Письма 1948-1949 гг. Часть вторая

(Письмо без даты и нумерации)

Здравствуй, Михель!

Как я сегодня была обрадована твоим письмом, да еще и фотография, вот здорово! Очень хорошо вышел, кто это тебя фотографировал а? И как ты только там жил, вишь ты, аттракционы вздумал посещать. Вот ведь, что значит вольное житье пришло. А какие ты марки достал, советские или иностранные, и к каким сериям подходят? (…)

В университет я поступила, так что ты напрасно боялся, уже слушала лекции по геологии (очень понравилась), физике (ничего не поняли), химии (так себе) и немецкому. Вобщем пока особенно интересного нет, но буду заниматься, если только смогу. Да, у нас была еще топография, вот уж настоящий кавардак был, профессор вроде нашего батьки пьяного, мелет всякую чушь и сам не поймет что. Говорил, говорил (все шумели, орали и смеялись), а потом и заявил: «Я говорю очень невнятно, слушать меня трудно и потому, что слова у меня вылетают  непроизвольно и часто нет никакого смысла в моих словах». Вот так сам говорит, ну и знай, что сама хочешь, но старшекурсники говорят, что зато практика интересная будет. Лекции у нас с 9 утра до 3ч. и 5ч. Каждая лекция два часа по 50м. и перерыв  10 м. Спроси у мамы, кто такой Дахия, я кажется от неё слышала это имя, он у нас будет вести семинары по марксизму.  Живем мы всё ещё в физкультурном зале, спим с Лидой вместе, а Эмма одна на пустой кровати спит, а блохи нас кусают, хуже наших клопов. Сегодня мы ходили всей  «святой троицей» к декану, а он нам на нашу смиренную просьбу об общежитии вот что сказал: «Незачем было приезжать сюда, учились бы у себя в Коми, там вы и нужны, а общежития нет». Вот, Лидка разревелась, а меня злость взяла, подумаешь какой. Небось в газете написали, что на географический факультет в их дружную семью приехали даже из Коми, а как до дела дошло, так и зачем приехали.  Вот так «дружная заботливая семья». (…) Миша, мама, наверное, уже приехала, получили вы мои письма (…)

Теперь ты уже учишься, ну как нравится новая школа, если сможешь, то запишись в фотокружок, здесь в магазине всё для этого продают, мы будем заниматься фото, только весной на практике. Математику изучают только два года, а потом её совсем не будет, как-нибудь потерплю, а потом всё же географом буду, постараюсь не переходить.

А при поступлении и прохождении конкурса большое количество поступающих не прошло потому, что были в оккупации, или родители арестованы, вобщем с таким никак не поступишь, хоть и всё на 5 сдашь. И главное никаких объяснений, почему отчислен, нет общежития и всё. А на юридический не принимают евреев, понимаешь, Каплан сдал хорошо, сказали отчислен из-за общежития, подайте заявление, что не нуждаетесь и примем, он подал, а его опять не приняли. Это тот, который и в прошлом году сюда приезжал, за другого историю на 5 сдал, а сам провалил. У нас тоже одна девочка за другую немецкий на 4 сдала, и за себя тоже. Из 1544 человек иногородних принято 637 ч., на географическом факультете нас только трое без общежития, и не могут устроить, вот безобразие. Ну хватит уж строчить, рука вся в чернилах  стала. Сейчас уж вечер. Лида сидит рядом и пишет, Эмма ушла в биб-ку, Ида ночевать в химфак в лабораторию.

Целую крепко- крепко тебя и мамочку. Наташа.

11

11/IX-48г.

Здравствуй, милая мамочка!

Как я без тебя скучаю, мне даже и делать ничего не хочется. (…) Ты, мамочка, не думай, что я расхотела учиться, у меня это только сейчас такое тяжелое состояние. Как иногда бывает худо и некому сказать, так и разревелась бы, но только и удерживает бесполезность этого. С квартирой пока устроились. Все трое: я, Эмма и Лида живём у лаборантки нашего факультета Людмилы Николаевны, она пускает только двоих, одна из нас живёт временно, пока не подыщем что-нибудь. Платить ей 80р. в месяц с каждой. Комната чистая, хозяйка ничего, терпеть можно. У неё есть плитка, а скоро будет газ, плита газовая поставлена. В этом же доме есть хорошая прачечная, мы уже всё своё бельё выстирали, завтра гладить будем, утюг электрический. Спим пока все трое на одной кровати, ну конечно не особенно удобно, да за то «в тесноте, да не в обиде». А дом стоит на Исаакиевской площади, против Исаакиевский собор, недалеко почтамт, тут же и гостиница «Англетер» и «Астория». Место красивое, да ещё есть одно интересное здание, бывшее немецкое посольство, такое массивное, из гранита, с колоннами, а теперь там гидрография. Ходим на лекции за 15-20 м. Встаём в 7,5 ч. Но плохо обстоит дело с пропиской, прописали только Эмму на Малой Охте, а нас ни в какую.

Продолжаю писать, мы с Эммой сейчас поужинали кашей и кефиром. Времени половина 12-го. Завтра выходной, выспимся в волю. Тут ещё то хорошо, что есть радио и сейчас играет. (…) Стипендию будут выдавать тем, кто сдал приемные экзамены на 4 и 5. Мне портит всё дело одна 3, но делать нечего. Стипендию будут получать Ида, Эмма и Ира. Ида всё ещё ведёт выжидательную политику, ночует в аудитории, добивается общежития, но его пока не видно.

 А Ленинград какой красивый вечером, везде огни, огни, и цветные и просто электричество, воздух какой-то освеженный и гул в городе притихший. А на площади совсем так, как я и представляла, когда мы слушали радио, должны бить куранты и вот в это время слышен шум с Красной площади и бибиканье машин. И здесь, идёшь, уже темно, только фонари светят, а по асфальту площадей и улиц шмыгают большие машины и маленькие, совсем крохотные машинки и все обязательно гудят. А на Неве, как хорошо. Очень жаль, что вас нет со мной, сколько бы ты мама интересного рассказала.

Ты, мамочка, не беспокойся, я постараюсь учиться, как только смогу лучше, и постараюсь не приехать. Я об этом и подумать боюсь даже. Хандра пройдёт и всё будет хорошо. Ты, мама, не очень думай обо мне, ничего со мной не случиться. Неполадок всяких много, но без них не обойтись. Ну а как вы там поживаете, Миша, как дела в школе, нравится ли там? Да, мама, напиши, как высылать книги, на какой адрес и вообще куда лучше писать, на почту или в биб-ку. До свидания, дорогие мои, вспоминайте меня почаще. Ваша Наташа.

12

13/IX-48г. Ленинград

Здравствуй, дорогая моя мамочка!

Я опять пишу, хотя вчера только послала тебе два письма. Сегодня мне дали на почте от тебя письмо, из которого поняла, что ты чувствуешь себя очень плохо.  Обо мне так беспокоиться не стоит, я здорова, на лекции хожу, сплю под крышей, как я тебе уже писала, мы нашли комнату, спим все трое на одной кровати. Ночью, один раз, очень весело было нам всем. Я проснулась от холода, все одеяла на полу, кроме моего, под которым спала Эмма. Я и решила с неё стащить его, смотрю, а Эмкина нога торчит перпендикулярно вверх, она никак не могла найти места, куда бы её положить и высунула наружу. Мне так смешно стало, я и давай хохотать, да таким хриплым со сна смехом, что Лида проснулась и испугалась, что это со мной. Потом снова улеглись все, прошло несколько времени, и вдруг, сквозь сон слышу, Лида ругается: «Эмка, ты что мне ноги в рот кладёшь?!» Мы спим так: я с Лидой в одну сторону головами, Эмма в другую.

Ну потом, напишу, что я делаю. Встаю в 7 ч. утра, собираюсь и идём на лекции. Лекции кончаются в 3 ч. или в 5 ч., потом если есть что едим, нет, и так сходит, возвращаемся домой и занимаемся, читать приходиться по тетрадям, книг пока нет. Вот и сейчас, 9 ч. вечера, Эмма учит английский, Лида спит, я пишу, а хозяйка наша вышивает. Ну, иногда бывают собрания, лекции по химии проходят на Среднем проспекте, это от Университета полчаса ходьбы, а перерыв всего 10 м., поэтому опаздываем, но это тут уж так положено, и лекции начинаются позднее. Читает нам какой-то Левченко, читает так плохо, что буквально засыпаешь, но к счастью химия кончится после I семестра.

(…) Ира была кандидаткой, а теперь зачислена как и все, правда много пришлось ей поволноваться. Так что пока наша команда «лохматых» не подкачала, все поступили, куда хотели. Погода здесь стоит чудесная, очень тепло и сухо, просто красивая погода. Завтра у нас 4 часа лабораторной химии, семинар по марксизму и введение в географию, вот этот предмет я очень люблю, хорошо и интересно рассказывает преподаватель Невский.

У меня, мама, тут такая катастрофа произошла, что я совсем не знала, что и делать. Вобщем Лида потеряла мой паспорт, а потом мы его нашли. Дело было так: я и Лида пошли отдавать документы для прописки к паспортистке. Отдала я Лиде все нужные справки и паспорт, она положила всё в свой портфель. Пошли. Паспортистку не застали и решили сходить в баню. Пришли к себе, хвать, а паспорта нет, как в воду канул. Искали, искали, всё перерыли, везде оббегали, у всех спрашиваем, где мы в тот вечер были, а нам везде одно и то же отвечают: «если бы вы паспорт у нас оставили, то он никуда не мог деться, никому он не нужен, нет, здесь его нет» Ну нигде нет. Так три дня прошло, а паспорт не находится. Пошла я в милицию, рассказала всё дежурному, он и говорит: «Дело тяжелое, навряд ли вам здесь новый паспорт выдадут?» Послал меня к начальнику паспортного стола, а там народу много было, я на лекции спешила и ждать не стала. На другой день мне Лидия Михайловна (та у которой мы несколько дней жили) говорит: «Сходи в стол находок, там часто документы находят». Ну сходила я туда, а там на паспорта заявки не берут, найденные паспорта сразу в милицию относят, по месту прописки. Ну делать нечего. Живу без паспорта. Выходной день, т.е. вчера 12/IX, пришла Ида с конфетами, у неё день рождения, ей исполнилось 18 лет. Пили чай, ходили в Александровский сад и на Неву, а вечером сидим все вместе и болтаем. Я и говорю: всё бы хорошо, если бы не паспорт, а то как я теперь буду жить? Лида уселась задачи решать по физике и вдруг, как гаркнет: «Наташа!», а я ей самым равнодушным тоном (она теперь часто орёт, мы уж привыкли): «Что?» Она: «паспорт!» Я: «какой паспорт?», сначала понять не могла, что мой ведь паспорт. Ну уж и скакали мы от радости, не хуже краснокожих, ничего, что студентки. А паспорт Лида засунула в тетрадку, и попал он между обложкой и отклеившимся листочком. Вот. А сколько из-за этого я мучилась. А теперь опять уж не прописывают.

А с квартирой сколько у нас было возни. Приехали мы в университет 25 июля, спать негде, сходили в баню, дали направление, поместили спать в кладовку, утром перебрались на второй этаж в огромную аудиторию, там нас жило 30 человек. Жили там довольно хорошо и спокойно до 27 августа. А потом нас стали энергично выселять. Нам уходить некуда, перетащили мы свои чемоданы вниз к дежурной, а сами пошли искать жилплощадь. Разрешили нам ночевать две ночи в аудитории на 3 этаже. Прошли эти дни, переселились на 2-й этаж в физкультурный зал, жили там 5 дней, потом оттуда выгнали, стащили опять свои чемоданы вниз, а сами на лекции пошли. Ещё одну ночь разрешали нелегально ночевать в деканате. Опять со своими чемоданами потащились на 3 этаж. Навстречу идут два философа, спрашивают: «Вы где? А мы сегодня на вокзал идём спать».
А на другой день нас окончательно выгнали, чемоданы в деканате заперли, а сами уселись на скамейке и сидим. Лидка злая, ревёт, мне и досадно и смешно. Ночевали у Лидии Михайловны в ту ночь и ещё несколько ночей, а потом уже нашли настоящую комнату.

(…) С пропиской мы всё ещё не устроились, так и оштрафовать могут. Эмма прописалась на Малой Охте, вот ведь как хорошо всё у неё устроилось, но она последнее время часто сердится. Мама, ты деньги вышли на имя Эммы Лосевой на 164, только напиши, что от тебя. Хорошо! Ну кажется всё. Больше нечего писать. Пишите, как вы живёте, вкусная ли у вас картошка? Как мы все скучаем по дому! Только и думаем о том, когда же домой? До свидания милые мои. Крепко-крепко целую вас. Наташа.

13

19/IX-48г. Ленинград

Добрый день, родные мои мамочка и Миша!

Сегодня выходной день. Лекций нет, делать нечего. День холодный ветреный. Никуда не ходила, так как нездоровится. Сижу в комнате одна и думаю, что вы делаете, как у вас. Я всё время думаю о тебе мамочка. С утра читала книжки: «Ирина Годунова» - Митрофанова, «Васька и Василий Васильевич» - Письменного и «Такова жизнь» - Альберта Мальца. Последняя понравилась больше всех. Мальц – американский писатель, здесь написал о безработных и неграх. Книжки эти мне дала Людмила  Николаевна, наша хозяйка. В библиотеки сейчас ходить нельзя, нет прописки, а без книг мне очень скучно. Сейчас прочла эти все и опять не знаю, за что взяться. Делать буквально нечего, даже на всём своём белье дырки ни одной не нашла, чтобы шитьем заняться. Мне сегодня особенно хочется домой, т.к. сижу одна, девочки ушли гулять. Прописать нас скоро обещали в Саблино, это в 40 км от Ленинграда. Тут так многие живут и нам придётся, иначе ничего не выходит. (…)  Мамочка, а как вы живёте, наверное, плохо. Мама, если очень трудно, то высылай мне денег меньше, я одна как-нибудь проживу.

У нас сейчас сменился преподаватель по химии. Новый читает гораздо лучше прежнего. Он сам сказал, что читать лекции будет сжато, без всякой воды, что слушать надо внимательно. И правда, химия, которая тянулась раньше невыносимо долго, теперь просто мелькает, пишем и всё успеваем, зато руки все в чернилах, у меня они не отмываются.

Через два дня будет два месяца, как я уехала из дому. Всё-таки я очень скучаю, вот и сегодня, хоть плачь. Так грустно, грустно. Как плохо жить одной из-за этого. Конечно, очень хорошо, что я приехала в Ленинград, пожалуй ни в каком другом  городе я бы не осталась ни за что. А Ленинград мне очень нравится, только бы ты мамочка была со мной, или Миша. Девочки ходили на почту, но писем мне нет. Мамочка и Миша, пишите мне почаще, а то ведь я здесь совсем, совсем одна. До свидания дорогие мои, милые. Пишите скорей. Крепко-крепко целую вас. Ваша Наташа.

14

20/IX-48г.

Здравствуй, дорогая моя мамочка!

День у меня сегодня не совсем нормальный, во первых денег ни гроша и целый день ничего не ела, если завтра не получу от тебя, то не знаю, что и делать. Но это ладно, главное в том, что я видела Анну Васильевну, пришла от неё только сейчас. Решила я с горя сходить в дом учителя. Пришла, мне показали, как к ней проникнуть. (…) Ну вот, стучу я, она говорит «входите, - а потом – это ты Надюша?»  Я хотела уже было возразить, что я не Надя, а Наташа, как вдруг она встала, подошла, обняла и поцеловала меня. А я стою и не знаю, что делать, если бы это была ты, я прижалась бы к тебе крепко-крепко, а то всё-таки чужой человек. На внешний вид она по моему мало изменилась, только пополнела ещё больше, одевает очки, когда работает. Волосы уложены вокруг головы косами, такие же черные, чуть-чуть на висках седина, одета в черное платье, вязаную кофту, на шее бусы, на губах всё такие же усики. Сказала, что не курит с тех пор, как решили ещё с тобой. Спросила о том, когда умер наш батя и отчего? Я глаза вытаращила и молчу, а потом сказала, что в 1945 г., а отчего не знаю. Она удивилась очень, ведь я большая, а не знаю. Вобщем, конечно, глупо получилось. Она обещала тебе написать, так ты ей, если будешь писать, напиши, чтобы она меня о нём не спрашивала, очень неприятно. Насчет того, почему она не писала, ответила, что от тебя не было совсем писем. Получила, по её словам, два письма за все годы: одно из Молотова, другое из ЧАССР, а из Коми ни одного. Мне это странным показалось, но она объяснила это тем, что ты адрес перепутала, или твои письма кто-нибудь перехватил. Приглашала к себе, но мне к ней итти не хочется, она много спрашивает о нас и ничего не говорит о себе, да и я не знаю, что сказать, вообще какое-то чувство у меня неприятное было. Спрашивала о Мише, куда он хочет поступать, ни в Академию ли художеств? Я очень удивилась такому предположению. Оказывается дело вот в чём: когда батька приезжал в Ленинград, то сказал, что Миша хорошо рисует, а что ты мама совершенно седая. Я конечно это сейчас же опровергла. А.В. очень жалеет, что не нашла тебя, когда ты была в Ленинграде. Оказывается она никуда не уезжала, просто её не было дома, она говорит, что еслиб вы повидались, то наверняка ты могла устроиться в Ленинграде. Но что сделано, того не вернешь.

О Сыктывкаре у неё представление ужасное, как о месте ссылок, цынги и страшных морозов. (…) Зовёт меня деточкой, а какая я деточка?

Попросила я у неё книг, а она мне самые детские предлагает вроде «Четвертая высота», «Три девочки» и ещё что-то для первоклассников. Я спросила у неё Форш, что ты советовала, этого нет, попросила об архитектуре. Дала три книги: «Баженов» - Борисова, «Ансамбли Росси» -  Гримма и «Искусство архитектуры» - Щирес, и ещё вручила «Звезду» Казакевича. Записала меня и обещала дать учебники. (…) Спрашивала о тебе, велела поцеловать за неё тебя и Михалика. А как я это сделаю, вот странно. Знаешь, мамочка, я не думала, что А.В. такая, не так я её себе представляла.

Ну теперь о себе немножко. Живу ничего, живу пока. Сегодня получила по немецкому 5+, очень понравилось, как я читаю. Завтра 4 часа лабораторной химии и введение в географию. Мамочка, ты мне пиши пожалуйста почаще, и напиши сроки, когда будешь посылать деньги, в конце, середине, или в начале месяца? Погода стоит ничего, иногда дожди, но грязи нет, т.к. везде асфальт. Хожу без галош, так лучше, только руки у меня зябнут. (…)
 
Вообще ты мне напиши, оставаться на моей квартире или нет. Я уже писала тебе о ней. Так то тут всё хорошо, но 80 р. в месяц очень много. Конечно это очень дешовая здесь цена для частников, но не для меня.

Ты мне напиши всё толком, чтобы я знала, что делать. На лекции хожу, кроме физкультуры, на неё надо обязательно в костюме, а у меня его нет. А физкультура здесь очень важный предмет, большое значение имеет при окончании семестра, вот она отравляет мне все лекции. Три раза пропустишь и отчислят, вот чертова физкультура! По математике пока задачи выходят, а по химии нет. Мамочка, не рассказывай пожалуйста другим мамам всё, что я тебе пишу. Ты Идиной маме рассказала, как мы ночевали, она так расстроилась, что Идку домой зовёт. Не надо, мамочка, ладно.

У нас в комнате радио есть, так хорошо, когда одна сижу, всё же веселее. Ну пока и всё. Пишите побольше.

До свидания. Целую вас, конечно, только на бумаге. Крепко обнимаю вас и ещё раз целую и за А.В.

Привет от команды лохматых студенток и самый большой от меня.
Ваша Наташа.

15

22/IX-48г.

Сегодня, т.е. 22 октября, получила от тебя письмо (от 14, 16/IX-48г.) Письму очень рада, давно уж от тебя кроме него не было писем. Твоё письмо из Слудки и 150 р. я получила уже давно. После этого послала тебе 5 писем, неужели ты их не получила? Я писала об Анне Васильевне, квартире и занятиях. Посылаю тебе на почту до востребования. А.В. хотела сама тебе написать, я ей дала домашний адрес и библиотечный.

Наши дела на сегодняшний день такие: Ида и Лида устроились в общежитии. Ида после 29-и дней ночевки в аудитории получила общежитие, а Лида случайно попала к ректору (обыкновенно к нему студентов не пускают), и он дал разрешение ей тоже поселиться в об-ии. Эмма прописана на Малой Охте, а живёт со мной. У меня дела хуже всех, живу и без прописки, и без общежития. Прописать обещали, но когда, не знаю. Думаю, что с этим всё устроится постепенно.

Лида очень рада своей удаче, сегодня переходит в общежитие, будут жить вместе с Идой в одной комнате, совсем рядом с Университетом. Очень ей повезло, но так бывает только один раз. Лекции я конечно слушаю, но проклятые  задачи не выходят по физике и математике. За них я очень боюсь, если не выдержу семестр, будет очень стыдно. Сейчас читала об архитектуре, очень понравилась книга Борисова «Баженов».

Милая мамочка, продолжаю писать. Сейчас пришла из бани, сходили с Лидой на Мойку, где и раньше мы с тобой мылись. Потом Лиду проводили в общежитие, остались мы с Эммой вдвоём. Я всё прибрала, попили чаю, Эмма легла (ей сегодня плохо что-то, голова болит), а я пишу тебе мамочка. Ты спрашиваешь о Идиных ногах, так ноги у неё болят, она сильно хромает, но у неё не экзема, а что-то другое, так сказал врач. Сначала у неё было лучше, а теперь ухудшилось положение. Ей надо делать марганцовые ванны, но делать негде. Ты только её маме не говори.

Миша, а как твои дела в школе? (…) Нет, всё же в школе лучше, свободнее было. Мишенька, цени эти годы и не теряй их зря. Если кончишь хорошо, то сможешь поступить в любой вуз. Вообще мальчикам привилегий больше, чем нам. У нас на геофаке всем им дали общежитие и ни один не провалился на экзаменах. Это потому, что мальчишек очень мало. На нашем факультете 130 ч., из них мальчишек всего 27. Пока больше писать  не буду, лягу спать, а завтра отпущу вам письмо и буду ждать от вас. До свидания хорошие мои мамочка и Миша. Целую вас. Н.Н.

16

30/IX-48г.

Здравствуй, дорогая мамочка! Привет Мише.

Очень хотелось бы вас повидать. Сегодня выходной день, я с утра стирала, чинила чулки, потом приходили Ида и Лида, ели нашу картошку с огурцами и хвалили. А сейчас читаю книгу «Цитадель» Кронина об американском враче, очень нравится. Завтра поеду в Сестрорецк, там обещали прописать, на лекции не ходила, отпустили в деканате. В Сестрорецк уже съездила, письмо продолжаю через несколько дней. Паспорт оставила коменданту, обещали прописать и выслать его мне. Но сегодня 30/IX, а всё ещё не прислали, очевидно задержались. (…)

Лекции я посещаю, записалась в научный кружок по географии. Начнет свою работу со следующего понедельника. Живу я сейчас как-то не устроившись ещё как следует, всё кажется, что всё это временно, что всё должно перемениться. Жить пока будем с Эмкой у Людмилы Николаевны. Мы заключили договор  с университетом, будут платить 30 р. И нам от себя ещё 45 р. в месяц за квартиру. Всего значит по 75 р. с каждой. Это всё же лучше, чем 120 р. платить. Людмила Николаевна хороший человек, к нам относится очень хорошо.

Да, когда я ездила в Сестрорецк, то проезжала мимо Разлива, где и сейчас хранится шалаш Ленина, ещё видела детскую железную дорогу. А затем на трамвае проезжая, видела татарскую мечеть очень близко. Какая она красивая, как будто бисером вся расшита, я и не подозревала этого раньше. В театре Эрмитажа будет проводиться цикл лекций об архитектуре, начиная с времен Петра I. Мне бы очень хотелось послушать, но не знаю, как будет с деньгами. Всего будет прочитано 9 лекций, они будут сопровождаться демонстрацией диапозитивов. Абонемент стоит 20 р. Я очень заинтересовалась архитектурой и уже кое-что знаю. Особенно хорошо ею заниматься здесь, так как многие стили представлены наглядно в виде чудесных зданий.

А как же вы там живёте, как в Сыктывкаре дела с хлебом и со всем остальным? Очень туго наверное вам приходится, да и мне тоже не легко. Но вы там всё же двое, а я тут одна, да ещё и писем нет. Нет, это уж совсем никуда не годится, так я не согласна, если не будете писать, я убегу отсюда, вот и всё. Тоже уж мама, обещала писать, а сама и не пишешь. А у нас тут полное моральное разложение в среде «команды лохматых». Она уже не существует к великому моему огорчению. Наши девочки совсем не могут мириться с трудностями. Есть деньги – веселы, нет – ругаются и ссорятся. Да что там и писать об этом не хочется. Ну больше пока не буду царапать. У меня на пальце нарыв и я совсем писать не могу. То на ногах были нарывы, теперь на руках, а потом на нос вскочит. Погода здесь стоит теплая, но сырая. Вобщем пока терпимо. Пока кончу. Пишите.
Целую крепко мамочку и Мишеньку. Вот бы вы были здесь! Мама, получила письмо от А.В.?

До свидания. Наташа.
(…)

17

3/X-48 г.

Здравствуй, Миша!

Привет мамочке. Ну как вы там живёте, как дела в школе? Я сегодня, т.е. вчера 2/X получила 200р. денег. Большое спасибо мамочке. Миша, напиши пожалуйста, почему так долго нет писем от мамы. Не больна ли она, или, может быть, на работе что-нибудь случилось, напиши, пожалуйста – серьезно, как у вас там, я очень беспокоюсь, что писем нет. Я не получаю от вас писем уже две недели. А сама пишу и пишу, всё как будто впустую. Я теперь посылаю на домашний адрес. Мишенька, я очень тебя прошу, слушайся маму и помогай ей. Носишь ли ты воду, подметаешь ли пол и вообще помогаешь ли маме? Миша, имей ввиду, что всё это делать одной маме очень тяжело, постарайся кое-что делать дома сам. А дрова, неужели с мамой пилишь, ведь она совсем не может. Ой, я как подумаю обо всём, мне даже страшно становится, береги мамочку, не огорчай её, она у нас одна дорогая и родная во всём мире. Я так теперь жалею, что столько горьких минут пришлось ей пережить из-за меня, что я была такая грубая и недобрая. А теперь, я так сильно скучаю без мамочки, мне совсем, совсем не хочется без неё жить. (…)

Сегодня был выходной день, я ходила в баню, потом с Эммой закупили продуктов, чтобы варить самим: картошки, крупы и маргарину, да ещё 300 гр. конфет. Вечером приходили Лида и Ида, они сделали себе маникюр, что меня неприятно поразило. У Лиды руки красные, да ещё маникюр, совсем как у гуся лапы. Вобщем усваивают внешнюю культуру! Становятся ленинградками. Ездила к ним в общежитие, смотрела фотографии у Иды. Она фотографировала в пути и теперь напечатала. Я взяла у неё пленки и сама буду печатать, если что-нибудь выйдет, пришлю вам карточки о нашей поездке в Ленинград. У нас сегодня шел снежок, но быстро растаял. На Петроградской стороне было наводнение, но очень быстро вода спала, а в Неве вода значительно поднялась и пока не убывает, а прибывает. Миша, марок я так и не нашла, мне очень обидно, но ничего не сделаешь. Но присылать тебе больше не буду, пока не соберу полную книжечку. Ну как у тебя с учебниками, разве в школе не выдают вам совсем?
 
(…) Знаешь, Миша, архитектура очень интересная, мне она так нравится. Вот например у Адмиралтейства стоят фигуры богинь и держат в руках земной шар, это значит, что раньше, ещё при Петре I  корабли уходили в дальнее плавание от Адмиралтейства по Неве. А выше, над входом есть барельефное украшение, оно изображает бога морей Нептуна, который отдаёт из рук в руки Петру I свой трезубец и с ним власть над морями. А на здании Биржи скульптура изображает Неву (в виде женщины) и Волхов, это река такая (в виде мужчины), они своими лицами обращены к другой статуе – царю, которая изображает Россию. Это значит речные пути соединяют Россию с морем. Я завтра схожу в магазин и куплю проявитель, закрепитель и бумагу, а когда будет побольше денег, то и пленку. Возьму у Иды фотоаппарат и составлю серию архитектурных снимков. Мне это очень хочется сделать.

В Университете дела идет своим чередом. Занимаемся, часто опаздываем на лекции, конечно не по своей вине. Вот например: кончится топография, надо идти в другое здание на физику, а в раздевалке очередь огромная. Перерыв всего 10 м. Пока пальто получишь, бежишь в другое здание, а это не очень близко, да там опять раздеваться, ну и опаздываем минут на 5-10. А на химию надо итти в химинститут 30 м., так химия у нас всегда позднее начинается. А как интересно последний раз было на химии, делали такой опыт: в насыщенный раствор какого-то сернистородонистого аммония кидали маленький кристаллик этого вещества, и ты знаешь Миша, буквально на глазах вся жидкость превращается в твердую массу, это начинается кристаллизация.Но ты пойми, на глазах в колбе растет с молниеносной быстротой ком и наконец заполняет всю колбу. Я конечно знала что из перенасыщенного раствора при действии одним кусочком появляются кристаллы, но не представляла, что это происходит так быстро. Читает лекции по химии наш химик очень нудно, а опыты интересны. Крепко-крепко целую тебя и мамочку. До свидания Мишенька. Расцелуй за меня мамочку и скажи, что я её очень люблю. Н.

18

5/X-48г. Ленинград.

Здравствуй, родная моя мамочка!

Сегодня получила от тебя письмо, я очень, очень рада, хотя письмо и грустное, но всё же весточка из дому.(…)  Я часто думаю, не зря ли я поехала? Утешаю себя, что всё-таки не зря, а как ты мама думаешь в глубине души? Ведь придётся за Мишу платить, да и я стипендию не получаю. И не могу наверное надеяться в будущем на это. Математика мне не даётся, ты ведь мама знаешь, и не потому что я ленюсь. Вот и сейчас, села решать, и ничего не вышло. Ну как тут быть? Теорию знаю и формулы тоже, а вот не выходит! А переходить на другой факультет очень канительно,  да по правде говоря и не хочется.

Сегодня у нас был первый семинар по основам. На первый раз понравилось, как ведёт его Дахия. Захотелось заниматься по настоящему, чтобы что-нибудь знать. Была первый раз на физкультуре, (девочка одна дала мне шаровары) и сдала полосу препятствий. Очень довольна этим, так как было уже последнее занятие на улице, а норму сдавать надо всем обязательно. Даже удивляюсь своей храбрости: никогда не ходила по буму, а тут прошла четыре раза, из них 2 раза с противогазом и гранатами и не свалилась. Вот уж чего никак от себя не ожидала.

А сегодня пришла с лекций в 3 ч., выстирала белье и в 6 ч. пошла на комсомольское собрание. Повестка дня: постановление ЦК ВЛКСМ от 25 июня 1948 г. об улучшении идейного воспитания ленинградских студентов, т.к. из институтов художественного им. Репина и авиастроительного исключены студент и студентка за плохое поведение из комсомола и своих институтов без права учиться где-нибудь в другом вузе. Что уж они натворили не знаю, очевидно, что-то серьезное, т.к. наказание черезчур строгое.

Второй вопрос – доклад бывшего председателя бюро ВЛКСМ ЛГУ, а затем выборы кандидатов в новый состав бюро. Собрание прошло очень оживленно и интересно. У нас в школе такого  ни разу не было. Продолжалось оно до 11 ч. вечера. Сейчас с Эммой пришли только домой. Завтра у нас лекции до 5ч., я наверное не успею завтра вам писать и решила сегодня, хотя очень хочется спать. А Эмма варит овсяную кашу на завтра, мы в столовую теперь не ходим. Да, вот ещё хорошая весть, меня прописали в Сестрорецке и дали студенческий билет. Теперь с этим делом всё в порядке. Нужно заниматься лучше, как только смогу буду. Схожу к А.В., возьму у неё все нужные учебники, надеюсь, что даст. Мамочка, я тебе вышлю все книги, оставлю  у себя биографию Сталина, она мне нужна, но вышлю попозже. (…) Пока всё остальное у меня остаётся по старому, только туфли стали рваться, да и холодно здесь становится. А у вас, наверное, уже настоящие холода. До свидания мама. Целую тебя и Михеля. Наташа.

19

3/X-48г.

Здравствуй, дорогая моя мамочка!

(…) Письма от тебя не дождалась, решила написать. Живу я пока ничего, в комнате тепло и светло, она на 3-ем этаже. Оказывается проспект Майорова, бывший Вознесенский. Совсем рядом улица Декабристов, Максимилиановский переулок и дом учителя. Но к А.В. пока больше не ходила, как то не хочется, а сходить надо за книгами. Знаешь  мамочка, мне теперь Ленинград не кажется большим, мы так привыкли ходить пешком, что ничего не стоит из нашего Октябрьского района дойти до 8 линии на Васильевском острове. Я теперь довольно хорошо ориентируюсь в Ленинграде и уже не думаю заблудиться. Ко всяким расстояниям привыкаешь, ведь в Сыктывкаре казалось очень далеко идти до пединститута, а тут в 2-3 раза больше расстояния и совсем не далеко.

Знаете вы, что в Ашхабаде было землетрясение, сколько людей наверно погибло и домов разрушено! А я никогда не знала, что у нас в СССР бывают такие явления. Землетрясение там произошло от горообразовательных процессов. Центр основного удара находился в 80 км от Ашхабада. Заниматься надо в университете очень много. К семинару по основам задали приготовить доклад Лысенко, статью Столетова и Дворянкина. Насчет этих биологических теорий нам рассказывала наша лектор по основам. Сказала, что морганисты были и в Ленинградском университете. Что некоторые профессоры по 5-10 лет занимались например такими вопросами: «Развитие мускулатуры грудной клетки, - кого бы вы думали, - и не отгадаете ни за что, а оказывается, комара!». Мы так все и покатились от смеху. Вот ещё: «Как привить павлину красные щеки фазана», или «Как передать лисице поведение собаки». Не знаю, анекдоты это или нет. Если правда, то действительно занимались профессора ерундой и стоило их образумить.

Лекции я посещаю и слушаю, некоторые нравятся, лекции по введению в географию читает Лукоянов, не особенно хорошо, но слушать можно. А Невский ведёт у нас научный кружок и семинар по географии. Теперь у нас ещё прибавилась практика по топографии. Задают чертить на дом, Людмила Николаевна сегодня дала нам из своего кабинета ватманской бумаги и тушь.

Мама, я тебя попрошу, только ты пожалуйста не сердись, если сможешь, сшей мне из чего-нибудь рукавички и ещё бы какие-нибудь теплые носки. Я бы купила здесь, но этого совсем не продают. А ещё очень плохо с хозяйственным мылом, я стирала и брала у Лиды, а больше нет. Мыла хозяйственного тоже совсем не продают. Знаешь, мамочка, если очень трудно, то и не присылай. А если будешь высылать, то положь циркуль и рейсфедер, но спроси у Миши, не надо ли ему их, и ещё мой портфель, мне он очень нужен, глупость большую я сделала, что не взяла его с собой.

Погода стоит холодная, в аудиториях тоже очень холодно, сижу в пальто и то мерзну. Вот получу от тебя деньги и куплю себе кофту, да ещё мне туфли просто необходимы. И туфли мои и галоши совсем разорвались. И в починку отдать не могу, т.к. нечего будет одеть. Ты мама не думай, что я жалуюсь тебе, просто столько всяких неполадок, а сказать некому. Миша говорил, что буду тут только мороженое есть, да в кино ходить. Ничего подобного, в кино совсем не хожу и не жалею. А вот очень жалею, что не удалось  посещать лекции по архитектуре, но деньги нужны на более необходимое. Я знаю, что тебе очень трудно там мама. Как подумаю, что вы там тоже без всего живёте, да ещё наверное голодаете, так мне и жить не хочется. Думаю, ну до каких пор можно так жить. Особенно мама. Тебе тяжело и ничем, ничем не могу помочь. И друзей у тебя там хороших нет, ты не получала ещё письма от А.В.?

Людмила Николаевна к нам хорошо относится, придёт вечером, разговаривает с нами долго-долго, много рассказывала о блокаде Ленинграда. Утром встаём вместе, пьем чай и шагаем все трое в университет. Я (выше всех), Людмила Николаевна и Эмма (идёт рядом, пыхтит, сопит как паровоз, она очень пополнела за последнее время). У неё дела сейчас идут хорошо, ей прислали зимнее пальто и всё что нужно к зиме, кроме валенок, а её Лосёнок прислал ей вечную ручку, два карандаша и 4 конфеты. Эмка чуть со смеху не лопнула, т.к. она сама собирается выслать ему карандаши и конфеты. Да ещё ей сухарей выслали, вот мы радовались и теперь грызём «сыктывкарские» сухари. Она ходила в театр, слушала «Фауст», а Лида и Ида смотрели в Мариинке «Лебединое озеро» - все остались очень довольны. А сейчас Эмма ушла на лекцию-концерт о Бетховене. А у меня вот ещё беда, передние зубы портиться стали, с внутренней стороны дырка получилась, а спереди немножко чернота видна. Хочу сходить к врачу, но очень боюсь, а надо, а то без зубов пожалуй останусь. (…) Вобщем я живу хорошо, здорова. Пишите чаще. Целую мамочку и Михеля. Наташа.

Читаю сейчас «Звезду» Казакевича. Читать успеваю очень мало.

20

16/X-48г. Ленинград

Добрый день, дорогая мамочка!

Здравствуй, Миша!

Как редко получаю я от вас письма! За всю эту неделю получила одно от Миши, а от тебя мама ни одного. А ты обещала писать мне два раза в неделю. (…) Здорова ли ты мамочка? Как там вы живёте, как у вас с дровами и с питанием. Вообще в Сыктывкаре хорошее сейчас снабжение, всем девочкам пишут, что в магазинах всё есть, ну конечно не то что всё, а крупа и сахар например. А погода какая, наверное уже снег, у тебя, мам, наверное ноги сильно мерзнут. (…)  У меня соседи есть, два мальчика, один русский Людвиг, а другой татарин Боря, они неродные братья, обоим по 14 лет, и всегда они ссорятся и дерутся, не могут смирно жить, ах как они мне Михеля напоминают, Мишка, какой ты стал, а? Часто ли маму сердишь! Смотри, слушайся её. Ну, а я живу по старому. В университете мне из всех наук больше всего нравится физкультура, а в школе ведь совсем её не любила. А здесь хоть каждый день согласна ходить. Очень хорошо поставлено руководство ею. Занимаемся в большом зале, маршируем, делаем общие упражнения, а потом по отдельным группам у разных снарядов упражняемся. Все вместе и мальчишки и девчонки. Всё делаем под музыку. Я тоже делаю всё, что показывают, пока всё ещё выходит. Конечно я не физкультурник, вы ведь знаете, но вобщем не хуже других. Физкультура бывает два раза в неделю, в понедельник и в пятницу.

Кроме физкультуры очень нравится архитектура. Как хорошо, что я в Ленинграде, ведь это просто замечательно, прочтешь о каком-нибудь здании, а потом пойдешь и посмотришь его. В университете интересно проходит практическая топография, только вот сегодня учились мы писать от руки ровные палочки, как в первом классе,  я до того дописала, что они у меня в глазах стали маячить, эти противные «попиндикулярные»  палочки. Ну ничего, как-нибудь преодолею я их. А сегодня интересные опыты показывали по физике на тему: молекулярные учения. Ты Миша наверное уже знаешь о Броуне,  который открыл движение молекул. Ну так нам и показывали это броуновское движение на экране. Конечно не сами молекулы мы видели, а только их модель.

Вчера я знаете куда ходила, не отгадаете ведь, а ходила я к зубному врачу. Мне сверлили два передних зуба и пломбу поставили. Ох и больно было, но я всё же стерпела, только охала, когда совсем невтерпёж было. В общем свои зубы спасла.  Вот вы хоть смейтесь, хоть нет, а стерпела я потому что сидела с открытым ртом и думала о том, как краснодонцы выносили все пытки, так неужели я не смогу вынести сверления. Но правда и врачи здесь хорошие, не то, что в Марпосаде.

А сегодня ходила к А.В. за книгами. Она мне дала всё что нужно и немножко рассказала о себе. (…) А там где был раньше передвижной фонд, и театр и большая библиотека, всё это сгорело от бомбы. А.В. говорит, что её за полчаса до этой бомбы вызвали вниз дежурить, и как раз через полчаса были сброшены на дом учителя две бомбы. И ничего, абсолютно ничего не осталось, все книги до одной сгорели. А.В мне это рассказала и говорит потом, «вот если бы я не ушла, так и осталась бы лежать со своими книжечками навсегда там». Она никуда не уезжала, работала в госпитале и все звали её бабушкой, такая старая, худая и черная она была, как она сама мне сказала, а сейчас поправилась, но видит плохо. Очевидно, все, кто пережил эту блокаду, большинство во всяком случае лишилось хорошего зрения. Вот и у нас на курсе, сколько знаю я ребят и девочек, переживших здесь блокаду и все в очках. Евгений Петрович Воротников был начальником воздушной обороны Октябрьского района во время войны, но потом умер от голода. А Слава Моисеевна, так кажется её зовут, такая черненькая и маленькая у вас в фонде была, работает сейчас в библиотеке фундаментальной, тоже в доме учителя. А.В. говорит, что очень тебя мамочка хотела бы повидать, что она по-прежнему тебя любит и уважает, что всегда помнит и считает тебя самым лучшим своим другом, самым честным, умным и хорошим, и многим рассказывала о тебе, часто вспоминая. Велела крепко тебя поцеловать за неё. Ты не думай, что я это сама выдумала, это она сегодня мне говорила.

А я всё ещё не занималась как следует, не было книг, а теперь они есть. Завтра воскресенье, хочу готовиться к семинарам по основам. Задали нам прочесть Ленина «Что делать?», Сталина «Коротко о партийных разногласиях» и вторую главу из истории партии. По немецкому задали переводить домашнее чтение, я стала переводить «Робинзон Крузо». Недели так быстро летят, и всё-таки очень долго до того дня, когда я снова увижусь с вами. День проходит так: утром встаём и идём на лекции, приходим в 3, 4 или в 5ч. дня, варим с Эммой кашу, едим, моем посуду, потом читаем или что-нибудь пишем, или на собрание ходим. Вообще я сейчас никуда не хожу, даже и по Ленинграду, т.к. погода стоит сырая, дожди идут, но ещё довольно тепло. А утром, когда идешь по мосту через Неву, как красиво вокруг, всё подернуто дымкой тумана и сквозь неё вырисовываются силуэты зданий, шпиль Адмиралтейства; Петропавловки и Исаакиевский. Пока у меня все новости исчерпаны. Пишите чаще, ты мама меня не забывай, пиши пожалуйста. Крепко-крепко вас целую за себя и А.В., от неё привет. Мама, а как дела у тебя в библиотеке?

Ваша Ната.