Генка

Взяв мобильный телефон, Света увидела пропущенный звонок от старшего брата. Сразу мелькнула мысль: "Не случилось ли что с матерью?  Ей уже 88, но она дала себе установку: "Я буду жить до 90 лет".
И дети привыкли к мысли, что мать будет всегда.
Живёт мама у старшей сестры, далеко, на Амуре. Их село стоит на самом его берегу.


 Света набрала номер брата, пошли гудки-вызов.
    - Паша, привет, звонил?
    - Привет, сестра, звонил. Я приехал в город, а ты где?
    - Я тоже сегодня выезжаю, завтра буду.
Голос брата показался Свете встревоженным.
    - А ты знаешь, что Генка Лим умер? - спросил он. Генка - одноклассник Светы, друг детства. Они не виделись с ним с юных лет.
    - Что с ним случилось? - спросила Света.


    - Да, как сказали, пил он по-чёрному в последнее время. А у него был диабет, подагра и прочие болезни.
    - Ну, умер и умер, - сказала недовольно Света. - Сам виноват. Я не думала, что он любитель выпить.
Они ещё перебросились словами и, отключив телефон, Света подумала:
    - Голос  у брата был такой трагический, он думал, что я расстроюсь, а я вот такая, чёрствая.


Несколько лет назад в социальной сети она увидела вторую жену одноклассника, познакомилась с нею. Затем та попросила номер телефона Светы для Генки. Через какое-то время он позвонил ей. Они долго и хорошо говорили: друг детсва приглашал в гости, обещал встретить с поезда. Напоследок сказал, что до сих пор любит Свету. Она посмеялась:
    - У тебя красивая молодая жена, дочь - вылитая ты. Цени то, что у тебя есть.
Они так и не встретились. Света считала, что незачем встречаться с чужими мужьями.
 

С Генкой они дружили в пятом-восьмом классах. Брат Светы одним из первых в посёлке приобрёл магнитофон «Астра», выписав его из Посылторга. В магазинах их в продаже не было.  Корпус "мага" серого цвета, с ручкой, чем-то напоминал чемодан.
До него у брата была приставка «Нота», тоже с бобинами, купленная в ближайшем городе. Безотказная модель, с тремя клавишами управления: воспроизведение, перемотка и «стоп».

 
Но воспроизводить запись с неё можно было только через радиолу, что они и делали - у отца был «Рекорд». Он любил послушать песни с пластинок, пачку которых купил одновременно с ним. Любил сам попеть, вытягивая слова, напрягая жилы на шее.
    - Смотри - лопнешь! - корила отца мать во время его художественной самодеятельности.


Друзья приходили к брату послушать музыку. Пашка закрывал шторы в зал, межкомнатных дверей в квартире не было. Доставал бутылочку импортного вина: «Рислинг» или «Алиготе». Свету представлял парням, как любимую сестру.

 
Вот тогда-то, впервые, с бобин приставки, они все услышали Высоцкого. Никогда не видя его фото, ролей в кино, поклонники представляли Владимира крупным мужчиной с сильным, хриплым голосом. А увидев его в фильме «Вертикаль»,  несколько разочаровались - небольшой, с бородкой, не выпускающий гитару из рук. Но полюбили его на всю жизнь! Ласково называли: Володя Высоцкий.

Учились в ту зиму дети во вторую смену. Света не успевала встать с постели, как старшая сестра Катя ей кричала:
    - Светка, вставай! Генка идёт!
Света подскакивала, быстренько умывалась. Едва успев причесать короткие волосы,  слышала стук в дверь - Генка уже был на пороге.


Они уходили с ним в зал, закрывая цветные шторы. Генка садился за круглый стол, накрытый узорчатой гобеленовой скатертью с жёлтыми кистями, по-быстрому списывал у Светы домашние задания по математике и русскому языку.

Потом Света включала магнитофон. Брат научил её, как перематывать бобины на «Астре», туда-сюда. Ей одной из сестёр он доверял свою бесценную технику:
    - Сначала выключи магнитофон, потом выдерни вилку из розетки, - наставляя, говорил он.

Они слушали с Генкой музыку, больше - песни Высоцкого, потом он уходил. А Света начинала собираться в школу.

Ещё Генка приходил к соседу Светы – Сашке, которому родители купили в городе гитару. Отец Сашки работал водителем, а мать - в бухгалтерии леспромхоза. Но таланта к игре у пацана не было и учить его было некому.

За ученье взялся Генка. Он где-то самостоятельно научился играть. Но своего инструмента у него не было, хотя их семья считалась обеспеченной. Отец, дядя Дима, работал на тракторе, на лесозаготовках, мать - рабочей ЖКХ. Пацанов в семье - четверо. По тем временам гитара - роскошь!

И пока предки Сашки были на работе, мальчишки бренчали, истязали гитару. Генка стучал в стену Свете:
    - Слушай, как Сашка играет!
Света, послушав через стену из бруса, оштукатуренную и побеленную известью, в их исполнении «Шизгарэс», смеясь, отвечала:
    - Врёте, это Генка играет!

 
Сашке она тоже помогала в учёбе, жалея его. Родители закрывали бедолагу на ключ, не пускали гулять. Света по завалинке перелезала через высокий забор, Сашка открывал форточку и отдавал ей тетрадь с заданиями. Света решала примеры, задачи и возвращала ему тетрадь.
    - На сегодня Сашка порки избежит, - радовалась она.


Кудрявый и синеглазый, симпатичный очкарик, с веснушками на небольшом носу, рос бесталанным в учёбе, нелюбимым, затурканным отцом. Тот безжалостно драл ремнём сына за двойки. Сашкины вопли частенько доносились через стенку. Если мать заступалась за сына, доставалось и ей. Она частенько прибегала к соседям, пряталась от мужа.
    - Намотает косы на кулак и тащит меня по полу, - жаловалась она.

 
Сосед за ней не приходил, видно, стыдился своих выходок. Он считался не пьющим, но научился делать в домашних условиях даже шампанское, а Валентина умела печь торты. Крем был только двух цветов: белый и коричневый, с какао.

После скандалов соседка возвращалась домой, а спустя какое-то время, постриглась очень коротко. Отношения между соседями были дружескими, но в их супружеские дела родители Светы не вмешивались:
    - Сами разберутся, - говорили они.


В наказание отец заставлял пацана вычерпывать фекалии из туалета и разносить их по огороду, в качестве удобрения. А так как сортир был на два хозяина, как и деревянный дом, то общая выгребная яма становилась пустой и на половине семьи Светы.
После такой работы Сашка стремглав бежал в общественную баню, высоко закидывая руки и ноги. По манере бегать его можно было узнать издалека. Света и Генка были чуть ли не единственными друзьями Сашки.

 
Может быть, из него мог получиться спортсмен, тем ума много не надо, или водитель. А получился наркоман - попробовал в городе, куда его отправили учиться, наркотики. Жил там у дядьки, любимого брата отца - не усмотрел дядька. Спустя годы, Сашка наложил на себя руки, накинул на длинную шею петлю.


Это случилось в родном доме, когда его семья переехала в город, бросив его одного в посёлке, безработного, больного.
И в этом, виноват, скорее всего, деспотичный отец, с детства унижавший, колотивший сына. Но и сам он долго в городе не зажился, прибрал его вскоре  Господь. Тот всё видит.


Тогда мать Светы первая забила тревогу (отца уже не было). Она заметила, что Сашка дня два-три не выходит за водой, не расчищает занесённые снегом тропинки. Вызвала милицию, та вскрыла квартиру, а он висит. Мать потом боялась спать одна, в своей квартире:
    - Я, значит, здесь сплю, а он там, через стенку висит...
Жалко Сашку. Не болело у родителей сердце за него? Как терпела мать, подчиняясь воле мужа-тирана?

Генка был из тех мальчишек, которые не обижали девочек. Другие одноклассники цеплялись, приходилось с ними даже драться, причём Света не давала себя в обиду. Школа самозащиты старшего брата пригождалась.


Иногда достаточно было унизить противника репликой из классиков: «Ну ты, жертва аборта!» или едким словом, фразой, придумывать которые брат был горазд: «Щас как дам - из трусов выскочишь!»
Роман про двенадцать стульев она ещё не читала, но про медицинскую операцию по прерыванию беременности откуда-то знала, пацаны тоже. Они краснели, переставали приставать.


Брат показывал сестре приёмы самообороны: как освободиться от захвата, надавив большими пальцами на глазные яблоки; как ударить в ухо, глаз. Порой уроки брата находили применение на практике.

 
Как-то на физкультуре лысый пацан по кличке "Хрущёв", про которого говорили, что у него "не все дома", оскорбив Свету обидным словом, вышел из строя и, не обращая внимания на молодую физручку  Марь Иванну, пошёл на кухню, где уборщицы топили печь, грели воду для мытья полов.
Света неслышно, в кедах на резиновом ходу, бросилась за ним. Взяв хама за плечо, она развернула его вполоборота и ударила в ухо.

 
Хрущ от неожиданности испугался, схватился за свой «пельмень», завыл и через кухню выскочил на улицу. С геройским видом Света вернулась к своим одноклассникам. Мальчишки смеялись:
    - Ну, здорово ты ему врезала!
Девчонки в восьмом классе были выше мальчишек ростом. Света сначала стояла в строю первой, потом Танюшка с Ольгой переросли её, а мальчишки так и были ниже.

 
Вечером они ходили с Генкой гулять. Ух, как веселился старший брат, увидев их однажды на зимней дороге! Он осветил подростков фарами своей машины, посигналил, и Генка с перепугу прыгнул с дороги в снег.
    - Ну и жених, - скалил белоснежные зубы брат потом дома, - бросил тебя на дороге, а сам в кусты!
    - Не в кусты, а в сугроб, - смеялась вместе с ним Света.


Она стала вспоминать, когда они с Генкой виделись в последний раз. Это было на свадьбе их одноклассницы - Верки Кисиной. Приехав  из института с соседкой Милой домой, на зимние каникулы, они в тот же день попали на свадьбу. Как говорится, «с корабля - на бал».
Местной молодёжи было много: из их с Верой класса и на год старше, из Милкиного. Генка тоже был в числе приглашённых гостей.

 
И брат Светы, Паша, здесь присутствовал. Его, как заправского местного фотографа, звали на все свадьбы и похороны. Брат не любил фотографировать покойников, но отказывать людям,  у которых случилось горе, было неудобно. Была тогда какая-то странная мода фотографировать усопших.


Света в детстве всегда помогала брату печатать фотографии. Все ложились спать, а они с Пашей садились на кухне за большой стол, приготовив всё необходимое.
 
Это было каким-то чудом, когда при красном свете специального фонаря, на чистой фотобумаге, выдержанной несколько секунд под фотоувеличителем, а затем помещённой в ванночку с проявителем, появлялись фигуры и лица, интерьеры и  пейзажи.

 
Затем фото нужно было прополоскать, положить в ванночку с закрепителем на несколько секунд, ещё раз прополоскать его в чистой воде и наклеить на стекло, протертое содовым раствором. Протирать его брат «доверял» сестрёнке, и она с удовольствием это делала (электрические сушилки для фотографий появились немного позднее).
Наутро глянцевые фотографии, щелкая, отскакивали от гладкой поверхности. Было приятно брать их в руки, рассматривать.


Но иногда брат говорил:
    - Сегодня ты не будешь со мной делать фотки - покойников буду печатать.
Света не спорила с ним, смотреть на мёртвые лица было неприятно, страшно. Они, как призраки, появлялись из небытия на бумаге.

Когда умер их отец, брат по привычке «нафотал» и его, но фотографии так и не сделал. Со временем мертвое лицо родного человека стёрлось из памяти, и дети помнили его живым: энергичным, весёлым.

 
Став взрослой, Света, по-прежнему, бывая на похоронах, старалась не смотреть на лица покойников. Боялась, что они приснятся ночью. Вот уж точно, как говорят психотерапевты -  все страхи и комплексы человека родом из детства.

*

А на свадьбе одноклассницы было весело. Обе студентки пили только шампанское. Но более опытные девчонки, оставшиеся в посёлке, никуда не поступавшие учиться, предложили им попробовать «Северное сияние» - шампанское, разбавленное водкой:
    - Знаете, как вкусно!


Напиток, и в самом деле, показался подружкам вкусным, не крепким.
Но, оказалось, что этот коварный коктейль был не столько «сияющим», сколько пьянящим. Вскоре, выходя из-за стола, студентки обнаружили, что ноги их не слушаются, подкашиваются.


    - Ну, Балабаниха, Лариониха, напоили нас. А мы, дуры, поверили им! Девчонки выскакивали на улицу, на январский мороз - проветриться.
В один из таких выходов к Свете подошёл Генка.
    - Пойдём со мной, проведаем мою спящую дочку, - сказал он. - Жена уехала в больницу.

 
Света согласилась. Он жил неподалёку, через два дома. Было любопытно посмотреть, как живёт семейный одноклассник.
Когда они зашли в квартиру, на Свету пахнуло теплом натопленной дровами печи. Лёгкие, приятные запахи подсказывали, что здесь живёт молодая семья. Света постояла у порога, а Генка прошёл в спальню, к детской кроватке. Дочка, Юлька, спала.


Выйдя из квартиры в темноту веранды, Генка умело поцеловал Свету. Она не стала сопротивляться. Поцелуй был взаимным, но недолгим, так как на крыльце заскрипел снег, послышались шаги и голос брата:
    - Светка, Генка, выходите.
    - Идем, - ответили одноклассники и вышли на крыльцо. Надо полагать, что Пашка проследил за ними, пришёл следом, переживая за девичью честь сестры.

 
Они вернулись за свадебный стол, продолжили веселиться. Генка спросил:
    - У тебя есть парень?
    - Да.
    - Как его зовут?
    - Твой тёзка.
    - Везёт же другим Генкам.
И это была их последняя встреча.

*
Света, помня наказ матери - не выходить замуж до окончания института, до пятого курса "отшивала" женихов.
    - Дети пойдут, а мне нянчить их будет некогда, после тебя ещё трое,- говорила мать. Хотя сёстры были уже не маленькие, разница в возрасте у них всех небольшая - по два года.


Через неделю после защиты диплома она вышла замуж за своего Генку, спортсмена-гитариста. Зарегистрировались в центральном Дворце бракосочетания города.
 
Свадьбу устроили родители мужа в голубом зале новой тогда гостиницы «Интурист». А её отец-мать постеснялись приехать:
    - Мы такие необразованные: "Ни ступить, ни слово молвить".
И брат почему-то не приехал. Родственники прислали приличную сумму денег на кольца, свадебные наряды и расходы.

 
Видели бы они, какие иногда родичи приезжали на свадьбы молодых, к невестам и  женихам! Иные мамашки с такими пропитыми лицами, что смешно было на них смотреть! Как же, пропустят они такое событие! Да и папаши попадались всякие! На старших курсах свадьбы, в двух группах их потока, справлялись одна за другой.



После окончания института Света приехала домой, по направлению в свой леспромхоз, но там свободных ставок не было, не требовались экономисты с высшим образованием. В родном лесопункте хватало и двух плановиков со средним.

 
Её отпустили с миром в свободное плавание, хотя леспромхоз пять лет исправно платил Свете стипендию - пятьдесят семь рублей пятьдесят копеек, когда прочие студенты получали по сорок рублей. И разница в семнадцать пятьдесят была существенной.
 

В сентябре Света уехала на родину мужа, куда через год, со своей лесной специальностью, приедет на работу и он.
Заместитель генерального директора, друг её свёкра, в крупном лесозаготовительном объединении нашёл ей ставку браковщика пилорамы (мужчины оба были экономистами, свёкор ранее занимал должность директора леспромхоза, сейчас работал в отделе по сбыту продукции). На браковщиков нигде не учат, это рабочая специальность.

Все хорошие места были заняты. Каждый начальник старался пристроить, как мог, своих детей. Но свёкор, член Компартии, сознательный, всегда считал, что профессию надо осваивать с низов. То же самое он говорил и сыну, мужу Светы.

 
Григорий Иванович с Михайловной накрыли хороший стол с выпивкой бывшему фронтовику-офицеру, и вскоре Света вышла на работу. Та была не сложной, для неё не нужно заканчивать институты: согласно накладной отпустить организациям или населению стройматериалы: брус-полубрус, доску обрезную-не обрезную, тёс, горбыль, стружку, опилки, прочую продукцию. Сделать отчёты по расходу и остаткам пиломатериалов для Светы тоже не составляло труда.

 
Ещё после третьего курса, на технологической практике, на нижнем складе, где разделывают древесину, она научилась пользоваться «кубатурником», с помощью таблиц которого, можно было высчитать объём одного бревна или другой единицы лесопродукции. А подружка тогда завысила своей бригаде месячную выработку, за что получила нагоняй от мастера. Смотри-ка! Можно было и не ругать практикантку. На то их и прислали сюда, чтобы они научились чему-то полезному.


Теперь, отработав менее половины месяца, с двадцатого сентября, Света получила первую в жизни заработную плату - семьдесят пять рублей. Во дворе, прилегающем к зданиям лесозаготовительного объединения, как раз шла торговля с машины: мясом и луком. И она купила заднюю половину новозеландского барана, сетку узбекского лука.

 
Притащив продукты в «логово» свёкра, где Светлана теперь жила, по его лицу поняла, что он доволен её покупкой, и бабка Прасковья, его мать, тоже. Бабка боготворила своего сына! "Гриша, Гриша", - не уставая, повторяла она его имя. Вот не догадалась Света ещё "беленькой" купить, обмыть первую зарплату!

Хотя свёкор чаще пил креплёное вино «Агдам». Тоже хорошо бьёт по мозгам, не хуже водки. Рюмки стояли у него повсюду: на веранде, в кладовке, в бане. Странно на это было смотреть. Отец Светы никогда не выпивал один. Очевидно, Гриша ещё стеснялся выпивать при невестке. Ходил по огороду, двору, стучал молотком и в дом заходил уже весёлым, на ходу закусывая.

 
Иногда, правда, спрашивал:
    - Мамань, тебе налить?
    - Налей, - отвечала старушка. - Может быть, спать лучше буду.

Хотя спала она - будь здоров! Ночевали Света с бабкой в разных спальнях (свёкор на ночь уходил к своей сожительнице), но её храп доносился до ушей Светы через прихожую и зал.

*
Живя своей жизнью вдалеке от родных мест, Света работала, ждала ребёнка и не думала об одноклассниках. А Генка жил и трудился в своём таёжном посёлке с красивым названием "Решающий". Почему его так назвали? Якобы, от того, как сработает лесопункт, от объёма заготовленной им древесины, зависит вся деятельность Быстринского леспромхоза.

Приезжая к родителям в гости, Света узнавала от знакомых, что живёт её дружок с женой плохо, бьёт её. Света удивлялась, как можно боксёру бить это хрупкое создание? Генка как-то прислал ей свою фотографию с надписью о победе в первенстве края. Учился он, вроде, в педучилище, на физкультурника, а вот закончил ли его? Света не знает.


А его жену, Киру, Света знает - ещё по районному пионерскому лагерю «Космос». Там они все и познакомились. Кира - хрупкая, кареглазая, с длинными чёрными ресницами и кудрявыми каштановыми волосами. Красавица! Генка сразу же увлёкся ею.

 
Света не ревновала, ей нравился Олежка из того же посёлка, где жила Кира, Мариинского. Они второй год с ним дружили, встречаясь в лагере. Когда ребята поженились, Света не знала, очевидно, очень рано. На свадьбу Генка никого из одноклассников не приглашал. Да и была ли она, свадьба?


Потом Света узнала, что в их семье случилась трагедия - выросшая Юлька повесилась, как говорили, из-за несчастной любви. Супруги развелись - так часто бывает после смерти ребёнка. Потом след Генки Света выпустила из виду, у неё была своя семейная жизнь.


Доходили слухи, что он уехал из родного посёлка в краевой центр, что Кира после развода стала крепко выпивать и осталась жить с его родителями. И когда его младший брат забрал родителей к себе, заодно он забрал и Кирку, как няньку для стариков.

*
Два года назад прилетела из Твери подруга детства - Ира, с которой они не виделись почти полвека. Света с дочерью, встретив её в аэропорту, привезли к себе, старались развлечь гостью.

 
Иринка захотела встретиться и с прочими друзьями детства. Но Танька, с их улицы Советской, затаившись, не отвечала на звонки, а номер Генки Света не сохранила.
Скорей всего, он знал о дате приезда Иры и планируемой встрече. Света писала об этом его жене. Может быть, та не передала ему информацию из ревности? Почему он сам не позвонил?


Отозвался только младший брат Генки. Митька приехал за ними на служебном УАЗе. Через несколько минут они уже были на улице Ленина, забрали Любашу, любимую ученицу мамы Иры, учителя истории.


Света предложила девчонкам прокатиться на речном прогулочном катере по Амуру, и они согласились. В буфете катера продавалось различное спиртное - значит, разрешается его вкусить...в общественном месте.


Поднявшись на второй этаж, они уселись за столиком под навесом. Пили прохладное пиво, хрустели чипсами; смеялись, вспоминая детство, юность, фотографировались на палубе на фоне амурских пейзажей.


Остались за кормой колесо обозрения, знаменитый Утёс - достопримечательность Хабаровска, толкач с «сигарами» бревён. Доплыли до нового моста (движение по нему открыто около двадцати лет назад, а мост всё ещё называют новым). Его изображение вы видите на пятитысячной купюре. Такая честь нашему городу!


От старого моста оставлен для истории только один пролёт, да ещё трудяга-локомотив. Это историческое место и реставрацию набережной Амура тоже можно видеть с борта катера.


Час прошёл незаметно. Митька всё это время был в машине, на берегу, ждал их.
Сойдя с теплохода, подружки присели за столик летнего кафе, заказав напитки и мороженное. Света, пользуясь случаем, пошла в разведку по павильонам туристических компаний, предлагающих поездки в шоп-туры в китайский город Фу-Юань. Они давно планировали с дочкой побывать там, купить что-нибудь для дома.


Она удачно сходила, заказав двухдневные путёвки. В этом городе Света уже была в начале нового тысячелетия. Тогда вдоль берега китайской стороны тянулись глиняные избушки измождённых земледельцев-бедняков, сидевших на порогах, чистящих овощи на продажу. Процветали рынок, кафе, магазины бытовой техники, гостиницы для интуристов.


Теперь, по рассказам, на месте деревушки вырос настоящий город с многоэтажными домами. Интересно посмотреть!
Говорят, швейный бизнес там очень хорошо поставлен, за ночь смастерят любую вещь. Света с дочкой решили пошить там портьеры – мол, это обойдётся  намного дешевле, чем здесь.  У соседей всё дешевле, чем дома.


После Митька развёз их по домам. Так закончилась встреча с земляками, оставив обиду на одноклассников, не пожелавших увидеться. Каждый сидит, пыхтит в своей коробочке.

*
На похороны Генки Света с братом всё же поехали, вместе с его другом Владом и женой друга - Вирой. Оказывается, они хорошо дружили с Генкой, семьями.


Майский день был тёплым, радостным. «Во всю ивановскую» сияло солнце, текли ручьи. Город жил своей жизнью, бойко работали торговые центры, сновали машины.
По пути они заехали в цветочный магазин, где Вира купила охапку красных гвоздик, а Света - крупные белые корейские хризантемы, про себя подумав про совпадение: корейцу - корейские цветы.


Гроб с телом Генки стоял возле его дома. Кроме родственников, уже приехали земляки-односельчане. Они стояли отдельной группой, и вновь прибывшие подошли к ним. Кого-то Света узнала сразу - тех, кто старше неё: Олега, Анну, а вот приятного стройного мужчину - нет. Она многих не видела с детства. Земляки, смеясь, подсказали, что это Вовка. Вот какой вырос! На родине он жил наискосок от неё, на противоположной стороне улицы.


Света подала руку Ваньке, с которым в далёком детстве катались до посинения с горки на санках, а потом в обледеневшей одежде в сумерках возвращались домой.  Но он в ответ обнял её. Его жене, Таньке, Света только кивнула, помня обиду.
Она выразила соболезнования брату Генки. Из четырех братьев он остался теперь один?


Затем подошла к супруге, теперь вдове:
    - Прими соболезнования, Милена. Никогда не думала, что попаду на его похороны.
Стало жаль Генку: голос дрогнул, слёзы-предатели закапали из глаз. Света всегда начинала плакать за компанию, как только слышала плач родных покойного.
    - Сколько раз давала себе слово держаться, не плакать. Бесполезно, - думала она.


По одной из версий собравшихся, Генку ещё можно было спасти, отвезя из пригорода в краевую столицу. Но его продержали все майские праздники в местной больничке, где он и умер. У нас часто бывает, что отсутствие врачей в больнице в праздничные, выходные дни, стоит кому-то жизни. Вот и Генке не повезло в эти весёлые дни.


Света подошла к гробу одноклассника, подав кому-то букет с траурной ленточкой, не зная, куда его положить. Её взору предстал обыкновенный, недорогой гроб. Генка лежал в костюме и рубашке, воротник которой был расстегнут.
    - Очевидно, он при жизни не носил галстуки, потому и не стали его надевать, - мимоходом подумала Света.

 
Лицо Генки было спокойным и чистым, без пятен. Совсем не страшный. Цвет кожи не изменился, он всегда был желтоват - сказывалась в нём корейская кровь. Нос немного приплюснут, хотя Генка в юности был симпатичным парнем. Их русская мать гордилась своими сыновьями:
    - Они у меня хоть и не русские, но красивые. И жёны у них, у всех, русские.
    - Так вот ты какой - взрослый Генка, - думала Света, разглядывая лицо одноклассника. – Мы никогда не встречались с тобой во взрослой жизни.
И она поймала себя на мысли, что впервые не боится смотреть на покойника.

 
Ранее, увидев в «Одноклассниках» семейные фото Генки, она удивилась тому, как он потолстел, стал ещё ниже ростом. На улице она бы его точно не узнала! Как меняет жизнь людей внешне. А меняет ли она их изнутри, морально? Хорошо ли он жил со второй женой, не обижал ли её?
    - Я же ничего о нём не знаю, - размышляла она.

Уже здесь, от Виры, она услышала, что Генка любил принимать гостей, не гнушался приготовить еду, помыть посуду. Арендовал у Влада место под буфет, сам работал в нём.

*
А на кладбище пригорода весна уже тоже вступила в свои права - всюду, готовые лопнуть, набухшие почки высоких тополей, и жёлтые комочки вербы. Жаль, что Генка всего этого уже не увидит.  Кругом лужи и грязь, лишь местами земля подсохла. Похоронная процессия с трудом протискивается между старых оград и могил, высоко поднимая гроб в узких местах. Похоронили Генку рядом с дочкой Юлькой, как пояснила Анна-землячка, с которой Света ходила по кладбищу.


Танька, снуя по тесным проходам между оградками, по старому обряду, раздавала присутствующим носовые платки. Поднесла им с Аней тоже. Света взяла платок цвета хаки – в тон бурым кладбищенским деревьям, в ожидании зелени.


Перед поминальным обедом, у кафе, если бы Свете не указали на курящую бабёнку с короткой стрижкой, усталой тёмной кожей и не сказали бы, что это Кирка, она никогда не узнала бы её. От нежной красоты остались только воспоминания. Света подошла к ней, назвала себя. Кирка удивилась, обрадовалась. Они обнялись, как старые знакомые. Почему как? Действительно давние знакомые, ещё с пионерии, но не очень старые.


За столом вдова, тоже с короткой стрижкой тёмных волос, в крупных серьгах с зелёными камнями, под цвет глаз, предложила помянуть супруга. Встав, она сказала:
    - Все друзья знают, как он любил жизнь и женщин, а женщины любили его. Пусть таким его все и запомнят!
При этом, как показалось Свете, Милена посмотрела на неё.


    - Специально я бы не приехала, - как бы в своё оправдание подумала Света. - Так совпало, что я приехала в город и тут такая плохая новость, горе. С мужичками за компанию и поехала, одна не решилась бы никогда.

Прощаясь с Миленой, она так и сказала ей, что оказалась здесь случайно. Приехала с братом и его друзьями. Та, вроде, удивилась.

На обратном пути в город Света смотрела в лобовое стекло - на дорогу, бегущую под колёса машины, в боковое. Солнце слепило глаза, весна набирала силу. Во второй половине дня было уже очень тепло.

Как-то она прочла такую "мудрость" - мол, если у вас проблемы или плохое настроение - сходите на кладбище. И ваше настроение сразу же улучшится, а проблемы покажутся ничтожными. Ведь вы ещё живы!


Тогда она поделилась этой мыслью с коллегами, и одна женщина ответила:
    - Ну, не знаю. Когда я прихожу на кладбище к родителям, я всё время плачу, плачу. Какое уж тут настроение...

 
    - Да, наверное, когда навещаешь родных, этот совет не работает. Как хорошо жить! - думала Света, подставляя лицо солнцу. На неё снизошло какое-то философское спокойствие: всё в этом мире бренно, ещё никто не избежал смерти. Генка ушёл раньше. А мы пока будем жить, ровно столько, сколько отмерено нам Всевышним...

май 2018- 2019 год