Человек-невидимка

  Маятник - загадочная фигура. Это не про феномен - тут как раз все более менее.
  Движение от одного к другому и обратно. Либо вокруг чего-то.
  На себе ощущаю. Из детства во взрослость - из взрослости в детство. Или из незнания к узнаванию, от непонимания к смыслу, от смысла к бессмыслице. Качание.

  Поначалу незыблемой была семья - родное целое, среда. Своим распорядком, иерархией, главное, цельное, органичное, неотъемлемое, свое.
  В десять все изменилось. Вкусил от древа и отшатнулся, а потом грянул молчаливый родительский раскол. Темное время лет, и целое приказало.
  Остался словесный контур, общее место проживания, единое хозяйство, но отношения изменились.
  Теперь с каждым по отдельности, и я стал стрежнем, на котором держалась совместность, в каком-то смысле ответственным за сохранность, но прежнее ощущение безусловно родной среды исчезло. К сожалению, навсегда.

  Потом двор, класс, клуб. Свои. Миллион друзей летучих.
  Казалось, двор - навсегда. Продержался до двадцати. Класс исчез после выпускного, клуб не выдержал женитьбы.
  Друзья, с которыми не расставались, денно, нощно жили, пили, дурили, разве кровью не клялись, исчезли вместе с союзом. Как говорят - жизнь развела.

  Так где, в чем твердость, незыблемость, постоянство. Снаружи нет - ни в вещах, ни в деньгах, ни в отношениях. Увы, изменчивы.
  Остается искать внутри, а там сплошное качание - русский или еврей, математик или инженер, консультант или адвокат, либерал или консерватор. Даже имен несколько.
  Вечное недоконца, и не могу прилипнуть всерьез -только причалил, сразу полный назад.

  С инженерией получалось нормально, хотя специальность называлась инженер-механик-исследователь. Между станком и кафедрой.
  Аспирантура, лаборатория, тончайшая аппаратура, рядом член-корр. Хорошая зарплата, бусовый приработок, мини-спортзал прямо на работе, бассейн в двух шагах, две минуты до леса, велосипед в каптерке, видеодвойка.
  Гигантский аквариум, картины художника Ладнова, восемьдесят литров в квартал, парикмахерская за дверью и театр "Манекен" за стеной.
  И над всем этим счастьем возвышалась восьмая общага - Пармская обитель во всей своей лихорадочной полноте и чувственном разнообразии. Парадайз.

  Нет, засобирались в Израиль. Толпой. Даж английский стал учить. Раза четыре сходил. Занемог, опротивел сам себе и сбежал - назад в СССР, а в девяносто первом ухом не повел, патриот. Не хватило гражданского чувства.
  Хотя к тому моменту, особенно после путча, не было ни чувства, ни надежды - ноль, минус. Выхаркали, выблевали, высмеяли. Утопили в презрении.

  И вот я, впопыхах на сборах присягнувший союзу, гражданин новой, свободной России. Либерал и реформатор - прежде яблочник, но теперь немного гайдаровец и приват-консультант. Дым над водой.
  Новая жизнь, новая профессия, новое окружение - чиновники, судьи, прокуроры, бизнесмены, адвокаты. Плюс интересная фишка - бывший инженер.

  Умею считать, понимаю чертежи, бывал в цехах, могу разговаривать на русском заводском.
  Более того, быстро вникаю в техпроцесс, но главное, способен донести железно-грубую прозу до суда.
  Адвокат с инженерным уклоном - чувствуете, качается. Есть уклон. И мышление инженерное - модель, начальные и граничные условия, рабочая схема.
  Надо сказать, работало, и даже вполне успешно.

  Попробуй, найди себя в этих промежутках. Рано или поздно дошло - неправильно мыслю ,ибо отталкиваюсь от внешнего "я", читай, отражения - чистой воды миф о Нарциссе.
  Развернулся и уперся в Декартову эргосумму. Поползла метафизика, логосы, канты, ницши, хайдеггеры, а потом и собственно писанина - прорвало плотинку.

  Но вопрос остался. Маятник, будь он трижды неладен - мерцающий человек невидимка. Радикальный субъект.