Заказ

Вызывает меня наш главный редактор и говорит:
- Воронцова, тебе заказ на статью. Поедешь на завод, осмотришься, с директором поговоришь, может быть,  с кем из сотрудников и напишешь разгромную статью. Совсем уже он зарвался, только раньше его сын поддерживал, а теперь все, нет сыночка, он два месяца назад в автокатастрофе погиб. Теперь-то мы директора скинем.

И сам при этом так довольно руки потирает.
- Я бы Иванова отправил, он у нас прямой, но не получится. Операцию Иванову сделали, месяца два ещё не выйдёт на работу. Ничего, ты справишься, у тебя бойкое перо.

Я от неожиданности покраснела даже. А главный ещё долго меня инструктировал:  о чем спрашивать, какие вопросы задавать. Сам он эти вопросы с листка читал, но мне  шпаргалку  не отдал, я в свой рабочий блокнот записывала его наставления.

Третий год я в редакции нашей газеты работаю, но до сих пор  подобных заказов не было, писала про ЖКХ, про молодежь, о проблемах города. А здесь настоящее журналистское расследование: вывести зарвавшегося царька на свет божий.
Созвонилась, договорилась о встрече, заказала пропуск на завод. Приготовилась: блокнот, фотоаппарат, диктофон.

В назначенное мне время подошла к проходной. Провели меня к директору.
Это был седой мужчина лет за пятьдесят с грустными глазами и усталым лицом.
- Как зовут тебя, дочка? – Спросил он.

Я вспыхнула. Какая я ему дочка? Хотя… Моя мамочка родила меня в восемнадцать, от кого знает только она. А ведь сколько времени бабушка старалась узнать имя и фамилию моего биологического отца, все бесполезно. Всегда мне казалось, что у нее любовь случилась с каким-нибудь таким же, как она, молодым шалопаем, но могло случиться и так, что это был взрослый мужчина. Хотя взрослый, скорее всего, меня бы не бросил, хоть как-то помогал все это время.
- А зовут Вас как? - Переспросил меня директор, заметив мой ступор.
- Вика, Виктория.
-Виктория - это хорошо, победительница значит. Так вперёд к победе.Пойдем, я тебе завод покажу.

Директор поднялся, и мы пошли осматривать завод. Долго ходили по цехам, он мне рассказывал, как много лет назад пришел сюда молоденьким пареньком, сразу после окончания института. Трудные времена наступили потом. Поделился воспоминаниями о том, как переживали вместе все взлеты и падения, как выжили в девяностые, пережили нулевые, что не сломались в трудный момент.
- Сын помогал, - грустно добавил он, - а теперь нет его, погиб недавно. Один я остался, жена не помощница.  Она переживает сильно, из квартиры не выходит совсем.

Вздохнул горько, и я вдохнула. Тема одиночества близка до боли. Мама замуж вышла не так давно, теперь в ее жизни есть муж, но нет меня. Вадим, ее муж, на десять лет младше мамы и на восемь старше меня. Вот мамины подруги и подсказали ей, отделить взрослую дочь от молодого мужа. Была бы бабушка живая, все бы по-другому было, но бабули нет с нами. Переехала я в бабушкину квартиру, с мамой почти рядом, но всегда одна. Хорошо, что работа такая,  свободного времени практически нет, а то бы вся слезами обливалась от  маминого предательства.

Заметив, что я мыслями уже далеко, потрясла головой, прогоняя их прочь, стала смотреть и наблюдать.

Сотрудники подходили к нам, здоровались с директором, улыбались ему. А он много говорил о каждом, хвалил одних, журил других,  у третьих спрашивал о семье, с некоторыми фотографировался, поясняя, что это их передовики, гордость завода. Я видела, что люди с теплом относятся к директору.
- Владимир Иванович, Владимир Иванович, - слышалось вокруг.

Подошла женщина с личным вопросом. Они отошли в сторону, а мне немолодой мужчина шепнул:
- Ты, дочка,  нашего Иваныча не обижай, напиши о нем хорошо, он у нас самый лучший, знаешь, как за завод переживает.
Обойдя цеха, возвращались в кабинет. Я должна была задать свои вопросы.

- Владимир Иванович, - подошла к нам пожилая женщина. - Что делать-то будем? Ухожу я, дочери помогать нужно, с внуками сидеть буду. Кого на мое место назначите? Мои-то девчонки, давно уж не девчонки, дамы пенсионного возраста.
- Да ты Валентина позвони в центр занятости, пусть кого-нибудь подберут. Точно уходить решила?
- Дочь одна с тремя не справится, у нас и так постоянная вахта. Нужно дома быть, дочку поддержать.

Мы пошли дальше.
- Валентина, отдел кадров. У нее дочь тройню родила. Там у них сейчас не только мамка с папкой, а и все бабки и дедки задействованы.
Директор вздохнул, я поняла, что о сыне вспомнил.
- Я ж с Валентиной всю жизнь проработал,- продолжал Владимир Иванович, - у меня в трудовой  одно место работы - наш завод, только должности менялись.


Вернулись в кабинет.
- Маша, принеси нам чай,
- Я б кофе выпила.
- Пить нужно чай, настоящий, не из пакетов, а заварной. А кофе следует варить, а растворять его -  желудок портить.
- Что ещё интересует?
Я достала диктофон и открыла блокнот.
Маша принесла чай, от чашек шел потрясающий  аромат.
- Это цейлонский, - пояснил мне директор, - чай нужно заваривать, а не трясти в воде пакетом. Маша, - обратился он к девушке,  - ты отсканируй старые фотографии завода и отдай их Вике.
Я хлебнула из чашки и стала задавать свои вопросы, старательно читая их из блокнота.

Директор сразу посерел, снял очки, потер переносицу.
- Так вот зачем вы пришли. Ну что ж, сразу скажу, что завод перевозить никуда не дам. Земля у нас в собственности, а людям за пятьдесят километров от города на работу неудобно ездить. Так и знайте. Все. Я думаю, что наша беседа закончена.
Он встал из-за стола и вышел из кабинета. Я собрала свои вещи и отправилась домой.

За ночь написала не одну статью, а три. Получились: очерк, репортаж и заметка. Рассказала честно о заводе, о людях, о том, как им живётся, что есть детский сад, что отправляют молодежь в институты по целевому направлению. Написала, что молодым завод платит стипендию, а затем принимает их на работу.
«Пусть три статьи получатся,-  решила я, - одну сейчас поместим, другие позже пойдут в печать. Дело Иванович нужное делает, зря он обиделся. У меня ж и глаза, и уши есть, сама все видела, а   перо «бойкое», как сказал наш главный».

Утром редактор вызвал меня к себе.
- Как сходила? Давай материал.
- Егор Петрович, там все совсем не так, как предполагали. Завод работает, сотрудники довольны, директор о коллективе заботится.

Редактор прочитал мои статьи.
- Ты что дура? - Заорал он на меня. - Тебя зачем туда посылали, гимны ему слагать?  Я ж тебе ясно сказал, что на него заказ, оттуда.
Он поднял указательный палец вверх.

Кровь прихлынула к моему лицу.
- Я не дура, я университет с красным дипломом окончила.
- Вот и целуйся со своим дипломом. Такие журналисты мне не нужны.
- Я три года работала, была нужна, а сейчас не нужна. Как так? Я написала честно, там все хорошо, директор о людях думает, они видят его заботу.
- Тебе сейчас о себе заботиться нужно, иди отсюда.
Он замахал на меня руками.

Я, красная и потная, вышла из кабинета со своими листками. Что делать? Вспомнила вчерашний чай, разговоры с рабочими завода, почувствовала разницу.
Нужно увольняться, наш главный такой, что если на кого зло имеет, то не спустит, злопамятный. А чем заниматься? Что я ещё могу? И посоветоваться не с кем, матери сейчас не до меня, бабушка умерла, отца никогда не было.

Вдруг меня осенило. Резко подхватив сумку, я выскочила из редакции.
На проходной меня пропустили, не смотря на то, что пропуска на этот раз у меня не было. Я быстренько забежала на второй этаж, кивнула Маше и вошла в кабинет директора, слегка стукнув в дверь.

Владимир Иванович сидел за столом и что-то просматривал  в бумагах, лежавших перед ним.
- Здравствуйте, это материалы, которые получились, -  скороговоркой выпалила я, -  вот, что получилось,  только не уверена, что напечатают.
Он бегло просмотрел протянутые мной листы.
- А чего ж не напечатать, все верно, это действительно так.
- Не напечатают, у меня на вас заказ был.

Он поднял глаза, снял очки, потер переносицу.
- Вы что, киллер?
Я улыбнулась его шутке.
- Похоже я безработная. В отделе кадров у вас ещё есть вакансия? Можно я схожу в центр занятости?
- Вакансия есть. А не скучно будет?
- Всегда хотела писать, но так получается, что хочется писать честно.
Он улыбнулся, надел очки, пригладил свои седые волосы.
- Иди в кадры, оформляйся. А про «писать», так это не проблема, мы и свою газету выпускать можем. Мы и раньше смогли бы, да у нас журналиста не было.

Нужно было бы его поблагодарить, но у  меня в глазах были слезы, совсем рядом. Если бы я сказала хоть одно слово, то разревелась бы, я просто молча кивала головой.


6.04.2020