Глава 6. Стереотип мышления

          Я позвонил Соне в районе обеда, и мы пошли на прогулку в парк, она пришла с ребенком. Возила она своего мальчика в раскладной коляске летнего типа. Он редко напоминал о себе.

         – Что случилось? Ты сказала соседке правду о том, что она не умеет заваривать кофе, и она обиделась? – я решил немного подшутить над тем, как Софи идеализирует этот напиток.

         – Да нет, просто она сегодня в день работает.
         – И что, ты ей сегодня на ночь оставишь ребенка? – я по-прежнему иронизировал, но уже, с определенной долей логики.

         – Слушай, это хорошая мысль! – Соня немного оживилась.
         – Тогда у меня есть одна идея, чем мы могли бы заняться!
         – Ух, ты! Какая идея у тебя есть?
         – Ну, для этого надо взять Маклафлина, завалиться к Вадику. Желательно в темное время суток, лечь на пол, расслабиться и включить «A Handful of Beauty». В общем, создать располагающую обстановку, а дальше по старой схеме.
         – Вот хитрюга! А я-то думала, что у тебя и правда идеи какие-то!
         – Ну, а как ты хотела? Мы же в ответе за тех, кого приручили! – я цитировал Экзюпери, но получилось как-то в пошлом контексте, видимо все из-за моей иронии. Среди моих знакомых был некий Роман Голод, он был «душа компании». Я как-то наедине, сделал ему комплимент, а он ответил, что все его шутки зиждутся либо на подколах, либо на пошлости.

         Пусть не много в такой форме, но я давал понять Соне, что мне нравятся ее методы «наставничества», т.к. я не только получал удовольствие и опыт в общении с противоположным полом, но также самоутверждался. Это было очевидно из того, как мои знакомые смотрели на меня, когда я в компании Софи. Она поднимала мой уровень как мужчины, на несколько делений. Что мне, девственнику, надо заметить, весьма льстило.

         Мы погуляли в парке, около нашего завода РТИ, другого парка у нас не было, хотя этот был не плох, сам по себе, хоть и мал. Недавно здесь построили фонтан, и в нем даже есть вода. В прошлом году я, будучи во вменяемом состоянии, утопил одну из своих советских гитар. Гитары выпускались на мебельных фабриках, стоили не дорого, и люди время от времени дарили мне их для чего-то. Была такая тенденция – если кому-то нравилось мое творчество – они дарили мне старый музыкальный хлам, который, по всей видимости, выбрасывать было жалко. Ну а я, в силу своего таланта, был просто обязан найти всему этому непотребству некое применение, поэтому иногда их становилось у меня в избытке.
 
          А еще, кроме парка, у нас есть «Посадка» – искусственно высаженная лесополоса для укрепления грунта вокруг железнодорожного полотна. Между Посадкой и жилым массивом проворные автовладельцы «самозахватом» строили гаражи. За Посадкой находился шиноремонтный завод. В этих всех местах я и провел практически все свое детство. И еще одно примечательное насаждение росло у нас в виде кустарника – это канадский клен, который, судя по всему, тоже рос не по своей воле, как раз в аккурат между посадкой и ЖД полотном. Из него, в детстве, я делал мачты на кораблики, т.к. его ветви, да простит меня Greenpeace, были самыми прямыми.

          Естественно мамы с ребенками, всегда ходили в парк, а пацанва и прочие озорники лазили по посадкам. Вот и мы уже вышли на второй микрорайон, около магазина «Одежда», и встретили Сергея Морозова, т.е. «Морозика» с его девушкой Людмилой. Я, по обыкновению, как воспитанный джентльмен, катил коляску с Глебом.

          – Привет Димыч! – сказал Сергей, когда увидел меня с коляской и показал взглядом на Глеба. – Ничего себе! когда это ты все успеваешь?
          – Привет, ты сейчас, о чем? – ответил я, – А это! – нет, это творчество не принадлежит моему перу.
          – Понятненько! Ну, а как там запись? Довольны? – сменил он исчерпавшую себя тему.
          – Канеш! Все – супер! Мы даже не ожидали! Довольны – это не то слово.
          – А какое, то? – Сергей явно напрашивался на комплимент, и хитро улыбался.
          – Они в позитивном шоке. – София нарушила наш диалог.
          – Ну что же, значит, не зря живем, раз то, что мы делаем, приносит такие эмоции окружающим! Спасибо вам ребята, что делаете такую, красивую музыку.
          – Вот что за человек, – обратился я к его спутнице, Людмиле, – он нам запись устроил с живыми барабанами и ударником, и еще нам же, спасибо говорит!

          Людмила молчала. Улыбаясь, счастливая, прислонилась головой к его плечу.

          – Это тебе спасибо, Сергей, без тебя ничего не было бы! – я обратил свой взгляд снова на Морозика, и протянул ему руку. – Мы, в неоплаченном долгу перед тобой!
          – Ой, ладно тебе, перестань! – Сергей сделал такой взгляд, из которого, было понятно, что он занимался альтруизмом, и не рассчитывал от нас что-либо выручить вообще. Да и выручать то у нас было нечего, ведь зачастую, у нас не хватало средств, доехать по маршруту «Лисичанск – Приволье». 
         
          Тут Глебка проснулся, забеспокоился, и начал плакать. Соня взяла его на руки и стала укачивать, и петь какую-то песенку, со словами «Summertime an' the livin' is easy»

          – Димыч, а ты Вадика Киреева давно видел? – прервал он шепотом, колыбельную Сони.
          – Ну, на прошлой неделе в ДК им. 1го мая, а что?
          – Он тебя не приглашал на репетиции?
          – Какие? В ДК что ли? Так я там, время от времени, бываю!
          – Да нет, здесь у меня.
          – Пока еще, нет.
          – Ну, загляни к нам. Странно, что они тебе не говорили еще. – он выдержал короткую паузу, – ладно я пойду, а то, наши дамы уже заскучали. Все давай, до встречи!
          – Давай, пока Сергей!
          – Пока, пока! – он посмотрел на Глеба с Соней, помахал им рукой, и скрылся в тени деревьев.

          Соня продолжала петь Глебу: «So hush little baby don’t you cry»
Мы пошли с ней в сторону гаражей, перешли железную дорогу с посадкой, и пошли дальше в сторону профилактория.
 
          – Как ты пришла к такому глубокому пониманию Вселенной? – спросил я, когда мы порядком удалились от города.
          – Ну, даже не знаю. Это же не за одну минуту случилось.
          – На мой взгляд, вот у меня такое ощущение, ты смотришь на жизнь с какой-то другой стороны. Мы – обычные люди, как бы смотрим с одной, а ты с абсолютно другой стороны. Не могу выразить мысль, но ты, не такая как все. В хорошем смысле, конечно.

          Сзади корпуса профилактория была беседка в форме паука, где я когда-то, в отрочестве, в году так 1987м, учился подтягиваться на ее перекладинах, которые, на самом деле, были предназначены для живой крыши из винограда. И вот даже сейчас, виноград что-то, не покрыл крышу этой экспериментальной беседки. Мы сели на лавочку, и у нас с Соней, опять пошел разговор на тему «о нематериальном».

          – Ты знаешь, мой опыт показал, что человек может, и даже имеет право получить от жизни все что пожелает. Абсолютно любые подарки!
          – Мне такое даже в голову не приходило. Это как, что значит любые? – Удивился я.
          – Он, может поставить перед собой задачу, и добиться любой цели. Об этом написано достаточно книг, но все эти рекомендации, к сожалению, не всегда срабатывают. И ты знаешь, я нашла причину, почему так получается!
          – Я люблю фантастику читать, а про связь причины и следствия, читать, ещё не доводилось. – Сказал я, пытаясь вспомнить мой прочитанный репертуар.
          – Оказывается, что прежде чем приступить к реализации нужных тебе событий, ты должен войти в гармоничное воздействие с окружающим миром, и принять этот мир таким, каков он есть.
          – Да я, ни с кем и не конфликтую вроде. – я пытался склонить Соню не много к юмору, но она была непреклонна.
          – Тебе нужно перестать осуждать его некоторое, на твой взгляд, несовершенство. Если этого нет – то значит, ты нарушаешь те требования, которые предъявляет тебе жизнь или, если тебе будет удобно – называй это Богом, судьбой, высшим разумом или любыми другими силами.

          – Ограничимся понятием «Жизнь» или тебе удобнее «Бог»?
          – Мне удобнее «Абсолют».
          – Ок, мне нравится, – согласился я.
          – Так вот если этого нет, то человек нарушает те требования, которые предъявляет, пока пусть будет Жизнь, к его поведению, а нарушение вызывает последствия, в виде неприятностей, болезней, несчастных случаев и т.д. А стоит, лишь перестать нарушать эти требования, как все неприятности уйдут из твоей жизни, самым чудесным образом!

          – Не слышал про такое.
          – Ты знаешь, в своих размышлениях, я не могу обойтись только теми понятиями, которым меня учили в школе, в институте и даже в детском саду. Потому что все, полученные знания, которые есть у нас на сегодняшний день, те, что нам дала наша советская система, не смотря на их кажущуюся солидность, все они опираются на науку, а наука у нас, как мы знаем, опирается на материю. То есть, она считает, существующим или реальным только то, что можно посчитать, измерить, разложить на частицы и так далее.

          Между тем, в нашей жизни, всегда присутствуют явления, которые, современная наука, никак не объясняет. Скорее всего, со временем, лет через 20-30, она значительно расширит диапазон своих знаний об этом мире, если конечно мы опять не вернёмся назад в Совок, но я не хочу ждать этого. Мне хотелось бы прямо сейчас, применять те знания, которые сосредоточились в древних религиозных и эзотерических системах. Я хочу использовать некоторые понятия из этих систем знаний, которые на сегодня, не имеют строгого научного объяснения.

         – 20-30 лет? Если прибавить среднее арифметическое – то есть 25 лет, к сегодняшней дате, мы получим 17 июня 2017 года. Ого – я вряд ли столько проживу!

         Мне казалось, что жизнь существует только в настоящем моменте. Я не знал, что будет со мной через неделю-другую, а тут через четверть века! Конечно, мне казалось, что это уже буду не я. Или вообще – я не буду уже в то время.

         По иронии ее величества Судьбы, ровно через четверть века, 17 июня, 2017 года, я буду ехать на мотоцикле, и попаду в маленькое ДТП. В маленькое, поскольку из-за дождя решу ехать медленно. Другими словами, не было бы дождя – не было бы меня, и не было книги. Я пишу – а значит, я живу!

         – В смысле?
         – Мой лимит это 40 лет, а лучше лет 30!

         Не знаю, откуда такие мысли, но я всегда был уверен, что 40 – это уже много, а быть старым у меня, совсем не было желания, поэтому в моей голове был такой своего рода барьер с детства. Я думаю, что это просто стереотип. Хотя для некоторых моих близких людей, по всей видимости, как показало время, это был не просто стереотип мышления. Или этот стереотип, был больше чем просто мышление. Не знаю…