Ночной разговор

                Отрывок из повести: "В краю печали и любви".


   ...Николай еще долго не мог уснуть в этот вечер. Он бесконечно ворочался, потянулся даже к дедовым дневникам. Какое-то время читал, пытаясь отвлечься. Из головы не выходило печальное известие, Николай вспоминал все подробности его последней встречи с одноклассниками и учительницей. Видел ее энергичной, а теперь не мог представить умершей. Она все еще жила в его воображении...
    Кое-как одевшись, Николай вышел во двор. Стояла тихая, немного влажная сентябрьская ночь. Рассеянный лунный свет обозначил стоящие неподалеку деревья и кустарник. Уже через пять минут к нему подсел дядя, Спиридон Афанасьевич.
   – Что, не спится? Последнее время мучает бессоница. Старость... От нее никуда не убежишь. Ну, рассказывай, что видел, что новенького узнал?
     И Николай в общих чертах рассказал дяде о своих похождениях, включая случай в кафе.
   – Да, живем в эпоху глобальных перемен. То-то еще будет. М-да... Так, может, что-нибудь прочтешь дядьке? Ну, хотя бы из своих любимых.
    Так сразу и не сообразишь, – заскромничал Николай. Ладно, думаю этот вирш будет в тему,  я его недавно написал, – и Николай обратил свой взор к ночному небу...
   –  Памяти Николая Рубцова, – тихо объявил он и начал читать:
    
                Серебристая ночь приманила бессонные взоры,
                Предрассветные звезды ярко блещут, но тают уже.
                Я один в этом море из трав, в этой бездне узорной,
                Мне покойно и грустно, и как-то светло на душе...

   –  Хорошо-то как! – похвалил Спиридон Афанасьевич. – Я, пожалуй, закурю, а ты читай.

                Океан надо мной из холодных алмазных скоплений,
                Диамантами сыплет этот вечный прекрасный простор.
                Я бреду по земле средь пахучих и сочных сплетений
                И как будто бы слышу светил ненавязчивый хор.

                Я красой напоен, только все еще жажду и жажду...
                Я окончу свой путь, когда выплывет чистый рассвет,
                Там я солнце приму и кровинкой, и клеточкой каждой –
                Жизни нового дня удивительный алый букет!

   –  Здорово! И когда ты только вырос, успел поэтом стать? Я ведь помню тебя с малолетства. Да что там, с малолетства, это я ведь тебя забирал из родильного дома! Все медсестры меня поздравляли с рождением сына! Все говорили: – какой молодой  папа! Отец твой, в это время на задании был. Вот так!   
   –  А я не знал?! – удивился Николай. 
   –  Теперь будешь знать.
     Зная особое пристрастие дяди к истории и археологии, поинтересовался:
   –  Я вот все хотел спросить у тебя, касательно религии.
   –  Спрашивай.
   –  Слышал, что до христианства была своя вера и, что новая досталась нам насильственно.
   –  Ну, всех подробностей я тебе не расскажу. Пожалуй, их теперь никто не раскажет, но одно могу сказать, что изначальная вера наших предков – Ведизм. Это мне еще мой дед рассказывал, а ему его дед... Так вот, Ведизм, это даже не вера, а философия, особый взгляд на природу вещей, на человека и место его в жизни. Во всем должно быть согласие и гармония! Связь человека с природой неразрывна! И даже стремясь к прогрессу, наши предки всегда ревностно защищали природу. Как мне кажется, наши пращуры были частью этой природы и во всем видели глубокий смысл. Могли предвидеть многое, и без всяких там компьютеров! А письменность была еще задолго до повальной христианизации и тому немало свидетельств. Писали чертами, ризами, существовала руница, глаголица, она  и стала предтечей кириллицы. Рабами божьими наши пращуры себя не считали. Разве могут рабы построить такое мощное государство и защитить его?  Нет! «Мы – внуки Сварога, дети Перуна, – с гордостью утверждали они. Конечно, многие документы утрачены, но генетическая память, древние артефакты, к счастью уцелели. Сам понимаешь, доступ к ним ограничен и хранятся они под грифом: «секретно». К великому сожалению, история русского государства, подробно изложенная Михайло Ломоносовым, так и не была опубликована. Да что там! До сих пор найти ее не могут. Вероятно, немецкие академики – Мюллер, Шлецер и Байер, «хорошо потрудились», когда переделали рукопись Ломоносова на свой лад. Из трудов норманских ученых все мы – русские, славяне вылезли из своих берлог только в 6 – 7 веках. До этого нас просто не существовало! Этому вторит церковь. Так, во времена Екатерины, все старые книги изымались из оборота, якобы для учета, а затем уничтожались. Но прежде, царь Петр, окончательно черту подвел, когда под угрозой наказания запретил Ведизм, утвердив новый календарь. 1700 год отмечали строго по-европейски – 1 января, а не Новолетие, 21 сентября, как прежде. Теперь значится 1998 год, а на самом деле  – 7508! Дата со дня сотворения мира в Звездном Храме. Так Петр украл у русской истории пять с половиной тысяч лет, сделав известный реверанс перед Европой.
   –  Вот это да! – подивился Николай. – А зачем, почему? Кому все это было нужно?
   –  Известно кому! Иноземцы, русофобы и прочая дрянь по сей день не могут смириться с тем, что мы – русские, во всем первопроходцы. Юрке Гагарину и то простить не могут, что первым был! Вот так, мой дорогой. Ну что, пойдем сон добирать, а то завтрашний день насмарку пойдет.

              Полную версию рассказа "В краю печали и любви" читать:                http://proza.ru/2022/11/30/640