально-мещанский городок Новопетровск гудел пчелиным ульем: из уст в уста передавалась радостная весть о крестном ходе.
    В каждом доме, в каждой квартире, в каждом сердце горел яркий огонёк, освещая тёмные уголки души, погрязшей в рутине серости ума и черствости сердца.
    Те же уста передавали по эстафете способ кроя и шитья марлевого саше по уникальной методике Марфы Никитичны; она становилась с каждой минутой всё знаменитее и узнаваемее.
    Её фото путешествовало по социальным сетям с самыми смелыми словами, славящими самоотверженную согражданку славного града Новопетровска.
    На телефон Марфе Никитичне приходили смс-сообщения с наилучшими пожеланиями. Она не успевала всем ответить. Не отчаивалась, возможность поблагодарить всех сразу будет во время крестного хода.
    Не забывали о ней и отец Василий и матушка Липа; последняя интересовалась здоровьем личным и семьи, делилась новостями и  информацией.
    Марфа Никитична поведала матушке рецепт пирогов и сдобных булочек; матушка Липа пообещала в пекарне при церкви напечь булок для участников хода по оригинальной рецептуре.
    Неожиданностью оказался звонок из областного военкомата; военком выразил наилучшие пожелания Марфе Никитичне и пообещал поспособствовать в приобретении одноразовых биохимических защитных костюмов; внести свою  посильную лепту в благородное и нужное для общества дело.
     Из районной и областной газет приезжали журналисты; брали интервью; интересовались фактами из жизни детей и внуков; областное телевидение тоже отличилось: выразило готовность освещать крестный ход в Новопетровске в прямом эфире.
   Из всего случившегося Марфа Никитична сделала вывод: если долго идти к горе, когда-нибудь окажешься на её вершине.
                8

    Наступил торжественный день.
    Ярко светило солнце на чистом синем небе. Дарило весеннее тепло и с неким, ему, небесному светилу, удивлением взирало на огромное скопление людей в странном одеянии с крестами и хоругвями, с иконами, покрытыми чистыми белыми рушниками в руках.
    Отец Василий не спал всю ночь. Бодрствовала матушка Олимпиада.  Сыновья и дочери ждали родителей возле дома; они облачением не отличались от прочих собравшихся горожан и жителей ближайших деревень и посёлков. Они тоже приехали участвовать в крестном ходе.
    Зеркальца луж, - ночью прошёл дождь, - разбрасывались игриво солнечными зайчиками; они бегали вдогонку друг за другом по стенам церкви, по корпусам автомобилей; слепили глаза людей, пробираясь через узкие щели глазниц в марлевых саше и через круглые линзы противогазов.
   Весело щебетали птицы, рассевшись по веткам деревьев, росших вокруг церкви и церковной ограды. Они резвились – угроза для их существования – птичий грипп – ретировался с поля боя.
   Также уйдёт и эта напасть, думали на этот раз люди и твердили вполслуха сочинённую отцом Василием противовирусную молитву; текст оной утвердили в высших церковных кабинетах.
    - Всё, пора, Вася! – матушка Липа застегнула липучки на резиновом костюме химзащиты мужа; протянула противогаз, поладила коротко остриженную бороду, прежняя, густая и длинная в противогаз не помещалась; пришлось идти на жертвы.   
    Отец Василий натянул на голову противогаз и сразу вспомнил службу в армии; покрутил шеей; повесил сбоку на длинном ремешке громкоговоритель и приладил на голове возле ротового отверстия микрофон.
    - С богом, матушка! – пробасил отец Василий и перекрестился.
    - С богом, батюшка! – перекрестила мужа попадья. – Чисто марсианин!
 
                9

    Доведись какому-нибудь пытливому иноразумному исследователю попасть на своём исследовательском судне в пределы нашей солнечной системы, его внимание привлекли бы не газовые гиганты и льдисто-кристаллические кольца.
    Вне всяких сомнений, его внимательный исследовательский взгляд безусловно приковала к себе наша скромная планета Земля, синий шарик, несущийся в космическом пространстве между остальными планетами в окружении комет и метеоритов.
    На нём в этот момент в одном примечательном городе, - что важно для его исследования, - разворачивалось весьма привлекательное  действие.
    Чем бы заинтересовал его, сей неизвестный город Новопетровск?
    Перед его изумлённым исследовательским взором предстала следующая картина: по центральной улице пустого города к его центру от церкви шествует длинная колонна. Возглавляет процессию облачённый в необычный костюм живой объект в маске с большими линзами стёкол и гофрированным хоботом, уходящим за спину; из сумки справа вылетают неразборчивые звуки; поверх костюма на предводителе странное облачение из плотного материала, порытого неким символическим ярко-золотистым узором. Кисть в правой руке он окунает в ёмкость, её везут на тележке два субъекта в не менее странной одежде, с прозрачной жидкостью, а затем машет ею по сторонам. Низкочастотная голосовая вибрация заставляет пульсировать окружающую шествие атмосферу.
    За предводителем шли нестройными рядами и колоннами другие существа в нарядах попроще и примитивнее с белыми мешками с глазными прорезями на головах.
    Половина существ держит в руках длинные шесты с развевающейся на ветру раскрашенной материей. Вторая половина несёт в руках прямоугольные коробки с картинками.
    Все они вторят своему предводителю некие заклинания и накладывают на верхнюю часть туловища размашистые крестообразные движения свободными руками.
    Закали колонну другие странные существа в грязно-зелёных матовых костюмах и в тех же масках, что и у предводителя. Отличала их одна особенность: за спинами у них висели цилиндрические ёмкости, от них тянулись тонкие гибкие шланги к металлическим изогнутым трубкам с распылителями в руках у существ. Из раструбов трубок вылетала с характерным противным шипением распылённая жидкость с ярко-выраженным химическим запахом. Ею они поливали дорогу и все строения, попадавшиеся на пути…
 
                10

    После описанных событий минуло время, тяжкое для испытаний духовных и физических.
    Марфа Никитична вошла в прежнее русло ежедневных забот. Подошла пора консервации на зиму фруктов и овощей.
    Вместе с хворью ушла агрипния; вернулся в глаза сон.
    В один из поздних августовских солнечных вечеров, Марфа Никитична решила прилечь, отдохнуть от трудов в зале. Солнечный свет пробивался через занавески. Золотились пылинки, плавая в золотом океане солнечного света.
    Задремать не получалось. Нет-нет, да возвращались мысли к недавнему прошлому. Она с теплотой вспоминала подробности и тихо улыбалась. Она поняла, что причиной всего этого благоприятного исхода оказалась обыкновенная агрипния; не будь её, как бы пришла в голову Марфе Никитичне прекрасная идея крестного хода.
    Мысли вертелись вокруг вируса. «Многих ворогов мы сообща одолели и ты не столь грозен оказался в итоге, - рассуждала мысленно Марфа Никитична и погрозила ему согнутым указательным пальцем. – Нашли на тебя управу!»
    Она поворочалась на диване. Нашла удобное положение. С улицы через открытую форточку долетало квохтанье курей, гогот гусей, кряканье уток, лац собак и визг свиней. Пела пила, Илья Андреич заготавливал на зиму дрова для печи и для бани.
     Марфа Никитична закрыла глаза. Скрестила пальцы на груди. Мысли текли в том же направлении: «Побороли, ирода, теперь и помереть спокойно можно…» да тотчас вскочила, учащённо колотилось сердце, и дрожали руки: «Как помереть! Ай, что удумала дура старая! Умри я, кто с новыми напастями бороться будет?!»    

                Якутск. 6 апреля 2020г.