Дервиш. Часть 1

Глава 1. Искатели

       …Свет струился вокруг светло-золотистыми ручьями. Он с шуршанием закручивался в светящиеся вихри, с тихим пощёлкиванием рассыпался маленькими светлячками, сгущаясь и рассеиваясь перед глазами, и вновь сливался в фигуры. Глеб стоял в этих потоках, пытаясь во мраке рассмотреть место, где он находился. Это был большой зал, очень большой, каким-то образом он это ощущал. Стены и потолок были где-то далеко, в высоко висящих светящихся клубах тумана, но это был зал – он знал это наверняка. Из потоков света перед ним возникла фигура, обретая чёткие контуры и черты человеческого лица.
- Готов ли ты? Уверен ли ты в себе? – Спокойно спрашивал улыбающийся смуглый мужчина с тёмными вьющимися волосами и огромными карими глазами. – Нет нужды спешить, если уверенность в своих силах отсутствует. Торопливость всегда вредит.
- Ты пришёл чтобы помочь, чтобы поддержать меня? – Глеб с любопытством рассматривал того, кто стоял перед ним.
- Я здесь чтобы узнать, готов ли ты совершить задуманное? Это важный шаг! – Мужчина улыбался добро и приветливо, его глаза искрились.
- Да, я уверен! Я готов! - Глеб улыбался в ответ, вглядываясь в совершенные черты лица гостя, одновременно сквозь сон ощущая сырость и холод.
        Он открыл глаза и видение растаяло. В утреннем полумраке едва виднелся потолок брезентовой палатки. Вики рядом не было. Глеб поднял руку и взглянул на светящийся дисплей часов: «Шесть утра…Викуля наверняка уже возится с завтраком». Поёживаясь от холода и размышляя о своём сне, он вылез из спальника, быстро натянул куртку и обулся, слушая, как редкие капли дождя стучат в натянутый брезент.
- Ну и лето! Июнь месяц! - Сказал он сам себе, стоя возле палатки и глядя на мокрые сосны, на потухший костёр и сырые чёрные угли. - Да… И это - сарказм!

          Лето не спешило вступать в права, оно вообще никуда не торопилось, а мелкий противный дождик, казалось, просто висел в воздухе. Промокший лес просыпался в тихом сером июньском утре, в сумрачной хмари изредка раздавались птичьи голоса. Вернулось неприятное воспоминание, как вчера старая, высохшая коряга, попав под колесо джипа, крутанулась и пробила сучком радиатор. Правда, Славка сразу вспомнил про автомастерскую в селе, которое они проезжали утром, и вызвался туда сгонять. Глеб, Вика и Лёха Пахомов тут же разгрузили джип, и Слава уехал, а они под мелким, противным дождём наскоро разбивали лагерь. Ближе к вечеру Слава бодро отзвонился, сказав, что всё в порядке, радиатор как новенький, но ночью он возвращаться не рискнёт, и остаётся ночевать в машине. Глеб вспомнил, как впервые увидел его, когда семья Трутнёвых въехала в их дом двадцать лет назад. Славка - друг на всю жизнь, с того самого дня! И Лёха Пахомов! Ну, этот всё ещё дрыхнет в палатке! И куда в него лезет?
Под клеёнчатым навесом, натянутым между деревьями, на импровизированной лесной кухне, Вика, высокая светловолосая кареглазая девушка в камуфляжном комбинезоне, коротких сапожках и накинутом сверху длинном прозрачном дождевике, держа в руках пакет с крупой, что-то искала в рюкзаке, лежащем на разложенном походном столе. Она обернулась, и, поправив упавшую из-под капюшона короткую русую косу, улыбнулась:
- Привет, карапуз! Ты уже есть хочешь?
- Привет, Викуля! Пока не хочу! – Ответил Глеб.
- Давай тогда скоренько разведи костёр!
 Глеб вернулся к палатке и вытащил из сумки газету. Уложив её на мокрые угли, он принялся колдовать со спичками.

       Викуля!.. Когда ещё в восьмом она пришла в их класс, он сразу дал понять всем пацанам, чья она! Трутнёв, как и положено лучшему другу, не возражал, и отнёсся ко всему очень даже спокойно! Потом была служба в ВДВ, институт, клуб “Искатель”. И вот теперь втроём они коротают время в лагере, ожидая Славу: Вика колдует с завтраком, Пахомов спит в своей палатке, а он сидит над мокрыми углями, и пытается разжечь костёр. В сыром воздухе дым стелился над землёй и щипал глаза. Костёр никак не хотел разгораться. Крошечное пламя медленно ползло по стебелькам, словно раздумывая, и не желая делать решительно ничего. Глеб отвернулся от дыма и вытер слёзы, накинул на мокрые волосы капюшон куртки и заметил сам себе:
- Да-а, ждём от судьбы подарков, а получаем сюрпризы. Вика! Пахомчик ещё спит?
Вика ответила:
- Я не будила!
Из второй, стоящей рядом, палатки глухо прозвучал возмущённый голос:
- Я, между прочим, всё слышу!
- А, вот оно, наше инкогнито! Лёха! Хватит спать! Вставай!
- Я не могу! Я всю ночь не спал, моё естество теперь бунтует!
- А что если твоё естество останется голодным? – Иронично спросила Вика, шумно высыпая крупу в дюралевый котелок.
- Нет, против этого оно тоже бунтует! Дайте поспать!!
- Глеб! Костёр будет? Или мы сегодня без завтрака? – Напомнила Вика.
- Сейчас, Викуля! Ради тебя я наступлю на горло своим принципам! - Глеб достал из стоящего под деревом контейнера жидкость для розжига.
- Ты мой рыцарь! - Ответила Вика.
Глеб плеснул немного из бутылки на сырые дрова и бросил спичку.
- Меня Слава разбудил! –  Вика кружкой наливала в кастрюлю воду из небольшой фляги. – Он тебе звонил, а ты звук выключил… Он уже недалеко! Я и вскочила пораньше, чтоб успеть завтрак приготовить!
- Значит, сейчас уже подъедет! – Ответил Глеб. – Лёшка, вставай! Слава сейчас подъедет, позавтракаем и двигаем дальше, хорош дурачиться!
В ответ прозвучал измученный голос:
- Глеб, ещё полчасика, или я сдохну! Всю ночь не спал.
- Ладно, полчаса спи!
Вскоре из леса донёсся быстро приближающийся звук автомобильного двигателя.
- Ну, вот и Слава! – Довольно бросила Вика, и, подняв голову, с улыбкой смотрела на подъезжающую машину.
Глеб пошёл навстречу джипу, сбивая капли с травы, и слыша, как сапоги чавкают во влажной почве. Джип неторопливо ехал между деревьями прямо к лагерю, покачиваясь и оставляя в траве колею. Он остановился возле кухонного навеса, дверца открылась и на мокрую траву спрыгнул плечистый коренастый парень в резиновых сапогах и тёмно-зелёной походной куртке. Глеб поздоровался, и помог вытащить из багажника сумку и большую флягу с водой.
- Соскучились? Я спешил. - Слава поставил флягу на траву.
- Что радиатор? - Спросил Глеб.
- Смотри! - Слава поднял капот. - Ручонки золотые. Быстро и аккуратно, даже денег не жалко.
- Отлично! - Глеб критически оглядел заваренный шов, и, довольный осмотром, опустил капот.
- Пахомчик, я так понимаю, до сих пор дрыхнет? – Спросил Трутнёв и потёр заспанное лицо.
- Да пусть поспит немного, пока каша не готова! - Махнула рукой Вика.

Дождь прекратился, воздух густо пах свежестью и лесной травой, смолой и хвоей. К ним добавлялся неповторимый запах дыма от костра, варящейся каши и свежего кофе. Издалека раздавалась оптимистичная дробь дятла.
- Да, июнь в этом году удался! – Буркнул Глеб.
- А что, погода устанавливается! – Весело бросил Славик. – Птички оживают, тепло предвещают!
- Да! – Подтвердила Вика. – Прогноз смотрела, на сегодня без осадков, плюс двенадцать, завтра до двадцати, а дальше уже тридцать!
- Из крайности в крайность! То мёрзнешь, то жаришься! – Продолжал Глеб.
- Глебушка! – Обняла его Вика. - Ну что ты сердишься? Мы в отпуске, радуйся!
- Если бы не твой профессор, я бы сидел сейчас где-нибудь на Кипре! – Вздохнул Глеб.
- Как? Один?!
- Ну, что ты, Викуся? С тобой, конечно!

Когда искатели сели завтракать, гремя ложками и тарелками, прожужжала молния и из палатки вылез Пахомов, хмурый, с всклокоченными волосами и с подчёркнутым выражением муки на лице. На Глеба взглянули заспанные красные глаза.
- Что? – Недовольно буркнул Лёха, садясь за стол.
- Когда ты одновременно просыпаешься и высыпаешься – это счастье! - Усмехнулся Трутнёв.
- Но это не про нас! - Поддержал его Глеб.
- Как спалось, Лёха? Что показывали? - Продолжал Славик, стуча ложкой о тарелку.
- Про фиолетового бегемотика видел? - Огрызнулся Пахомов. - Посмотри как-нибудь, прикольная вещь!
Вика, улыбаясь, протянула ему тарелку с кашей:
- Овсянка, сэр!
- Пахнет чем-то съедобным! Чем это? – Нахмурился Лёха, глядя на кашу.
- Так! – Вика замахнулась поварёшкой. – Ещё слово – и каша будет с мясом!
- М-м-м! Судя по запаху - прекрасная вещь! – Изумился Пахомов, быстро отправляя в рот полную ложку. – Да-а! А как приготовлено! И даже без ГМО! Просто чувствую себя на приёме в Букингеме!
- То-то! – Вика поставила на стол чашку с чайными и кофейными пакетиками. - Кому что надо - сами наливайте.
- Ты почему не спал? - Поинтересовался у Пахомова Глеб.
- Сначала за костром следил, а потом просто сна не было! - Отмахнулся тот с досадой.
Слава иронично заметил:
- Даже это у тебя не получается, Пахомыч! Тебе не кажется это странным?
- Человек-проблема! – Вздохнул Глеб.
- Проблема не во мне, просто год хреновый! - Отмахнулся Пахомов.
- С чего ты взял? - Взглянул на него Трутнёв.
- Если эта поездка - самое прекрасное, что было в этом году, то это очевидно!
- Когда это ты успел стать пессимистом? - С иронией поинтересовалась Вика.
- Рассказать тебе, как нужно бороться с бессонницей? - Спросил Слава.
- Давай! – Ответил Пахомов.
- Во-первых, расслабляешь лицо! Уши, веки, лоб, щёки! Обязательно - нижнюю челюсть! Потом руки, ноги, спину. Не ждёшь, пока всё расслабится, а сам контролируешь процесс! Сделал круг – и снова тем же маршрутом! Углубляешь расслабон раз от раза, по кругу! Так и не заметишь, как улетишь! Понял?
- Вот зачем сказал? - Зевнул Лёха. - Я теперь засыпаю!
- Лёша! – Крикнула Вика. - Хватит уже! Пей кофе!
- Глеб! – Громко и картинно простонал Пахомов. – Я считаю, что  в Уставе клуба должен быть пункт, определяющий для участников похода какие-то рамки, за  которыми они получают право убивать!
- Болтун! - Махнула рукой Вика. - Ставьте тарелки, я помою!
Через час на месте стоянки осталось лишь погашенное кострище, да несколько вбитых в землю кольев. Джип направился сквозь лес к дороге, оставив следы от колёс на сырой, всё ещё покрытой каплями дождя, траве.

      Солнце уже поднялось над горизонтом и заливало светом и теплом оживающую после промозглой ночи природу. Джип, разбрасывая комья грязи, переваливаясь на ухабах с бока набок, не спеша двигался по просёлку. Земля подсохла, лес оживил разноголосый гомон птиц, ветерок шелестел на полянах подсохшей травой.
     Глеб сидел за рулём и аккуратно вёл машину, одновременно продолжая начатую за чаепитием дискуссию с сидящими на заднем сиденье Славиком и Пахомовым. Собачка на приборной доске энергично кивала головой, соглашаясь с каждым его словом.
- Ну кто сегодня возьмётся утверждать, чем была первая палка, взятая в руки предком человека, ну, или самим человеком – оружием или орудием? И ведь он, взявший в руки эту палку или ветку, ведь он же был первым! И вот кем он был – самым первым в истории, нулевым воином или же нулевым земледельцем? – Спрашивал Глеб.
- Возможно, палка в его руках была универсальным орудием, по обстоятельствам! Сейчас, конечно, никто не ответит! – Покачал головой Слава. - Даже этот твой профессор! Кстати, ты мне так и не рассказал, что там, на конференции, было!
- А что за профессор? - Вмешался Пахомов. - О ком вы говорите, я вообще не в курсе? Я тоже хочу про конференцию послушать!
Глеб подумал немного и ответил:
- Да там особо и рассказывать-то не о чем. Тема, в-общем, обычная - аномальные явления.
- Ну, и что? - Зевнул Пахомов.
- Я свой доклад зачитал почти в самом начале, а профессор этот из Англии приехал, он то ли от Британской Академии, то ли от Географического Общества, я как-то сильно не вдавался!
- Ещё он философ и историк, -  громко добавила сидящая рядом с Глебом Вика, - я это точно помню!
- Ну да, титулов он много перечислил, когда представлялся. - Согласился Глеб.
- Так он о чём доклад читал? - Прервал его Пахомов.
- Тема у него интересная была, о проблемах выживания будущего.
- Ого! - Удивился Трутнёв. - Это как?
- Рассказывал о других измерениях, - ответила Вика, - о том, что необходимо готовиться к будущему, научиться существовать как в условиях положительных энергий, так и отрицательных.
- Ещё говорил, что энергия неделима, - добавил Глеб, - и потому человеку будущего будет необходимо научиться выживанию в новых условиях. Наш мир неизбежно меняется, высокие температуры, магнитные поля, резонансные частоты, излучения, поля высоких энергий.
- Да уж! - Трутнёв недоверчиво мотнул головой. - Что-то как-то далеко от реальности.
- Так и я о том же! - Подхватил Пахомов.
- Ну, не скажите! - Возразила Вика.
Глеб негромко кашлянул и начал:
- Вот, например, почему человеку необходим отдых после еды? Казалось бы, закинул топлива, должен быть на подъёме, а на деле глаза закрываются, в сон клонит. Профессор считает, что это последствия воздействия на организм иньской энергии - стресс, расслабление, покой, сон.
- Вот здесь подробнее! - Удивился Слава.
- Инь - это энергия разделения, разрушения, расщепления, и человеческое тело в момент приёма пищи инстинктивно привлекает её для своих нужд из окружающего пространства, и вдобавок вынужденно вырабатывает в процессе усвоения. Кислота растворяет материю, а энергия из пищи расщепляется в поле Инь. При этом тело, как проводник этой энергии, испытывает её воздействие, словно в геопатогенной зоне. Я считаю, очень похоже на правду, тоже своего рода спонтанное природное образование.
- Слушай, а профессор в курсе, что едят для того, чтобы силы были? – Саркастически заявил Пахомов. - И ты ведь тоже это знаешь!
- Да, он говорил, что пища что-то даёт, но там, оказывается, цифры небольшие. Он приводил статистику: в день человеку нужно минимум шесть тысяч килокалорий, и только две из них он получает из еды, а остальное его тело принимает из других источников. Пища, по его словам, так себе средство пополнения сил, она лишь даёт телу материал для строительства.
- Бред! - Безапелляционно заявил Пахомов.
- Не скажи! - Возразил Глеб. - Я помню, пришёл после армии, вообще раз в день ел: утром плотненько позавтракаешь, а вечером - стакан молока! И всё! И крутился, как белка в колесе! Сам удивляюсь, откуда только силы брались?
 - Я так понимаю, пищей мы всего лишь ремонтируем каркас, - Трутнёв задумчиво посмотрел в окно на плывущий за стеклом пейзаж, - а тогда основная сила откуда приходит?
- Тебе же сказали - др-источники! - Ответил ему Пахомов. - Я вас внимательно слушал, а теперь внимательно спрашиваю: и вот с этим он ехал из Англии?
- Видишь ли, Лёша, профессор утверждает, что с восприятием информации та же ситуация. - Подала голос Вика. - У человека будущего неизбежно будет модифицированное тело, в результате чего пища ему уже не будет нужна в таких количествах, или не будет нужна совсем, а вот объём необходимой информации, наоборот, обязательно увеличится в разы! И чтобы что-то усвоить подсознание использует тот же природный алгоритм! Мы читаем книгу по буквам, расщепляем инфу так же, как пищу, до основных компонентов, запоминаем цепочки мыслей, соединяем их в понятия, и при этом бултыхаемся в океане энергии расщепления, как в желудочном соке.
- Что за бред вы там слушали? - Изумился Пахомов.
- Ты же сам учил по ночам? Как ощущения?  - Глеб взглянул на Пахомова в зеркало. - И когда днём учишь, они тоже не лучше. А слабые на голову вообще могут съехать с катушек от обилия информации.
- По ходу, профессор сам уже съехал! - Съязвил Пахомов. - Откуда столько энергии может быть в теле? Тем более вредной, как он утверждает?
- Энергия жизни неделима, невозможно жить в одной её части, совершенно защитившись от другой. Вопрос малоизученный, спорный, но мистер Бэккет оказался таким упёртым энтузиастом! Он говорил, что человечеству пора уже всерьёз заняться изучением этого вопроса, потому что его разрешение откроет цивилизации новые методы обучения, новые качества и уровни восприятия!
- Полный улёт! - Воскликнул Пахомов.
- Ну да, можно и так сказать! - Кивнул Глеб. - Не знаю, не во всём с ним согласен, но думаю, что я, может быть, слишком консервативен во взглядах, и пока не готов к таким вещам? В любом случае, лучше побольше узнать, чем просто сидеть без дела…
- На Кипре!.. - Улыбнулась Вика.
- Да, на Кипре! - Кивнул Глеб. - Это куда лучше, чем ночевать в мокрой и холодной палатке, в лесу!
- Ага! Среди гусениц и муравьёв, ты забыл добавить! - Тотчас нашлась Вика.
- Не знаю, ребятки, не знаю! - Пахомов отвернулся к окну. - От знаний ещё никто не умирал, но я рисковать не хочу!
- Как его зовут? - Поинтересовался Трутнёв.
- Сэмюэль Бэккет! - Ответил Глеб.
- Так это вы с ним о встрече договаривались? - Пахомов стал похож на взъерошенного воробья. - Ну, я - пас! Я с этим фанатиком никуда не пойду!
- Тебе чем дома заниматься, Лёха? - Попытался урезонить его Трутнёв. - Что делать будешь целый месяц? Тут так попало, что мы все свободны, лето, природа! И дело есть интересное!
- Да? Ты уверен, что интересное? - Вскинулся Пахомов. - Я уже сейчас чувствую, что мой отпуск плавно уходит в штопор!
- Вот так! - Подытожил Глеб, бросив взгляд на Вику. - Лучший способ организовать панику – попросить всех сохранять спокойствие! Лёха! Ты ведь даже его не видел!
- Чего я там не видел? - Огрызнулся Пахомов. - Ещё один проповедник, отец Мун, торгует мифами собственного производства!
- Ну, во-первых, - спокойно и рассудительно заметил Трутнёв, - тебя никто не обманывал! Ты сам стремительно принял решение и попросился с нами, так? Так! Нужно было сперва всё узнать как следует, а потом уже действовать. И, во-вторых, мы и сами не знаем, что конкретно нам предложит этот географ. Давай сначала послушаем его, а там и решим все вместе! Согласен, Пахомыч?
- Ой, да согласен он! - Махнула Вика. - Так, цену себе набивает! Лёшку не знаете?
Пахомов улыбнулся и бросил ехидный взгляд на Славу:
- Подлиза! Ну ладно! Так, а о чём вы с ним договорились?
- Договорились встретиться в Борках, в турцентре. - Спокойно объяснял Глеб. - Он изложит свой план, а мы поработаем у него гидами-проводниками! У него какие-то планы есть по нашим аномальным зонам, обещал привезти и показать!
- Ох, чует моё сердце, использует он нас! - Покачал головой Пахомов.
- Если увидим, что так, сразу попрощаемся! - Ответил Трутнёв.
- Непохож он на дельца! - Вздохнул Глеб. - Скорее, энтузиаст от науки! Общались с ним - просто клубок энергии.
- Столько титулов разве можно просто так заработать? - Поддержала его Вика.
- Да это разве так это важно? – Возразил Пахомов.
- А что тогда важно? – Вика обернулась и взглянула на Лёху.
- Ну это вот точно неважно! – Запальчиво ответил Пахомов.
- Ошибаешься, Лёша, ошибаешься! - Глеб усмехнулся. - Неопределённость всегда играет на руку тем, кто не желает ничего делать. Такие люди, как Бэккет, очень нужны, они просто жизненно необходимы, потому что на них держится цивилизация. Они - генераторы тех мыслей, что становятся общими для всех! Чтобы сдвинуть с места закосневшие в консерватизме массы нужна идея, иначе просто невозможно!
- Глеб, - покачала головой Вика, - иногда в своих рассуждениях ты бываешь слишком категоричен!
- Если это касается дела - да! Но по-другому нельзя! Дашь слабинку - и всё. На себе проверял, можешь мне поверить.
- Да ты просто беспощаден! - Вика посмотрела на него пристально и серьёзно. - А может, слабинка - это человечность?
- Вот! – Удовлетворённо констатировал Глеб. - То, что мы слышим, свидетельствует о том, что разум и инстинкты имеют различную природу! А правильнее будет сказать – отличную друг от друга.
- Сознание тела и души? – Усмехнулся Слава. - Вон ты куда!
- А вы знаете, что когда в споре человек отстаивает своё мнение, - усмехнулся Пахомов, - в его мозг поступают вещества, вырабатываемые только в стрессовой ситуации, ну, то есть когда человеку предстоит схватка, предстоит защищать свою жизнь? Да-да, вот так! Организм производит их, когда возникает опасная ситуация и включается инстинкт выживания! И какой вывод? Человек отстаивает своё мнение с такой же яростью, с какой и свою жизнь! Причём в буквальном смысле.
- Вот это да! – Присвистнул Трутнёв. – Так мы что, дикари? А ещё говорят, что в спорах рождается истина!
- В спорах рождаются грибы! – Пожал плечами Пахомов. - Если для индивидуума проигранный спор равен проигранной жизни, наверное, так, мы - дикари с островов Борнео!
- А это ещё один факт в мою пользу! - Глеб ударил ладонью по рулю. - Тело - это биологический робот, со своим собственным примитивным сознанием, именуемым инстинктами, а разум - сознание души, это собственно человек.
- И что, они вместе рулят субъектом, как ты сейчас машиной? - Рассмеялся Пахомов. - Выплюнь всю эту чушь из головы, дружок! Но так, чтобы никто не видел!
- То есть, ты в это не веришь? - Глеб посмотрел на Лёху в зеркало.
- Не могу сейчас вспомнить, что именно я забыл. - Вздохнул Пахомов и потёр лоб. - А! Вот! Ум - всего лишь инструмент для правильного применения силы! Глеб, ну о каком сознании души можно говорить?
- Да вы, батенька, атеист? – Воскликнула Вика.
- Общение с вами отняло у меня всякую веру и надежду! – Нарочито смиренным голосом ответил Пахомов.
- А я думаю, что человеческий разум способен преодолеть животное начало. – Продолжал Глеб. - Нужно лишь создать условия для этого.
- Какие, например? – Спросил Трутнёв.
- Человек должен жить в равноправном и справедливом обществе, в котором правят нормальные человеческие чувства и отношения. И в конце своей жизни он должен вспоминать не свои собственные обиды и лишения, а совершённые им самим ошибки, и понимать то унижение, которому он подверг сам себя, заставив страдать других.
- Ну, ты идеалист! – Рассмеялся Пахомов.
- Да, Лёха, я так считаю! А чтобы память о том, что ты причинял вред другому, не стала потом вечной болью, не следует этого делать. Поэтому и есть заповеди – не убий, не кради, не причиняй вреда, не суди!
- Добавьте сюда – не используй свою силу и власть во вред другому! – Поддержала его Вика.
- Спасибо, Викуля! – Глеб кивнул ей и продолжил, - и прямо сейчас перестань грешить, и ты избежишь будущих неприятностей. Если бы люди не тратили силы и время на оружие друг против друга, мы бы жили в другом мире.
- А мне кажется, - задумчиво произнёс Трутнёв, -  что вся история нашего мира – это противостояние земледельцев и воинов!
- Соглашусь! – Кивнул Глеб.
- Если разобраться, искусство управления государством есть искусство регулирования отношений между ними, искусство кнута и пряника. - Продолжал Трутнёв. - Вот, например, Карл Каутский писал, что ассирийцы парализовали силы побеждённого народа, по его выражению - отнимая у него голову, то есть убивая самых боеспособных, знатных и образованных. А мелкие ремесленники и крестьяне, к сожалению, всегда представляли собой плохо связанную массу, неспособную оказать какое-либо серьёзное сопротивление.
- Крестьянство никогда и не было воинственным. – Воскликнул Пахомов. – Оно наоборот, всегда страдает, при любых режимах. Это самая бесправная часть населения при любой власти и в любые времена! От Рима и до сегодняшних дней! И все реформы в первую очередь ложатся на их плечи!
- Ну, не все! – Протянул Глеб.
- Ты, конечно, сейчас найдёшь какую-нибудь частность, - махнул рукой Пахомов, -  и выстроишь на ней свою теорию отрицания! Но вот смотрите! Во времена Римской Республики крестьянство жутко страдало: с одной стороны - от внешних врагов, варваров, и с другой стороны - от врагов внутренних, властей и налогов, которыми обложил их сенат после смерти Гая Гракха. Как только его не стало, власть народных трибунов закончилась, и новый социальный разрыв между народом и аристократией опять сильнее всего ударил по земледельцам! А вот горожане, к примеру, почему-то всегда жили намного лучше крестьян!
- Так и сейчас ситуация та же! – Усмехнулась Вика.
- Вот! – Пахомов указал на неё, поворачиваясь к своим оппонентам. – Слова умного человека!
- Пахомыч, ты куда клонишь? – Спросил Славик.
- Я в своё время писал работу по этому вопросу, так что слушайте меня! Так вот, в те времена, о которых речь, консул Сулла, спасая государство, привёл в Рим войска, сознательно нарушив существовавший закон и рискуя своей жизнью, на минуточку, потому что стремился захватить власть!  История учит нас, что не следует прибегать к насилию кроме тех случаев, когда ты сильнее, и Сулла действовал из благих намерений, только с одной целью - положить конец интригам сенаторов! А те, как собаки, ни на кого не обращая внимания, грызлись за власть. Так вот, Сулле всё удалось - его армия захватила столицу! И знаете, что здесь самое интересное? А то, что простые легионеры отнеслись к жителям Рима, как к жителям чужого, враждебного государства! Они словно брали приступом вражескую столицу, и вели себя в Риме, как в чужом, враждебном городе! Вот так разъединила людей одной крови банальная нищета! Большинство солдат были из крестьян или пролетариев, их деревни и города сожгли варвары, а правящая аристократия в столице в это время была увлечена делёжкой доходов и борьбой за власть, дела провинций их нимало не заботили! И сейчас ситуация та же, ведь так?
- Ну, ты сделал вывод! А ничего, что вслед за этими событиями произошло реформирование республики в империю? И Рим стал тем великим государством, которое знает теперь весь мир? – Сыронизировал Слава. - Лес рубят!
- Я говорил о тех, на чьих костях прошла эта реформа! Сколько простых людей заплатило за это самое величие своей жизнью? Им не пофиг, чем там стал Рим после их смерти?
- С тобою трудно спорить, Лёха! – Слава махнул рукой.
- И тот же Сулла, стремясь усилить государственную власть, - продолжал Пахомов, - лишь усилил влияние и власть аристократии. Его государственный переворот так ничего и не перевернул! Благими намерениями, Слава! Я читал историков и поражался – сенаторов ничего, кроме власти, не интересовало! Представляете: они кричат: «Аве Сулла!», а он им: «Какое «аве»? Мы в заднице! Вы что, не видите?!». А они снова: «Что ты такое говоришь, Сулла? Аве тебе!», а он им: «Вы что, не римляне? Латынь не понимаете?! Мы в заднице, говорю вам!!».
Машину довольно сильно качнуло, и Пахомов звучно стукнулся головой об обшивку салона.
- О! Вы слышали тупой звук? – Громко спросил Трутнёв. – Что это было?
- Когда уже по нормальной дороге поедем? – Возмутился Пахомов, потирая висок.
Вика развернула на коленях карту:
- Сейчас хорошая дорога начнётся.
Глеб ткнул пальцем вправо от себя:
- В той стороне, километров через семьдесят, есть небольшой городишко, Старославинск называется. Там есть краеведческий музей, а его директора зовут Вадим Сергеевич Виноградов. Замечательный такой дядька!
- И что, откуда его знаешь? – Поинтересовалась Вика.
- Мы туда как-то горшки сдавали из разорённого кургана.
- Смотрите! Указатель! – Пахомов наклонился вперёд.
- Бурташёво! – Прочитала Вика.
- Через три километра свёрток будет в ту сторону, - Глеб махнул рукой, указывая направление. - В тех местах есть Медвежье болото, я там когда-то, после армии, с группой Васи Былянова ходил.
- Это когда Бабу золотую искали? - Усмехнулся Славик. - Вспоминаешь былое?
- Ну да! Дело прошлое! Зато весело было!
Просёлок кончился, джип грузно, с пробуксовкой, выкатился на асфальт. Колёса тотчас вцепились в ровное шершавое покрытие, сбрасывая с себя ошмётки жирной влажной глины. Машина полетела по трассе, казалось, не касаясь колёсами дороги.
- Ну вот, другое дело! – Довольно улыбнулся Глеб, с удовольствием прибавляя скорость. – И возвращаясь к нашему разговору, Алексей, скажу так: подобные экскурсы в историю лишний раз меня убеждают в том, что мир внутри себя мы создаём сами, и сами же его разрушаем, и поэтому можем сами себя спасти!
- Это вот спасение - лишь пустые беспредметные разговоры, идеализм, почва для религии. – Махнул рукой Пахомов.
- А что плохого в религии? – Улыбнулся Глеб.
- Только не говори, что… - Уставился на него Пахомов. - А ты что, может быть, и сам пошёл бы в монахи?
- А что в этом плохого? Может быть, именно так когда-нибудь и сделаю!
- Постриг примешь? Представляешь, Слава, – Пахомов живо повернулся к Трутнёву, - как звучит: «нейромонах Акакий, в миру – Глеб Савёлов»!
- Вообще-то, иеромонах! – Поправил его Слава.
- Я в курсе! – Отмахнулся Пахомов.
- А почему Акакий? Разве нет других имён, более благозвучных? – Улыбнулся Глеб.
- Имя должно нести и смысловую нагрузку! Частица «а» служит отрицанием, например – социальный – асоциальный, типичный – атипичный!
- И что? – Рассмеялся Глеб.
- Вообще-то, это не частица, а приставка! – Вмешалась Вика. – И она служит для образования слов с обозначением отрицания или отсутствия признаков и смыслов! Я всегда говорила, Пахомов, что ты аномальный!
- Да я об этом и говорю: «асимметричный» значит несимметричный, «алогичный» - это нелогичный! Или ещё, к примеру, стероиды – астероиды!
- Болтун и трепло! – Махнула рукой Вика.
Глеб и Слава рассмеялись.
- Если тебе каким-то чудом удастся пораскинуть своим умишкой, - ответил Вике Пахомов, - ты поймёшь, что астероиды одним своим существованием отрицают стероиды.
- Да - а! Бывают случаи трагические, а бывают – клинические! – Протянул Слава.
- Вячеслав, это всё фигуры речи! – Парировал Пахомов.
- Пахомов! Не трогай ни речь, ни фигуру! – Покачала головой Вика.
- Ладно, - сказал Глеб, - пора внести ясность в протекающие во мне процессы! Давайте остановимся! Мне надо по делу!
- Конечно, Глеб! Лично я - за любые инновации! – Кивнул Пахомов.
 Джип качнулся пару раз и замер в подсохшей траве возле берёзовой рощицы.
- Так, умные – налево, красивые – направо! – Глеб выпрыгнул из машины. – Вика, если что - кричи!
- Не дождёшься! – Буркнула та, исчезая между деревьев.

…Парни стояли возле машины, греясь на солнце, уже припекающем плечи и спины, и негромко переговаривались. Подошедшая с небольшим букетом полевых цветов Вика с улыбкой спросила:
- Слышите, петух где-то кукарекает?
- Точно! Я слышу! – Кивнул Славик.
- По карте мы уже рядом с посёлком! – Глеб полез в бардачок.
- Как называется? – Спросил Пахомов.
- Кажется, Подможное! Сейчас ещё раз гляну! 
Глеб развернул на капоте джипа карту и поискал на ней нужный участок.
- Да, точно, село Подможное!
- И сколько до него? – Славик заглянул через его плечо.
- Да по краю уже едем, свёрток найти надо! - Глеб посмотрел по сторонам.
- Глеб, нам бы в магазин заехать, - взглянула на него Вика, - купить чего поесть в дороге, чтоб на готовку не останавливаться!
- Конечно, Викуля, давай, заедем! – Он свернул карту и сунул её в бардачок.
Хлопнули дверцы, и джип покатил по дороге в сторону села.




Глава 2. Агафья

          Дорога перед посёлком вновь оказалась грунтовой – сплошные рытвины и ямы. Джип раскачивало, Вика держалась за ручку над дверью, упёршись другой рукой в приборную доску, Пахомов со Славиком вцепились в спинки передних сидений. Просёлок обогнул небольшую берёзовую рощицу, и глазам искателей открылся покосившийся забор, едва видимый среди высоких зарослей крапивы. Сквозь приоткрытые стекла в кабину проникал прелый запах коровников. Дорога вела на центральную улицу посёлка, где, по общей для российской глубинки традиции, перемежаясь с кирпичными домами и бревенчатыми избами, располагались все основные сельские учреждения. На одноэтажном здании с большими стеклянными витринами, стоящем прямо рядом с дорогой, красовалась большая, на весь фронтон, вывеска «Продукты», на которой рядом с надписью художник, как смог, изобразил разрезанную каральку колбасы, бутылку с этикеткой с надписью «Молоко», и батон белого хлеба. Джип остановился напротив крыльца. Искатели, щурясь на солнышке, вышли, разминая отбитые части и затёкшие конечности. Где-то за ближайшим забором бодро пропел петух, ветер принёс запах печного дыма, вдоль дороги к живописному пруду с камышами, раскинувшемуся прямо за магазином, неторопливо вышагивала стая гусей, с дружным гоготом щипая по пути мелкую травку, вьющуюся по берегам придорожной канавы. Вика, счастливо улыбаясь, сложила ладони на затылке, и потянулась, закрыв глаза от удовольствия:
- Боже мой! Какая прелесть! Мы в раю!
Глеб тоже улыбнулся, оглядываясь вокруг:
- Да уж, согласен! Красота-а-а!
Пахомов закрыл рукой глаза от солнца и окинул взглядом магазин:
- Обратите ваше внимание на громоздящееся перед вами здание! Вы видите яркий образец архитектуры семидесятых годов в стиле “советский авангард”, предназначенный для мест общего пользования! - Он перевёл взгляд на вывеску магазина. - На полотне мы видим предметы питания тех далёких времён…
- Лёша, хорош! - Глеб поморщился. - Вывеска ещё советских времён, это очевидно!
- Точно! - Согласился Слава. - Краски слегка освежили. А бутылок таких уже давно нет!
- Ага, этикетку на ней подрисовали, чтоб было понятно, что это! - Заметил Пахомов. - Написали бы «Мартини», или «Джек Дэниэлс», было бы интереснее! А то - «Молоко»! Это же банально!
- Тебе, может, и банально! – Ответила Вика. – А вообще-то, алкоголь - это зло!
- Согласен! Минимум алкоголя, максимум свежего воздуха!
- Не минимум, а никакого алкоголя! – Уточнила Вика.
- А вон сидят сторонники другой точки зрения! – Усмехнулся Глеб, кивнув на троих мужичков неопрятного вида и неопределённого возраста, расположившихся рядом с магазином на лавочке под деревьями.
Они смотрели на подъехавший джип и о чём-то переговаривались.
- Что-то мне нехорошо от их внимания! – Вздохнула Вика.
- Не тревожься! – Ответил Глеб. – Купим, что нужно и уедем!
Он обнял Вику за плечи и легко поцеловал в щёку, стараясь успокоить, но его самого теперь не покидало какое-то смутное беспокойство.
- Лёха, ты идёшь? – Слава захлопнул дверцу машины.
- Да, пошли! Поищу себе такую же бутылку, как на баннере!
От внимания искателей ускользнуло то обстоятельство, что за их приездом следила не только та, бомжеватого вида, троица на лавочке. Через дорогу от магазина, рядом со сброшенной из кузова на землю горой неколотых берёзовых чурбаков, на толстом комеле присела пожилая женщина в длинном ситцевом платье, светлой кофте и лёгкой шёлковой косынке. Она неторопливо шла вдоль дороги, когда увидела джип искателей. От её внимательного острого взгляда не ускользнуло ничего – ни тревога девушки, ни реакция троицы на лавочке на прибытие чужаков. Она покачала головой, сжав губы, и, присев на комель, устало опустила глаза. На её лице, лице человека, немало повидавшего на своём веку, ничего не отражалось. Проходившие мимо две девчушки со школьными сумками вежливо поздоровались:
- Здравствуйте, бабушка Агафья!
- Здравствуйте, голуби, здравствуйте! - Ответила женщина.
- Вам что, плохо? – Спросила одна из девчушек.
- Да что ты, Любонька! – Улыбнулась Агафья. – Всё хорошо, уморилась вот! Сейчас посижу, да дальше пойду! Идите с богом, храни вас господь!
Открывшаяся дверь магазина на всю улицу гулко стукнула по второй, закрытой створке.
- Пахомыч! Ты дверь придерживай! – Обернулся высокий смуглый парень на крыльце к другому, что шёл за ним следом.
- Глеб, да я и не думал, что так громко долбанёт! Да и чем придерживать, видишь, у меня руки заняты? – Оправдывался второй, идя сзади, в обеих его руках действительно были пакеты с покупками.
- Ногой бы придержал!
Парни подошли к джипу и открыли багажную дверцу. Агафья зорко следила за крыльцом, машиной и троицей на лавке, чуть шевеля губами. Вокруг кучи дров и толстого комеля, на котором она сидела, ходили куры, запрыгивая на поленья и склёвывая ползающих по коре лесных букашек, но Агафья даже не обернулась, когда одно из поленьев скользнуло и упало на землю вместе с запрыгнувшей на него курицей. Та с истошным криком захлопала крыльями и отпрыгнула в сторону, распугав товарок. Агафья чего-то напряжённо ждала, глядя,  как троица встала с лавочки, когда на крыльцо из магазина вышли ещё двое – парень и девушка, тоже с пакетами, и направились к машине.

- Глеб, вот этот поставь к стенке, чтоб не упал! – Подойдя к открытому багажнику, Вика протянула Глебу пакет. – И подопри чем-нибудь!
- Привет честной кампании! – Сбоку раздался неприятный, с ехидцей, голос.
Глеб обернулся – из-за дверцы багажника на них смотрел невысокий мужичок - один из той троицы, что сидела на скамейке возле магазина. На опухшем лице из-под щетины виднелась кривая ухмылка, никак не вязавшаяся со злобным угрожающим взглядом. На обеих руках, открытых ниже коротких рукавов рубашки, синела татуировка. Глеб опустил глаза, и увидел ободранные, покрытые темными пятнами, ремешки сандалий, из-под которых виднелись грязные пальцы ног с черными ободками ногтей.
- Помощь не нужна? – Раздался хриплый голос с другой стороны джипа.
Вика охнула и отступила за спину Глеба: здоровенный битюг в серой футболке, спортивных штанах и китайских шлёпанцах, лениво почёсывая под ухом, пренебрежительно разглядывал искателей. Из-за его спины вынырнул и третий - худощавый хлыщ, в чёрной, с блёклым рисунком, линялой рубашке с длинными рукавами, жадно оглядывая сумки в багажнике и в руках Славы и Пахомова.
- Ну, если только материальная!.. – Начал Пахомов, но Глеб его прервал.
- Спасибо, не нужно нам никакой помощи, сами справляемся! – Спокойно и вежливо ответил он.
Слава быстро поставил свои сумки в багажник и отошёл, пропуская Пахомова.
- Вы откуда? – Спросил здоровяк.
- Из Подмосковья, город Зеленодольск. – Ответил Слава.
- Ха! Маркиз оттуда был! Из Зеленодольска! – Гоготнул худощавый.
Здоровяк как-то по-прежнему лениво, но ловко, открытой ладонью, шлёпнул его по голове, куда-то в лоб, и хлыщ замолчал.
- Я извиняюсь, - протяжно прогнусавил небритый, - не будет у вас немного мелочи на опохмел временно неработающим? Очень надо! Трубы, я извиняюсь, горят! Не сочтите за труд!
- А я-то думаю, ещё только с машины вылез, - Пахомов нарочито громко заговорил, обращаясь к Славику, - откуда дымком здесь попахивает? А оно вон что, оказывается - трубы горят!
- Ты чё, фраер? Берега попутал?! – Глаза небритого налились яростью. – Ты на кого тянешь, марамой?!
- Валили бы вы отсюда, ребята! Ничего вам здесь не обломится! – Твёрдо сказал Славик, скрестив на груди руки.
- Ответишь? – Здоровяк по-прежнему лениво смерил Трутнёва взглядом.
Слава пожал плечами, спокойно глядя на него. Глеб отстранил побледневшую Вику подальше за свою спину и встал рядом со Славой, стараясь держать всю троицу на виду. Пахомов достал монтировку из багажника и быстро отошёл к своим. Троица теперь стояла напротив искателей, оттеснив их от машины. Здоровяк вразвалку повернулся к открытому багажнику и, взяв один из пакетов рукой, наклонил к себе, чтобы рассмотреть содержимое. Пахомов с криком «Поставь на место!» шагнул к нему, но неожиданно здоровяк с необъяснимой прытью развернулся, и шлёпнул его ладонью пониже щеки, по челюсти. Пахомов молча рухнул на землю, уронив монтировку. Вика закричала. Славик быстро шагнул вперёд и, взлетев в воздух, ногой в прыжке отправил в нокаут небритого, затем, повернувшись к бросившемуся на него здоровяку, той же ногой ударил его в живот, но тот только громко отрыгнул, остановившись на мгновение.
 Глеб бился с хлыщом. Тот неожиданно оказался опытным бойцом: его короткие и хлёсткие, хорошо поставленные удары, свидетельствовали о богатой практике тюремного боксёра, но Глебу, всего три года назад вернувшемуся на гражданку после службы в десанте, такие схватки были не в новинку. Он мысленно благодарил сержанта Ерменкулова, который с патологической жестокостью бил своих бойцов сам, и заставлял их жёстко драться друг с другом на занятиях по рукопашке, бесконечно повторяя отредактированную им самим суворовскую пословицу: «Тяжело здесь – легко будет там!». «Видимо, - думал Глеб. - Именно там мы сегодня и оказались!». Вика, зажав рот, чтобы не закричать, оббежала дерущихся и заперлась в джипе, лихорадочно набирая номер на сотовом телефоне. Трутнёву было куда тяжелее, чем Глебу: амбал, скинув с ног шлёпанцы, топтался по земле босиком и гонял его вокруг себя загребающими ударами, стремясь поймать в свои объятия. Ничего хорошего Славику это не сулило, и поэтому он, улучив момент, здорово припечатал ему по пальцам босой ноги своим кроссовком, из-за чего здоровяк теперь хромал, а Славик, бесконечно уклоняясь и отпрыгивая, бил его по огромным рукам, заставляя своего противника материться и рычать от злобы и боли. Из окрестных домов повыскакивали люди, тревожно переговариваясь и глядя на драку, но не двигаясь с места. Гуси, испуганно гогоча и вытягивая шеи, шустро двинулись вдоль дороги обратно. С крыльца магазина раздался женский крик, кричала выскочившая на шум продавщица:
  - Тоня, там дерутся!! Лёнька Евтухеев с городскими опять сцепился!
Вторая продавщица тоже выскочила на крыльцо, посмотрела, потом подхватила свою подружку под руки и уволокла в магазин.
 Уроки сержанта Ерменкулова принесли свои плоды - Глебу, наконец, удалось одолеть хлыща! Его кулак, крушивший на спортплощадке военного городка никогда не кончающиеся кирпичи, с хрустом врезался в худосочные рёбра блатаря, и тот со стоном рухнул на землю. Глеб тотчас развернулся к здоровяку и, вложив в удар всю свою ярость и силу, впечатал кулак тому в затылок. Амбал, мгновенно потеряв ориентацию, неуклюже пробежал пару шагов вперёд, ловя равновесие, и получив ещё один напутственный удар от Славика, рухнул на живот. Славик тотчас шагнул к уже пришедшему в себя и сидящему на земле Пахомову, как вдруг рядом с ними раздался жуткий от ненависти и злобы, хриплый голос:
- Ну чё, козлы?! Щас мочить вас буду!
Парни оглянулись – перед ними с топором в руках стоял небритый. Из разбитого рта, пачкая рубаху, капала кровь, безумный взгляд выпученных глаз бегал от одного из парней к другому. Это было неожиданностью – только что его тело бездыханно валялось за джипом, и вот он уже стоит с топором, за которым успел куда-то сбегать. Хлыщ тихо стонал, лёжа и держась за бок, здоровяк сидел на земле, опершись двумя руками и пытаясь смотреть вокруг, и лишь небритый, сплёвывая на землю сочащуюся с губ кровь, медленно шёл на парней, сжимая обеими руками топор.
- А ну-ка, Мишка! Ты это что удумал, а?! – К джипу с грозным видом приближалась та самая пожилая женщина в ситцевом платье и светлой кофте, что сидела возле дороги. - Ты чего это здесь топориком-то размахался?!
- Да… Да ты что, баба Агафья? – Приходя в себя, небритый опустил топор и нервно задёргался. - Мы ж свои, что ты ругаешься?..
- Вижу я, какие вы свои! Что к людям вяжетесь? Надоела спокойная жизнь?!
- Агафья Тихоновна, да ну что ты? Ну? – Небритый быстро бросил топор в траву и попробовал обнять женщину. – Ну что ругаешься-то?
- Ты руки-то свои прибери! Думаешь, не знаю я о тебе?
- Что ты знаешь? – Отступил от неё небритый.
- Что мне нужно, то и знаю! Ты зубами-то на меня не скрипи, не скрипи! Ишь, страшный какой! Вот отшепчу тебе зубы, будешь кашку из бутылочки сосать, куда полезней водки!
- Да они первые то начали! Мы ж просто закурить спросили! А они нам грубить!..
- Иди с глаз моих!! Не доводи до греха, бес! – Топнула ногой Агафья.
- Так как же я своих брошу? Ваня, братан! – Небритый подошёл к хлыщу. – Ты встать можешь?
- Отойди! - Коротко и властно бросила Агафья. - Это так ты за своим братом смотришь? Хорошо, Лизавета до этих пор не дожила, не видала, во что вы превратились!
Небритый быстро отступил и растерянно смотрел, как Агафья водит рукой над боком лежащего на земле брата. Вскоре тот перестал стонать и сел на земле, мутно глядя вокруг.
- Что, перестало болеть?.. Чего молчишь?
- Да, вроде, не болит уже! – Буркнул хлыщ, исподлобья косясь на женщину.
- Супостаты! Как есть, супостаты! Будете дальше со своей жизнью в прятки играть, ни я, ни кто другой вам уже не поможет! Не видать вам обоим волос седых, сгинете, нехристи!.. Завтра за мазью ко мне придёшь, понял, Мишка?
- Понял, Агафья Тихоновна! – Сквозь зубы пробурчал небритый.
Агафья подошла к здоровяку и положила ему руки на голову. Тот взвыл вначале как-то по-собачьи, но быстро затих. Искатели в шоке, как загипнотизированные, не дыша смотрели на неё, не в силах понять то, что видят их глаза. Глеб помог небритому поднять хлыща с земли, и они стояли все вместе, рядом, и смотрели, как Агафья медленно и легко гладит по голове сидящего на земле здоровяка, что-то тихо, едва шевеля губами, нашёптывая. Спустя минут десять здоровяк начал крутить головой, в глазах появилось сознание, и он, попытался отстраниться, почувствовав себя неловко из-за того, что его на глазах у корешей гладит по голове старуха. Агафья убрала руки:
- Наука вам будет на будущее! А ещё раз что подобное сотворите – накажу! Моё терпение не бесконечное, накажу, как есть вам говорю! Или за ум беритесь, или лучше съезжайте отсель! Я сказала, повторять не буду!
Троица молча, поддерживая друг друга, медленно уходила в переулок.
- Здоровья вам и долгих лет в тюрьме! – Крикнул им вслед Пахомов.
- Уймись! – Строго сказала Агафья, внимательно глядя на Пахомова. – Или голову тебе стряхнули?
- Да вроде нет, нормально себя чувствую! – Слабо улыбнулся Лёха.
- Так и помалкивай, наговорил уже сегодня вдосталь!
- Хорошо, что вы здесь оказались, а то бы неизвестно, чем всё закончилось! – Тяжело дыша, стараясь сдержать волнение, заговорил Глеб.
- Ждала я вас, вот здесь и оказалась! – Стрельнула в него глазами Агафья.
- Как ждали? –Удивлённо спросила Вика. - Зачем?
- Потом всё скажу! А сейчас идите за мной! – Агафья повернулась и пошла по дорожке.
- Да пешком иди! – Громко сказала она Славику, который уже было двинулся к джипу. - Оставь машину, ничего с ней не сделается! Во дворе её потом поставите!
- В каком дворе, бабушка Агафья? – Удивлённо спросил Славик.
- За мной идите, всё увидите! Недалеко здесь. Пешком ходите, от земли силы набирайтесь, она вам пригодится!
Искатели, не возражая, пошли за Агафьей. Глеб обнял всё ещё дрожавшую Вику за плечи и прижал к себе, Слава и Пахомов шагали чуть позади, внимательно слушая Агафью. Та неторопливо шла по улице, кивая встречным сельчанам и так же неторопливо говорила со своими новыми спутниками:
- Деревенька у нас небольшая, старики одни. Участковый наш один на четыре села! Раз в неделю появится, на полчаса в сельсовет заедет, с председателем чаю попьёт и – нет его! А у нас тут недалеко, километров тридцать, туристический центр! Через наше село, бывает, много машин едет. Вот эти гаврики и наловчились приезжих обирать! Там им дадут чего, здесь нальют – вот и пасутся около магазина! Чего ж так не жить-то?
Навстречу шли пожилые мужчина и женщина. Поздоровавшись с ними, Агафья продолжала:
- Другие-то им уступали, боялись, а вы вон им отпор какой дали! Ну да поделом, давно напрашивались! Где так драться научились? Спортсмены?
- Точно! Я мастер спорта, - ответил Глеб и кивнул на Славу, - а он кандидат!
- Лицо-то как расцарапал, как кот ободранный! Сейчас придём, полечу. Вон моя хата, последняя по улице. Ишь, небо какое! Распогодилось! Завтра хороший день будет!
Открывая свою калитку, Агафья сказала:
- На постой чужих в хату я не пускаю, только хворых принимаю, а вот напротив дом есть пустой.
Она ткнула пальцем в стоящий через дорогу ветхий, покосившийся домик:
- Вон он, через дорогу, дверь на гвоздике. Там и будет вам постой. Да, смотрите, аккуратно там, по-людски себя ведите. Человек там добрый жил, не обижайте его! Заходите ко мне, сейчас поговорим, да чайку попьём.
    В доме Агафьи царили чистота и порядок. В воздухе витал тот запах, что присущ любому деревенскому жилью, и который складывается из целой гаммы других запахов: печки, берёзовой коры, овчины, свежего чая, трав и ещё многих других вещей. Полосатый сибирский кот, услышав хозяйку, с мурлыканьем спрыгнул с печки и побежал ей навстречу.
- Тишка! Сейчас, сейчас, молочка тебе налью! Проголодался? Проголодался, гуляка! Проходите, ребятки, проходите! Я чайник поставлю!
    Искатели расселись за столом, и, пока закипал чайник, Агафья ставила на стол чашки и вазочки с вареньем, конфетами и печеньем. Вика, улыбаясь, кивнула Глебу на старую, ещё советского производства, чашку, украшенную цветами и гирляндами:
- Красиво, правда? – Прошептала она.
- Да! Интересная чашка. – Так же, шёпотом, ответил Глеб.
       Вика тут же тихонько показала пальцем на стену в большой комнате. Глеб оглянулся – там, в углу, под старинными образами, горел огонёк лампады, а на стенах, в массивных, потемневших, коричневых с золотом рамках висели старинные фотографии, с которых на них строго смотрели какие-то люди, видимо, родственники хозяйки дома, одетые и причёсанные по старой моде. На одной из фотографий был запечатлён молодцеватый парень с казачьим чубом, в форме командира Красной Армии.
        Кот Тишка напился молока, умылся, и тёрся теперь об ноги сидящих за столом искателей, которые негромко обсуждали дневное происшествие. Вика достала телефон и, глядя на него, с досадой пожаловалась Глебу:
- А я так никуда и не смогла дозвониться! Что с ним такое, не понимаю?
- С телефоном твоим всё в порядке! – Спокойно ответила Агафья. – Хорошо, что не дозвонилась, а то, знаешь, набежит братия в погонах, начнут разбираться, вас задёргают, без конца повестки присылать будут! А у вас дело есть неотложное, помешают они вам!
- Какое дело, Агафья Тихоновна? – Удивлённо спросила Вика.
- Кому ещё чайку? - Агафья разлила чай по чашкам и села за стол.
- Пейте, голуби, на здоровьице! А про дело то я ничего не знаю, сказать не могу. Только сон я про вас видела, да что помощь вам понадобиться, прознала. Вот и ждала вас.
- А что за сон вы видели? - Поинтересовался Глеб.
- Да то вам знать не обязательно. Вы лучше скажите, как вас в наши края занесло? Кто такие, чем занимаетесь?
- Мы из Подмосковья, поисковики. Клуб у нас, «Искатель» называется. – Ответил Славик.
- Много у вас народу-то, и люди всё хорошие! – Агафья подняла голову на искателей. – А пришли лишь четверо.
- Мы вообще уже не хотели идти! – Усмехнулся Трутнёв.
- Да у нас тут поход наметился, – Глеб кашлянул, –  все поначалу загорелись, а потом странно как-то всё пошло. Чем ближе к дате, тем меньше наших остаётся. Кто срочно уехал, кто в больницу попал, кто за родственником ухаживать остался, кому-то срочно большая сумма денег нужна и работа как раз подвернулась! Осталось нас трое, мы хотели уже от похода отказаться, но решили, что как-то не по-людски это будет: раз договорились, человеку обещали - нужно слово держать! А в последний момент вот Лёша с нами попросился! Так мы здесь и оказались!
- Молодцы, одолели чары бесовские! Им хорошие дела как кость в горле! Только вот, голуби мои, не так просто от всей вашей ватаги только вы остались. Видится мне, воля чья-то всё устроила! Неспроста только вас допустили!
- Про что вы? До чего допустили? - Удивился Трутнёв.
- Говорю же, про то не знаю! Знаю только, что дело вам непростое предстоит.
- Вы нам про туристический центр говорили, в Борках который. - Вспомнил Глеб. - А нам как раз в тот центр и надо! У нас там с этим человеком встреча назначена.
- Не знаю о ком вы говорите! – Агафья закрыла глаза и помолчала. –  Человека перед собой вижу, а вот кто он – не знаю, не видала никогда!.. Знаю, что придти должен!.. Вижу – сюда он спешит! Здесь встретитесь! Очень вы ему нужны, ждите здесь, скоро уже объявится!
- Да мы знаем, матушка Агафья! – Кивнул Глеб. – Ему проводники нужны, и помощники, мы об этом с ним и говорили. Только вот встреча у нас в Борках назначена!
- Здесь, говорю, встретитесь, сюда он придёт. – Настойчиво повторила Агафья.
- А вы чем занимаетесь, Агафья Тихоновна? Вы лечите? – Вика почувствовала возникшее напряжение в разговоре и поспешила сменить тему.
- И лечу, и колдую немного! – Кивнула Агафья.
- Это как колдуете? – Удивилась Вика.
- Шептунья я! - Улыбнулась Агафья, и вокруг её глаз собрались весёлые морщинки.
- Ой, а я тоже пробовала шептать! Только вот… – Вика развела руками.
- Учиться надо, девонька, такое не сразу даётся! Чтоб шёпот силу имел сила божья нужна, сердце большое, чтоб людей любить. И лгать никогда нельзя, кричать, ругаться. Если зло из тебя ртом выходит, слова твои никакой силы иметь не будут!
Простые и спокойные слова деревенской ведуньи так поразили искателей, что они удивлённо замолчали.
- Агафья Тихоновна! – Молчание прервал Пахомов. - А что это за чудик был у магазина?
- О ком это ты? – Взглянула на него Агафья.
- Ну, который нам так приветливо топором махал!
Агафья не обратила внимания на скабрезную шутку:
- Мишка Спиридонов это, а другой, худой который, брат его, Иван, а здоровый самый - Лёнька Евтухеев! Все наши, подможнинские! И как земля такую нечисть терпит! – Сокрушённо покачала она головой.
- Надо было вам уменьшить популяцию ваших алкашей на пару особей! Зря вы их пожалели! – Пошутил Пахомов.
- Ты думаешь, то, что ты говоришь – смешно? – Агафья возмущённо поставила кружку на стол.
- А что? Что такого я сказал? – Пахомов обернулся к искателям.
- Ты как вместе с ними оказался? – Агафья кивнула на остальных, сидящих за столом ребят.
- Лёша, осади! Всё! Хорош острить! Мы серьёзно разговариваем! – Глеб толкнул Пахомова в плечо.
- Да я ж просто!..
- Всё! Сиди! - Махнул на него рукой Слава.
- Агафья Тихоновна, спасибо вам за чай! – Торопливо заговорила Вика. – Мы, пожалуй, пойдём уже! Вам отдохнуть надо! И нам устраиваться пора, вечер уже скоро!
- Да вы погодите, не суетитесь! Присядьте пока, успеете! - Агафья налила что-то из тёмной бутыли в пузырёк и села за стол, поставив его перед собой. Она что-то долго шептала над бутылочкой, потом, наконец, повернулась к искателям:
- Где рана какая, смочите палец и помажьте. Заживёт как на собаке!
- Спасибо, Агафья Тихоновна, спасибо вам за всё! – Искатели попрощались с ведуньей.
- Завтра приходите! Дорогу теперь знаете, голуби!..

      Старый дом со скрипучими полами и покосившимися дверями был полон вещей из прошлого, только старенький телевизор был из настоящего времени. Комод с виноградными резными лозами в углах дверок, с серпом и молотом над ручками ящиков, почерневшие стулья и стол с гнутыми ножками, огромные старинные гардины под потолком, держащие простенькие ситцевые шторы, старинный шифоньер с резными рейками, массивный кухонный шкаф с дверками без стёкол, множество фотографий в деревянных рамках на стенах и на мебели, даже на телевизоре стояла маленькая рамка с чёрно-белой фотографией красивой женщины. Трутнёв с Пахомовым загнали джип во двор, проверили свет в комнатах, поставили телефоны на зарядку. Глеб осмотрел старую русскую печку и растопил её. Вика пристроила чайник на чугунную печную плиту и занялась ужином. В маленькой спальне, которую заняли Глеб с Викой, лампочка не горела, Глеб выкрутил другую в кладовке, и сменил сгоревшую. Вика отказалась ложиться на чужую кровать, и Глеб устроил на полу импровизированный лежак на двоих из надувного матраса и спальника.
      Вечером, лёжа, он смотрел на виднеющееся в окно звёздное небо, и прокручивал в голове события дня. Он слышал, как быстро засопел в соседней комнате Славик, как рядом тихо и знакомо вздохнула во сне Викуля, и удивился – как они могут спать после всего происшедшего? Звёзды тихо и спокойно мерцали в чёрном бархате неба, предчувствие чего-то таинственного захватило его воображение, как в детстве. Лёгкая и мягкая волна тихо приподняла его над постелью и сознание заскользило в звёздную мглу…



Глава 3. Квартиранты

…Глеб шёл, сопровождаемый группой людей. Они что-то говорили, обнимая и поддерживая его под руки. Он знал, что находится где-то высоко в горах, и шагал, глядя прямо перед собой. Впереди, на уровне земли под его ногами, клубились облака. Он знал, что там, за этими облаками, скрывается пропасть. Внимательно глядя на них, он понял, что именно туда, вниз, сквозь них, лежит его путь. И тут перед собой он увидел чью-то руку, держащую то, что его сознание воспринимало как таблетку, но она была размером с тарелку! Чей-то голос доброжелательно говорил ему:
- Прими её! Там ты всё вспомнишь!
- Как я могу её принять? Она такая огромная! – Удивился Глеб.
…Сквозь сомкнутые веки пробивался солнечный свет, разгоняя остатки сна. В лесу, подступающем к самому дому, раздавался щебет птиц, и неутомимая дробь дятла. Изредка вдалеке кричала кукушка. Мимо дома проехал автомобиль, на мгновение заглушив все прочие звуки.
- Подъём!! – Радостный вопль Вики заставил Глеба открыть глаза. – Хватит спать!
Она перекатилась со своего матраса к нему, обняла и поцеловала:
- С добрым утром!
- Привет, солнышко! – Глеб с удовольствием потянулся.
- Надо вставать, умываться! – Улыбалась Вика.
- Конечно, надо, посмотри, на кого ты похожа!
- Ах ты, негодник! Это на кого я похожа?! – Возмутилась Вика.
- Не знаю, это только предположение! – Глеб вскочил. – Я умываться!
- Я первая встала!! – Вика вскочила вслед за ним.
Они выбежали на улицу, Пахомов возле стоящего на крыльце рукомойника чистил зубы. Глеб подбежал к умывальнику и, набрав в ладонь воды, плеснул ею в Вику:
- Немного утренней свежести!
- Убью! – Вика побежала за ним.
- Хватит здесь бегать, у меня от вас голова кружится! – Пахомов недовольно сполоснул лицо.
- Ты что весь помятый? – Остановился Глеб.
- Ночь не спал! – Ответил Пахомов. – Башка болит.
- Надо было вчера Агафье сказать. – Рассудительно заметила Вика. - Чего ж ты ей ответил, что всё в порядке?
- А! – Пахомов махнул рукой.
- Ладно, сегодня тебя отведём! – Вика заняла место возле умывальника.
- Не пойду я никуда! Я уже Ношпы выпил! – Пахомов повесил полотенце на верёвку во дворе и ушёл в дом.

После завтрака Вика подошла к Глебу:
- Я хочу к Агафье сходить, мне поговорить с ней надо.
- Сходи одна, я попозже подойду, в салоне только почищу.
- Я, пожалуй, тоже занятие себе нашёл! – Бодро потянулся Слава. - Надо бы ворота повыше перевесить, а то просели, по земле скребут. Лёша, поможешь?
- Давай, а потом сходим к Агафье, и ей чем-нибудь поспособствуем. – Ответил Пахомов.
- Ладно, я пошла! – Вика помахала Глебу.
Калитка за ней закрылась, Глеб достал из багажника пылесос и щётку.
Вытряхнув комья грязи с ковриков, он начал пылесосить сиденья. Из дома вышел Трутнёв:
- Глеб, поможешь с воротами? Пахомчик отказался, поплохело ему!
- Конечно, Слава, давай! Слушай, может, Лёшке врача вызвать? Вдруг, сотрясение или ещё что похуже?
- Ты видел, как вчера Агафья мозги тому амбалу вправляла?
- И что?
- Зачем нам врач? К ней сходим, или пригласим. По обстоятельствам.
Под любопытными взглядами проходящих мимо сельчан, с интересом разглядывающих искателей, парни сняли с петель обе створки ворот, и, прислонив их к столбам, принялись перевешивать массивные ржавые петли.

       Вика прикрыла за собой калитку и прошла по двору к дому Агафьи. Возле дверей сидел Тишка, который сразу вскочил и начал тереться об ноги. Вика постучала в дверь:
- Доброе утро, матушка Агафья! Я поговорить с вами хотела!
Никто не ответил, тогда Вика, приоткрыв дверь, ещё раз крикнула:
- Агафья Тихоновна, вы дома?
Войдя в сени, она осторожно заглянула в дом, Тишка проскочил между ногами и начал крутиться возле пустой миски, задирая вверх полосатый хвост. Дом был пуст. Вика вышла во двор и увидела за домом открытую дверь сарая. Подойдя к нему, она осторожно заглянула внутрь: “Агафья Тихоновна!”. В сарае висели сотни пучков трав, корешков, какие-то мешочки, на полках стояло множество разнокалиберных банок и баночек, чем-то заполненных. В углу лежал большой треснувший котёл. “Колдую немного!” - вспомнила Вика слова Агафьи. Она подошла к полке и взяла в руки крайнюю банку. В мутной густой жиже ей почудилось что-то вроде лягушачьей лапки. Вика со страхом и отвращением сунула банку на место, но получилось слишком энергично.
- Ой!!! – С другой стороны полки вниз, в широкий промежуток между полкой и стеной, стремительно нырнула столкнутая банка с кореньями.
Вика, видя её полёт и готовясь услышать звон разбитого стекла, застыла от ужаса, но возле самого пола банка вдруг перевернулась и встала на донышко. Вика испуганно присела, прижав руки к груди, она готова была поклясться, что видела чью-то руку, поймавшую сосуд и аккуратно и быстро поставившую его. Онемев, она смотрела на стоящую на полу за стеллажом невредимую банку. Потом тихо повернулась и вышла.
У дверей дома стояла бабушка Агафья, прикрыв глаза ладонью от солнца.
- Милая моя, двери затвори, пожалуйста! – Попросила она.
Вика закрыла двери сарая и пошла к дому на негнущихся ногах. Агафья приветливо крикнула ей:
- Ты заходи, не робей! - И вошла в дом.
Увидев Вику в сенях, Агафья тревожно спросила:
- Глаза у тебя, как у зверька раненого! Что случилось, девонька?
- Это вы банку поймали?
- Да, я! Что ж ты её на место не поставила? Ладно, потом сама уберу. Ты в следующий раз поаккуратнее, девонька. Мне-то уже тяжело по лесам-полям за травками ходить. Ты, что, напугалась? Нет? Ну и славно! Я чай поставлю.
Агафья пошла на кухню. Вика тяжело припала головой к дверному косяку.
- Там лапка лягушачья была? – Спросила она.
- Что ты?! Помстилося тебе! – Агафья налила Тишке молоко. - Я, девушка, только травами да корешками лечу. Всё прочее чернокнижеством зовётся! А что за дело-то у тебя?
- Это вы мне не позволили по телефону тогда, в джипе, дозвониться?
- Да говорила ж я уже - полиция вас задержала бы на несколько дней, а у вас времени очень мало! Только то и печалит тебя?
- На душе у меня тяжело, матушка! Давит. Тревогу из сердца выгнать не могу!
- А ну-ка, сядь, посмотрю, что там за тоска тебя ест. – Агафья взяла Вику за руку и замолчала, закрыв глаза.
- Скоро появится человек, который твою жизнь изменит…
- Так он, вроде, здесь, со мной! – Вика подняла глаза на Агафью, но, встретив её взгляд, помрачнела.
- Другой будет человек, не муж, не жених, говорю же тебе!
 Агафья помолчала, потом негромко задумчиво произнесла:
- А замужем ты никогда и не будешь… Вот, по судьбе тебе так написано.
- Почему?! – Вика в отчаянье выдернула руку, с ужасом и тревогой глядя на Агафью. – Что случится?!
- Плохого не случится, девонька! Что ты так встрепенулася? Дела будут важные, ими займёшься! А тревогу гони, не твоя она. Крутят тебя, с пути сбить стараются! О хорошем думай, жизни радуйся!
Вика испытующе смотрела на Агафью, но та отвечала ей спокойным, доброжелательным взглядом. Успокоившись, Вика спросила:
- А что нас в будущем ждёт?
Агафья долго молчала, тихо покачиваясь, потом медленно открыла глаза и сказала:
- Море видела. Огромное, берегов не видать.  А вода чистая да прозрачная, аж светится до самого дна! Змея чёрная по нему плыла. А потом море вдруг почернело, а змея белою стала!
- К плохому или к хорошему? – Спросила Вика.
- Не знаю, девонька, – Отвела глаза Агафья. – Не знаю… Скрыто всё, ведь будущее это. Как бог его разумеет, таким его и сотворит, таким оно и будет! А кому будет оно хорошее, кому плохое – это уж как он распорядится!
В двери постучали. Агафья буркнула себе под нос: «Пришёл?». И громко крикнула:
- Открывай, чего оробел-то?
Дверь тихо отворилась и на пороге появился вчерашний небритый, только теперь он был чисто выбрит и в новой футболке. Вика побледнела. Осторожно заглянув в дверь, Михаил Спиридонов вежливо поздоровался и напомнил:
- Агафья Тихоновна, вы сказали сегодня за мазью прийти.
- Заходи, сейчас дам. Как там Иван? Лёнька как, на голову жалуется?
- Да хорошо всё, вроде обошлось. Голова не болит. – Мишка отвёл глаза.
- Окаянных небо любит! – Покачала головой Агафья. - В церковь сходите!
- Что там делать-то? – Лицо Спиридонова задёргалось.
- Может, от бога слово какое услышите! Может, жизнь изменится!
- Да поздно, бабушка Агафья, жизнь-то менять! – Махнул рукой Спиридонов.
- Никогда ничего не поздно! Оптину пустынь разбойник построил! Засовестился под старость лет и жизнь свою изменил. Что ж постыдного в том, чтоб светлою душою быть?
Спиридонов со скучающим видом изучал стены и потолок. Агафья подала ему баночку и бутылку:
- В банке мазь. Рёбра я ему вправила, пусть мажет два раза в день - болеть не будет и синяк разойдётся. А Лёнька пусть отсюда пьёт понемногу, пока всё не выпьет. Да чтоб никакой водки! Понял?
- Понял! Что тут непонятного?
- А ты всё ж поговори с ней, с совестью-то! Много чего услышишь! Да только не злись – правду лишь она говорить умеет, ничего кроме!
- Спасибо, Агафья Тихоновна! До свидания! – Спиридонов, радостный от того, что всё, наконец, закончилось, пулей вылетел в двери!
Во дворе он встретился с Глебом и Славиком, которые, увидев вчерашнего врага, насторожились. Мишка молча обошёл их стороной и, выйдя в калитку, закрыл её за собой.
- А ведь вчера убить нас мог! – Заметил Трутнёв.
- И не говори! Мир полон тайн и неизвестности! – Ответил Глеб.
Искатели вошли в дом:
- Мир дому! Агафья Тихоновна, добрый вам день!
- И вам добра, ребятки! Заходите, мы тут чай пьём!
Вика обняла Глеба и поцеловала.
- Потом расскажу! – Шепнула она.
- Садитесь за стол, я вам чай налью! – Улыбалась Агафья.
- Мы, Агафья Тихоновна, сегодня ворота перевесили, а то по земле скребут. – Сообщил Славик. - Завтра ещё рамы оконные поправим, да дверь в сенях просела.
- Вот и славно! Пустых трудов не бывает. Хоть в доме и не живёт никто, а всегда хозяин в нём есть.
- У нас, Агафья Тихоновна, неприятность случилась. – Продолжал Трутнёв. - У Лёшки голова болела всю ночь, и сегодня он лежит. Вы поможете?
- Вот, лекарство ему я с вечера приготовила. – Агафья взяла в шкафчике такую же бутылку, какую давала Мишке, и протянула Трутнёву. – Пусть пьёт отсюда помаленьку, пока она пустой не станет. Как всю бутылку выпьет, так и недуг пройдёт.
Пока искатели благодарили Агафью за помощь, она встала и достала из шкафчика ещё одну чашку и блюдце, украшенные цветами и гирляндами. В дверь негромко постучали.
- Николай, открывай! Мы все здесь! – Громко сказала Агафья.
На пороге появился молодой светловолосый парень в чёрной полицейской форме, с папкой под мышкой. Он скромно улыбнулся и приложил руку к кепке, отдавая честь.
- Капитан полиции Семыкин. Я по поводу вчерашних событий.
- По поводу драки? – Спросила Агафья, ставя чашку на блюдце. - Проходи, Коля, я тебе чай налила.
- Спасибо, Агафья Тихоновна! Я с удовольствием!
Участковый положил на лавочку папку, пристроил поверх неё форменную кепку и сел за стол. Искатели тревожно переглядывались, лишь Агафья улыбалась:
- Ну, как ты? Что так редко стал заглядывать?
- Да некогда всё, Агафья Тихоновна! – Смутился участковый. - Служба!
- Да знаю! Бумажками тебя завалили!
- Именно, бумажками! - Засмеялся Семыкин.
- Вот, Коленька, знакомься! Это ко мне гости из столицы приехали! Это – Вика, это – Глеб и Славик. Они люди хорошие, добрые!
Участковый кивнул Вике и протянул руку обеим парням, представляясь:
- Николай Семыкин! Участковый. Ну, раз вы знакомые Агафьи Тихоновны, здесь можно называть меня просто Николай. Но только здесь, не при посторонних, сами понимаете.
- Да конечно понимаем! – Кивнул Трутнёв.
- А вы что в наших краях делаете?
- Ищем места силы, курганы, захоронения, городища. Сейчас вот ждём своего коллегу, будем точку перехода искать.
- Какого перехода?
- В другие, параллельные миры. Есть такая теория.
- Понятно! Интересные вы ребята. Но можно, я вам пару вопросов задам, мне ж ещё протокол писать!
- Николай, а можно без протоколов? – спросил Глеб
- Почему? Вы не хотите заявление писать? – Вопросительно взглянул Семыкин.
- Не хотим! – Подтвердил Глеб.
- Ну, это ваше право. – Участковый заметно расслабился. – Хотя, конечно, может быть и зря. Они тут всех запугали, все их боятся, никто связываться не хочет. И постоянно никто ничего не видел, не слышал. Ты, говорят, уедешь, а нам здесь жить! Вот только Агафьи Тихоновны и побаиваются!
- Бог их накажет, Коленька. Это предупреждение им было. – Заверила Семыкина Агафья. - Если не перестанут, горе им будет… А, вообще-то, люди они несчастные, дети ведь всегда за родителей отвечают.
Все замолчали, внимательно слушая Агафью.
- Дед их в северных лагерях конвоиром служил, заключённых охранял. – Продолжала она. - Вот, всё зло своё детям да внукам и передал… Потому они и беснуются, что черти их тормошат!
Агафья перекрестилась на образа и прошептала одними губами короткую молитву. Потом продолжила:
- Там, в лагерях этих, и матушка моя преставилась, царствие ей небесное.
- Боже мой! Это как же? - Вика сочувственно смотрела на Агафью.
- Не удивляйся, девонька! Она в нашем селе травницей да повитухой была. Кого здесь увидишь из стариков, всех дитями на руках держала! А вот вишь ты как - другим жизнь дала, а свою не удержала. Ох, много там, в лагерях тех, людей хороших сгинуло. Она мне много чего порассказывала…
  Искатели удивлённо переглянулись, только участковый Семыкин сидел с каменным лицом, слушая Агафью.
- По ночам приходила. – Говорила Агафья, отвернувшись к окну. - На всю жизнь я это запомнила, как она на меня смотрела! Плачет с радости, что меня видит, а сама сияет в темноте, что туман под луной… Да рассказывает! Про травы, про бога, про веру, да болезни человеческие. Всё мне передала. И про тех, кого там видала, сказывала!.. Сколько ж там было боли да страданий!.. Оттого и ветры злые с севера приходят, что всю боль человечью обратно к нам несут! Не принимает её земля, нам возвращает…
Вика повернулась к Глебу и глазами показала ему, что пора уходить.
- Бабушка Агафья, мы, наверное, пойдём. – Она обняла Агафью за плечи. - Времени уже много, вы отдыхайте, а мы с Николаем к нам пойдём, поговорим.
- Конечно, голуби, идите! Вы молодые, вам вместе интересно. А я тут пока со стола приберу… – Кивнула Агафья.

В хате Славик понёс Пахомову бутылку с лекарством, а Глеб с Николаем сели за стол. Вика хозяйничала на улице, разогревая чайник на туристической плитке. Семыкин говорил Глебу и севшему рядом с ним Славику:
- Здесь уже бывали поисковики, ну, вроде вас. Тут в прошлом году, по лету, приходили двое. Тоже про аномалии спрашивали, переход этот самый искали.
- И что? Где они? – Спросил Трутнёв.
- Что, с ними что-то случилось? – Догадался Глеб.
- Случилось! Пропали они! Агафья сказала, что искать их бесполезно – в болоте они утопли. А где ж их там найдёшь? На север на сотню километров одни болота. Там только промысловики ходят. Да ещё те, кому жизнь в тягость. А вы куда идти собираетесь?
- Да мы хотели сначала в Борки, в туристический центр.
- Так, а что сразу туда не поехали, там бы и встретились со своим коллегой?
- Да мы решили вот с Агафьей Тихоновной познакомиться.
- А! Ну, конечно, она у нас местная знаменитость, достопримечательность, так сказать! А этот ваш коллега, он кто? Откуда он вообще?
- Из Англии, профессор, познакомились на Алтае, на турслёте! – Ответил Глеб. - Он подошёл к нам после моего доклада, сказал, что ищет единомышленников, собирает группу исследователей. Так вот и познакомились!
- Да, грамотный дядечка! – Добавила присоединившаяся к ним Вика. - Он и сам там лекцию читал по аномальным зонам и проблемам выживания. По-русски шпарит, как на родном, без акцента!
- А ты, Глеб, про свой доклад говорил, о чём он был? - Поинтересовался Семыкин.
- Славик, дай карту! – Глеб разложил карту на столе и принялся водить по ней карандашом, как указкой. - Вот смотри, Николай, здесь аномальная зона, здесь тоже, и здесь, и вот здесь. Так? И тогда, по логике, вот здесь должна быть ещё одна! Видишь, если их соединить, получается почти правильный пятиугольник, только вот тут этой самой пятой зоны и не хватает. В прошлом году мы втроём ездили в те края искать эту самую аномалию, чтобы эту недостающую точку на карте поставить.
- Интересно! И что, нашли?
- Представь себе, нашли. Там кругом болота, топи непроходимые, так мы в охотхозяйстве взяли в аренду вездеход на воздушной подушке и водителя-проводника, и два дня по болотам шныряли. Представь, нашли прямо посреди болота островок, а на нём несколько деревьев скрученных!
- Да уж, до сих пор помню эту картинку! – Усмехнулся Славик. - Стволы словно в верёвки завиты!
- И что, это так в зонах бывает? - Удивился участковый.
- Конечно, первый признак аномальной зоны – необычная растительность! – Подтвердил Трутнёв.
- Так! Ну, нашли вы эту точку, и что теперь с пятиугольником?
- Я предположил, - продолжал Глеб, - что в центре этого пятиугольника в моменты активности зон могут генерироваться мощные полевые вихри, изучить которые было бы чрезвычайно интересно и полезно! И вот с этим докладом мы с Викой поехали на Алтай, в Башалык, на слёт поисковиков. Доклад мой приняли «на ура». И потом к нам этот иностранец подошёл.
Семыкин усмехнулся, качая головой. Потом, видимо решившись, сказал:
- У меня ведь тоже такой случай был в жизни. Года три назад дело было, зимой. Шёл я домой вечером. На улице никого, тишина, мороз, темнотища! Вдруг слышу я свист такой тихий, а откуда – понять не могу! А он всё ближе! Я вокруг кручусь – ничего не пойму, а потом глядь наверх – а там огни в небе движутся! Вот свист-то откуда! И огромная такая тарелка, чёрная, метров так десять, а то и больше, в диаметре, надо мной прямо прошуршала! И вокруг по ней огни горят! Как надо мной пролетала – свист пропал, только шумело там что-то негромко, а потом, когда уже дальше полетела – опять засвистела. Метров тридцать до неё с земли было, я так прикинул.
- А кто-нибудь ещё её видел? – Быстро спросила Вика.
- Так никого не было, один я шёл, я ж говорю! Если б летом, а то зима, мороз! И потом никто ничего не спрашивал, и разговоров никаких не было!.. Вы что, мне не верите? – Вскинулся Семыкин.
- Конечно же верим, Николай, ты не понял! Если бы кто-то ещё подтвердил твои слова, можно было бы говорить о новом факте встречи с НЛО! – Успокоил его Глеб.
- Ещё одно подтверждение существования других цивилизаций! – Добавил Трутнёв.
- Нет, ребята! Я дослужить хочу спокойно до пенсии! Мне такая слава ни к чему! Начальство, и всё такое, сами понимаете!
- Ну да, понимаем! – Кивнул Трутнёв.
- Я к чему всё это говорю: если б сам, своими глазами не увидел – ни за что никому не поверил бы!
Прощаясь, он жал руки Глебу и Славе:
- Ну ладно! Всего вам хорошего! Если что понадобиться – вот, у меня визитка есть для таких случаев! – Семыкин протянул маленькую белую карточку. - Звоните, поможем!

Вечером, лёжа на своём спальнике, Вика тихо спросила, глядя на Глеба:
- Слушай, Глеб! Она снова про великие дела повторяла! Как ты думаешь, про что она говорит?
- Поживём, увидим, Викуся! Спи, спокойной ночи!
- Поглядим. – Задумчиво ответила Вика. - Спокойной ночи!




Глава 4. Бэккет

   Утром Глеб проснулся с твёрдой решимостью сделать сегодня что-то важное, что-то замечательное. После завтрака он вышел на крыльцо с кружкой горячего чая, и, с наслаждением глотая сладкий, ароматный напиток, осмотрел двор. После долгих размышлений результаты осмотра привели к неутешительным выводам – на исполнение завоевательских планов не было ни времени, ни средств. Нужно что-то другое! Взгляд Глеба пересёк границы двора и упёрся в кучу круглых поленьев, сваленных у забора возле дома Агафьи. «Вот оно! Дрова!!» - Глеб одним глотком опустошил свою кружку и быстро вернулся в дом. Через полчаса вся мужская часть группы искателей стояла возле дверей Агафьи. Глеб постучал.
- Агафья Тихоновна! Доброе утро! – Крикнул он, приоткрыв дверь.
- Заходите, ребятки! Заходите! – Ответила хозяйка.
- Агафья Тихоновна, мы тут решили вам немного помочь, дров наколоть. Где у вас топоры? Может, попросить у кого-то можно?
- Вот спасибо вам, голуби мои, вот спасибо! – Агафья, довольно улыбаясь, вышла из комнаты. – А я всё время Василия Егоровича, соседа, прошу наколоть! Два топора в сарае, их возьмите! А я сейчас ещё у Василия Егоровича колун попрошу, им сподручнее будет! И то - у него два колуна есть, если оба даст, так ещё лучше!
Подошла Вика с двумя пластиковыми бутылками в руках и поставила их на завалинку:
- Вода! Кто захочет пить – берите!
В сарае Глеб нашёл приткнутый за доску в стене большой старый поржавевший топор, и, осмотрев его со всех сторон, помахал им, с удовольствием пробуя тяжесть инструмента в руке:
- Так! Я уже вооружился! Кто со мной – догоняй!
- Я тоже хочу поколоть! – Громко заявил Пахомов.
- Поищи здесь, в сарае! Где-то ещё второй есть! – Ответил Глеб.
- Вика, смотри! – Пахомов показал на гирлянды трав и стеллажи с банками.
- Я уже видела! Ничего там не трогай!
- Да я и не думал трогать! Так где второй топор? Она же сказала их здесь два?
В сарай заглянула Агафья:
- Что вы тут ищете?
- Топор ищу! Дров поколоть! – Ответил Пахомов.
- Вот же он лежит! – Агафья ткнула пальцем в топор, лежащий в сене. – Как же ты его не замечаешь?
Она как-то странно посмотрела на Пахомова и сказала:
- Я к Василию Егоровичу, сейчас вернусь.
Как только калитка за ней закрылась, Славик взглянул на Алексея:
- Пахомыч! Чего это она на тебя так смотрела?
- Я знаю? В другое время подумал бы, что вы чего на меня наговорили! А так… - Он пожал плечами.
    Вика со Славой отправились прибрать поленницу: собрали в старую цинковую ванну щепки и кору, перекидали поленья, освобождая место, а Глеб и Пахомов начали колоть свежие берёзовые чурбаки, сразу перебрасывая колотые поленья через забор во двор.
- Кто-то же придумал колун! – Заметил Глеб. – Удачный ход!
- Ничего удивительного, необходимость заставила человека шевелить мозгами! – Ответил Пахомов.
- Что бы люди ни изобретали, вначале у них неизменно получается оружие! – Продолжал Глеб.
- Но зато иногда у них получаются колун и соха!
Агафья, вернувшись, принесла от соседа два новых колуна. Пахомов тут же взял один из них, второй взял Славик. Пахомов, увидев, как Слава примеряет топор в руке, ухмыльнулся и, зажав пальцами нос, громко произнёс:
- Люк! Я твой батько! Пришла пора применить твою суперсилу!
- Я на Ютюбе, видео смотрел, какие машины люди придумали, чтобы дрова колоть! – Сообщил Трутнёв. – Дровокол называется. Чудеса техники!
- Ты что, уже устал? –  Пахомов ловко расколол чурбак.
Проходящий по дороге сельчанин остановился, некоторое время молча курил, глядя на них, затем бросил окурок, и, подойдя к забору, громко крикнул:
- Бог вам в помощь, парни!
- Спасибо! – Ответил Глеб и выпрямился, давая спине отдохнуть.
- Гляжу, помощники какие у Агафьи Тихоновны появились! Вы откуда, ребята? – Спросил мужик, и протянул Глебу пачку сигарет. – Угощайтесь!
- С Подмосковья мы! Нет, спасибо, мы не курим!
- Спортсмены, что ли? – Прищурился мужик, убирая сигареты в карман. – Слышал я, как вы этих, Спиридоновых, у магазина уработали! Давно пора!
- А что ж вы сами их не уработали? – Спросил Славик.
Мужик перестал улыбаться, потупил глаза и, глядя в сторону, ответил:
- Дык, как тут?.. Мы ж тут живём, а они ведь в ответ любую пакость запросто сделают. Да и что я один смогу?
- А начальство ваше что, совсем ничего не делает?
Мужик оживился и снова громко заговорил:
- Да что ты?! Да у них там своя жизнь! Им на нас наплевать! Сидят там в своих кабинетах!..
- Ну, так сами за дело беритесь! – Пожал плечами Трутнёв. – Создайте свои дружины, как в советские времена были, сами за порядком следите!
Мужик опять погрустнел:
- Да о чём ты? Кто ж пойдёт-то? Все на работе, да и дома работы полно, а тут по улицам без дела шляться! Кому это надо?
- Так вам же и надо! – Настаивал Славик.
- Ладно, пойду я, ребятки! Счастливо! – Мужик махнул рукой и торопливо зашагал по улице.
- Вот! – Показывая на него, убеждённо заявил Пахомов. – Что я говорил? Крестьянство никогда не отличалось воинственностью! Это особенности характера человека-созидателя, человека-труженика! Воин же - всегда разрушитель, агрессор, он не станет работать, но, если его грамотно мотивировать, правильно сформулировать приказ, он ценой жизни будет отстаивать закон и порядок.
Слава с сомнением посмотрел на Пахомова:
- А как же народное ополчение?
- Ха! Это всё, что я могу тебе ответить!  - Пахомов поднял топор и рубанул по стоящему полену.
- Думаю, Лёха прав! – Заметил Глеб. - Народное ополчение больше напоминает выставку огородных пугал, чем воинский отряд. И толку от них столько же.
- А как же Минин с Пожарским? Они вдвоём, что ли, поляков били?
- Продажные журналисты промыли тебе мозги! – Пахомов отбросил колотые поленья.
- Интересно, когда это? – Слава взглянул на Лёху.
- Ты спал, поэтому ничего не помнишь! – Пахомов с размаху расколол чурбак.
- Понимания не прибавилось! – Покачал головой Славик.
- Очень многое, если не всё, зависит от грамотного, профессионального управления! – Объяснил Глеб.
- Хочешь сказать, что административный ресурс в данной ситуации тихо и безмятежно бездействует? – Высказал догадку Трутнёв.
- Именно, Славик, именно! – Глеб поставил чурбак на колоду и резким ударом расколол его. – Население попросту отправили в свободное плавание. По воле волн и северных ветров, как сказал бы поэт.
- Знаете, что я заметил? Людям нравится обсуждать других людей! Это даёт им чувство превосходства и успеха. - Съехидничал Пахомов. - Ведь тогда можно снисходительно проявлять заботу о других!
- Ты жизнерадостный человечек, Лёша! – Заметил Трутнёв, - так и лучишься счастьем!
- А я как герой русских сказок – Иван-дурак! Он ведь всегда чуйкой пользовался, а не интеллектом! То есть, видел всё сразу и в целом! Вот таков я и есть, скромный и изящный!
- Только не хватает немного! – Заметил Слава.
- Чего не хватает? - Возмутился Пахомов. - Ты что, мой диплом не видел?
- Не обращай внимания, Лёха! - Махнул рукой Трутнёв. - Кстати! Ты обещал меня с Юлей познакомить!
- А, с Юлей? Она не хочет тебя видеть!
- Почему это? – Трутнёв с удивлением взглянул на Пахомова.
- Я ей тебя детально описал! Во всех подробностях!
- Лёха! Ты неподражаем! Всё, что я хочу сказать!
- Высшее удовольствие для грешника – убивать невинных! – Пахомов с удовольствием расколол очередной чурбак.

       После обеда искатели вновь собрались идти к Агафье, как вдруг услышали с улицы звук подъезжающей машины. У ворот дома Агафьи остановился тёмно-зелёный УАЗик-буханка. Из кабины, с водительского места, выскочил молодой мужчина в джинсовой рубахе и, быстро обойдя автомобиль, помог выйти пожилой женщине. Открыв калитку, они вместе пошли к дому ведуньи.
- К Агафье кто-то приехал, глядите! – Вика, протирая полотенцем тарелки, смотрела в окно.
- Я, честно говоря, подумал, что это наш профессор пожаловал! – Задумчиво произнёс Глеб.
- Может, пойдём, посмотрим, в чём там дело? Это ведь народное целительство! - Оживился Трутнёв. - Слушайте, было бы интересно поприсутствовать!
- А если мы там не к месту окажемся? Не вовремя? – Резонно спросил Пахомов.
- Ну и что такого? Попросят не мешать – уйдём! – Обернулся к нему Славик.
- А давайте сходим! Вдруг, правда, что-то интересное? – Вика бросила полотенце на стол.
Искатели уже подошли к калитке, когда им навстречу выскочил молодой мужчина в джинсе.
- Здравствуйте! – Поздоровался с ним Глеб.
- И вам доброго дня! – Ответил тот и крикнул в открытое окно УАЗика, - Федя, открывай, сейчас понесём.
Тот, кто был в машине, открыл обе задние дверцы, и искатели увидели стоящие в салоне носилки, закреплённые на стойках. На них лежал худой седоволосый мужчина.
- Что случилось? – Спросил Трутнёв у молодого.
- Вот, батя мой на охоте медведя в тайге встретил! – Кивнул тот на лежащего в салоне. - Пока его братовья подстрелили, он батьку успел покалечить!
 На носилках неподвижно лежал худощавый седоволосый человек с забинтованной головой и молча смотрел на них. Заросшее лицо наполовину закрывала повязка на левой скуле, из-под которой виднелось почерневшее лицо и заострившийся нос.
- Лежит вот, ходить совсем не может.
- Давайте, мы вам поможем! Слава!
Вчетвером они вытащили носилки из салона и понесли к дому. Навстречу вышли Агафья и её посетительница, и подошли к носилкам.
- Ну что, Григорий Несторович, доброго тебе денёчка! – Поздоровалась Агафья.
- И тебе доброго дня, Агафья Тихоновна! – Слабым голосом ответил лежащий на носилках.
- Ставьте здесь, ребятки. Сейчас посмотрю его.
Носилки поставили на вынесенные из дома лавки. Агафья принялась водить руками над телом больного.
- Как же ты так неаккуратно? Как же тебя угораздило-то? Матрёна Егоровна вот на тебя жалуется, что не бережёшь себя! А кто ж заботиться о ней станет, коли тебя не будет? Спину свою всю чувствуешь?
- Поясницу не чувствую, и вниз…
- А ноги чувствуешь?
- Нет.
Агафья водила рукой над телом охотника, трогала ноги, грудь. Матрёна Егоровна продолжала жалобным голосом, вытирая слёзы, беспрестанно бегущие из её глаз:
- Врач сказал, что спина повреждена, ноги потому не двигаются. Сказал, что лежать теперь ему всю жизнь оставшуюся. Что делать-то? Помоги, Агафьюшка!
- Давно то было?
- Да, почитай, месяца два тому!
- Хорошо, что недолго лежит, ноги ослабнуть не успели. Помогу, заносите в дом! – Сказала Агафья и пошла в сарай.
Возвратившись с полной корзиной трав и баночек, Агафья долго молилась перед образами, потом сказала:
- Подите-ка все на улицу, мы с Матрёной сами здесь управимся!
Сыновья Григория Несторовича вышли за калитку и сели в машину, закурив и открыв обе двери. Искатели молча продолжили колоть дрова, изредка бросая взгляд на двери и окна дома. Вика неторопливо складывала колотые дрова в поленницу.
Через два часа дверь дома открылась и показалась Матрёна Егоровна. Она замахала руками сыновьям:
- Феденька, Пашенька! Подите сюда, на воздух отца вынесите!
Снова в четыре руки носилки с Григорием Несторовичем вынесли на улицу и поставили на лавки. Он устало смотрел перед собой и тяжело дышал, Матрёна Егоровна обтирала его лицо платком. Агафья с уставшим, вспотевшим лицом подошла к носилкам:
- Дыши, дыши, Григорий Несторович, сейчас жар уйдёт, легче станет! Дыши! Как себя чувствуешь?
- Спасибо тебе, Агафьюшка! Легче мне, и болит как-то потише. Пить только хочется!
- Да и я сморилась, Григорий Несторович, тоже попила бы! - Кивнула Агафья.
Неожиданно она негромко произнесла твёрдым властным голосом:
- Ну-ко, встань да воды мне принеси! В кухне вон ведро стоит!
- Да как же?.. – Повернул голову больной.
- Давай-давай, не ленись! Ишь, залежался, привык! Ну-ка встань, тебе говорю!! – Громко крикнула она, глядя ему прямо в глаза.
Григорий Несторович во всеобщем молчании вначале растерянно смотрел на Агафью, поймав её взгляд, потом изменился в лице, послушно опустил ноги вниз и сел, по-прежнему не сводя с неё глаз. Его закачало, но он как-то собрался, и, опираясь обеими руками, поставил ноги на землю. Потом, шатаясь от слабости, и держась за носилки, он встал! Матрёна Егоровна, охнув, упала на завалинку, зажав рот уголком платка, и так неподвижно сидела. Агафья подхватила охотника, и осторожно уложила его обратно на носилки:
- Ну вот и славно, Григорий Несторович, молодец! Ты уж не серчай на меня, что кричала – попривык ты уже себя жалеть, да боль свою беречь, вот и надо было тебя пугнуть! Смелый ты мужик, отчаянный. Будешь ходить, и скоро будешь. Да не только ходить – взапуски ещё с сынками своими побегаешь. И жить тебе долго!
- Спасибо!.. Спасибо тебе, Агафьюшка! - Растерянно бормотал Григорий Несторович. - Спасибо, золотая ты моя! Век тебе благодарный!..
- Агафья Тихоновна, голубушка моя! - Матрёна Егоровна упала на колени. - По гроб жизни!.. Молиться за тебя буду до конца дней!.. Храни тебя господь, ласточка ты моя!
- Матрёна Егоровна! Ты это что удумала? – Агафья подняла её с земли. – Ну-тко, встань! Ты что?
- Как мне благодарить тебя?
- Если действительно благодарить меня хочешь, никому обо мне не рассказывай, пока того не увидишь, кому действительно моя помощь нужна! Вот это и будет твоей благодарностью.
- Спасибо тебе, Агафьюшка! Храни тебя господь!
Носилки погрузили обратно в УАЗик, захлопнулись дверки салона. Павел закрыл дверцу за Матрёной Егоровной, торопливо обошёл вокруг машины, и, остановившись возле кабины, неуклюже перекрестился. Потом сел за руль, хлопнул дверкой, и УАЗик рванул с места.
- Вот что, голуби, хватит вам сегодня трудиться! – Агафья устало махнула рукой. - Глянь-ка, почти всё перекололи! Вот молодцы! Всё, хватит на сегодня, пора отдохнуть от трудов праведных!
- А часто вам таких привозят, Агафья Тихоновна? – Спросила Вика.
- Что ты, милая! Редко то бывает! Почитай, лет десять, да больше, такой напасти не случалось. Нет, это вам так выпало здесь оказаться. Люди ко мне больше за лекарствами обращаются. В аптеке дорого, да и травкам наши как-то больше верят. Вы вот что, сейчас идите домой, приведите себя в порядок, переоденьтесь, а потом приходите ужинать, я вас чем-то вкусным угощу!

     Искатели вернулись к себе, шумно обсуждая происшедшее.
- Я не верю глазам, братцы! У человека повреждена спина, а он стоит на ногах! И на шок это вообще никак не похоже! – Восхищалась Вика.
- Да, это невероятно! А почему никто из нас не догадался это снять? – Слава обвёл взглядом всех присутствующих.
Искатели замолчали.
- Ну, наверное, потому же, почему я не смогла дозвониться тогда, в джипе! – Пожала плечами Вика.
Искатели разошлись по комнатам. Слава затопил баньку, Глеб приготовил полотенце, мыло, шампунь. Уютно затрещал огонь в печи, из трубы поплыл сизый дымок. Вика собрала в сумку продукты, чтоб не идти к Агафье с пустыми руками. Через полтора часа во дворе на верёвке уже сушились постиранные вещи, а искатели отдыхали после бани.  Славик в кухне говорил по телефону с мамой, рассказывая ей о событиях дня, Пахомов что-то писал в блокноте, а Глеб с Викой переодевались в своей комнате. В дверь дома постучали. Трутнёв попрощался с мамой и громко крикнул:
- Входите, там открыто!
Кто-то шумно вошёл в дом, под ногами гостя заскрипели полы, и искатели услышали вежливое покашливание. Низкий густой баритон зазвучал громко и уверенно:
- Скажите пожалуйста, здесь остановились члены клуба «Искатель» из города Зеленодольска?
Слава тотчас выскочил из кухни в коридор. Перед ним стоял моложавый, крепкий, светловолосый широкоплечий мужчина с карими глазами, в тёмном спортивном костюме и серой куртке с капюшоном. У его ног стоял большой туристический рюкзак с притороченной к нему палаткой в чехле.
- Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! Мы вас заждались! Глеб! Лёша!
- Позвольте представиться, член Британского Королевского Географического Общества, член-корреспондент Британской Географической Академии, профессор философии, антропологии и исторических наук, сэр Сэмюель Бэккет!
- Вячеслав Трутнёв, аспирант кафедры филологии и искусствоведения института истории религий Российской Академии наук. – Ответил Трутнёв, пожимая протянутую руку. - Очень приятно! Вы проходите!
На лице Бэккета сияла приветливая улыбка, глаза сияли неподдельной добротой и сердечностью. Он радостно, как со старыми знакомыми, поздоровался с Глебом и Викой, познакомился с Пахомовым, заслужив тем самым его безмерное уважение.
- Как вы нас нашли? Вам Агафья Тихоновна показала, где мы остановились? – Спросил Слава.
- Нет! Агафья Тихоновна – это ваша квартирная хозяйка? Мне необходимо её посетить, чтобы представиться и просить разрешения снять место для ночлега!
- Да! Пойдёмте вместе! – Радостно щебетала Вика. - Она приглашала нас на чаепитие! Вы оставляйте вещи здесь, сейчас поужинаем, а заодно и познакомимся!
- С радостью принимаю ваше приглашение, мисс Виктория! Я к вашим услугам!
Ужин у Агафьи в этот вечер был особенным. Представившись, Бэккет сразу принял участие в сервировке стола, достав из своей сумки несколько банок разных деликатесов. Искатели тоже внесли свою лепту, и стол просто ломился от угощений. Агафья поставила на стол большую старинную жаровню, вкусно пахнущую картошкой с заячьей тушёнкой, Бэккет произнёс замечательный тост, держа в руке стопку с домашней наливкой. От внимания Глеба и Вики не ускользнуло то, что Агафья несколько раз украдкой бросала внимательный, изучающий взгляд на Бэккета, словно пытаясь его разглядеть. А тот много шутил, охотно отвечал на разные вопросы, и рассказывал о разных случаях в своих многочисленных экспедициях.
После чаепития Агафья взглянула на своих гостей и спросила:
- Ну что, голуби, поели? Сыты?
- Да, спасибо, матушка Агафья, всё очень вкусно! Угощение просто царское!
- Ну, тогда поговорим. – Она повернулась к Бэккету. - Вижу я, мил человек, не из наших ты мест, издалека! И неблизкая дорога тебя сюда вела!
- Совершенно верно, Агафья Тихоновна, нам необходимо с вами поговорить! – Ответил Бэккет. – И, вы опять правы, я действительно издалека!
Агафья устало опустила голову:
- Сон у меня на днях был! Вижу – небо хмурое, ветер злой дует, да облака чёрные по небу кружат. Стою я в чистом поле одна, а по полю тому кости человечьи белеют. И костей тех видимо-невидимо, инда кой-где земли не видать. Гляжу – а рядом со мной берёза стоит, как я, одна-одинёшенька. Да только берёза та чёрная, как смоль, и ни листочка на ней, голая да безлистая стоит. И вокруг неё ни былинки, ни травиночки. А на ветке чёрной белый ворон сидит, и из глаз его кровь капает.
Агафья подняла глаза на гостя, устремив на него тяжкий пронзающий взгляд:
- Вижу, нездешний ты! И человек непростой, сила в тебе великая! И человек ли?.. С добрым ли ты делом к нам, путник? От кого пришёл?..
Оглушительная тишина повисла в комнате. Или глазам померещилось, или и вправду что-то стремглав мелькнуло в воздухе, но на столе неожиданно, сама собою, вспыхнула свеча, с треском разгораясь. Трутнёв невольно отпрянул назад, табурет под ним жалобно скрипнул.
- О, господи! – Не удержавшись, прошептала побледневшая Вика, побелевшими пальцами вцепившись в руку Глеба.
Агафья не сводила глаз с гостя.
- С добрым, матушка Агафья, с добрым! – Улыбнулся тот. – Что ж вы не сказали ничего про кольцо, что ворон тот на ладонь вам обронил, когда улетал? И про каплю крови, что внутрь кольца упала?.. Пришёл я добрую весть вам передать, и помощи попросить!
От свечи разливался яркий и тёплый свет. Он совсем не слепил глаз, но всюду проникал, во все уголки, высвечивая всё до мелочей. В воздухе поплыл едва уловимый запах ладана, и на душе стало тепло и уютно, и оттого воцарившееся всеобщее молчание стало теперь каким-то лёгким и радостным. Агафья взглянула на горящую свечу и устало улыбнулась:
- Прости, мил человек, не признала сразу своего. Ходят тут разные ко мне: и глупцы, и безбожники, а то, бывает, приходят и не люди вовсе! Всё с толку сбить пытаются. Ты уж прости меня, старую! А ну-ка, голуби, подите-ка на улицу, погуляйте! Нам с гостем поговорить надобно!
Ошеломлённые, растерянные искатели вышли на улицу.
- Ничего себе, вы слышали?! – Первым вымолвил Трутнёв.
- Я думала, сейчас умру от страха! – Выдохнула Вика.
- Я, признаюсь, был уверен, что меня уже ничем невозможно удивить! – Задумчиво произнёс Пахомов.
Вернувшись в свой дом, искатели оставили место Бэккету, чтобы тот мог расстелить свой спальник. Они долго ждали его возвращения, пока не уснули. Дверь в дом оставалась незапертой до утра, в сенях горел свет, но Бэккет в эту ночь так и не пришёл.




Глава 5. Поиск

… От песка поднимался сильный жар, и от зноя невозможно было спрятаться. Песок… Вокруг, до самого горизонта, расстилалась ослепительно сияющая песчаная равнина. Песок прилип к пальцам и ладоням, и Глеб стряхивал его с рук, с одежды, со лба, тряс волосами, но от него не было спасения. Поднялся ветер, и песчаная буря чёрно-бурым покрывалом закрыла горизонт…
 …Глеб сел и протёр глаза. За окном занималось новое утро, и в комнате царил серый полумрак. На соседнем спальнике тихо дышала во сне Вика. Глеб потёр шею и плечи. Под пальцами катались мелкие песчинки. Глеб повернулся и стряхнул ладонью песок со спальника. «Откуда он взялся?». События последних дней уже научили его ничему не удивляться…

Бэккет пришёл утром, когда искатели уже допивали чай и собирались в гости к Агафье.
- Доброе утро, джентльмены!
Здороваясь, он с улыбкой кивнул Вике:
- Леди!.. 
Присев на стул, он, уже став серьёзным, спросил искателей:
- Ну, как вы отдохнули?
- Всё нормально, спасибо! – Ответил Глеб. – Мы вас вчера ждали!
- Я очень благодарен вам за вашу заботу, джентльмены, вижу, что за мной оставили место. – Бэккет вздохнул. - Должен сообщить, что на ближайшее время я остановлюсь в доме Агафьи Тихоновны, так как у нас с ней очень много общих дел. А пока нам с вами необходимо обсудить один очень важный вопрос.
- Не один, а несколько очень важных вопросов! – Возразил Пахомов.
- Ну да, соглашусь с вами, вопросов очень много! – Согласился Бэккет. – Но в данный момент только один требует скорейшего разрешения!
Он внимательно посмотрел на Глеба:
- Глеб Александрович! Этот вопрос касается вашего доклада! Собственно, поэтому мы все вместе здесь сейчас и находимся! Я очень спешил, так как время теперь для всех нас – величайшая драгоценность! Давайте же распорядимся им разумно и с пользой!
Бэккет совершенно не производил впечатление человека, не спавшего ночь. Он был бодр, весел, сосредоточен и внимателен.
- Я слушаю вас, господин Бэккет! – Глеб внимательно смотрел на профессора.
- Я не случайно назначил для нашей встречи именно эту дату! Один из моих добрых друзей состоит в герметическом обществе, и от него я располагаю точными данными, что именно в эти дни, в силу разного рода обстоятельств, указанные вами зоны с огромной долей вероятности могут активизироваться! Я также захватил с собой несколько приборов, которые, я надеюсь, помогут нам отыскать аномальную зону, существование которой вы предсказали. Вы готовы принять участие в поиске?
- Да, конечно! Мы все готовы! – Кивнул Глеб и взглянул на искателей.
- В таком случае предлагаю немедленно составить план наших поисков, наметить маршрут, провести инвентаризацию наших запасов и снаряжения. Тогда уже завтра мы сможем приступить к работе.
Вика деловито включилась в беседу:
- Мы с Лёшей составим список всего необходимого, и поедем закупаться! На сколько дней примерно планировать?
Бэккет внимательно посмотрел на неё:
- У нас семь, максимум – десять дней на поиски, мисс Виктория, действовать нужно быстро! - Он повернулся к Глебу. - Дайте, пожалуйста, карту!
Глеб расстелил карту на столе.
- Где вы думаете начать поиски? – Спросил Бэккет.
- Я предлагаю начать вот здесь! – Глеб карандашом, как указкой, обвёл на карте интересующий участок. – От села Каталино и на север вот сюда, до реки Маржа. Дальше на восток до вот этого урочища. Болота отсюда далеко, так что своим транспортом будем пользоваться активно.
Славик с масштабной линейкой в руках склонился над картой, измеряя маршрут и записывая цифры на листке:
- От Подможного до Каталино девятнадцать километров. Так, дальше, если двигаться по дороге… Тридцать… Так, это час, и здесь три, не больше…
- Нам предстоит найти то, о чём заведомо ничего неизвестно – ни топография, ни топология, ни время активности! – Потирая подбородок, вздохнул Бэккет. – Только косвенные признаки, если таковые имеются и будут видимы простым глазом.
Глеб задумчиво смотрел на карту, на Славика, на Бэккета. Вика с Пахомовым составляли список продуктов, Вика листала свою тетрадь и диктовала, Лёха торопливо писал за ней в блокнот.
- Ребята, вот что я предлагаю! – Произнёс Глеб решительно и громко. – Я предлагаю выдвигаться сегодня, прямо сейчас! Продукты и прочее купим по дороге, здесь в магазине! Тогда уже сегодня мы обследуем местность возле Каталино. Переночуем, завтра двинемся по намеченному маршруту - к реке, потом к урочищу. Составим на месте карту активности, дальше будем там же, в полевых условиях, отслеживать изменения. Через десять дней подведём итоги!
- Ну что же, предложение дельное! – Одобрил Бэккет. – Но что скажут ваши друзья?
- Я за! – Ответил Слава.
- Я тоже! – Поднял руку Пахомов.
- Тогда давайте собираться! – Довольно улыбнулся Бэккет и встал.
Искатели загрузили вещи в джип, зашли попрощаться с Агафьей и спешно поехали к магазину.
Пока Вика со списком в руках говорила с продавцом, Глеб разглядывал витрину. Ощутив несильный толчок в плечо, он обернулся – Славик, улыбаясь, кивнул в сторону. Глеб повернул голову и увидел троицу недавних знакомцев: братьев Спиридоновых и амбала. Те некоторое время молча смотрели на парней, затем вышли из магазина.
- Теперь понимаешь смысл выражения – бабка отшептала? – Усмехнулся Глеб.
- Точно. – Ответил Славик.
- Вы о чём? – Спросила подошедшая Вика.
- Да так, между собой! – Улыбнулся ей Глеб.
- Пошли на улицу, к служебному входу, сейчас нам коробки вынесут! – Заторопилась Вика.
Когда парни грузили коробки с провизией в багажник машины, возле магазина никого не было.

        Пахомов вёл джип, время от времени бросая взгляд на навигатор, и прислушивался к разговору на заднем сиденье: Бэккет объяснял Глебу и Славе принцип работы привезённых им приборов.
- Я оставил в приборе стрелочный индикатор, - говорил Бэккет, - и в целом он оказался намного чувствительнее полупроводниковых измерителей. Теперь он гораздо сильнее реагирует на электромагнитные и магнитные поля. Если источник сильный, может указать направление к нему. В некоторых случаях, конечно, приходится побегать, чтобы оказаться вблизи поля. А вот этот прибор – экспериментальный. – Бэккет достал из сумки замысловатую штуковину прямоугольной формы с кучей светодиодов на верхней панели и большим дисплеем. - Взял специально для полевых испытаний. Значит, так, коротко! Встроенный джипиэс определяет собственное положение на местности. Эти отверстия – датчики. Направленно измеряет скорость движения воздуха, температуру, ионизацию и квантовую поляризацию в заданном секторе.
- Понятно – обнаружит привидение или аномалию! – Кивнул Глеб.
- Будем надеяться! – Улыбнулся Бэккет. – Дальше, информация обрабатывается по двенадцати параметрам и выводится на дисплей в виде графика или заполненной гистограммы. Кроме того, предусмотрено подключение к смартфону для трансляции графика на несколько дисплеев. Ещё есть четыре дополнительных автономных модуля для расширения зоны поиска. Они измеряют все те же параметры и передают информацию на главный процессор.
- А высоковольтные линии его глушат? – Спросил Трутнёв.
- К сожалению, пока ничего не удаётся с этим сделать! – Бэккет сунул прибор обратно и застегнул сумку.
Глеб смотрел вперёд, на дорогу, и вновь слышал где-то внутри своего сознания голос:
- Готов ли ты совершить задуманное? Это важный шаг! Уверен ли ты в себе?
- Да, я уверен! Я готов! – Ответил Глеб голосу и улыбнулся.
- Основная трудность в том, что такие зоны всегда имеют очень небольшой радиус! – Продолжал говорить Бэккет. – Это, как у вас говорят - иголка в стоге сена! Мой опыт убеждает в том, что иногда даже местные жители не подозревают о существовании таких мест рядом с ними.
- Глеб! – Пахомов остановил джип и обернулся назад. – Нам же в деревню не надо? На фига тогда нам этот крюк? Давай через лес напрямки. Как думаешь?
- А проедем прямо? – В свою очередь спросил Глеб. – Вика, достань карту!
- Самое простое – сказал Бэккет, - спросить у местных!
Он ткнул пальцем в берёзовый лесок рядом с дорогой. Спустя мгновение из него вышел мужичок в клетчатой рубахе и кепке, и двинулся к дороге, поглядывая то на стоящий у обочины джип, то себе под ноги. Когда он подошёл достаточно близко, Глеб вышел с картой из машины и обратился к нему:
- Добрый день! Вы не подскажете, как нам лучше проехать?..
Спустя несколько минут джип уверенно шёл по лесному просёлку к обозначенной на карте точке поиска…

- Где будем ставить лагерь? – Стоя возле машины на краю большой лесной поляны, Трутнёв смотрел вокруг.
- Давай прямо здесь! И машина в теньке, и палатки к деревьям привяжем. Глеб поднял вверх заднюю дверцу джипа и начал доставать снаряжение и припасы. Бэккет, с интересом глядя в открытый багажник машины, одобрительно улыбнулся:
- Сразу чувствуется, Глеб Александрович, ваш опыт и сноровка! Ничего лишнего, и в то же время, продуманность и экономия места!
- Стараемся, мистер Бэккет! Ну, и положение, как руководителя клуба, обязывает! – Глеб похлопал по стоящим в багажнике ящикам. – С ребятами мастерили, упаковка вся здесь методом проб и ошибок!
- Давно занимаетесь туризмом? – Бэккет помогал вытаскивать снаряжение и складывал его на траву.
- С отцом ещё и дедом в тайгу ходил. Школа, студенчество, всегда в походы. Лет пятнадцать, наверное, по разным маршрутам. В сплавы тоже ходил. Костёр, гитара, речка. Жизнь в палатке - для меня привычка с детства.
- Ну что ж! – Бэккет посмотрел на часы, - может быть, чтобы засветло успеть, оставим кого-то устраивать лагерь, а сами отправимся на разведку?
- Да! Так и сделаем! – Согласился Глеб.
- Я с вами! – Поднял руку Пахомов.
- Ладно, собирайся тогда! – Кивнул Глеб. – Вика! Вы со Славой займитесь лагерем, а мы пока сходим, осмотримся!
- Хорошо! – Ответила Вика.
- Камеру свою беру! – Сообщил Пахомов, прикрепляя к бейсболке маленькую экшн-камеру. – С головы чего-нибудь поснимаю!
- Давай! – Глеб махнул рукой. – Слава, Вика! Мы уходим! Связь по рации.
- Идите! – Крикнула Вика. – Ни пуха!
Славик, сунув руки в карманы, проводил уходящих взглядом, потом вздохнул и пошёл помогать Вике ставить кухню.
- Откуда вы знали, у кого спросить про дорогу? – Спросил Глеб у Бэккета.
- Да просто увидел человека! – Ответил тот, продолжая быстро идти.
Глебу было удивительно, что человек, буквально увешанный научными регалиями и титулами, и совсем не похожий на книжного червя, проявляет такую способность к пешей ходьбе. Он сам еле успевал за ним, а Пахомов, почти сразу отстав, уже и вовсе, наверное, пожалел, что напросился идти.
- Ну, он же за деревьями тогда был! – Мягко, но настойчиво продолжал Глеб.
- Я смотрел в ту сторону и увидел! – Улыбнулся Бэккет. – Вы сосредоточились совершенно не на том, Глеб Александрович.
Он взглянул на вынутый из кармана навигатор и махнул рукой:
- Нам туда!
Тёплый ветерок качал деревья, шумно шелестел листвой, клонил стебли трав и зонтики полевых цветов, над которыми вились бабочки. Солнце, ярко сияющее на чистом голубом небосводе, уже совершенно по-летнему припекало плечи и голову. Оглушительно стрекотали кузнечики. Множество лесных птиц на разные голоса радостно пели песню жизни, в которую изредка вступали своими партиями дятлы и кукушки.
Глеб и Лёха, разобрав модули от прибора Бэккета, разбрелись по полю, а он сам что-то нажимал на панели своего устройства, поворачиваясь в разные стороны, и записывал показания прибора в свой блокнот, после чего группа переходила на новое место. Время пролетело незаметно, и солнце уже начало клониться к закату, когда рация пискнула сигналом вызова, и прозвучал голос Вики:
- Альфа – Центавру! Как слышно, приём? Алё, вы на ужин собираетесь?
- Всё, Викуля! Уже идём! – Ответил ей Глеб.
Бэккет махнул рукой:
- Я думаю, Глеб Александрович, на сегодня вполне достаточно! Давайте возвращаться, чтобы не расстраивать Викторию Николаевну.
Обратный путь занял намного больше времени. Бэккет шёл впереди, подстраиваясь под скорость движения двоих утомлённых искателей. «Он что, вообще никогда не устаёт? Вот так профессор!» - думал Глеб, глядя на неутомимые ноги и прикрытые рюкзаком широкие плечи шагающего впереди спутника. Вопросов у него становилось всё больше.
В лагере Пахомов картинно упал на спину и завыл:
- Икры-ы-ы!
- Что, Лёха, икры захотел? – Улыбнулся Слава.
- Икры-ы болят! Не могу больше! – Продолжал тот.
- Пахомов, слова надо правильно ударять! – Рассмеялась Вика. - Сколько раз тебе говорить?
- И вообще, - добавил торжествующий Трутнёв, - неподготовленному человеку не стоит отправляться в такие рискованные путешествия. Лучше проводить время на кухне! Я прав, Вика?
- Слава! Общение с тобой провоцирует у меня непредсказуемые эпилептические конвульсии. – Простонал Пахомов.
- Это тебе за Юлю! – Парировал Слава.
- Ты жалкий, мстительный человечишка! – Продолжал Лёха. – Ни капли сострадания к другу, боевому товарищу, соратнику, который, между прочим, на шестьдесят процентов состоит из воды! А ещё был вождём!
- Когда это я был вождём?
- Забыл, как в детстве играли? – Приподнял голову Пахомов. – Ты был Говорящий со скунсами, вождь вислозадых?   
- Всё, хорош болтать! – Махнул рукой Трутнёв. – Вставай, Чахлое Копьё! Помой руки и ужинать будем!
Бэккет молча, без эмоций слушал их разговор. Потом обратился к Глебу:
- Я не понимаю смысла этой пикировки!
- Пахомов восстанавливается таким образом! – Пояснил Глеб. – Сейчас они.. ну.. пошутят, и почувствуют себя лучше! Это уже как традиция!
Бэккет пожал плечами.

       Вика приготовила плов. Искатели, сидя за походным столом, дружно стучали в тарелках ложками под улыбку и горделивые взгляды шеф-повара.
- Вкуснятина! – Закатил глаза Трутнёв.
- Да, Викуля! Ты просто кудесница! – Одобрительно провозгласил Глеб.
- Да ладно тебе! – Довольно покраснела Вика, - нагуляли себе за день аппетит!
- Нет, мисс Виктория, - улыбаясь, вмешался Бэккет, - они совершенно правы! Вы готовите восхитительно, а свежий воздух только оттеняет ваше мастерство!
- Мистер Бэккет! – Пахомов положил ложку в тарелку и взял кружку с чаем. – А что мы будем делать, если найдём эту зону?
Искатели замолчали, глядя на Бэккета.
- Может быть, мы отправимся в другой мир! – Улыбнувшись ответил тот. – Или вы не станете рисковать?
- И как мы туда попадём? – Снова спросил Пахомов.
- Феномен путешественников во времени, или в иные миры известен давно. Мне это кажется чрезвычайно интересным. Вы же представляете, сколько денег надо на билеты, визы, загранпаспорта, снаряжение? А здесь вы просто идёте по дороге и вот – вы в другом мире! Всё оказывается гораздо проще, чем можно представить! Это рядом! Вы просто щёлкаете пальцами – и вот вы уже в другом измерении!
- Вы собираетесь отправиться в иное измерение? – Спросила Вика.
- А что бы вы сделали, будь у вас такая возможность?
- Я бы рискнул. – Спокойно сказал Трутнёв.
- Я бы тоже. – Согласился Глеб, и Вика тут же стукнула его в плечо.
- Ну, а вы? – Бэккет повернулся к Пахомову.
- Наверное, как все. – Задумчиво ответил Лёха.
- Я не уверен, что добьюсь успеха, - спокойно продолжал Бэккет, - но я должен попробовать! Что главное в жизни каждого человека, как вы думаете? То, что он оставит после себя другим людям – воспоминания о своих словах и своих делах! Что если мы все вместе, общими усилиями, сможем сделать то, что для других – мечта? Или глупые сказки? Что если мы найдём дверь в страну чудес?
- Мы должны попробовать, - согласился Глеб, - все вместе!
- Искатели – вперёд! – Громко крикнул Трутнёв и все рассмеялись.
- А как вы планируете найти эту дверь? – Спросила Вика. - Что вы сегодня делали там, в поле?
- Время! – Улыбнулся Бэккет. – Здесь, в этом мире, всё требует времени! Как-то я был в Тегеране, в гостях у своего коллеги, профессора Курта Данлопа из Саутгемптонского университета. Он тогда разрабатывал компьютерный алгоритм для перевода ассирийских и вавилонских таблиц, а я немного помогал ему. Так вот что мы тогда обнаружили: в шумерских табличках говорится, что «когда-то переходы совершались просто и легко, но теперь всё не так». То есть уже для древнешумерских летописцев те чудесные времена были великой древностью. А если обратиться к ведическому летосчислению, то станет приблизительно понятно, когда были эти времена – последний золотой век человечества, Сатья-юга, был около четырёх миллионов лет назад. А теперь мир таков, что в нём ничто не случается по желанию, моментально.
- Кали-юга? – спросил Славик.
- Да. Теперь очень сильны энергии разделения и разъединения! Поэтому всего приходится ждать.
- Вы сказали «последний золотой век»! Их было много? – Спросил Пахомов.
- Существует такая гипотеза, что уже в период остывания Земли на ней появились разумные существа, иначе память о катастрофе Фаэтона не дошла бы до нас из глубины времён. По мнению учёных, планета Фаэтон, как и Марс, погибла четыре - четыре с половиной миллиарда лет назад. Видимо, всё-таки цивилизация была, раз легенда сохранилась до наших дней, ведь кто-то её сохранил. А путём несложных математических действий можно подсчитать, что ведических циклов с тех пор прошло не меньше девятисот пятнадцати.
- Неужели всё это правда? – Спросила Вика.
- Что, правда? – Переспросил Глеб.
- Ну, такие огромные периоды, миллионы лет? Неужели кто-то действительно жил здесь тогда?
Глеб усмехнулся, но Бэккет смотрел очень серьёзно:
- Понимаю ваши сомнения! Вас удивляет не величина этих временных отрезков, а сама возможность их существования в человеческой культуре.
- Да-да! – Согласилась Вика. – Я, наверное, чего-то разволновалась, просто не знала, как лучше сформулировать вопрос!
- Я так и подумал! Знания – это всегда проблемы, – продолжал Бэккет, – но человеческое сознание способно найти истину. То, что я вам сейчас скажу, может сначала показаться чем-то отвлечённым, но вы меня поймёте. Мы родились в этом мире, это наш дом, и нам не с чем его сравнить, ведь мы не видели другой жизни! Мы впитали обычаи, привычки, мировоззрение с молоком матери, ничего другого мы не знаем. Всё, происходящее здесь – для нас привычно, кажется правильным, обычным, нормальным! А что если окажется так, что мы вдруг узнаем, как наш мир ужасен и примитивен, и мы этого не осознавали просто потому, что здесь живём и он нам привычен?
- Вы так просто говорите такие жуткие вещи! – Поёжилась Вика, парни задумчиво молчали.
- Согласен, но, к сожалению, таков наш мир. Сформированное в этих условиях сознание воспринимает бога, иные миры, иную жизнь строго через призму усвоенных понятий, только через фильтр, и поэтому подобные вещи могут восприниматься как фантастический, и даже болезненный, бред. Но с другой стороны наше человеческое сознание может превратить этот мир в мир чудес! Поверьте, что я знаю, о чём говорю!
- Что вы имеете в виду? – Спросил Славик.
- Хотите, я покажу вам своего друга?
- Какого друга? – Удивилась Вика.
Бэккет повернулся к лесу. В темноте, среди освещаемых светом костра стволов сосен, что-то зашевелилось, треснул сучок, и из леса к костру вышел огромный белый волк. Бэккет спокойно сказал:
- Не бойтесь! Теперь это ваш друг тоже.
Он встал из-за стола, подошёл к волку и погладил его по голове, затем жестом пригласил к костру, и сам сел возле него. Волк спокойно улёгся перед огнём и, время от времени, сверкая глазами, бросал взгляд на искателей. Его размер пугал. Если бы Бэккет вдруг вскочил на волка верхом и ускакал, это выглядело бы естественно при таких размерах. Он лежал на брюхе, вытянув огромные, шириной с человеческую ладонь, лапы, и его плечи также можно было сравнить по ширине с человеческими. Серые подпалины шерсти с загривка сбегали на белую спину, светлея и, сливаясь, исчезали, а большие умные зелёные глаза, не мигая, смотрели на пламя. Ошарашенные невероятным зрелищем искатели, онемев от шока, разглядывали пришельца. Бэккет гладил волка по спине, по загривку, чесал за ухом, как любой хозяин делает это с обычной собакой. Вика не отпускала руку Глеба, прижавшись к нему всем телом, со страхом и любопытством выглядывая из-за повернувшегося к костру Трутнёва. Наконец, Бэккет потрепал волка за загривок и хлопнул по спине, тот медленно поднялся и ушёл в лес. Искатели молча смотрели ему вслед. Костёр негромко потрескивал в тишине лагеря. Бэккет протянул искателям клок белой шерсти в руке:
- Если вы решите, что это был гипноз…
Трутнёв машинально взял большой белый пучок из рук Бэккета.
- Я показал вам то, чего вы пока не понимаете. – Продолжал тот. - Поверьте, что в мире есть много такого, чего вы не видите и не слышите, пока вам не позволят. Ну, на сегодня хватит впечатлений, вам пора отдыхать, всем спокойной ночи!

Ночью Глеб проснулся и сразу вспомнил весь долгий предыдущий день и вечер у костра. Мысли ринулись в голову из темноты:
- Почему никто не испугался? – Он сел и, повернув голову, посмотрел в темноте на спящую Вику. - Почему все вели себя так спокойно, как будто каждый вечер такое случается? Кто он? Агафья спрашивала «человек ли ты?». Она знала? Что происходит? Со мной, со всеми нами?
     Он вышел из палатки. Вокруг была тишина, изредка нарушаемая лёгким шелестом ветерка. Небо серело на горизонте, ночь уходила. Костёр потух. Где-то, далеко в темноте, квакали лягушки, и время от времени кричала выпь. Глеб поднял голову к небу. Ночь уплывала понемногу, забирая черноту неба и темноту, и небо светилось изнутри лёгкими бликами прозрачных облаков, и сияло во всей красе, усыпанное крупными звёздами, сверкающими подобно бриллиантам в чёрной бархатной мгле. Они светили и искрились, мерцали и сияли ровным спокойным светом, и вокруг них стали видны лёгкие облачки туманностей, сливающихся в Млечный Путь. Неожиданно Глеб почувствовал, как всё это небесное великолепие вращается, плавно и медленно, каждое мгновение утверждая Бесконечность Жизни, своё величие, могущество и неизмеримую вечность! Ощущение одиночества и потерянности перед этим космическим великолепием, едва возникшее в нём, мелькнуло секундной слабостью и тотчас исчезло, и Глеб недовольно повёл плечами, проводив это постыдное ощущение, но оно уже выдернуло его из того чувства гармонии и единства, которое он только что ощутил. Теперь вокруг была просто ночь, на небе были просто звёзды, и Глеб ощутил прохладу нового утра.




Глава 6. Переход

         Пять последующих дней почти ничем не отличались от первого. Лагерь каждый день менял своё местоположение: от Каталино переместился к реке Маржа, оттуда – к урочищу Лисий ключ. Ежедневные переезды утомляли, но искатели оправдывали сами для себя эти неудобства высокой целью поисков. Никто не роптал и не жаловался, и даже Пахомчик, никогда не упускавший возможность вставить шпильку, не позволял себе отпускать на сей счёт никаких шуток. Неутомимый профессор вместе с Глебом тщательно обследовали местность, составляя карту геомагнитной активности. Трутнёв и Пахомов по очереди дежурили, меняясь: один отвозил Глеба и Бэккета на место поиска, а затем отправлялся в Каталино на заправку или за водой, в это время другой оставался с Викой в лагере, следя за порядком и помогая на кухне. Искатели проводили вечера, болтая с друзьями и родственниками по телефону, обменивались с ними фотографиями, висели в видеочатах. Пахомов, ведя свой блог, подробно излагал события каждого дня, опуская, правда, мистические подробности из жизни членов экспедиции, которыми она была теперь чрезвычайно насыщена.

     Вечером пятого дня Бэккет за ужином был задумчив и неулыбчив. Допивая чай, он уверенно произнёс:
- Нам нужно вернуться к Агафье! Мы теряем время! Завтра утром предлагаю выехать в Подможное. Только она сможет нам помочь!
Искатели были удивлены.
- Что-то случилось, – тревожно спросил Трутнёв, - в чём причина?
- Нам мешают! И делает это кто-то очень сильный. Агафья знает, как поступить, она поможет. Она – проводник.
- Какой проводник? – Удивилась Вика.
- Проводник куда? – Машинально переспросил Глеб.
- В другой мир. – Бэккет поставил кружку на стол.
Глеб отметил про себя, что встретил слова Бэккета довольно спокойно, не требуя объяснений, равно как и другие искатели. Он думал о том, что с появлением Бэккета он и его спутники относятся как-то абсолютно невозмутимо к тем невероятным вещам, которые с удивительным постоянством теперь происходят в их жизни. «И самое удивительное, - думал Глеб, - именно вот это необъяснимое спокойствие! Это что, нормальная реакция? Что происходит? И почему?». Ответа он не находил.

Джип остановился на дороге возле дома Агафьи. Бэккет вместе с искателями вошёл в дом. Агафья была очень рада их возвращению. И особенно радостно она встретила Бэккета:
- Как раз мне поможешь! А то завелась тут у меня нечисть, сладу с ней нет! Я её в двери – она в окно, я её в окно – она снова в дверь ползёт! Никак не сладить мне с ней! А вот с тобою вдвоём мы на неё живо управу найдём!
Искателям же она сказала:
- Тревожно мне, ребятки! Ну, да то не ваше дело! Ступайте пока в свой дом, отдохните, а мы тут своими делами займёмся. После вас позову!
Уже на улице, уходя, Глеб услышал сквозь открытое окно слова Агафьи, сказанные ею Бэккету:
- Научи меня, научи!..
Он вздохнул и, уже выйдя за калитку, сказал Трутнёву:
- С нашим профессором всё не так просто!
- Я это уже понял! – Улыбнулся тот.

Вечером, за ужином, между Трутнёвым и Пахомовым разгорелся спор:
- Агафья как сказала: «Прости, что своего не признала!», так? Ты что, не слышал? – Возмущался Слава.
- Слышал! А она сама кто такая? И кто для неё свой? – Горячился Пахомов.
- Лёха! Ты в своём уме? – Слава удивлённо смотрел на Пахомова.
- Она же сама говорила, что колдует! Так? Так! Ты уверен, что она не ведьма? Вы котёл видели?
- Я уверена, что она не ведьма! – Заявила Вика. – Лёша, тебя куда понесло? Остановись!
- Хорошо! А вы уверены, что мы сейчас не с колдунами общаемся? В последние дни всё, с чем мы сталкивались - это магия и колдовство! Один человек, или не человек, знает, что другой видит во сне! Это как? И откуда такая сила у пожилого профессора, он не устаёт совсем? А волк? Вы все его видели! Вика, ну-ка позови ко мне кого-нибудь! Кто там сегодня по вызовам – лев, медведь, носорог? А? Жирафа мне там быстренько пришлите, будьте любезны! Что, у вас не получается? Только профессор так может, да? Очень жаль!
Искатели молчали. Всё, что говорил Пахомов было правдой. Сомнения терзали сердца каждого в этой комнате.
- А чего это мы все в последние дни такие спокойные? – Продолжал Пахомов. - Никто ничего не пугается, ничем не восхищается, ничему не удивляется? Вот мы тут спорим, а это не потому ли, что эти двое там сейчас так сильно заняты, что им просто не до нас? Может, мы сейчас тупо остались без контроля, и потому вылезли на время из-под колпака, а? Что замолчали? Скажите уже что-нибудь!
- Как-то у тебя всё просто, Лёша! – Задумчиво произнёс Глеб. – Они враги, получается? И мы в ловушке?
- Ты слышал про дьяволопоклонников? – Горячо зашептал Пахомов, придвинувшись к нему. – Семыкин, участковый, помнишь, говорил про двух парней, что нашу зону искали? Где они погибли, кто знает? Агафья сказала, что искать их не надо, не найти их, в болотах, мол, они утонули. А что если всё не так? Что если и Агафья, и Семыкин, и профессор – все они из одной секты? А мы действительно в ловушке? На самом деле?!
- Пахомов, не нагнетай обстановку! – Славик недоверчиво смотрел на Лёху, но тоже явно был встревожен.
- У профессора, по его словам, есть друг в герметическом обществе. – Напомнил Пахомов. – А все масоны общаются с тёмной силой, поклоняются Сатане, чтят его, как божество, и призывают для помощи. Это очень могущественные люди. Они добились высокого положения в обществе, богатства и власти как раз с помощью тёмных сил. Помнишь, Глеб - «Коснувшийся тьмы остаётся отмеченным ей на всю жизнь»?
- Лёша! – Спокойно глядя на Пахомова, произнёс Глеб. – Ты помнишь, как мы в детстве такого страшного жука-рогача увидели? Помнишь, мы его сначала чуть палкой не убили, а потом рассматривали, ветками тыкали? А потом осмелели и в руки брали. Это, братец ты мой, детство разума – считать опасным и враждебным всё, что выше твоего понимания!
- Да, - заметно расслабившись усмехнулся Трутнёв, - и аборигены Амазонки и Океании так знакомились с первыми миссионерами. Сначала на вкус, а уже потом и со звуком. Успокойся, Лёха! Выкинь эти глупости из головы!
- Профессор прав, мы живём в жутком мире. – Вика сунула руки в карманы и смотрела в пол. – Все эти конфликты, ложь, предательство, подозрения - всё это атрибуты нашего мира. Значит, чтобы идти дальше, нужно от этого избавляться.
- Ага! Возлюбить врага своего? – Бросил Пахомов саркастически, с раздражением глядя на неё.
- Возможно! Я ещё не решила. Но христианство принимаю! – Упрямо мотнула головой Вика. - А ты сам что думаешь?
- А я думаю, что если бы я обладал такой мощью, чтобы мог изгонять бесов, оживлять умерших, поднимать на ноги немощных, я бы, возможно, и любил всех! Да, да! Что вы на меня смотрите? Если бы я был Сыном Божьим, я бы, может быть, и считал всех своими братьями, но только потому, что я был бы от них защищён своим могуществом! А что? Чтобы не иметь врагов, надо быть богом, или хотя бы иметь его силу! Скажете, не так? – Пахомов торжествующе смотрел на друзей. – Ну, тогда эта религия не для всех! Слава, Глеб, вы же читали: как там у Конан-Дойла - истинная религия должна объяснять все: от амёбы, до Млечного Пути, так? Слепая вера – это порок!
- Вот ты привёл цитату из Магнария про коснувшегося тьмы. – Спокойно заговорил Глеб. - А ты помнишь, что там дальше по тексту? «Познавший зло и силу тьмы подвергся серьёзному испытанию. А тот, кто при этом остался человеком, верным своим убеждениям, поднимется выше».
- А мне больше нравится вот это! – Громко сказала Вика. - «Дисциплина должна исходить изнутри, она должна быть частью тебя. И она должна основываться не на страхе и злобе, а на любви и чувстве единения. Вот я ощущаю себя частью огромной семьи, в которой меня любят, от меня зависят и на меня надеются. И я не могу поступить иначе, чем требуется, так как это повредит общему делу. Поэтому необходима рациональность, дисциплина и знания, а не эмоции и привязанности». Ты понимаешь, Лёша - семья, любовь, единство?
- И религия, да? – Зло усмехнулся Пахомов. – А разве с именем Аллаха или Христа люди не убивали друг друга? Я мог бы рассказать тебе, сколько было в мире злобы, алчности, крови - и всё это с именами богов на устах! Всё, чего ни коснётся разум человеческий, всё он переделывает для своих нужд.
- Но ведь и ты сейчас выстроил своё понимание всех обстоятельств, и что же у тебя получилось? Что все мы жертвы заговора и находимся в ловушке! – Вика покраснела от возбуждения. – Лёша, что с тобой происходит?
В комнате, которую занимали Слава и Пахомов, что-то громко упало на пол. Слава стремительно рванулся туда и вскоре вернулся, держа в руках бутылку из тёмного стекла, в которой переливалась какая-то жидкость.
- Лёха! – Слава поднял глаза на Пахомова. – Это ведь Агафья дала мне тогда для тебя! Ты что, до сих пор не выпил? Ты отсюда вообще пил хоть раз?
- Меня от неё тошнит! – Зло бросил Пахомов и отвернулся к окну.
- Ладно, ребята, давайте ложиться спать, - сказал Глеб, -  уже поздно!
Искатели в молчании разошлись по комнатам.

     Ночью они проснулись от сильного ветра, что рвал ставни и стучал незакрытой калиткой. Глеб со Славой, быстро одевшись, выскочили во двор, закрепили ставни и привязали калитку. Пахомов спал беспробудным сном, но никто и не думал его будить. А искателям поспать в эту ночь так и не пришлось. Спустя час ураган пригнал сильную грозу. Ослепительные молнии били в землю где-то рядом с селом, прямо над головой гром разрывал небо чудовищными раскатами, и тяжёлые капли дождя долбили в стекло, по крыше дома, в навес во дворе. Искатели вновь вскочили от стука – теперь уже в пол дома стучало множество капель воды. Дождь захлёстывал струи дождя под крышу старого дома, вода бежала по стропилам, протекала сквозь дыры в древнем замшелом шифере. Полночи пробегав со старыми тазами и вёдрами, искателям удалось спастись от потопа. Затем как-то неожиданно дождь затих. Посмотрев на беспробудно спящего Пахомова, Трутнёв вздохнул, с завистью покачал головой и взглянул на улицу сквозь отмытое ливнем старое стекло. Глаза его расширились от изумления, и он стремительно рванул в коридор:
- Ребята! Глеб, Вика! Скорее сюда!!
Он выскочил во двор и уже медленно подошёл к калитке по скрипящим и качающимся под ногами старым деревянным подмосткам, не сводя глаз с неба. Выбежавшие следом Вика и Глеб застыли рядом с ним - в небе над домом Агафьи крутился светящийся вихрь! Искатели, как заворожённые, смотрели на яркое голубое сияние, переливающееся в чёрном от непогоды небе прямо над крышей дома ведуньи. Яркие сполохи, подобно северному сиянию, поднимались вверх, в ночное небо, извивались и играли голубым, серебряным и фиолетовым цветами, сквозь них мелькали белые искры. Воздух резко пах свежей влагой и травой, кругом звенела капель, а искатели не отводили глаз от волшебного зрелища. Сияние притягивало взгляд, завораживало, сердце пело от необъяснимого счастья и дышалось от всего этого как-то легче, чем обычно. Внезапно в ночной тьме улицы послышался какой-то грузный топот, и из темноты с тяжёлым дыханием на свет выскочила мчавшаяся по дороге огромная чёрная собака. Она неожиданно остановилась напротив калитки и повернула голову к искателям. Глаза животного в темноте яростно сверкнули дикой злобой, в нос ударил тяжёлый, затхлый запах мокрой шерсти и гнили. От неожиданности Вика громко вскрикнула, Глеб грозно замахнулся на собаку и крикнул, та злобно оскалилась, пригнулась к земле и угрожающе зарычала. Где-то недалеко скрипнула дверь дома, хлопнула калитка, и в темноте послышались быстрые шаги. Собака в два прыжка исчезла в темноте.
- Ох, не те уж года бегать-то! –  Агафья торопливо подошла к калитке, следом за ней, улыбаясь, шёл Бэккет. – Не спите? Фу, умаялась я! Не видали, голуби, здесь чего? А чем это так пахнет, никак трясиной гнилой? Ну да, жижей болотной! Кто был-то?
- Собака здесь какая-то бегала, - ответил Слава, - больше никого не было!
- Собака, говоришь? Не подходила она к вам? Не спужался кто? - Агафья испытующе посмотрела на искателей. - Страх, он и до смертушки ведь довести может!
- Нет, нет, матушка Агафья! – Заверила Вика, - всё в порядке!
- Я как вас услыхала, так сразу к вам и побежала! Чаю, не отыгралась бы на вас эта тварь по злобе своей!
- Как вы нас услышали? – Удивлённо спросила Вика, - кто отыгрался?
Но вопрос повис в воздухе без ответа.
- Узнала я её, ребятки! – Махнула рукой Агафья. – Узнала! Была здесь такая, колдовала, с бесами зналася!  Рыщет теперь волчицею голодной! Не вернётся она, всё, закрыт ей сюда путь!
Агафья повернулась к Бэккету:
- Теперь поняла я, что она здесь делала – это она вам путь закрывала, вот ведь вражья кровь, вас она здесь ждала!
Бэккет подошёл к калитке:
- Всё, ребята! Идите спать, завтра всё обсудим!
- Спокойной ночи! – Искатели устало пошли к дому.
Сияние над крышей агафьиного дома, медленно бледнея, растворялось во тьме ночного неба.

        За завтраком Глеб изредка бросал взгляд на вяло двигающего ложкой Пахомова и, наконец, спросил:
- Ты помнишь, что вчера говорил?
- Что? – Лёха растерянно обернулся на него. – Что я говорил? Что вы так смотрите? Я вообще вчерашний день плохо помню! Голова какая-то ватная. Заболею, что ли? А что я говорил-то?
- Лёха, ты что, в роли застрял? – Недоверчиво взглянул на него Слава.
- В какой ещё роли? Ты о чём? – Непонимающе смотрел Пахомов.
- Ну, очень плотно в роль вошёл и теперь не можешь выйти? – Настаивал Трутнёв.
- Да ты о чём, Слава? – Рассердился Пахомов.
- Ладно, Лёша, - примирительно улыбнулся Глеб, - не помнишь, и не надо! Ничего важного, не заморачивайся! Ты лучше скажи, почему настойку агафьину не пьёшь, вдруг какие-нибудь последствия с головой появятся? Агафья ведь целительница, плохого не посоветует!
- Да не могу я её пить, тошнота подступает! Пробовал, не могу! – Лёха раздражённо бросил ложку.

        Когда экспедиция вернулась к месту последней стоянки, часы показывали далеко за три. После обеда на скорую руку из купленных в магазине сыра и колбасы, и короткого обсуждения последних событий, искатели склонились над развёрнутой на кухонном столе картой. Бэккет некоторое время смотрел на неё, потом ткнул пальцем в зелёный овал:
- Нам вот сюда!
- Откуда вы знаете? – Спросил Слава.
- Агафья мне показала. Здесь наша цель.
- А что такого особенного в этой роще? – Спросил Глеб.
- Здесь проход в другой мир!
- Значит, всё-таки переход? – Спросил Слава.
- Да, переход. Желание не пропало? Если нет, то со мной пойдут Вика, Слава и Глеб. – Бэккет твёрдо посмотрел на Пахомова.
- А я как? – Удивлённо спросил тот.
- Ты останешься смотреть за лагерем. – Спокойно ответил Бэккет.
- Да что за дела?! Почему я должен остаться?! – Неожиданно истерически взвизгнул Лёха.
- Почему ты? – Обратился он к Глебу. - Почему ты?! Почему ты?! – продолжал Пахомов дрожащим от обиды голосом, обращаясь к Славе и Вике.
Те, встретившись с ним глазами, смущённо отвернулись.
- Да что такое?! – Он снова впал в истерику. – Почему я должен оставаться?! Вы меня лузером назначили? Лёха – туда, Лёха – сюда! А как до дела дошло – сиди, за костром смотри?!
- Лёша, успокойся! Сейчас что-нибудь решим! – Вика обернулась на Бэккета, умоляюще ловя его взгляд, но тот спокойно молчал, глядя в карту.
- Я ведь всё чувствую, всё понимаю, что вы подтруниваете надо мной потому, что уверены, что я ниже вас по своему развитию! – Не слушая её, продолжал Пахомов. - А всё оттого, что я из неполной семьи, и отсутствие отца обусловило отсутствие мужского начала в моём воспитании. Как пишут в книгах по педагогике - не только одно общение, а даже просто наблюдение играет очень важную роль в воспитании. Да, не было отца в моей жизни, так что?!
- Хорошо, давай спички тянуть! Судьбу примешь, Пахомыч? – Бодро спросил Глеб.
- Ну, другое дело! Давай тянуть! – Нервно вздохнул Пахомов.
- Сейчас достану! – Вика вскочила и схватила свой рюкзак.
- Я могу сделать так, что ты вытащишь нужную мне спичку, - твёрдо и спокойно произнёс Бэккет, - но не стану этого делать.
Начавшаяся было шумная суета сразу прекратилась, все замолчали, слушая профессора.
- Я никогда не лгу, и теперь не стану лгать. - Продолжал Бэккет после небольшой паузы. - Ты не пойдёшь с нами, ты останешься здесь.
- Но почему?!
- Если разрешу тебе идти с нами - ты погибнешь!
- Откуда вы можете это знать?
- Я знаю это совершенно точно! – Спокойно ответил Бэккет. – Как, впрочем, знаю всё о всех вас: здоровье, биография, привычки, и многое другое. Для меня нет тайн.
- Вы что, агент разведки? – Удивлённо спросила Вика
- Нет, конечно! Увольте меня от таких посылов! – Улыбнулся Бэккет. – Всё и проще, и сложнее, но сейчас это не важно. Важно то, что ты, Алексей Леонидович Пахомов, с нами не идёшь. Так ты останешься жив.
Искатели с удивлением смотрели на него, не в силах понять его слов.
- Объясните! – потребовал Пахомов.
- Как вам будет угодно! Ты одержим, так у вас говорят! – Спокойно заговорил Бэккет. – Признаки? Извольте! Ты словоохотлив, часто не по делу. Много шутишь, иногда очень дерзко и остро, и часто с издевкой и насмешкой над другими людьми. Иногда используешь нецензурные или близкие к ним слова, также выворачиваешь слова, специально коверкаешь, изменяешь их. Ты постоянно испытываешь потребность корчить самому себе рожи перед зеркалом, не пропускаешь даже малейшей возможности посмеяться, поострить. Ты конфликтен и спровоцировал своими шутками драку возле магазина. Это, вкратце, факты о тебе, о которых можно рассказать другим людям. Об остальном я не стану говорить.
- И что?! – Пахомов покраснел. – Да я знаю сотню таких ребят, которые так же всё делают!..
- Из всего множества здесь только трое нужных! – Спокойно заметил Бэккет. – Твои мысли сейчас спутались! Тебе трудно связно возразить, так как ты знаешь, что я прав!
Он немного помолчал и спокойным голосом продолжил:
- Скажи, Алексей, возможно ли представить себе оптинских старцев, которые громко хохочут и наперебой рассказывают друг другу смешные истории и непристойные анекдоты? А Серафима Саровского или Сергия Радонежского, которые, давясь от смеха, коверкают слова на проповеди и показывают язык? Смех, конечно, противоядие во многих случаях, но - добрый смех, без ужимок и издевок, понимаешь разницу?
Лицо Пахомова покрылось пятнами, глаза бегали, и по всему было видно, что он всё понимает, его рвут противоречия, и он лихорадочно ищет ответ.
- Я не говорю, что ты ни на что не годен! То, что с тобой происходит - временно! Светлыми души становятся постепенно! – Продолжал Бэккет. – Просто сейчас ты не должен совершать того, к чему не готов! У тебя всё впереди, а сейчас для тебя полно работы там, у тебя внутри! Наведи чистоту, приведи мысли и разум в порядок, воспитай себя! И мы с тобой обязательно совершим много добрых дел! А пока извини, Алексей! Ты не готов! Я знаю, что говорю!
- И когда это произойдёт?! Когда я, по-твоему, буду готов?! В следующем рождении? Ты издеваешься?! Приехал тут!!
- Ты должен прекратить говорить со мной подобным образом! – Спокойно ответил Бэккет. – То, что тебе сейчас нужно сделать, есть самая трудная задача из всех задач. Это самый тяжкий из всех трудов, и завершить его – великая честь для любого подвижника. Когда ты его окончишь – для тебя уже не будет ничего невозможного.
Искатели, глядя на несчастного Пахомова, не знали, что делать. Глеб, улучив момент, подошёл к Бэккету:
- Когда мы выступаем? Сегодня?
- Нет, сегодня идти туда бессмысленно! – Ответил Бэккет. – Через день у нас появится возможность, будет окно в четыре минуты, и тогда нам нужно будет быстро бегать!
- Лёша сильно переживает. – Замялся Глеб. – Можно что-нибудь сделать? Ну… как-то помочь…
- Да, конечно, я обязательно помогу Алексею справиться с ситуацией! – Бэккет спокойно улыбнулся. – Я понимаю. Не волнуйся на этот счёт, и не говори ему ничего. Не нужно.

На следующий день лагерь перенесли прямо в указанную Агафьей рощу. Сутки пролетели быстро, и вот на рассвете, наконец, настал решающий момент. Группа спешно попрощалась с Пахомовым и двинулась к точке. Лёха с тоской смотрел вслед исчезающим за деревьями искателям. В последний раз мелькнула среди ветвей альпийская куртка Трутнёва. В сердцах Пахомов воскликнул:
- Ну и идите! Без меня у вас всё равно ничего не выйдет! Вспомните ещё меня! Вспомните Пахомова!
Неожиданно на него накатила волна абсолютного спокойствия и желание чем-то заняться. Он побродил по лагерю, не находя себе места. Он всё ещё мысленно спорил с Бэккетом. После того, как два раза обошёл лагерь, Лёха остановился перед палатками:
- Зачем мне две?
Он был рад, что, наконец, нашёл себе занятие на ближайшее время. Через двадцать минут Пахомов закинул в багажник нейлоновый мешок с уложенной палаткой и захлопнул дверцу…

Бэккет шёл первым, за ним двигался Трутнёв, затем – Вика. Глеб был замыкающим. Бэккет остановился, и, включая висящий на шее прибор, спросил:
- Переживаете за Пахомова?
- Конечно! – Нестройно ответила группа.
- Как он вообще оказался в вашей команде? Зачем его с собой взяли?
- Да мы с детства дружим, - ответил Глеб, - в одном дворе живём! В одной школе учились. Потом поступали все вместе!
- А почему всем так интересно, почему все про Пахомова спрашивают? – Удивилась Вика, – там бабушка Агафья интересовалась, здесь - вы!
- Одержатели! Они везде, почти в каждом человеке, теперь такие времена. И в полицейском, и в чиновнике, и в домохозяйке. Любой, кто обладает властью хотя бы в крошечном размере, всего над одним человеком, рискует стать обиталищем… Но больше всего, конечно, их в имеющих большую власть… Нам туда, там что-то интересное! – Бэккет повернулся и двинулся с прибором в руках.
- А что там, в том измерении? – Спросила Вика.
- Мир, очень похожий на наш. – Ответил Бэккет, следя за дисплеем. - Они ведь рядом!
- А как мы узнаем, что мы на месте? – Поинтересовался Глеб.
- Увидишь изумрудное небо, значит, мы пришли!
- Почему там оно изумрудное? – Удивилась Вика.
- Тот мир выше земного, поэтому цвета там другие! Туда! – Бэккет ткнул пальцем в дальнюю рощу, за которой в сером рассвете вился лёгкий туман. – Скорее! Времени совсем немного!
Искатели стремительно бежали по вспаханному полю. Неожиданно Бэккет вновь остановился, поворачивая прибор и следя за дисплеем:
- Вихрь двигается по кругу, сюда!
Вика и Глеб едва поспевали за Бэккетом, который стремительно двигался к роще по траве, покрытой росой. Туман сгущался на глазах, приобретая желтовато-серый оттенок.
Искатели остановились в замешательстве. Бэккет обернулся к ним:
- За мной! Туда! Быстрее!
Ноги сами двигались вперёд, и какая-то сила стремительно влекла искателей.
- Все ко мне! – Бэккет поставил рюкзак на траву.
Встав перед ним на колено, он достал моток толстой бечёвки.
- Будем идти по следу змеи.
- Это как? – спросил Трунёв.
- Держитесь за верёвку и старайтесь идти след-в-след, не отклоняйтесь в стороны! – объяснял Бэккет. – Прошу отнестись к моим словам очень внимательно! Слава, держи! Растяни туда, отойди подальше! И намотай на руку! Ты – замыкающий! Глеб и Виктория, вы вставайте в середину, дистанция – два шага! Очень внимательно, след-в-след! Всё! Пошли!
Искатели держали дистанцию. Они тихо ступали, глядя на землю под ногами, и «слушая» верёвку. Туман плыл вокруг, непрерывно двигаясь, становясь то тёплым, то холодным. Он густел и рассеивался, он словно дышал, то закручиваясь, то расплываясь. Прошло уже минут двадцать, но вокруг ничего не менялось. От напряжённого ожидания нахлынула усталость, ноги налились тяжестью. Искатели тяжело дышали, двигаясь всё медленнее.
- Да сколько же можно ходить? – Глеб крутил головой, но вокруг видел только серую полумглу. – Мы не заблудились, часом?
Но вот поднимающееся солнце слабо засветилось сквозь мутную пелену. Поднявшийся ветерок проредил серые облака вокруг, рваные хлопья тумана начали таять на глазах. Бэккет остановился, глядя на горизонт из-под ладони. Вокруг них была всё та же равнина с редкими берёзовыми колками и далёким лесом. Пели птицы, стрекотали кузнечики. Воздух, до того пропитанный туманом, принёс запах полевых цветов и свежей травы. Искатели попадали в неё от усталости. Бэккет, продолжая стоять, смотрел вокруг и сосредоточенно молчал.
- Ну что, мы где? – Глеб подложил рюкзак под голову и, тяжело дыша, смотрел на Бэккета.
- Мы пришли? – Вика, не снимая рюкзака, лежала на нём, вытянув ноги.
- Вроде, да! – Бэккет, казалось, вовсе не ощущал той усталости, что положила искателей на лопатки.
- Что-то не вижу ничего особенного! – Славик крутил головой, оглядывая местность вокруг.
Глеб краем глаза заметил, как на его грудь запрыгнул кузнечик. Повернув голову, он удивился тому, как красиво поблёскивают, переливаясь в лучах утреннего солнца, его закрылки. Они были ярко-красными с жёлтыми прожилками, меняя цвет оттенка от малинового до розового. Кузнечик сидел неподвижно, тёплый воздух, поднимающийся от человека, видимо, был ему приятен, и он грелся, немного двигая своими усиками, потом вдруг неожиданно прыгнул и исчез в траве.
Слава крутил в руках компас:
- Смотрите! Солнце должно быть справа, а оно встаёт на западе! Нет, ну это же невозможно!
Вика удивлённо воскликнула:
- У меня что-то с глазами, или у неба какой-то зеленоватый оттенок?.. Кто-нибудь, ответьте мне!
Искатели замолчали и, лёжа на спинах, подняли глаза к небу. В белеющей утренней дымке лазурная чаша неба медленно засияла, изменяя цвет, наливаясь волшебным глубоким малахитовым светом. Облака засветились лёгкой изумрудной зеленью, солнце тоже приобрело зеленоватый оттенок. Ослепительная красота неба завораживала, и три пары глаз не могли оторваться от фантастического зрелища.
- Ваши организмы не успели ещё перестроиться под новую энергетику и вибрации. - Громко произнёс Бэккет. - Через пару дней вы будете как дома.
- Глеб! Я не верю! Мы что, в самом деле?.. – Вика, возбуждённо улыбаясь, приподнялась и скинула лямки рюкзака с плеч. – Боже! Какая красота! Как же жаль, что нельзя было брать ни камеры, ни телефоны!
Парни тоже вскочили на ноги, и, радостно сияя, наблюдали, как изменяются вокруг цвета земли, деревьев, горизонта. Бэккет, улыбаясь, следил за их реакцией, и, дождавшись, когда первый восторг утих, спокойно сказал:
- Ну, теперь пошли! Не отставайте!