Пес на карантине

Все было бы в порядке, если б не Джульбарс, насравший в коридоре.
Тихая, мирная собака, без признаков агрессии показывала, что пора уже идти гулять. В моем распоряжении не оказалось достаточных средств, объяснить ей, почему мы должны сидеть дома, но я все равно их использовал.
Я показал злой вирус, изобразив его маркером на собачей миске; затем мы вместе прослушали новости зарубежных каналов, поскольку нашим он точно бы не поверил, считая, что мы – избранная страна; накормил его рагу с перцем и слегка подгнившими овощами – тем, что он в жизни бы не стал есть; натыкал его носом в унитаз для людей, но тут же сам пожалел об этом; наконец, совершил проповедь на собачьем языке, но, это все равно не подействовало – собака хотела гулять!
И тогда я рискнул выйти в окружающий наш дом агрессивный мир, наполненный безумием распоясавшего всепожирающего вируса.
Погода, как казалось, не способствовала распространению заразы. Ясное,  солнечное, прохладное утро. Пустынный парк. Редкие прохожие, закрывающие лицо. Джульбарс радостно носится по газону, распугивая воробьев. Тихая весна, странно безлюдная и удивительно красивая своей пустынной бескрайности.
Но вирус, как оказалось, имел несколько форм мутации, на одну из которых не действовали никакие иные факторы, кроме поражающих мозг распоряжений лиц, чей мозг было поражен еще до того, как  они  приобрели способность отдавать распоряжения.      
Три фигуры, пораженные  распространенным в наших краях штаммом и облеченные в форменные ватники, решили  предотвратить распространение собачьей радости на окрестные кусты.   
Не имея возможности  иным способом договориться с собакой, я лишь изобразил ей графически результат переговоров с представителями конкурирующей пандемии.
И это оказалось самым действенным средством.
Пес вообще перестал срать.