Шумерский эмбрион ч. 4

                ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ: Тико

- Здесь есть кто-нибудь понимающий то, о чём пытается сказать мой мальчик? - с призывом о помощи обратилась Абель к оживлённой толпе.
- Да мадам, я могу перевести слова этого молодого месье, - отозвался мужской голос. – Судя по всему, он пытается ускорить какое-то стечение обстоятельств, связанное с поездом и с девушкой, которая должна отправиться именно в этом железнодорожном составе.
- Пожалуйста, переведите, что я готова помочь ему.
- Хорошо мадам, - и мужчина тут же обратился к Вени на португальском, – Месье, эта женщина говорит, что готова вам помочь, как только вы согласитесь на её предложение.
- С какой такой стати, первая встречная вздумала оказать мне услугу? У меня совершенно нет времени, неужели Вы не понимаете? – на повышено-возмущённых интонациях, развязано ответил юнец.
- Мадам, он категорично заявляет, что не нуждается не в чьей-либо помощи.
- Тогда попробуйте объяснить ему, где он сейчас находится, что его имя «Вениамин», а я его мама – Абель. Полагаю, эта информация поможет охладить его пыл.
-Хорошо, я постараюсь, - ответил мужчина, - «Месье, послушайте меня очень внимательно: вы сейчас находитесь во Франции на гран-при Нормандия. Ваше имя Вениамин, а эта мадам, как она утверждает, ваша мама».
Изумлённый подросток огляделся по сторонам и, остановив свой взор на Абель, чётко и без лишних слов изрёк монолог, перевод которого был поспешно озвучен: «Меня зовут Тико*. Я родился и вырос в Опорто. Моя родная мать умерла десять лет назад. Вслед за ней умер и мой родной отец, оставив меня круглым сиротой. Сейчас у меня есть только один, по-настоящему близкий и родной человек. Её зовут Розаура и если я не успею на встречу с ней, то мне незачем будет дышать.
- Как я могу к Вам обращаться месье? - обратилась Абель к добропорядочному «чичероне».
- Жан, - без промедления ответит тот.
- Месье Жан, после я попытаюсь Вам объяснить то, что здесь произошло, а пока переведите Тико, что для того, чтобы отправиться в Порто, ему понадобятся соблюсти ряд определённых «формальностей». Я и мой муж приложат все усилия, лишь бы ему помочь, остаётся полагать, что он согласится.
- Постараюсь его уговорить, мадам, - с пониманием ответил Жан.
После непродолжительных пререканий, Тико, Абель и Жан, не торопясь покинули гран-при. Толпа зевак, сочла случившееся происшествие за неместную шараду, продолжив смотреть гонку, благополучно позабыв обо всём позабыв.
                -/-
- Тебе лучше присесть дорогой, - обратилась Адель к Фабрису, который «прилетел домой со всех ног» сразу после того, как его оповестили о происшествии с Вени.
- В комнате Вени, находится месье Жан, который неким образом помогает нашей семье, - стараясь держаться в своей обычной обходительной манере, продолжила Абель.
После этой фразы, почуяв неладное, Фабрис вопросительно взглянул на свою супругу.
- Пришло время рассказать тебе об истории моего сокровенного счастья, которая долгие десять лет хранилась мной под толщей жизненных перипетий, - она выдержала короткую паузу, - но не, потому что я не доверяла тебе, а потому что до сих пор, сама не верю во всё произошедшее.
И Абель поведала своему мужу «сакральную исповедь плутающего небесного облака».
Спустя десять минут, сопряжённых с глубокими внутренними размышлениями, как повествование Адель закончилось, недоумевающий, но при всём при этом
*Тико – мужское имя, в переводе с древнегреческого, как «Счастливый».
сосредоточенный Фабрис, уверенно встал со стула, взял за руку жену и произнёс: «Пойдём к ним в комнату и постараемся помочь нашему загадочному мальчугану».
Войдя внутрь «авто мастерской», они увидели, как Жан внимательно слушает воодушевлённого Тико.
- О чём он так выразительно повествует? - поинтересовалась Абель.
- Речь идёт о том моменте, где Тико познакомился с Розаурой, - ответил Жан.
- Жан, мы были бы Вам крайне признательны, если, конечно, Тико не будет возражать, услышав перевод «сей пикантной новеллы», связанной с его судьбой.
Жан обратился с просьбой Абель к Тико, и тот одобрительно кивнул головой.
- Всё началось с того момента, - начал переводить Жан, - как год назад, по нелепому совпадению, в руки Тико попал вскрытый почтовый конверт. Внутри оказалось письмо. Мелованная бумага, на которой красовался безупречный почерк, отчётливо благоухала ароматом роз. Содержимое письма оказалось дурманящим и по-своему гипнотическим. Это были белые стихи. В окончание подпись «Тайны королев цветов».
Перечитав письмо несколько раз, Тико, взяв на себя смелость, написал ответ и отправил его точно по адресу, указанному на конверте. Спустя два месяца, возвращаясь с работы, Тико обнаружил под входной дверью, своей скромной съёмной квартиры в районе Рибейры, почтовый конверт. Он аккуратно поднял его с пола, поднёс ближе, дабы прочесть адрес отправителя и замер на месте. Шлейф незабываемого «дымчатого флёра» мгновенно вскружил голову, взбудоражив фантазии «ершистого возраста».
В комнате, где находились Абель, Фабрис, Жан и седовласый юноша воцарилась громогласная тишина. Тико задумчиво отвернулся к открытому настежь окну. Каменным изваянием, он простоял несколько минут, крепко стиснув кисти рук в кулаки. Перед его глазами, словно немая кинолента, проплывали чёткие фрагменты сновидения, которое явилось ему, в то самое «злосчастное» воскресенье 28 июня. Сон, где тонкая грань между явью и былью надломилась, принудив соприкоснуться параллельные миры.
-Нет! Это не могло быть обычной галлюцинацией или мифическим путешествием во времени. Я отчётливо помню этот «заразительно-волнующий» аромат, всколыхнувший моё сознание, это шуршание бумаги в моих руках, этот неподражаемый текст и манера письма, и тот навязчивый сон, что втемяшился в разум - неопровержимое подтверждение моей правоты, - разбушевавшаяся волна, неоспоримых доказательств, штормом пронеслась в подсознании юноши.
…кармический двойник, довольно-таки своеобразный проводник из мира зазеркалья в мир чётких граней, причём его внезапное появление, как и нечаянное исчезновение, контролируется извне…
После этих раздумий, обернувшись к «публике», его святящиеся очи наполнились «главами страниц из ветхой книги памяти», и он продолжил свой «единственный в своём роде» рассказ, изредка выдержав паузу, чтобы Жан поспевал с переводом.
- Её имя, как я уже сказал Вам ранее - Розаура. Ответить на мою писанину её побудил обычный человеческий интерес. Так между нами завязалась дружеская переписка. И вот, спустя триста шестьдесят пять дней и одиннадцать часов эпистолярного общения, мы договорились о долгожданной встрече. Место и дату выбирали вместе. Это должно произойти над Дору*, прямо посреди моста Луиша первого, в воскресенье 26 июля. Теперь вы понимаете, почему я должен, как можно скорее попасть обратно, к себе домой? – слегка повысив голос, обратился он к «слушателям».
- Мы сделаем всё возможное и даже, сверх того. «Можешь нам доверится», —произнесла Абель. Не в силах больше сдерживать свои эмоции, уткнувшись в грудь своего мужа, она горестно зарыдала. Фабрис прижал её к себе, молча наблюдая при этом за белокурым юношей, который и представить себе не мог, масштабы бедствия, вспыхнувшей семейной драмы.
*Дору - река пиренейского полуострова, берущая начало на территории Испании и впадающая в Атлантический океан в Португалии.
-Жан, - обратился он к взволнованному переводчику - давайте пройдём на кухню. Насколько я понимаю, вы удивлены не меньше нашего? Если вы будете столь любезны и уделите нам ещё некоторое время, то Абель постарается объяснить некие подробности обо всём увиденном и услышанном ранее.
- Конечно месье. Буду рад оказаться полезным.
Ещё раз, поведав об невероятной истории появления Вениамина, все трое опустив головы в пол, в поиске оптимального выхода из сложившейся, довольно «щекотливой», ситуации.
— Значит – решено, - твёрдым голосом резюмировал Фабрис, - Тико летит в Португалию, другого решения быть не может.
В ответ на эти слова, превозмогая себя, Абель одобрительно кивнула головой.
-Я помогу Вашей семье уладить ряд вопросов, касающихся оформления документов. В португальском посольстве работает мой родственник. Да и к тому же роль, которая отведена мне по воле судьбы, стать – переводчиком, никем не отменена. Ведь так? – обратился Жан, с лёгкой улыбкой на лице, к родителям Тико.
Те улыбнулись ему в ответ.
                -/-
     Пятничным вечером 24-ого июля 1964 года молодой человек, с ярко выраженным пепельным оттенком вьющихся волос, вылетел в Лиссабон. Глядя в след, стремительно набирающему высоту авиалайнеру, Абель обратила внимание на причудливое облако, которое величаво проплывая вдоль горизонта, по своей форме походило не на что иное, как на перо заморской птицы.
- В небе перья шелестят, будто ангелы летят, - обняв обеими руками свою супругу, шепнул ей на ухо Фабрис.
Ясным субботним утром, по прошествии полутора суток, Тико стоял посреди моста Понти-Ди-Дон-Луиша I, сжимая в руках букет «пылающих» роз. Мысленно отсчитывая каждую секунду, он старался ускорить приближение такой долгожданной и волнительной встречи.
…ожидание – всегда восхитительно - если ты вожделенная приманка, и не менее завораживающе - если ты проворливая рыбёшка, но при всём своём великолепие момента, крайне опрометчиво запамятовать о хладнокровном стальном крючке…
Как вдруг, прямо на его глазах, цветы, наполненные «переливами брызг лавы извергающегося вулкана» - преобразились до неузнаваемости. «Белоснежное попурри пушистых хлопьев изумительного снегопада» — вот эпитет, беспрекословно принадлежавший теперь этому букету.
Руки юноши затряслись, сковывающей волю, судорогой.
- Не самый лучший денёк ты выбрал для свидания, братец, - проронил проходящий мимо прохожий.
- Это почему же? – сквозь телесные содрогания, яростно окликнул его Тико.
- Ты разве не слышал? Поезд из Повуа-де-Варзин сошёл с рельс возле Опорто. Говорят, там невесть сколько погибших. Судя по всему, в стране объявят траур. Такие вот дурные вести, - удаляясь всё дальше, доносились отрывки трагических новостей.
«Охапка, покрытых снегом горных сопок», выпав из бесчувственных рук, «разбилась о затёртую мостовую лежачей башни, украсив своими разлетевшимися в разные стороны белыми перьями её бездыханную поверхность» …
Тико отошёл в сторону от оживлённой части мостовой, присел на корточки, закрыв лицо ладонями. В этом монументальном положение, юноша оставался вплоть до прихода новой зари.               
За всё то время, он не проронил ни единой слезы, но горе свирепой ночи, выклеймило свой неизгладимый след: его глаза, такие зелёные, сверкающие самоцветами, словно угодив в смертельную западню коварного вандала, обрели чёрно-карий окрас.
Последующие, за этим событием, два месяца «кладбищенского полумрака», превратили Тико в отрешённого нелюдимого бродягу. Он слонялся по городу, по его окраинам и отшибам, стараясь, как можно скорее найти безлюдное место, дабы, погрузившись в лоно мирской тени ничего и никого не видеть и не слышать. Практически позабыв о еде, молодой человек стал походить на узника концлагеря. «Живая тень Опорто» - забытое всеми амплуа, воскресшее из небытия. 
И вот, когда казалось бы, что созвездию «талых вод» пришло время окончательно померкнуть, свет путеводной звезды озарил собою «забытую долину цветущего папоротника». Вернувшись поздней ночью с очередной «прогулки», открывая входную дверь, Тико почувствовал, как под ногами, что-то зашуршало. Он нагнулся и поднял с пола почтовый конверт. Уму непостижимо, каким образом изнеможённому бродяге удалость устоять на шатающихся ногах.               
Благоухание свежих роз наполнило своим естеством и природной свежестью забытую Богом келью. Машинально включив в комнате свет и вскрыв конверт, он вынул письмо впиваясь глазами в содержимое.
«Доброго времени суток, дорогой Тико.
Полагаю, Вы будете сильно удивлены, получив это письмо, но не написать его Вам, было выше моих сил.  Моё имя – Розалия, хотя вряд ли оно Вам о чём-то скажет.
С тех пор, как в железнодорожной катастрофе, погибла моя сестра-двойняшка Розаура, прошло почти два месяца. Вся наша семья до сих пор оплакивает невосполнимую утрату, а моя мама, убитая горем, до сих пор никому не позволяет снять траурную ленту с входной двери нашего дома.
Но жизнь, какой суровой и беспощадной не казалась бы нам – продолжается.
Однажды, разбирая переписку Розауры, я наткнулась на стопку писем, о которых она ни разу не обмолвилась мне при жизни. Взяв находку в руки, развязав шёлковую белую нить, что так плотно стягивала конверты, я прочла их все, от корки до корки. Это были Ваши письма ей. Письма, наполненные добротой, искренностью и любовью. Письма, благодаря которым, мне было суждено пережить самую горькую утрату и начать заново дышать.
Из многочисленных строк последнего послания, не сложно было догадаться, к кому она так торопилась на свидание, тем злополучным летним днём.
Беда, пережитая в одиночестве – это нечеловеческая пытка. Я искренне надеюсь, что это письмо поможет и Вам обрести веру в будущее.
Тико, напишите мне. Я буду ждать».
p.s. «Тайны королевы цветов».
Не мешкая ни минуты, Тико схватил со стола первый попавшийся под руку листок бумаги и быстро начеркал ответное послание:
«Дорогая Розалия, если письмо, полученное от Вас ни, галлюцинация, ни сон и ни плод моего исковерканного воображения, то я с большим нетерпением буду ждать весточку от «Королевы цветов».
С непреодолимым желанием на встречу с чудом. Тико».
Крепко сжимая «срочную депешу», он устремился прямиком на главпочтамт. Не чувствуя земли под ногами, он буквально летел на крыльях «пугливой надежды» и глядя по сторонам, в раннем зареве небес, сродни предвестнику рождения нового утра, во всей своей красе ему явился волшебный Опорто – город красных черепичных крыш, громких белых чаек, синих переливающихся на свету изразцов, с вечно хмельным ароматом портвейна, будоражащим воображение.
Дремавшие доныне чувства, подсказывали седовласому юноше, что со дня на день в его окно должен «постучать клювом запыхавшийся почтовый голубь».
Возвращаясь с работы домой, он первым делом интересовался у соседей – не приходил ли сегодня почтальон? Слегка разочаровываясь, услышав очередной отрицательный ответ, Тико взращивал в себе твёрдость духа. Жалкое волочение жизни отныне и навсегда было изгнано из стен его жилища.
Но то, что случилось спустя неделю, предсказать загодя было определённо невозможно. На улицах Порто вечерело. Тёплым, домашним пледом укутало всех португальцев радушное начало романтического октября. Спешно приближаясь к своему жилищу, за несколько шагов до заветной цели, Тико обратил внимание на стройный женский силуэт, находящийся на каменных ступенях возле входной двери дома, в котором он снимал крохотную комнату.
Что-то ёкнуло у него внутри, заставив сбавить темп ходьбы. Приближаясь, черты девушки, явно ожидавшей кого-то на ступеньках, становились всё чётче и яснее. Не сводя с неё глаз, Тико впервые в своей жизни увидел «непорочную женскую красоту, облачённую в безупречную оболочку». Черты лица, цвет волос, фигура, одежда и … за миг до «сближения с Афродитой», он увидел в её руках, ни что иное, как почтовый конверт.
- Добрый вечер, Тико. Я сразу тебя узнала. Твой цвет волос – молочный, с вьющимися серебряными нитями. Пока сама не увидела, никому бы не поверила, - нежной мелодией пролился голос девушки.
-Ро… Розал…синьорита Розалия – это правда - Вы?! – заикаясь, произнёс «оторопевший ловелас», закостеневший на полу шаге.
- Правда. Это действительно я, - и девушка, непринуждённо сняв перчатку, протянула свою правую руку, дабы поприветствовать молодого синьора. – Найти дом, в котором ты живёшь, оказалось не так уж и сложно. Адрес на почтовом конверте послужил хорошей подсказкой, да и твои соседи оповестили о том, что ты появишься с минуты на минуту, - улыбнувшись ослепительной белоснежной улыбкой, она пронзительно взглянула в широко раскрытые чёрно-карие агаты Тико. Что-то явно всколыхнулось в области девичьего сердца, мельком удивившись новому доселе ощущению, она спешно добавила: «Мы так и простоим весь вечер на этих ступеньках?
- Ну, конечно, конечно. Проходи, пожалуйста, - изрёк «сконфуженный хозяин», осознав тот факт, что он до сих пор держит и не отпускает её тёплую ладонь.
Войдя в «просторные апартаменты», окинув взглядом холостяцкую обстановку, Розалия, повернувшись к Тико, сиюсекундно молвила: «Тут всё именно так, как я себе и представляла», - поймав при этом смущённый взгляд, сопровождаемый робостью движений «владыки замка».
-Я даже не знаю, что Вам…тебе ответить. Как ты добралась и где остановилась, позволь узнать? – начал было интересоваться молодой синьор.
- Я остано… - закончить фразу ей помешал ослепительный свет октябрьского заката, который импозантно ввалился в комнату через стёкла единственного окна, разоблачая собою «миф о таинстве первого свидания». Драгоценные агаты, «свергнув царствие пелены пустынного песка», на фоне мелованных волос, озарившиеся природным свечением, гипнотически сверкнули и…отразились в тёмно-серых очах девушки.
…одно неразделимое целое, когда-то заплутавшее в лабиринте событий, имеет свойство нежданно-негаданно явить себя в нужном месте в нежное время – фокус, кой не под силу повторить даже самому прозорливому иллюзионисту в мире…
- Ты, быть может, голодна? Не желаешь ли чаю или…, - сумбурно-застенчиво предложил галантный кавалер.
-Сегодня на редкость тёплый вечер. Что скажешь? -  в непринуждённой манере, она прервала незаконченную фразу Тико, - И я решила прогуляться по Порто в сопровождении «заправского знатока», который не только поведает, но и покажет мне все местные достопримечательности и, надеюсь, упомянет кое-какие подробности о себе».
- Превосходное предложение, - с мелькнувшим оттенком стеснительного румяна на щеках, отозвался юношеский голос.
Неспешно дефилируя по приветливым улочкам города, в поисках укромного местечка, что у всех на виду, идеальная пара, волею судьбы, забрела «во владения лежачей башни» и остановилась прямо посреди пешеходного моста.
Или речной запах изумительной Дору, или волна нахлынувших воспоминаний, или неизбежность приближения «прискорбного разговора» вынудили Розалию опустить густые ресницы и изменившись в лице, дать волю «выплеснуться накопившимся эмоциям».
- «Она лежит в фамильном склепе нашей семьи на кладбище Алту Ди Сан-Жуан, что на востоке столицы неподалёку от реки Тежу. Часто навещая, я приношу её любимые паскали*. Мы всегда спорили, кому из них отдать предпочтение, моим маунт шаста* или её паскалям? Но, откровенно говоря, были единодушны в одном - и те и другие – божественны…
Тико, без лишних слов, протянул Розалии свой белый платок, чтобы девушка «успела скрыть от зевак отпечатки горестных солёных воспоминаний».
- Ты пережил тяжкое бремя. Время без цвета, без красок, без будущего, - успокоившись, тяжело выдохнув, продолжила синьорита, - утренним поездом я возвращаюсь в Лиссабон, к себе домой, к своим родителям. Адрес тебе известен. Обязательно приезжай в гости. Я познакомлю тебя с ними, и мы сходим навестить её все вместе. Думаю, она очень обрадуется этому визиту.
-Розалия, а как ты смотришь на то, если мне не откладывать эту поездку на потом и завтра же отправиться в Лиссабон вместе с тобой? Я буду рад скрасить твоё времяпрепровождение, если ты, конечно, не против? – с некой осторожностью в голосе, спросил Тико.
- Я? Против? - мило улыбнувшись, Розалия позволила взять себя под руку весьма учтивому синьору.
Таким образом, притягивающий внимание прохожих, дуэт возобновил свой незабываемый променад, плавно перешедший в путешествие прямиком до столицы Португалии.
                -/-
Родители Розалии входили в круг весьма состоятельных и влиятельных особ, пользующихся весомым авторитетом в высших кругах португальской знати. Их родовое гнездо располагалось в просторных и фешенебельных апартаментах в районе Белем. Период летних каникул вся семья, как правило, проводила в своей роскошной вилле на окраине Фару*, где с упоением наслаждаясь радужным гостеприимством побережья Алгавры.
Исабель, мама Розалии, поливая благоухающие миниатюрные пикси, каждый куст из которых зачарованно манил «в колкие объятья», мельком взглянула в окно, увидев там, никого иного, как свою дочь в сопровождении незнакомого молодого человека. Сердце матери волнительно забилось.
- Хайме, - обратившись к своему супругу, - похоже, к нам гости.
Высокий, статный мужчина, который совсем недавно разменял пятый десяток, отложив в сторону книгу, вальяжно сняв пенсне, вопросительно посмотрел на свою вторую половину.
Негромким, но продолжительным перезвоном пролился по дому пролился звонок. Прислуга поспешила открыть двери.
-Проходи, не стесняйся, - указывая на гостиную, произнесла Розалия.
Слегка замешкавшись, Тико «смиренно повиновался» и прошёл в просторную комнату, где увидел статных мужчину и женщину средних лет, которые, судя по их взглядам, стояли подобно «в предвкушении какого-то важного известия».
-Папа, мама, познакомьтесь – это Тико. Тико – это синьор Хайме Карвалью и синьора Исабель Карвалью, мои любимые родители, - представила свою семью Розалия.
-Очень приятно синьор Карвалью, - протянув руку, молодой человек поприветствовал отца девушки.
-Взаимно, - подтверждая своё приветствие крепким мужским рукопожатием.
*Паскаль – сорт розы. Чайно-гибридная, произошедшая от старых чайных роз.
*Маунт Шаста – сорт розы. Очень сильнорослая грандифлора со всеми характеристиками необычайно сильной и высокой чайно-гибридной розы.
*Фару - город и морской порт на юге Португалии.
-Рад нашему знакомству, синьора Карвалью, - с лёгким поклоном, Тико поздоровался с мамой Розалии.
- И я смею признаться, польщена не меньше вашего, синьор Тико, - по-доброму прозвучало в ответ, - но будет куда более предпочтительней, если Вы изволите обращаться ко мне, не иначе, как - Исабель. Как вам моё, настоятельное, предложение? – дружелюбно улыбнувшись, женщина разрядила затянувшуюся официальную часть знакомства.
-Почту за честь, синьора Исабель.
-Тогда, самое время пройти к столу. После долгой дороги, - на этой фразе Исабель поймала смущённый взор дочери, - необходимо, как следует восстановить утраченные силы и поговорить о том, о сём. Как ты считаешь дорогой?» - спросила она супруга.
-Разве можно с тобой не согласиться?!, – одобрительно молвил синьор Хайме.
Ужин прошёл в тёплой и непринуждённой семейной атмосфере.
В семье Карвалью с появлением «не званного гостя», что пришёлся всем домочадцам по душе, наступило время долгожданных перемен. Почувствовав, что «потерянное счастье вновь подмигивает из-за угла, будто предлагая пригласить, без лишних церемоний, себя на белый танец», синьора Исабель, проснувшись на следующее утро ещё до восхода солнца, вышла на улицу и сняла вычурную траурную ленту с входной двери.
-Надеюсь, как можно дольше не встречаться с тобой, - чуть слышно произнесла синьора, глядя на скомканную материю угольного цвета.
Пробудившийся рассвет, заглядывая в окна Лиссабона, всем своим поведением намекал, мол пора просыпаться и немедля отправляться на прогулку с манящими красками осени. Негоже таким погожим деньком прятаться в четырёх стенах, кутаясь под «тяжестью пуховых одеял».
 За завтраком было принято единогласное решение по поводу «расписания» предстоящего солнцестояния.
- Тико, не желаешь ли занять место за рулём? - обратился с вопросом синьор Хайме, открывая водительскую дверь отполированного до блеска Ровера 2000*.
-Увы, синьор, мне никогда не приходилось ранее водить машину, - отозвался седовласый молодой человек. – Даже и не знаю с какой стороны подойти к этому «породистому рысаку».
-Я совершенно уверен — это дело поправимо, - обернувшись, он исподлобья смерил взором, позади стоящую дочь, - Что ты думаешь по этому поводу, Розалия?
- Если в роли наставника будет выступать мой любимый отец, то в ближайшее время в Европе на одного первоклассного водителя станет больше, - ответила девушка с неприкрытым чувством гордости за родителя.
В двухстах метрах от кладбища Алту Ди Сан-Жуан* они остановились у знакомой цветочной лавки, продавец которой, издали увидев знакомую машину, поспешил к ним на встречу.
-Ваш букет паскали, синьор Карвалью, - с поклоном к главе семейства, протягивая безупречно собранные воедино свежие цветы, перевязанные широкой атласной лентой, учтиво произнёс флорист.
Без лишних слов и церемоний, синьор Хайме, вынул из портмоне бумажную купюру. Вежливо протянул деньги цветочнику, жестом дав понять, что сдача не понадобиться.
-Предобеденный моцион будет весьма кстати. Погожая погода весьма к этому располагает, - ненавязчиво проронила синьора Исабель.
Семья Карвалью размеренно и чинно прокладывала свой путь, пересекая земли некрополя, не озираясь по сторонам. Тико же, в свою очередь был ошеломлён «кладбищем удовольствий», то и дело заглядываясь или на филигранную резьбу по камню, или на шедевральный барельеф, или на скульптурный силуэт.
*Ровер 2000 - автомобиль, удостоенный звания «Автомобиль 1964 года».
*Алту Ди Сан-Жуан - кладбище в районе Алту-ду-Пина округа Лиссабон. Одно из наиболее крупных и известных некрополей городской агломерации Большой Лиссабон и место захоронения его жителей.
Войдя в фамильный склеп, синьора Исабель вынула из вазы засохшие розы, сменила воду и поставила в неё белоснежные «дары её Величества природы».
-Твои любимые, - тихо шепнула мать, глядя на фотографию в серебряной рамке, стоявшую на маленьком столике.
Синьор Хайме, бесшумно приблизился к своей супруге сзади, бережно обнял за плечи, поддерживая и одновременно сопереживая.
В эти трогательные минуты Тико проникновенно взглянул на лик Розалии и тут же молниеносно перевёл сосредоточенный взор на фотографию Розауры. Ушат холодной воды окатил его человеческое сознание, пронизывающим ледяным покалыванием до самой глубины. Отгадка на вожделенный вопрос лежала на сверкающей поверхности и вопиюще гласила: «Подобного рода женская благолепие возможно лишь в единственном числе! И почему он раньше не понял этого?!»
…видно кто-то там на небесах проморгал «рождение не одного, а сразу двух белокрылых ангелов» и спустя время, дабы исправить «нелепую оплошность», избавил землю от преждевременного «царствия небесного» …
С каждым часом погода только и делала, что разгуливалась.
-Дорогой, как ты смотришь на то, если мы слегка изменим запланированный ранее маршрут и этот незабываемый день, наша дружная компания посвятит знакомству синьора Тико с теми красотами нашей столицы, которые так дороги семье Карвалью, - любезно поинтересовалась синьора Исабель.
- Всегда удивлялся твоей проницательности. С какой лёгкостью тебе удаётся читать мои мысли? - с неприкрытой иронией, отозвался синьор Хайме.
-Тебе явно «придёт по вкусу» экскурсия для избранных, - негромко добавила Розалия.
- И начнём мы пожалуй наше рандеву, с моего любимого десерта в паштеларии Паштейш де Белем* и я гарантирую, что здешнюю де-нату, по праву признанной во всей Португалии – пищей богов, Тико не забудет во веки вечные,- оглянувшись на заднее сиденье Ровера 2000, где расположилась «молодая пара», синьора Исабель играючи подмигнула смущённому молодому человеку.
Испытав вожделенные гастрономические ощущения, семья отправилась к следующей точке маршрута - монастырю Жеронимуш.
-Правда состоит в том, что мне знакомо здесь всё, вплоть до мельчайших подробностей, но к моему глубочайшему удивлению, в преддверие «очередного выхода в свет», ощущение вездесущих перемен бесцеремонно охватывает моё подсознание и похищает мой покой, - заворожено изрекла синьора Исабель. – Тико, мне всегда было очень интересно узнать, какое настроение испытывает человек, впервые увидевший одно из архаических чудес сотворённое людскими руками с помощью вселенского разума?
- Знаете синьора Исабель, на мой взгляд – это по истине восхитительное место! Хотя никогда ранее мне приходилось увлекаться древней архитектурой, зато теперь, после визита к величавому исполину, как сей монастырь, обязательно уделю время для более подробного ознакомления с культурно-историческими достопримечательностям нашей родины, - с особой интонацией в голосе, ответил Тико.
Закончив «двухчасовое турне» по красотам Жеронимуша, вся «честная компания» отправилась к Белемской башне. Наслаждаясь речным дуновением, прекрасными видами вокруг набережной и чарующим величием Торри-ди-Белен*, все в унисон объявили о желание отобедать в одном из местных ресторанчиков.
-Мне показалось или на самом деле наш дорогой гость от чего-то взгрустнул? – озабоченно, глядя на Тико, задала вопрос синьора Исабель.
-Вам не показалось синьора. Сегодня ночью мой поезд в Порту и мне, как бы не хотелось остаться, придётся вернуться, - огорчённо ответил тот.
*Паштейш де Белем – пекарня, где готовят  знаменитый десерт, пирожное в виде чашечек из слоёного теста с заварным кремом.                *Башня Торри-ди-Белен - укреплённое сооружение (форт) на острове в реке Тежу в одноимённом районе Лиссабона.
Розалия украдкой бросила волнительный взгляд на родителей, те в свою очередь
вопросительно переглянулись. Неловкое молчание повисло над сервированном обеденным столиком.
-Если позволишь, то я провожу тебя до вокзала, - оборвав тишину, молвила девушка.
Её тёмно-серые глаза, с того самого памятного вечера, с таинственным ужасом ожидали нового отражения в «чёрно-карем зеркале души». Именно поэтому она боялась остаться подолгу с ним наедине, предпочитая наблюдать со стороны. Вот почему старалась, как можно меньше разговаривать. Но тревога «обнажённого откровения» неизменно караулила свой черёд, подстрекаемый нахлынувшим приливом неконтролируемого сердечного биения. Тико, опустив голову вниз, будто уходя от меткого выстрела, одобрительно кивнул.
Поздней ночью, стоя на безлюдном перроне, Тико и Розалия ожидали прибытия поезда.
Невольные свидетели «преждевременного расставания», комолая луна и хрустальные звёзды, устремили всё своё внимание на молчаливую пару. Благо только неземным созданиям под силу прочувствовать пагубное воздействие глубины недосказанности.
То же самое отражение глаз, только при гипнотическом лунном свете с усилившейся во сто крат «мистической силой притяжения».
- Розал…, - было начал Тико, повернувшись к девушке.
-Тико…, - одновременно поворачиваясь к нему, перебила его Розалия.
«Не поцеловать её сейчас – сродни преступлению всей жизни, поцеловав - собственноручно возложить своё истерзанное на алтарь орды разбитых сердец - пронеслось, как вихрь в голове Ромео».
Сократив дистанцию до минимума, он прижал её к себе. Она поддалась и нисколько не сопротивлялась в ответ. Луна и звёзды поспешили укрыться за дымкой вальяжно плывущих ночных облаков, дабы издали, будто уличные сорванцы, стать невольными немыми свидетелями блаженства первого поцелуя.
- Пообещай, что приедешь, как можно скорее, - донеслось из отъезжающего поезда.
- Обещаю, - пролилось завораживающим эхом в безмятежном дымчатом пространстве.
                -/-
  Незадолго до рассвета, после долгих размышлений и мучительных переживаний, Розалия возвратилась домой. Стараясь вести себя как можно тише, беззвучно закрыв за собой входную дверь и неслышно раздевшись, она на цыпочках попыталась проникнуть в свою спальню.
-Розалия, милая, - окликнул её материнский голос, - мы с отцом всю ночь ждали твоего возвращения. Думаю, наступила та самая пора, когда нам необходимо всё серьёзно обсудить. Посему, изволь выслушать нас.
Войдя в гостиную и увидев измученные бессонницей лица родителей, Розалии стало гораздо тягостнее на душе. Разрываясь сразу между двух огней, девушка, потупив взгляд, остановилась в дверях, не в силах боле сделать не единого шага.
-Какое бы решение не было принято тобой, мы – семья Карвалью, поддержим и благословим тебя, - размеренно приподнявшись со своего кресла, с отцовской заботой во взгляде, обратился к своей дочери синьор Хайме.
- Ты наша единственная дочь, поэтому при любых обстоятельствах можешь всегда рассчитывать на нас, - чувственно добавила синьора Исабель, поднимаясь в след за супругом.
Осознавая ненужность слов, девушка, окрылённая силой отчего дома, немедля растворилась в распростёртых родительских объятьях.
-/-
Розалия вернулась к Тико ровно сутки спустя. Именно те самые сутки, чья мимолётная продолжительность на небе, приравнивается к целой вечности на земле.
- Синьорита, - окликнул Розалию водитель такси, у которого после внушительного ожидания, явно кончилось терпение, - Вы будете забирать багаж?
-Моя поклажа. Всё самое необходимое на первое время, - не отрывая глаз от «бездонных чёрно-карих озёр» прошептала зачарованная португалка.
 -Хорошо, - ответил Тико, - придётся забрать.
Подойдя к раздосадованному водителю, он вложил в его руку помятые бумажные эскудо и забрал из багажника чемоданы. Тот, в свою очередь, удивившись пуще прежнего, ворча себе под нос: «Если бы я только знал, что подвожу девушку сумасшедшего миллионера! И кто дёрнул меня за язык? Подумаешь, постоял бы ещё часок-другой, пока эти двое не закончат любоваться друг другом», - убрался восвояси.
Спустя две недели, Тико и Розалия, не без финансовой поддержки семьи Карвалью, переехали жить в новую, просторную квартиру в самом центре Порту. Глядя на сей идеально сложившийся тандем, волей-неволей задумаешься о глубине исполинской фразы: «Умение быть единым целым – истина, на которой зиждется бессмертие «дрейфующего острова*».
Их излюбленным местом времяпрепровождения стал знаменитый книжный магазин «Лелло и брат». Именно здесь, после совместного прочтения очередного литературного творения, поднявшись по спиральной лестнице на второй этаж, заказав ароматный кофе с лёгкой пенкой и сладким маршмелоу, влюблённые погружались в философские разговоры, пропитанные атмосферой несчётного множества книг.
Нередко они засиживались до самого закрытия, когда великолепное убранство магазина в стиле неомануэлино с элементами стилистики модерн наполнялось мистической завораживающей тишиной, подчёркивая тем самым свой неповторимый сказочный антураж. Непринуждённое общение Тико и Розалии обрывалось после «звонкого хлопка твёрдого книжного переплёта» — это сварливый сторож, таким образом давал понять влюблённым посетителям, что время их очередного свидания истекло.
Иногда, придя во неурочный час, когда все столики наверху были заняты, два книголюба беспечно блуждали между книжных полок и отыскав в гуще поэтической галереи литературный артефакт, усаживались поудобнее на полированный пол, наслаждаясь интеллектуально-познавательной забавой.
Поначалу, персонал магазина царапающими взглядами оценивал двух пилигримов, витиевато бороздящих книжные просторы, но со временем «сменив гнев на милость», приветливо встречая, информировал, как о новинках литературного мира, так и о «раритетных экспонатах», которые выставляются «на показ» чуть ли не единожды в год.
Как-то раз, под вечер, когда в «Лелло» почти не осталось покупателей, главный продавец подошёл к Тико и крайне уважительно предложил следующее: «Синьор Тико, вот уже год, как Вы и синьорита Розалия посещаете наш магазин, несомненно являясь постоянными и желанными покупателями. Весь наш персонал, включая, разумеется, и меня, весьма польщён этим столь приятным фактом. Поэтому, в виду особо исключения, нами приготовлен, занятный презент, который поможет Вам, развеять не один миф об этом скромном «книжном хранилище»».
Тико и, присоединившаяся во время разговора, Розалия, лукаво улыбнулись друг другу.
-Мы будем только рады такому неожиданному реприманду, синьор, - ответил седовласый молодой человек.
-Так вот, - продолжил главный продавец, указывая на рельсы и деревянную тележку, которые служили для перемещения между книжных полок, - я предлагаю Вам самую незабываемую экскурсию по потаённым местам «Лелло и брат». Транспорт, как Вы уже успели заметить, весьма уникален и, если позволите, единственный в своём роде. На протяжение всего маршрута вас ждут остановки, которые приятно Вас удивят. Вы готовы к «просмотру остросюжетного зрелища»? – увидев одобрительные кивки, он отрапортовал, – Тогда прошу Вас «подняться на борт».

*Дрейфующий остров - остров Сейбл в Северной Атланти¬ке к юго-востоку от порта Галифакс.
И впрямь, обещанная экскурсия, сродни разносольному столу знатного царедворца, изобиловала изысками и деликатесами, вкушая которые, испытываешь неизгладимые ощущения.
Секретные шкафчики, открывающиеся с помощью специальных отмычек и необычных ключей, скрывали от любопытных глаз редкие средневековые рукописные экземпляры, старинные манускрипты, иллюстрированные фолианты с медными застёжками, исторические документы с оригиналами подписей видных политических деятелей былых времён, любовные письма знаменитостей и множество разных диковин, напрямую связанных с миром книг, предстали во всей своей красе пред взором «достопочтенной публики».
Шумный фурор наполнив собою до краёв «чащу волнений», державшихся за руки на протяжении всего «действа» Тико и Розалии, аукнулся бурным проявлением восторга.
-/-
…счастливое время мчится «огненной тройкой» без оглядки, нежели вечно спотыкаясь, волочится «дряхлый воз» серых повседневных будней…
Неустанное стремление Тико найти достойную работу, в конце концов увенчалось успехом. Розалия, как бы её не отговаривали родители, последовала примеру своего любящего мужчины и вскоре открыла небольшой цветочный магазин под скромным названием «Соцветие Паскаль».
Каждая из четырёх комнат их вместительной квартиры излучала семейный уют, наполненный радушием и теплом домашнего очага. В этом доме всегда были рады многочисленным гостям. Тем, кто посетил их «скромный приют» впервые, хотелось задержаться здесь, как можно дольше. Гипнотические свойства благоухающих роз, добродушие и гостеприимство хозяев, и некая мистическая дымка, в купе, являлись атрибутами «белой магии Королевства цветов».
Чувство, вспыхнувшее при первой встречи, с годами разгоралось только ярче и светлее.
Помимо, ставшего «родным пристанищем- Лелло» и нескончаемых домашних приёмов, влюблённые много путешествовали как по стране, так и за её пределами. Каждый раз, не забывая при этом навещать родителей Розалии. Все вместе отправлялись по, ставшему доброй традицией, проторенному маршруту «Семьи Карвалью».
Так, живя душа в душу, незаметно пролетело почти десять лет.
В один из обычных дней, прохладным февральским утром, поливая свои обворожительные колибри, Розалия решила приоткрыть окно и впустить внутрь «свежее дуновение улиц». Вместе с зимней прохладой в спальню влетело непрошенное белое перо. «Исполняя менуэт с взбалмошным партнёром», оно зацепилось за лепестки цветущих роз и замерло в их хватких объятьях.
-Интересно, что бы это могло означать? – подумала про себя девушка, не подозревая, что в ту же самую минуту, за несколько кварталов от их дома, прозвучал голос её ненаглядного: «А разве их кто-то отменял?» – с неподдельным удивлением, мужчина с пепельным цветом волос обратился с вопросом к продавцу ювелирной лавки, который за мгновенье до этого прокомментировал ценную покупку: «Прекрасный выбор синьор. Как это трогательно, что остались ещё мужчины, бережно хранящие традиции».
Таким образом «влюблённый Дон Жуан» решился на поступок всей своей жизни               14 февраля 1975 года, зябкой и непогожей пятницей. Моросило. Резная шкатулка из реликтового ореха для украшения. Помолвочное кольцо, уникальное в своём роде: бриллиант цвета «вороний закат», обрамлённый вуалью из властно обволакивающей платины. Внутри, этой «редкой жемчужины семи морей», изящно переливаясь на свету, мерцала гравировка «Любить – жить не единожды». В дополнение к «гегемонии императорского шика», был приложен скромный конверт, в котором хранилось нечто куда более важное, чем сила блеска драгоценных металлов. Это конверт, который содержал в себе текст сакрального признания:
     «Грешники так часто и так много придают людской огласке свои сокровенные чувства, что за пустой болтовнёй, совсем позабыли о благодарности Дарителю и уж тем более о том, как правильно вкушать Его плоды.
Ты та, с кем мне посчастливилось познать одно из самых бесценных и сокровенных творений на этой планете, бескрайняя сила которого способна на нечто, запредельное для человеческого понимания.
Это письмо – моё признание, моё откровение, моё состояние души. В этом письме всё то, что читается в наших с тобою глазах, то, что бьётся в наших с тобою сердцах, то, что будоражит наши с тобою разумы, то, что заставляет порхать наши с тобою души, то, что пылает невидимым ослепительным пламенем.
Плод, снизошедший до нас, мы вкушаем с великой радостью и благоговением, тем самым приумножив силу Его творца.
Моей единственной и всегда желанной Королеве цветов, с предложением руки и сердца».
                -/-
 Тем же днём, выходя из подъезда своего дома, Розалия наткнулась на знакомого почтальона.   
-Синьорита Розалия, доброго вам дня, - демонстративно сняв служебную фуражку, поздоровался государственный служащий. – Как хорошо, что мы едва не разминулись. У меня для вас неотложное известие от вашего семейного доктора, синьора Конрадо. Он просил передать его вам, как можно быстрее. Так же, синьор Конрадо, извинятся за то, что он не смог сделать это собственноручно, ссылаясь на обстоятельства непредвидимой силы. Вот, возьмите, будьте так любезны, - протягивая белый конверт, добавил вежливый почтальон.
- Думаю, там нечто стоящее, - соблюдая аристократическое спокойствие, аккуратно положив «депешу» в модную женскую сумочку, молвила Розалия. – Я вам крайне признательна за вашу оперативность и профессионализм. Не смею Вас боле задерживать.
Пройдя несколько сотен добрых шагов, Розалия, взбудораженная неким повышенным любопытством, граничащим с тревогой, остановилась. Элегантно обернувшись по сторонам, она вынула из сумочки, то самое, «срочное послание» и быстро прочла содержимое. Слёзы счастья, подстрекаемые самыми яркими положительными эмоциями, покатились по розовым щекам. Обеими руками машинально сжав, успевший намокнуть, лист бумаги, девушка расправила «измятого доброго вестника» и заново, будто не поверив своим глазам при «первом ознакомление», вслух прочла последние строки врачебного заключения:
«…таким образом, по моим подсчётам, Вы находитесь «в положение», как минимум две с половиной недели…».
Незадолго до наступления вечера в дверь позвонили. Розалия, не задумываясь отворила.
- Это просили передать Вам, синьорита, лично в руки, - вручая тщательно свёрнутый листок мелованной бумаги, произнёс худощавый посыльный.
-Благодарю, - вежливо отозвался голос девушки, - Вот так совпадение! Видимо сегодня звёзды чудачатся над людскими судьбами? - закрывая за собой дверь, добавила она, приступив к «изучению секретного донесения».   
«С нетерпением жду тебя на нашей лежачей башне в 19:00», - гласило предписание, написанное до боли знакомым почерком.
Наскоро одевшись, она вышла из дома, на ходу остановив, проезжающее мимо, такси.
Тико смиренно ожидал встречи со своим будущим, ровно на том же самом месте, где ещё «вчера» на него обрушилась безжалостная лавина человеческого рока.
-Любимый, - окликнул его со спины, самый нежный и родной, женский напев, - ты только полюбуйся, кого занесло в наше «гнёздышко» сегодня утром.
Резко развернувшись, он увидел перед глазами белое перо в протянутой ему навстречу ладони Розалии.
-У меня для тебя тоже кое-что припасено, - волнительно ответил Тико.
Словно средневековый рыцарь, опустившись на одно колено, он неспеша вынул из кармана пальто шкатулку. Внезапно, с резким порывом северного ветра, что взъерошил серебряные волосы, на мостовую обрушился пьянящий запах грешного Тейлорса* в обнимку с потусторонней четвёртой «синкопой*».
«И вот, в преддверии долгожданной весны, строптивый птенец выпал из уютного гнезда и покатился кубарем по мокрой мостовой, сверкая своим редким оперением. Строптивый сквозняк на лету подхватил конверт и взметнул его к небу, забрав себе в дань рукопись, которую мастер так и не успел явить миру».
Тико неуклюже повалился на мокрую мостовую. Кольцо упало прямо к ногам Розалии. Она машинально подняла его, опасаясь при этом подойти к бездыханному телу. Тяжело дыша, ошарашенная произошедшим, Розалия, трясущимися губами шептала одну и ту же фразу: «Очнись, заклинаю». Когда количество повторов мольбы было произнесено тридцать три раза, молодой человек вскочил на ноги, и на английском языке протараторил следующее: «Я должна продолжать поиски своей семьи, чего бы мне это не стоило». Не успев договорить до конца, он бросил беглый взгляд на открытые ладони незнакомки, в левой из которых искрилось кольцо, а в правой, что-то на подобие скомканной белой пушинки, которая поспешила «испариться» с первым дуновением воздуха. Криво улыбнувшись, он начал судорожно ощупывать себя, при этом нервно оглядываясь по сторонам. Находясь в состояние панического замешательства, вперемешку с явным психическим расстройством, пискляво вскрикнув, мужчина, словно гонимый стаей бездомных собак, ринулся прочь. Хаотичность его побега, была сравнима, с диким лесным зверем, который стремится замести за собою следы уходя от погони
Розалия смотрела на эту, полную трагизма, мизансцену, не проронив ни слова. Опустошённая, она ясно осознала, что на её глазах «нерушимый замок женского счастья, в одночасье сгинул в ужасающе-непомерной расщелины на поверхности земли, образовавшейся после кровожадного десятибалльного землетрясения».
*Портвейн Тейлорс – один из старейших видов алкогольной продукции.
*Синкопа – обморок.