Апельсин

- Ешь апельсин.
- Зачем?
-Мать твою, просто суй этот гребанный апельсин себе в рот и заткнись.
Я беру из белых рук Ника плохо очищенный апельсин и запихиваю его себе за щеки. Он зараза здоровый, целиком не проглотишь, течет весь, и я с миной последнего идиота на свете ворочаю немым языком, весь изгвазданный липким соком.
- Теперь счастлив? – уныло протягивает Ник.
- Чщииииыыо? – безразлично смотря в потолок, я перемалываю и сглатываю ватные безвкусные комья куда-то в себя. Желудка не чувствую. Черт, вся майка должно быть залита. Да хрен с ней. Меня знобит.
- Витамин C  делает людей счастливыми... – говорит Ник, прикрыв глаза и размазавшись по дивану.
Только сейчас почему-то доходит, что жевать было больно. Не знаю от чего, тупая боль с правой стороны слегка отдает тебе в ухо. Очень душно, дышать нечем, жарко и душно... Меня морозит.
- Как-то не очень.
- Чушь это все, дружище... – Ник икнул и так же размазано ушел в ванную.

Уже который раз мы с Ником лечим свою хандру,  неустанно погружаясь в поиск ответов на вопросы, которых постичь не можем. Ник мой лечащий врач, Ник мой лечащий друг, Ник мой брат по несчастью. И мы с Ником знаем, что счастье крылось где-то явно не здесь или... Его не было вовсе.
Ник любит поболтать, я не особенно. Сейчас в моей параноидальной коме протекают тысячи вариантов, строятся сотни лесенок и маршрутов, в которых нам всем конец.
- Мы все утонем, Ник, – тихонечко выдыхаю я под себя. – Все потонем, старина.
Из ванной доносится лекция Ника про дофамин, мне на нее наплевать. Когда горло перестанет першить, должно быть, оно заболит.  Из ванной доносится грохот, не сопровожденный проклятиями. Все это шум. Черт, хоть кто-нибудь на свете объяснит мне, почему так болит челюсть? Я смотрю  на экран телефона, и жирные белые цифры мне скажут, что все это от отсутствия сна. Меня трясет. Сука, душно.

Будильник звенит. Я открываю глаза, в миллиардный раз не понимая, спал я или не спал. Спать я хочу всегда. Ника нет рядом.
- Ник. – Говорю я.  Его не слышно.
- Ник, я на работу ушел. – Его все еще не слышно, похоже, ушел в магазин.
Я тяжело бреду в ванную, затекшая спина вся изныла. Четыре утра, пить хочу, надо умыться... Поводив языком по зубам, осознаю, что не помешало бы съесть зубной пасты. На порожке спит Ник.
- Эй, мне пора. – Я легонько толкаю его.
Кулек не шевелится. Да и я, кажется, реально болею, горло болит. И челюсть.
- Ник, вставай, пошел я.
 Ник не спит.
Спустя полчаса иступленного залипания в стену я решаю вытащить своего друга в машину.
- Знаешь, мне кажется, люди нас с тобою не любят... Может, мы тоже потому их не любим, а, друг?
Я  помогаю  Нику устроиться  на непрогретом  заднем сидении. Мне холодно.
- А еще мне кажется, что во мне уже некого любить, дружище...
Я неуклюже втискиваю ключ в зажигание. Не сразу выходит.
- Но ведь люди все-таки могут любить друг друга,  хотя бы как человек человека, а,  Ник?  Ты вот хоть и мерзкий, но где-то внутри я тебя тоже люблю, верно?
Я проворачиваю ключ, только сейчас заметив, что  изгвазданную апельсиновым  счастьем майку я так и не сменил.
Несмотря на то, что я был немного покрепче, Ник уезжал  не один.