Часть II. Глава 11

Пожилая женщина впереди все возилась со своей сумкой на тачке, проталкивалась через проход, скрипучие колесики повсюду застревали.
Влада ощущала, как все сильнее в ней разгорался неприятный жар, опаляя кожу, внутренности, наполняя шипящей кислотой вены и кости. Она с большим трудом сдерживалась, чтобы не сделать что-нибудь опрометчивое, что помогло бы выплеснуть это невыносимое напряжение. Некогда возвращаться за очками!
Ей приходилось горбиться, низко опустив голову, почти полностью спрятав глаза под шапкой, двигаясь практически на ощупь в этом дрянном общем вагоне, словно перевозившем не людей, а скот. Битком набитое пространство, горячий спертый воздух, насыщенный запахом потеющих тел. До чего же уязвима и слаба человеческая оболочка – в дороге это проявляется особенно явно.
А с ее обонянием – это просто непосильное желание вырвать себе ноздри. Как бы она ни старалась привыкнуть к своей восприимчивости, всякий раз это только пытки.
Потерпи, умоляла она саму себя, боясь метнуть куда-нибудь резкий взгляд и устроить пожар.
То был последний билет. Ей досталось место рядом со старухой. Когда они добрались до сидений, те оказались заняты. Двое молодых мужчин как ни в чем не бывало растянулись на нижних ярусах по обе стороны от заваленного бутылками столика. От мерзкого запаха у Влады подскочил ком к горлу.
– Простите, – начала было старушка в растерянности, обратившись к одному из них. – Вы не могли бы уступить место…
Ее оборвала короткая матерная реплика, как автоматная очередь, от которой бабуля побледнела и недоуменно поглядела на Владу. Влада, сжимавшая зубы до скрипа, упорно смотрела в сторону.
– Но что же мне делать? – проронила старуха.
Влада взглянула на свой билет в руке, скомкала его и спрятала в карман. Старательно сдерживая разрастающуюся дрожь, она шагнула к зарывшемуся в постель наглецу и резко уселась ему на живот. Пытаясь вскочить, он мгновенно подавился собственной руганью, уткнувшись в ее раскаленный взгляд. Она видела, как округлились от шока его глаза, и вместо слов он замычал… О да, она догадывалась, что он видел! Понимала, что он мог ослепнуть. Но не ощущала ни капли жалости.
Два гастролера из Сибири, колесящие по всему СНГ в поисках легкой добычи и кутежа. Преступники, давно переступившие черту. Не много ли вас развелось на белом свете?
Что ж, удача отвернулась от вас! Смотрите, кого вы сегодня встретили!
Его глаза от напряжения едва не лопались, стали слезиться, но он не мог отвести свой взгляд. Тело мужчины стало биться в ознобе.
«Ты сейчас же свернешь постель и сядешь тихонечко в углу!» – приказала она мысленно. – «На первой же остановке ты выйдешь и останешься там, найдешь патрульного и расскажешь ему о своих грабежах!»
В носу словно образовалась пробка из жгучего перца, практически лишая ее дыхания. В висках стучали барабаны, а ладони прожигало насквозь.
Но сразу за этим она подсела ко второму преступнику, в точности повторив всю процедуру. Он успел что-то прорычать, но, как и первый, наткнулся на этот нереальный взгляд из фильма ужасов. Оба мужчины схватились, лихорадочно освобождая сидения.
Влада повалилась на свою полку, отвернулась к стене и закрыла глаза.
Старуха что-то говорила и говорила в изумлении, пока парочка друзей взбиралась на верхние ярусы без единого слова. Вскоре поезд остановился и они покинули вагон. А когда снова тронулся, бабуля обеспокоенно повторила несколько раз, что мужчины не вернулись, что их вещи остались… наверное, они не успели… что теперь делать? Но Влада ни разу не ответила, старательно подавляя растущее возбуждение.
Как только поезд прибыл в Ровно, она тотчас выпорхнула на пирон и понеслась сломя голову.
Ей нужно было пересечь весь город, но она намеренно не брала такси, в последней надежде, что холод ночи остудит ее кипящую кровь. К тому моменту, как она достигла больницы, вся одежда стала влажной и ей нестерпимо хотелось ее сорвать.
– Спокойно! Он жив... Спокойно.
Влада остановилась у входа, чтобы отдышаться и в последний раз попробовать взять себя в руки. Макушка как пар под крышкой! Она сняла шапку и попыталась вытереть ею лицо. Мокрые волосы рассыпались и спутались. Легкие распирало и скребло, как в горячке, с хриплым дыханием выбрасывая огромные клубы пара в холодное пространство. Она чувствовала себя устрашающим существом ночи, химерой, выпрыгнувшей прямиком из преисподней!
Он не заслуживает видеть монстра! Господи, дай мне сил!
А что будет, если ты встретишь мать? Ты испепелишь ее, Векаре? Испепелишь собственную мать?
Но у нее не было времени долго приводить себя в порядок. Еще два часа и наступит рассвет. Мать отлучилась домой, но ты же знаешь, она работает в этой больнице, она непременно будет здесь.
Влада коснулась входной двери, без шума и усилий отперев замок. Когда она вошла, из коморки дежурного показалась седая мужская голова, Влада резко вскинула руку:
– Спи!
Лоб снова пронзила знакомая острая спица, от чего она невольно поморщилась, но мужчина быстро опустился назад и мгновенно затих.
В кабинке лифта она тщательно промокнула салфеткой стекающую по верхней губе кровь.
Палата отца находилась сразу напротив сестринского поста. Влада ощутила там свою так называемую крестную, мамину подругу, долгие годы убеждавшую ее отправить Владу на лечение в специальную клинику. Что ж, они ждали ее здесь, в этом нет сомнений. Каким бы уродом они ее не считали, а все же верили в ее любовь к отцу. И ни за что бы не позволили ей увидеть его.
Влада шла по коридору, гулко стуча громоздкими ботинками.
Крестная вскочила, узнав ее, чашка с кофе едва не вывалилась из руки. Невысокая, неприглядная, с извечно поджатыми тонкими губами и страшно не идущей ей стрижкой «боб» цвета «бургунд», отчего то вообразившая винный оттенок верхом собственного совершенства.
Последняя, кого бы хотелось видеть.
– Влада, дорогая, постой, – попыталась она остановить девушку, неудачно изображая вежливую улыбку.
Влада на мгновение замедлила шаг, но не из-за крестной. В какой-то миг она заметила темный силуэт в другом конце коридора, это был высокий мужчина. Появившись, он тут же исчез, как видение, но Владу прошибла такая опаляющая вспышка в висках, что она невольно вскрикнула и обессиленно пригнулась.
Крестная, увидев это, с опаской приблизилась.
– Тебе нехорошо? – она боялась прикоснуться к девушке, как к чему-то гадкому. Спутанные волосы падали на влажное лицо Влады, несколько прядок были окрашены алым.
– Не подходи ко мне, – прошипела Влада, повалившись на одно колено, часто моргая от застилавшего зрение рыжего тумана.
– Не нужно его беспокоить, дорогая, – все так же разыгрывала дружелюбие крестная. – Мать вымоталась на смене, а тут еще это… не нужно добавлять ей хлопот.
– Какая же ты заботливая, Таня! – процедила Влада.
– Ты... ты в очках? – спросила Таня, не сумев пересилить панику.
– Боишься увидеть мои глаза? – с насмешкой заметила Влада, медленно поднимая голову. – Разве глаза шизофреника так уж страшны, Таня?
Девушка вскочила с такой быстротой, что Таня не успела опомниться, сильные руки схватили ее за горло и придавили к стене.
Женщина приглушенно вскрикнула и даже попыталась оттолкнуть Владу.
– Я сейчас охрану вызову! – захлебнулась она в отчаянной попытке защититься.
Как же ты ничтожна, подумала Влада.
– Охрана спииит... – прошептала девушка с насмешкой, заглядывая в ее лицо, крестная настойчиво отворачивалась, рискуя свернуть себе шею.
– Боишься, что сплавлю твои бесполезные мозги? – засмеялась Влада в злобном реванше. – Не смотришь на меня. Тогда посмотри туда…
Она повернула голову крестной – и в тот же миг чашка с кофе на дежурном столике разлетелась вдребезги, осколки посыпались на пол, кофе залило журнал. Таня затряслась каждой косточкой.
– Хочешь лежать там, рядом с ним? – прошептала Влада ей в самое ухо. – Нет? Тогда уйди с моей дороги...
Она отшвырнула крестную, и та, повалившись на стол, разразилась истерикой.
Девушка с презрением взглянула на нее, гнев распирал Владу изнутри, ей все труднее было совладать с ним.
Обычно в такие моменты вся ее энергия резко возрастает. Как острым копьем она может орудовать мыслью, желанием, воображением! А теперь! То, что она вспомнила о себе тогда, в ту ночь, когда узнала свое имя… выпустило из нее Джина!
В ней словно происходил медленный взрыв. Но она не могла и не хотела останавливать его.
Чувство невыносимой боли и одновременно высочайшего наслаждения. Как лев, который вырвался из клетки, обретя долгожданное чувство свободы и устрашающей силы!
Она понимала, что могла наделать много того, о чем позже пожалеет.
И хотя бы ради отца ей необходимо постараться избавиться от этого состояния.
Она снова уловила мимолетное движение в конце коридора, метнула быстрый взгляд, но там никого не было.

В крошечной одиночной палате горел слабенький светильник. Увидев отца, Влада мгновенно ощутила всю его боль.
Сердце бьется почти неслышно, биополе едва виднеется. Заостренный бледный профиль и нездоровая щетина – как безобразная посмертная маска. Она прикусила губу, чтобы не вырвался крик досады.
В комнате был умывальник, Влада пошла к нему, чтобы привести себя в порядок. В висевшем на стене зеркале возникло лицо со сверкающими демонскими глазами, такими красными и воспаленными, что она сама отшатнулась.
Влада умылась и намочила холодной водой небольшое полотенце, что нашла рядом с умывальником, какое-то время держала его прижатым ко лбу.
Она услышала тихий стон, отец проснулся, почувствовав ее.
– Я так рад, – прошептал он, – ты пришла...
Затем он умолк. Она уже стояла у его кровати, и тогда он стал разговаривать с ней мысленно. Говорил о том, что гордится ею... Как и раньше просил пообещать ему, что не позволит своему дару пропасть... Ведь в том и счастье, в том предназначение.
Эта тема всегда ее выводила, но сейчас она готова выслушивать от него, что угодно.
Она взяла его руку, лежащую на белой простыне, и поцеловала ее.
«Твоя мама…» – продолжал он.
«Прости», – отвечала Влада, гладя его голову. – «Я здесь бессильна».
«Как же я хочу увидеть свою девочку счастливой. Само солнце спускалось к нам в дом, когда ты была в нем… Я так скучаю по тебе, по твоему смеху…»
Она ничего не могла поделать со спазмом в груди, усиливающимся с каждым его словом.
Но что такое ее боль, в сравнении с той, что она доставляет ему!
«Пап, поспи».
В этот момент крестная ворвалась в палату:
– Ты чего на кровать уселась? Его нельзя буди…
Через секунду Влада уже схватила ее за шиворот, – замешкалась только, чтобы осторожно опустить руку отца и сделать глубокий вдох – иначе, без сомнений, взорвала бы ее, как чашку с кофе, – быстро вытолкала ее из палаты и прижала к стене.
– Снова ты? Нарочно меня провоцируешь? Еще раз вот так к нему ворвешься, превратишься в шоколад, который ты так любишь, сестра милосердия, сама доброта и терпение!
Крестная зажмурила глаза и запричитала:
– Отстань от меня!
– Не отстану, – рычала Влада. – Я даже готова смириться с тем омерзением, что вижу, когда смотрю на тебя... Но то, что увидишь ты, многое тебе объяснит, о, госпожа маленькая зарплата! Так что не открывай ни глаз, ни рта!
Женщина закрылась руками, отвернулась к стене и бормотала что-то бессвязное.
– Может ты увидишь не безумие, а самого дьявола, – добавила Влада, выпустив из пальцев оторванный воротник.
Крестная готова была лишиться чувств от страха. Влада не выносила вида этой тщедушности, чувствуя, что снова закипает.
– Я останусь здесь, пока мать не придет. И я знать не хочу про приемные часы, что «положено», а что «не положено». В какой из карманов не положено? В этот? – Она рванула карман на халате тетки, выдрав его с основанием. – Или этот? – рванула второй.
– Хорошо, – простонала женщина, сотрясаясь не только телом, но и всем сознанием. Она так боялась сумасшедших, в них столько силы!
– Умница, – кивнула Влада и вернулась к отцу.
Он, кажется, снова отключился, либо задремал.
Она попробовала заглянуть в его память, понять, что произошло.
Прикрыла глаза и снова увидела темный высокий силуэт… Внезапно из рассеянной мглы возникла красная драконья голова! Тот самый человек-змей, которого она видела во сне. И снова он сжимал смертельной хваткой сердце ее отца.
Ее охватила новая вспышка тревоги и злости.
Это существо – не символ болезни, а вполне реальная личность, причинившая несносные муки ее отцу. Та самая личность, что была рядом с ней в гостинице на кануне и оставил столь примечательный подарок – розу.
Кто ты?!! Что тебе нужно?
Она не доктор, но знала диагноз. Отец выжил чудом.
Влада стиснула зубы от непреодолимого желания предстать перед вредителем и потребовать ответ. Зачем ему этот невинный человек, простой скульптор, целыми днями возившийся со своими «черепками»?
Именно в тот момент, когда она вспомнила свое имя! Вспомнила свои способности в прошлом. И что важно – попыталась убраться отсюда восвояси!
Ярость шипела и трещала в ней, как гремучая змея.
Вот, значит, как? Я нарушила какие-то границы?
Ее действительно кто-то контролировал все время, это не фантазия. Периодически она ощущала идущий словно издалека, но проникающий повсюду мужской взгляд, именно мужской, потому что женский взгляд не бывает таким впивающимся и жгучим. Временами то были уже другие глаза – менее пристальные, достаточно отстраненные. Сколько раз она задавалась вопросом, кто Они? Сколько раз ощущала себя в центре странной игры. Но кто она в этой игре? Чьи это правила?
После того, что сегодня произошло, она убедилась, что это не друзья!
«Что теперь? Убьете всех моих родных, если я начну вспоминать больше? А может именно этого вы и ждете от меня? Кто вы, черт бы вас побрал? Что же прячетесь, как трусы?»
Отец вздрогнул во сне, затем улыбнулся, открыл глаза и потянулся к ней:
– Это ты? Это точно ты?
 Она сжала его теплую ладонь.
– Пап, я здесь, все хорошо… Ты в больнице. Будь разумным, не пытайся встать.
– В больнице? Ты мне снишься?
– Нет, я правда здесь, вот, видишь, это моя рука, – она чуть сильнее сжала пальцы.
– Да... моя фея... – шептал он с восхищением. – Моя волшебница…
Это невыносимо. Он продолжал верить в нее несмотря ни на что. Он тоже... тоже… Как и тот, другой ее отец, из другой жизни...
Почему всем кажется, что у нее должна быть миссия?
Бедный… он всё копит для нее деньги, потому что она не должна ни в чем нуждаться. Она читала его сумбурные, преисполненные беспокойств мысли. Продал кое-что...
«Где ты была? Я звал тебя».
– Перестань, – взмолилась она. Слезы выедали глаза. – Помолчи... помолчи... эта штука в твоем сердце... если то, что случилось, повториться... ты этого не переживешь...
Но он все продолжал говорить про деньги.
– Пап! – воскликнула она. – Если это повториться, у меня больше не будет тебя!
– Это неважно… С тобой все должно быть хорошо...
– Нет! – отрезала она, но потом ласково добавила: – Со мной все будет хорошо, только если ты будешь здоров. – Она положила щеку ему на грудь. Он гладил ее по голове, пытаясь распрямить дрожащими пальцами спутанные белые пряди.
Влада слушала едва уловимый стук его сердца… Безграничная любовь к дочери сделала его мишенью. Ах, если бы не это…
Неужели ей придется внушить ему обратное?
Крестная уже позвонила матери, у нее минут 15 в запасе, не больше.
Она подняла голову и посмотрела на отца.
– Девочка моя, – шептал он нежно, трогая шершавыми пальцами ее лицо. – Такая малышка еще... Кто о тебе позаботится? Мне необходимо быть здоровым. Я буду здоровым, вот увидишь... Это все скоро пройдет, и мы поговорим, да? Что-то придумаем. Только не исчезай, хорошо?
– Хорошо, – кивнула она, призывая на помощь все свои силы.
Затем поднялась и отошла на несколько шагов.
«Я знаю, что у меня было много отцов». – Размышляла она, – «И что же? Я не готова потерять его! Он все, что у меня есть, единственный, кто не принимал меня вражески... Даже если бы я оказалась инопланетным мутантом, он бы не боялся меня, не испытывал бы отвращения… Господи!» – зажмурилась Влада, – «Помоги ему! Все, что происходит между нами – это наше личное. Он не при делах! Прошу... помоги!!!»
Она напрягла всю внутреннюю энергию, весь разум, все, что в ней есть, все импульсы... Затем вдохнула и быстро прошептала:
«Послушайте меня! Послушайте! Я не знаю, кто Вы и что Вам от меня нужно.... Дайте мне возможность спасти его... помогите мне! Делайте со мной, что хотите, но помогите мне спасти его! Я знаю, что Вы меня слышите, я ни минуты в этом не сомневаюсь! Умоляю! Кто бы Вы ни были!»
Она ощутила легкое движение воздуха, как если бы подул ветер и что-то упало. Но ничего не упало, и сквозняков в палате не наблюдалось. Однако что-то сместилось в пространстве... на много-много километров. Как если бы кто-то что-то крикнул вдалеке, но вышло так, что прошептал ей на ухо.
Лишь на секунду, будто распахнулась и быстро захлопнулась дверь, или, скорее, кулиса – тяжелая плотная кулиса, темная и непроглядная – взметнулась, пропустив какое-то неуловимое движение и снова закрылась. Голова ее на миг вскружилась, но дыхание при этом стало свободнее. По спине прошел озноб, все напряглось внутри и снаружи, вздыбив волоски на теле.
Влада словно теперь не одна была в комнате, здесь были еще люди, или личности, или существа. Пожалуй, так правильнее – существа... Ибо она не могла быть уверена в том, что это люди. Но она ощутила тепло их присутствия, ощутила поддержку. Ей даже показалось, она услышала голос, позвавший из туманной дали: «Я с тобой!»
Но все было так мимолетно и зыбко, не более секунды.
Однако внутренняя сила ее удивительным образом возросла, возникло внезапное чувство легкости и поразительного спокойствия.
Влада подошла к отцу и снова присела на край постели. Он попытался открыть глаза.
– Спи, пожалуйста.
– Я хочу видеть тебя, – успел он простонать, когда ее рука плавно порхнула над его головой.
– Мы увидимся, – пообещала она, а затем запела – негромко, мелодично, странным голосом, многоголосым, как если бы слились вместе несколько разных голосов – мужских и женских, глухих и звонких, но отчетливо напевающих: – Твоя болезнь отступит прочь, ты будешь жить как прежде, не призывай слезами дочь, стань мастером прилежным… Без риска, страха и потерь… Сон исцелит тебя теперь...
Голос тихо и мелодично расплывался над постелью, над лицом ее отца, веки которого уже закрылись и сознание ускользнуло.
Влада и сама не понимала, что происходит, но просто пела, очарованная собственным голосом. Все так естественно, песня лилась сама. Что-то открылось в ней, и неважно – что, это работало.
В жизни она часто пела, не задумываясь, проявляя внутреннюю потребность. А сейчас пение сделалось смыслом всего. Ее внезапно постигло понимание, что так было всегда. Она пела в своих снах, в своих воспоминаниях… и происходили удивительные вещи.
Влада почувствовала, что сознание ее отца не померкло, просто немного стихло и переместилось в другое пространство, и словно закуталось в исцеляющей пелене. Тогда она прошептала, тем же странным голосом:
– Смейся, радуйся каждому дню. Создавай много красивых вещей... это нужно людям! Приноси радость – себе и другим. Твоя дочь где-то там, где все хорошо...
Она замолчала, и голоса, льющиеся из ее горла, как из глубины космоса, тоже умолкли.
Показалось, она была в гипнотическом состоянии. Но сознание оставалось чистым и ясным, как если бы она просто ненадолго погрузилась в сон! Знание того, что она подключилась к чему-то бесконечному в тот миг, невероятное, сильное чувство единения с самим источником, вызывало одновременно волнение и восторг!
Отец мирно посапывал. Влада изучила состояние его организма и не увидела больше опасности для жизни. Ласково улыбнулась и погладила его лоб, как обычно делают родители у постели спящих детей.
– Прощай, пап... Я люблю тебя, ¬– прошептала она.
В палату резко отворилась дверь, на пороге возникли мать с Таней.
Влада услышала звук, напоминающий шорох ветра, быстро скользнувшего по коридору, звук, который донесся из другого мира. По спине пробежал ток, шелестящий шепот ветра в ее голове скомандовал: «Встань и уходи!»
Влада поднялась и поняла, что ее не видят.
Мать и крестная разочарованно оглядывали палату.
– Ума не приложу, куда она подевалась, – изумлялась крестная.
Мать молча подошла к кровати отца. Влада шагнула в сторону, пропуская ее.
Лицо матери было так напряжено, что казалось совсем изможденным и старым, все равно что иссушенная болезнью пациентка из соседней палаты: потускневшие серые глаза, кое как зачесанные в узел сухие волосы, напоминающие солому. Смотрела на отца с усталостью и раздражением. Влада хотела прочесть ее мысли, но почему-то не смогла.
Она ощутила, что их разделяет нечто, похожее на плотную, но мягкую ткань.
Занавес… пришло откуда-то понимание.
«Уходи!»
Она развернулась и вышла в коридор.


Силы покинули тут же, стоило вдохнуть морозного воздуха. Ноги стали подкашиваться и Влада ощутила уже знакомое опустошение. Едва успев добрести до скамейки во дворе больницы, девушка присела, тяжело дыша, и полезла в карман за бумажными платками – паршивый нос опять в крови. И снова чувство, что лоб пробили чем-то острым, казалось там зияет дыра, виски сводила тупая боль. Кажется, она сейчас потеряет сознание.
Нужно убираться отсюда, пока еще разбирает дорогу за этими маслянистыми пятнами в глазах.
Просто несносно...
Что это было?
С кем она соединилась? Они откликнулись на ее зов. От пережитого ощущения, от нового впечатления ее лихорадило. Она знакома с Ними, хоть и не может вспомнить.
Зато Они знают о ней все.
Без сомнения, Они владеют ситуацией.
Но это пока.
«Слышите?!! Это пока!»

* * *

До рассвета оставалось несколько мгновений. В палате было еще темно, когда Роман проснулся. Какой-то шорох разбудил его.
Он увидел стройную фигуру, темные очертания мужского силуэта, стоящего возле умывальника к нему спиной. Показалось, незнакомец держит в руках полотенце, что висит обычно на крючке, и, склонив голову, прижимает его к своей щеке.
Роману не хватало сил, чтобы напрячь глаза и как следует разглядеть его. Невозможно определить даже возраст. На нем был темный жакет, отлично подчеркивающий его фигуру и, кажется, волосы, собранные в небольшой хвост.
– Вы не доктор, – произнес он.
В тот же миг он понял, что этот человек читает его мысли. В точности, как его дочь. Он и правда чем-то напоминает Владу, но в то же время совсем отличен от нее.
Мужчина тихо засмеялся – красивым бархатным голосом, и подошел ближе. Присел в пол оборота на его постель – и все скомкалось у Романа внутри.
– Почему же, – пространно заметил незнакомец. – Доктор. Я всегда был доктором, еще в те времена, когда в этой местности росли дикие заросли, а люди разговаривали на таком древнем языке, что не упомнить. – Он снова засмеялся. – Уже тогда я творил истинные чудеса.
Наконец он повернул лицо и поглядел на Романа, чуть пригнулся к нему, когда произнес:
– И даже воскрешал мертвых…
Роман вжался в изголовье, почувствовав инстинктивный страх – в темноте сверкнули два оранжевых огонька. Но он не успел разглядеть лицо незнакомца, тот быстро провел ладонью у него перед глазами – и все накрыла темная прохладная кулиса...




Часть II. Глава 12: [url=http://www.proza.ru/2020/04/08/1788]