Шумерский эмбрион ч. 1

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: Счастливчик

       Он появился на свет на закате второй мировой войны, несмотря на всевозможные запреты и предостережения небесных светил. Время освобождения Европы от фашизма, перепутья жизни и смерти, смешения воздуха и крови, совокупления любви и ненависти, отречения небесного добра от сатанинской злобы. Его первый крик, едва раздавшись, соприкоснулся с молчаливым багряным восходом солнца и оглушительным взрывом разорвавшегося, в двух метрах от «святого пристанища», противотанковым снарядом. Безжалостные осколки «шального могильщика», разлетевшись в разные стороны, смертельно ранили обессилившую роженицу. Спешившие на истошные крики о помощи, санитарка красного креста и шесть разноязычных солдат второго фронта, угодили прямиком в смертельную ловушку, расставленную кровавой бойней. «Смертоносные клыки» вонзившись в их сердца, не оставили не единого шанса.
Семь, казалось бы, ничем не связанных друг с другом судеб, кроме, как негласной клятвой, в основе которой заложена борьба за продолжение новой жизни.
-Дайте мне взглянуть на него, - собрав остатки сил, обратилась она к пожилой женщине, помогающей принимать роды.
Та, не мешкая, положила новорождённого в распростёртые объятья умирающей матери.
-Он необыкновенный, мой малыш, - были её, еле слышные, предсмертные слова, вперемешку со звонким плачем новорожденного.
В тут же секунду, ребёнок, словно ощутив невосполнимую утрату, замер и спустя мгновенье зарыдал с новой неистовой силой. Пожилой женщине, на долю которой нежданно-негаданно выпало «счастье» примерить на себя роль материнства, на протяжении трёх последующих дней так и не удалось остановить горькое и непрерывное рыдание дитя.
На утро четвёртого дня случилось нежданное: не с того, не с сего младенец перестал шевелиться и дышать. С улицы, изо всех щелей, в развалины, в которых ютились мачеха и ревущей без устали младенец, проник отчётливый «запах ненасытной и кровожадной войны». Воздух наполнился копотью дыма, смрада и «ненавистной желчью всепоглощающей пыли». Женщина, скованная оковами дикого ужаса и мраком царящей беспомощности, замерла на месте. На её изнеможённом лице читалась мысль, подтверждающая жестокую правду жизни: «Война бесцеремонно забирает новую, ни в чём неповинную жертву. Неужели, благодаря омуту вселенской несправедливости, внезапно поглотившему неповинные души, пришло время «кануть в бездне прошлого» всей этой адской круговерти трагических событий прошедших четырёх дней?»
Как вдруг, младенец открыл свои большие, ставшие лучезарными глаза и улыбнулся так заразительно-невинно, что обескураженной мученице ничего не оставалось, как, превозмогая боль, страдания и муки, улыбнуться ему в ответ. Из-под рваной и, запачканной засохшей кровью, простыни, что на половину распеленалась, показались две маленькие ручонки, тянущиеся к небу.
Сквозь ширившуюся трещину в стене, в трущобу, наполненную бесформенными тенями, тонкой полоской, обойдя преграды на своём пути, проник витиеватый пучок солнца. Словно указывая потаённую тропку в обход «лону смерти», свет озарил собою малютку. Резкий порыв ветра сорвал часть, изрешечённой снарядами, кровли, тем самым отвлёк внимание женщины от ребёнка, заставив её лихорадочно озираться по сторонам. Когда же она вновь повернулась к младенцу, то обнаружила у его изголовья, редкое по своей природе – белое пёрышко. Долго рассматривая «причудливый предмет», женщине так и не удалось понять - какой земной птице посчастливилось облачиться в столь редчайшее оперение?
…животрепещущее счастье – та самая застрявшая кость в пасти всепожирающей смерти, из-за которой вряд ли возможно насладиться «солью вожделенной Виктории» …
Так, незаметно для всего остального мира, мира – боровшегося за счастливое будущее, спасительной надеждой озарился первый «обморок» счастливого младенца, сопровождаемый своеобразным знаком с небес.