Глобус! Глава вторая! Часть шестая!

   Дожди шли три дня, а потом распогодилось, выглянуло солнце, но задул лёгкий, северный ветер. Поднявшись утром, Филип вышел из дома и даже поёжился от холода, который и нагонял этот самый ветерок. В бочке вода покрылась тонким слоем льда.
   - Да-а-а! – протянул он и, натянув фуфайку плотнее на плечи, отправился за сарай справить нужду.
   Пелагея уже управилась со скотиной и хлопотала в доме возле печи, таская горшки и чугунки ухватом. В доме было тепло и уютно, отчего Филип даже улыбнулся, устраиваясь у окна, вернувшись со двора.
   - Надо с огородом заканчивать, Пелагея! – сказал он, поглядывая за хозяйкой.
   - Да, похоже, надо, а то не приведи Господи снег ещё пойдёт! – согласно кивнув головой, отозвалась жена. – Мы сейчас перекусим, да я пойду дёргать свеклу и морковь, а ты место подготовь, куда сносить будем! Управимся с ними, займёмся капустой! Сегодня, Филип, должны забрать корову, ты бы решал вопрос с кобылой тоже! Не хочешь, оставляй, а корову с тёлкой я сдам в колхоз, если честно, то надоело, да и спина не работает!
   - Я тебе об этом давно говорил, но ты же сама упиралась! – усмехнувшись, произнёс Филип и добавил. – Кобылу я пока оставлю, после Нового года сдам! Сама понимаешь, надо же детям хоть что-то привезти к праздникам, а потом будем с тобой бока греть до весны!
   - Как знаешь, только я же тебе говорила, что Петрович обещал помочь с машиной, но тебе виднее! – произнесла в ответ Пелагея и достала из печи горшок с пшённой кашей и тыквой вперемешку.
   - Ты же знаешь, Пелагея, в это время могёт и задуть, о какой машине идёт речь! Раньше мы зимой ездили по шляху, который идёт от Кондрова до Калуги, но не факт, что река к этому времени окрепнет! Пусть и дольше ехать на санях, но надёжней! – сказал Филип и принялся за трапезу, опорожнив перед этим грамм сто самогона.
   После того приступа Филип побаивался много выпивать, поэтому и наливал всегда стограммовую стопку.
   К вечеру они полностью управились с огородом. Получилось три приличных кучи овощей. Сгрузили всё это под навесом, откуда хозяйка, перебрав их, спускала в погреб, расположенный рядом с навесом.
   Председатель всё-таки дал за корову и тёлку тысячу рублей, а также строители перекрыли соломенную крышу шифером. Потом Филип аккуратно замазал шифер у трубы, чтобы не подтекало в дом. После окончания работы Пелагея накрыла прекрасный стол, за которым строители и отметили это событие.
   Наступил октябрь месяц, по утрам уже изрядно подмораживало. Коней Тимофей перестал гонять в ночное, и Звёздочка днями бродила по двору, пережёвывая сено, которое щипала из-под навеса. День становился больше похожим на сумерки, чем на день, причём всё короче и короче. Побродив по двору, Филип возвращался в дом, после чего у них с Пелагеей начинался разговор, больше похожий на перебранку.
   - Вот, Филип! Когда скотина была во дворе, так и бурчать неколи было! – усмехнувшись, произнесла хозяйка и, поднявшись, сказала. – Ладно, ты валяйся, а я пойду к Поле схожу, не с тобой же браниться!
   Филип ничего не ответил, он скинул сапоги и забрался на тёплую лежанку. Отвернувшись от жены, он закрыл глаза, пытаясь уснуть, но сон не шёл, как назло.
   После того, как Пелагея ушла, он слез с лежанки, посмотрел на ходики и пробурчал. – Ещё и четырёх часов нет, пойду-ка и я к Панкрату!
   Выйдя из сеней во двор, он столкнулся с Панкратом возле самых дверей. В одной руке у него была бутылка московской, а в другой большая миска с жареным мясом и салом.
   - Во! А я к тебе, сосед! – улыбнувшись, произнёс Панкрат и, показав на содержание своих рук, добавил. – Забил сегодня одну свинку, вот и решил тебя угостить! Не прогонишь?
   - Кто ж с таким богатством прогоняет? – улыбнувшись, отозвался Филип и, бросив взгляд на дом Полины, сказал. – Моя к Полине пошла, так что некому нам с тобой помешать! Заходи, а я, кстати, к тебе топал, скучно-то одному бока отлёживать!
   - Ну, вот, значит всё в тему! – засмеявшись, ответил Панкрат и стал животом запихивать хозяина в сени.
   Филип быстро организовал закуску, благо она присутствовала на столе. Нарезал солёных огурцов, редьку порезал тонкими дольками и залил её алеем, посыпав крупной солью. Панкрат наломал кусками чёрный хлеб и, разлив по стаканам живительную жидкость, посмотрел на хозяина, который так же закончил суетиться возле стола.
   - Харэ, сосед, пора и честь знать! – улыбнувшись, произнёс Панкрат и, сглотнув набежавшую слюну, добавил. – Давай мы с тобой, Глобус, выпьем за всё хорошее, а плохое молча помянем! Сам понимаешь, жизнь уже на исходе, да и сколь можно коптеть на этом свете! Если честно, то мы и не жили вообще, вставали и сразу работа, суета и так до позднего вечера! Пожрём, как собаки, глотая куски и снова на сеновал! Вот ты скажи, Филип, ну что такого в нашей с тобой жизни, чтобы за неё бороться? Бред, да и только!
   - Э-э-э, сосед! – протянул Филип и, усмехнувшись, спросил. – Тебя какая муха-то укусила сегодня с утра пораньше? Небось твоя Валентина мозг выносила?
   - Ладно, давай выпьем, а то всухомятку и разговора нет! – пробурчал в ответ Панкрат и, выпив залпом стакан водки, стал занюхивать её свежим хлебом, испечённым в печи.
   Потом, бросив в рот кусок свеженины, он кивнул на свой кусок хлеба, сказал. – Всё-таки, Филип, лучше нашего, ржаного, домашнего хлеба, нет ничего вкуснее!
   - Это точно! – поддержал его Филип и, посмотрев на соседа, спросил. – Так что, собственно, произошло, Панкрат? Мне дюже не нравится твой настрой, да и разговор!
   - Да не хрена со мной не произошло, Филип! – с явным раздражением отозвался Панкрат и потянулся за бутылкой, чтобы разлить остатки содержимого этой бутылки.
   Разлив по стакан, он снова посмотрел на Филипа и добавил. – Знаешь, сегодня поднялся рано и какая-то тоска стала меня накрывать! Не поверишь, даже всплакнул от жалости к себе! Валюха моя уже копошилась на кухне, а я ещё с полчаса валялся, глядя в потолок! Вся жизнь пролетела, как один миг и вспомнить, Филип, нечего! Потом свиньёй занялся, мысли как-то притупились, а потом вновь нахлынуло, вот я и засобирался к тебе, чтобы Валя не доставала! Хорошо хоть твоей Пелагеи нет, а то бы вопросами достала! Короче, я скоро помру, соседушка, чую душа моя меня покидает и какая-то пустота внутри образуется!   
   - Совсем рехнулся, Панкрат! Что за настроение? У каждого бывают такие минуту, но не каждый же раз руки на себя накладываешь! – произнёс Филип с участием заглядывая Панкрату в глаза.
   - Ты это брось! – чуть помолчав, продолжил Филип. – Тебе ещё только семь десятков стукнуло, батя твой, царствие ему небесное, больше девяноста годков протянул, забыл что ли? Силища у него была неимоверная, почти до смерти в кузне пропадал, да ты и сам ещё ого-го!
   Панкрат улыбнулся и, передёрнув плечами, сказал. – Да я бы рад, Филип, только вот выпить нам с тобой больше нечего!
   - Ах ты, паразит! – воскликнул Филип и, засмеявшись, отправился в сенцы за самогоном.
   Вернулся он с двумя бутылками самогона и, поставив их на стол перед соседом, спросил. – Ну, теперь поживём?
   - Умеешь ты, Глобус, настроение поднять! – усмехнувшись, отозвался Панкрат и тут же разлил по стаканам мутной жидкости.
   Не успели они опорожнить стаканы, как увидели Жменю, который быстро прошёл под окнами во дворе.
   - О! А его чего черти несут? – удивлённо спросил Панкрат, закусывая самогон.
   Филип не успел ответить, так как открылась дверь и в дом ввалился бухгалтер. Посмотрев на мужиков, он довольно крякнул и, потерев руки, уселся за стол.
   И Филип, и Панкрат молча наблюдали за бухгалтером, ожидая от него объяснений.
   - Ну, чего вылупились? – весело произнёс он и тут же добавил. – Глобус, давай ещё один стакан, негоже гостя обижать!
   - Жменя, это не проблема! – усмехнувшись, отозвался хозяин и, поднявшись, отправился за стаканом.
   Поставив его перед гостем, он спросил. – И каким ветром тебя надуло ко мне?
   - А ты не рад гостю? – смеясь, спросил в свою очередь бухгалтер.
   - Ты, Глобус, должен понимать, что ежели к тебе пришёл бухгалтер, так это может означать только две причины! – продолжил он и, усмехнувшись, добавил. – Первая причина, чтобы взыскать с тебя определённую сумму, а вторая причина, чтобы подкинуть тебе какую-то сумму! Ты мне скажи, какая причина тебе по нутру?
   - Не темни, Жменя! – не выдержал Панкрат, разливая по стаканам. – Ты же и без его ответа, что вторая причина как-то по сердцу!
   - Ладно, томить не буду! – потирая руки, отозвался бухгалтер. – Петрович решил тебе выписать премию за то, что помог колхозу в трудную минуту, когда шла уборочная страда! Вот тебе пятьсот рублей, ты только распишись в ведомости!
   После этого он достал из внутреннего кармана своего пиджака ведомость и положил её на стол.
   - Надеюсь, у тебя ручка с чернильницей найдётся? – смеясь, произнёс он, посматривая на Филипа.
   - Сей момент! – подхватившись с табуретки, воскликнул Филип и скрылся в комнате.
   Вернулся он оттуда быстро и, поставив чернильницу на стол, сказал. – Моя Пелагея вчера вечером письмо писала сыну, так что всё на виду осталось, а то хрен у неё что найдёшь! Куда она всё кладёт уму непостижимо!
   Получив деньги и, расписавшись в ведомости, хозяин быстро отнёс всё обратно в комнату и, вернувшись, взял свой стакан в руку.
   - Тебя, Жменя, сам Бог послал к нам! – весел произнёс Филип, чокаясь со своими сельчанами стаканами.
   - Это почему же сам Бог? – удивлённо спросил Панкрат, выпив содержимое своего стакана. – Я думал, что это меня к тебе сам Бог прислал, оказывается, ошибался!
   - Панкрат, ты как малое дитя, честное слово! – засмеялся Филип, занюхивая самогон куском жаренного сала. – Жменя явился третьим, а это получается троица, так что не гуди, лучше закусывай, а то я тебя до дома не дотащу!
   Мужики засмеялись и стали дружно закусывать остывшей закуской, но это обстоятельство никак не мешало им наслаждаться процессом. Процесс явно затягивался и, если бы не Пелагея, то и не закончился. Жменя хоть и пришёл опосля всех, был на хорошем взводе, всё пытался запеть, но позабыл все слова, отчего Панкрат с Филипом лишь смеялись над ним.
   - Чего ржёте, ироды? – увидев гостей за столом, пробурчала она, войдя в дом, прикрыв за собой двери.
   - Вы что с человеком-то сделали? – подойдя к столу, спросила она, кивнув в сторону Жмени, который стал икать, пытаясь схватить за руку Пелагею.
   - Пелагея, не мешай мужикам погутарить! – незлобиво отозвался Филип и, кивнув на стол, добавил. – Ты лучше сваргань нам чего-нибудь горяченького, да самогона принеси, у нас сегодня выходной!
   Пелагея покрутила пальцем у виска и направилась к печи. Через минуту на столе уже стоял небольшой чугунок с борщом и горшок с тушёной картошкой. Поставив на стол миски и, положив ложки, она отправилась в сенцы за самогоном.
   - Филип, у тебя Пелагея просто золото! – икнув, пробормотал Панкрат. – Моя бы Валентина крик бы подняла, а она…!
   Он не успел закончить, как в дом вернулась Пелагея и, поставив бутылку самогона стол, сказала. – Вот вам, козлы бородатые, бутылка, выпивайте и выметайтесь с хаты иначе вилами огрею, злыдни! И когда вы уже насытитесь этим дерьмом?
   - Да-а-а! – протянул Панкрат и, усмехнувшись, добавил. – Только что похвалил тебя, Пелагея, что ты такая покладистая, ан ошибся!
   - Панкрат, не доводи до греха! – подбоченясь, произнесла Пелагея и, махнув рукой, снова вышла из дома, но вернулась довольно-таки быстро.
   - Что же это такое деется? – сокрушённо воскликнула она и, показав на окно, добавила. – Гляньте, пурга начинается, как до домов добираться-то будете?
   - А что мне добираться? – удивлённо пробормотал Панкрат и, икнув, произнёс, кивнув в сторону бухгалтера. – Это вот ему будет проблематично добираться, да и никакой он уже!
   - Обормоты! – спокойно отозвалась Пелагея и скрылась за дверью комнаты, оставив мужиков одних.
   Допив бутылку самогона, мужики стали копошиться, вылезая из-за стола. Жменя валился с ног, но бормотал, что он в порядке, а Панкрат с Филипом стали его укладывать на лавке возле окна. Он категорически отказался и, шатаясь из стороны в сторону, отправился на выход. Делать было нечего и они отправились провожать бухгалтера, который проживал в центре, недалеко от конторы
   Пурга прекратилась, даже стало распогоживаться. Кое-где на небе стали показываться и звёзды, почти над самым горизонтом повисла половинчатая луна. За счёт её и только что выпавшего снега, было достаточно светло. Минут сорок они провозились с бухгалтером, но всё же домой доставили. Когда вернулись назад, застали на улице, возле дома Филипа, Пелагею с Валентиной.
   - Совсем рехнулись! – довольно-таки спокойно произнесла соседка и, взяв Панкрата под руку, повела к себе домой.
   Пелагея ничего не сказала, она лишь посмотрела на Филипа и, вздохнув, вошла во двор. Филип, почесав затылок, слегка шатаясь, отправился следом.
   - Какого лешего ты набрался? – с раздражением произнесла Пелагея, когда они оказались в тёплой хате.
   - Не бубни, спать хочу! – отозвался Филип и, скинув сапоги, завалился на лежанку.
   - Жменя премию притаранил, Петрович пятьсот рублей выделил мне, вот мы и посидели! Панкрат ко мне пришёл сразу же, как ты ушла к Полине, ему захотелось со мной испробовать свеженинки, вот и пришёл! – отвернувшись к стене печи, произнёс Филип и отключился.
   Пелагея ещё с полчаса убиралась на кухне, а потом, раздевшись, залезла под ватное одеяло на кровать.
   - Вот, шельмец! – пробурчала она засыпая.
   На следующее утро Филип поднялся с головной болью. Осторожно, чтобы не упасть, он спустился с лежанки и посмотрел в окно. Уже светало, хозяйки в комнате уже не было и он, осторожно, придерживаясь за косяк дверей, вышел из комнаты.
   - Пелагея, спасай! – едва приоткрыв глаза, пробормотал Филип.
   - Чего так? – с язвой в голосе, спросила Пелагея, держа в руках вилы.
   - Слушай, не доставай меня! – снова пробормотал Филип и, глянув на жену, сказал. – Это всё водка виновата, мы же с Панкратом сначала его бутылку водки уговорили, а уж потом я уже смутно помню! Помню, как явился Жменя, как деньги мне выдал, а потом мы ещё выпили и всё, ничего не помню! Ты мне, Пелагея, лучше рассола принеси огуречного, а то сдохну!
   - И сдохнешь, дурень старый! – недовольно отозвалась хозяйка и, вздохнув, добавила. – Знаешь же, что дюже много тебе пить нельзя, но ты продолжаешь! Если меня не хочешь слушать, так спроси у своей Клавдии, она тебе быстро мозги прочистит.
   - Вот что ты за человек такой, Пелагея? – сердито произнёс Филип и, передёрнув плечами, добавил. – Неси рассол, а потом и говорить будем!
   - Господи, Филип, о чём с тобой говорить? – так же сердито отозвалась Пелагея и вышла из дома, оставив мужа одного за столом.
   Вернулась она минут через десять. В руках у неё был полная кринка рассола, его запах стал заполнять пространство дома и Филип повеселел.
   - Ну вот, совсем другое дело! - произнёс Филип, отпив половину кринки рассола.
   - Ты, Пелагея, не обижайся на меня! – произнёс он, поймав жену за руку. – Думаешь, что я и сам не понимаю? Понимаю, только как Панкрату откажешь? Он же до смерти будет обижаться, сама знаешь.
   - Да знаю я все ваши выкидоны! – недовольно отозвалась Пелагея и, усмехнувшись, спросила. – Ну, так налить тебе?
   Филип ничего не ответил, он сделал ещё несколько глотков рассола и, поставив кринку на стол, отправился на свою лежанку.
                07.04.2020 год.


http://proza.ru/2020/04/19/1342!