Человек

Глава 1: Проклятый

Микки Каллахан был знаком с Парнишкой со старшей школы. Они познакомились в 12 классе, за месяц до их выпускного. Парнишка сразу же угодил Микки своим дружелюбием, своей манерой общением с людьми, а главное своей верностью, которой тот был так безукоризненно наделен с самого детства. И несмотря на громадные различия в характере двух приятелей, им хватило лишь месяца чтобы стать лучшими друзьями.

Микки был резок в словах, четок в действиях, он был безумен, и именно своей эгоцентричной натурой привлекал к себе внимание окружающих. В нем будто бы бесконечно бурлила кипящая кровь, не дававшая ему никак угомониться. Микки нужны были движения, ему нужно было постоянно находиться в действии, иначе он унывал. Наверное, этим Парнишка ему и пригляделся, умением сдерживать свои жаркий пыл и при этом свободно себя вести на глазах у посторонних. Парнишка всегда поговаривал Микки, что вдвоем, они образуют нечто особое, какую-то энергию что могла бы изменить мир, если ее направить в правильное русло.

После окончания старшей школы, Микки и Парнишка, вместе поступили в Университет Оттавы. Покинув родной Ванкувер, они перебрались в небольшой провинциальный город, расположенный у берегов реки Ридо. В начале, они жили под одной крышей, но после того, как Микки был отчислен из Университета за неуспеваемость, он и Парнишка разъехались по разным квартирам. Их двери были расположены друг на против друга, и потому, жизнь их вовсе не изменилась. Также, как и прежде, они частенько проводили свои вечера вместе поигрывая в приставку, или просто просматривая какой-нибудь фильм.

Четыре года для них пролетели совсем неожиданно. Микки, вот уже третий год зарабатывал себе на хлеб продавая телевизоры в Бест-Бае, пока Парнишка все продолжал также усердно учиться.

Небольшой трехэтажный жилой комплекс, в котором проживали закадычные друзья находился в пару кварталов от Байвард Маркета. По выходным, Байвард Маркет загорался яркими огнями, вывески ресторанов, кафе и баров, все как один загорались в красочных цветах, сбивая мимо прохожих зевак с толку. В такие дни, Маркет перевоплощался из центра розничной торговли, в эдакую улицу красных фонарей, битком набитый толпами людей. В одну из таких ночей, Микки и Парнишка, закрывшись у себя по квартирам, наряжались во всякие наряды, готовясь к надвигающейся ночи веселья. Ближе к десяти часам вечера, Микки, после очередной дозы кокаинчика, уже во всю веселился в ирландском пабе, где, подпевая под ритм песни, уже успел закадрить двух белокурых красавиц. Стоя в стороне, Парнишка с завистью поглядывал за товарищем, дивясь его умению так легко вести общение с девушками. Затем, после очередного шота водки, он и сам принялся зажигать на танцполе, не взирая на остальных. Его майка намокла, и ее прикосновения прохлаждали кожу, от чего по телу Парнишки пробегала приятная дрожь.

В пабе стоял сильный запах алкоголя, пьяных девиц и перегара от только что покуривших студентов. Через минут пять, Микки, зацелованный по всему лицу красной помадой, вернулся к Парнишке, и вместе они продолжали веселиться.

– Как девушки? – поинтересовался Парнишка.
– Шлюхи, что с них взять? Слушай, ****и есть ****и, на них не обращай внимание!
– Симпатичные же были девушки.
– Да и похрен на них, двигайся давай, двигайся в такт музыке.

Микки на минуту замолчал, по его лицу растекался пот, рубашка была наполовину расстёгнута, пару пуговичек вовсе пропали, а в области правой груди виднелись недавно высеченные на нем царапины. “Счастливый ублюдок”, подумал про себя Парнишка, и затем аккуратно, в знак одобрения стукнул Микки по плечу.

На часах стукнуло два часа ночи, заведение принялось закрываться. Микки, Парнишку и остальных вежливо попросили покинуть паб и отправиться по домам. Выйдя на улицу, двое приятелей раскурили по папироске, после чего медленно зашагали в сторону своего дома. Пока они шли, Микки не на шутку разболтался, он был перевозбужден и хотел продолжить веселье, но был уже поздно.

– Чертова Канада, да с хрена тут все так рано закрывается? Знаешь, когда я был в Европе, такого не было, там люди веселятся до утра, до семь часов, а могут и вообще сутки там проторчать.
– Я слышал это что-то связанно с библией.
– Плевать, черт возьми Парнишка, плевать я на все это хотел. Слушай, я тебе кое-что расскажу, но ты только слушай внимательно, договорились?
– Хорошо.
– Ну в общем, был я как-то в Испании, там телки знаешь какие, да на любую продавщицу посмотри, везде гребанные модели. Так вот, однажды, я и двое моих испанских приятелей, направились в клуб Мексикана, небольшое такое заведение, зато у пляжа, и вид там знаешь какой раскрывается? Фантастический, ****ый в рот, это просто не описать словами. Ну, короче, сидим мы там скучаем, заведение еще полупустое. И вот в один момент, Хорхе, сидевший напротив меня, смотрит мне прямо в глаза, а я ему еще такой, какого хрена. В общем, Хорхе меня просит отойти вместе с ним, я даже испугался на секунду. Выглядел он явно нездорово, может что подумал, я-то откуда знаю? Ну вот отходим мы с ним вдвоем к туалету, и тут он начинает реветь!!
– Прям плакать?
– Ну да, да, реветь, как девчонка. Хлюпая своим носом, он что-то бормочет про себя. А я ему такой, Хорхе, что нужно то? Ты чего? А он смотрит мне в лицо и говорит, я знаю, ты такой же, как и я. Поэтому, давай не будем этого скрывать. Ты мне нравишься. Понравился с тех самых пор как мы с тобой познакомились. Я вдруг онемел, а этот чудик, пользуясь моментом, и раскинув свои руки как можно шире, попытался схватить меня в свои объятия. Сразу же придя в себя, я со всей силой оттолкнул его как можно дальше, да так что он отлетел в сторону диванчиков. Мне стало хреново, я даже блеванул.
– А потом что?
– Ну как что? Хорхе продолжая реветь, выбежал из клуба. Остался только я и Хуан. Умывшись, я вернулся в бар, и после дорожки, и пару бокальчиков виски, Хуан и я принялись покорять клуб. Тем вечером я подцепил пару красивых таких латинок, и жестко оттрахал их в номере своего отеля.
– Молодчик. – радостно заявил Парнишка, потом приобняв своего приятеля за шею, нарочно стукнулся об него головой. 

Микки замолк, в его молчании таилось какое-то неприятное ощущение. Будто бы Микки не понравилась реакция Парнишки на его слова, как будто бы он расстроился. Затем, собравшись духом, он подошел к Парнишки вплотную. До их дома оставалось всего пару метров, ночь была теплой, таявший снег оставлял после себя грязь. Микки, взявшись за плечи Парнишки обоими руками, нервно взглянул на его лицо.

– Ну, а ты Парнишка, ты не такой!!? – вскрикнул Микки.
– Ты что, бросай уже, не смешно! – заявил Парнишка, откидывая руки Микки по сторонам.
Через секунду, произошло то, о чем Парнишка больше никогда не хотел вспоминать. Его лучший друг, почти что брат, схватив Парнишку за волосы быстро притянул его к своим губам, и поцеловав его, внезапно задрожал. В шоке от всего происходящего, Парнишка левым хуком врезав Микки по челюсти, уложил того на холодный асфальт тротуара. Потом, не взирая на извинения товарища, быстрой походкой направился домой.

– – –

Каждое утро, ровно в десять часов утра, наплевав на все жалобы соседей, Микки Каллахан начинал с того, что на всю мощь включал музыку на своем магнитофоне, чем нарушал покой остальных жильцов дома. Будь-то понедельник, или суббота, Микки было все равно, так он начинал свое утро. Парнишка, что жил дверью напротив Микки, уже привык к этому шуму, он даже стал заменять ему будильник. Однако в эту субботу никакой музыки из квартиры Микки не доносилось, только мертвая тишина. Парнишка даже из-за этого проспал свое интервью, проснувшись ближе к двенадцати, он помчался в сторону кухни, где, позавтракав омлетом и тремя ломтиками бекона, принялся обдумывать прошлую ночь.

Сидя в одних лишь трусах на диване, он стал предаваться воспоминаниям о прошлом. О том как он познакомился с Микки, и каким чертовски крутым был его друг. “Что я могу поделать, Микки мне как брат родной. Наверное, был пьян. Он любит пошутить” - проскользнуло в голове Парнишки. Приодевшись в домашнюю одежду, он вышел покурить на балкон, размышляя о том, как же ему поступить. Микки — это родная душа, проститься с которым в одночасье Парнишка попросту не мог. Прикинув что и как ему сказать Микки, он сбросил окурки на пол, а сам отправился к приятелю.

Квартира была не заперта, войдя внутрь, Парнишка почувствовал не приятный запах рвоты, и гнилого мусора. Кухня и зал находились в полном беспорядке, содранные шторы, прогнившие фрукты и куча грязного белья валялись по всюду. Парнишка подступил поближе к дверной комнате Микки, и случайно выронил взятую с собой банку пиво. По квартире раздался глухой звук.

Тук. Тук. Тук.

– Микки, это я. Пиво принес, будешь? – поинтересовался Парнишка, но из комнаты Микки не доносилось ни звука.

Парнишка, сделав глубокий вдох, на секунду подумал с чего бы такого ему начать.

– Микки, помнишь я тебе про сон рассказывал, про странного мужика? Ну там, из Калгари такой. Извращенец тот. Ну так вот, он уже если честно стал меня доставать, странно все это, что не сон, то он. Делами какими-то занимается, в Торонто такой расхаживает. Спит где попало, жрет что не попади. Сейчас вроде что-то у него образовывается. Горит в нем что-то, будто бы нашел то, что искал … Я знаю, ты говорил, что брехня это все, что фильмов я насмотрелся, но сам подумай, такие сны и каждый день? Странно все это.

На секунду Парнишка действительно призадумался о таинственном незнакомце, и тупо глядя в пол, задумался к чему бы это все.

– Ну Микки, ты что помер там? С тобой же говорю, давай уже хватит, нормально все.

С этим словами, Парнишка, повернув ручку дверцы, вошел в комнату Микки. Далее у него все поплыло в глазах. Микки валялся на кровати во вчерашней рубахе и брюках, на его теле было кучу блевотины, а изо рта стекала кровь.  В правой руке, его пальцы еле сдерживали падающий шприц, а в левой руке лежали таблетки. Глаза Микки, открытые на всю ширину, бездумно глядели в потолок.

Парнишке была знакома эта картина, он и сам уже когда-то умирал, но в отличии от него, он понимал, что Микки уже не вернется. В грудь Парнишки будто бы вонзили нож, он потерял для себя единственного человека, с которым его объединяла нечто духовное. Сердце перестало биться, кожа стала покрываться синеватым оттенком, а в ногтях застыла кровь. Парнишка вышел в прихожую, и вытащив из кармана телефон, вызвал скорую. В шкафу Микки стоял небольшой, сделанной из китайской вырезки сундучок, внутри которого он прятал свою заначку. Парнишка вытащил оттуда все деньги, и смяв купюры в кучу засунул себе в карман. Затем, вновь войдя в комнату Микки он уселся на пуфик, закрыв глаза, он представил себе забитый до отказу ресторан, где на главной сцене выступали Битлз. Везде были люди, ажиотаж, Битлз и в полном составе вновь выступают. Прохожие становятся друг на друга дабы на миг застать эту картину, а он и Микки усевшись за стол для почетных гостей, не спеша попивают виски, наслаждаясь выступлением легенд. “Вечное веселье,” подумал Парнишка, и не заметил, как уснул.

– – –

Парнишка все в малейших деталях рассказал докторам о том, кем на самом деле был Микки, и как он обнаружил его в таком состоянии. Доктора, внимательно выслушав Парнишку, принялись его успокаивать, уверяя что его вины в произошедшем нет. Парнишка не обращал на них внимания, он лишь поглядывал на соседей, что кучились у двери Микки как стая падальщиков, желая разузнать что же такое произошло с их проблемным соседом. Отогнав их всех подальше, полиция закрыла входную дверь на замок. Задокументировав показания Парнишки, они отпустили его домой.

Весь остальной отрезок дня, Парнишка пролежал у себя на кровати, лишь изредка выглядывая в окно. Завтра у него экзамен, но он совсем не готовился. Ночью, парнишка так и не смог заснуть. Без конца шляясь от одного конца квартиры до другого, он все никак не мог принять правду за явь, пытаясь убедить себя в том, что ничего этого не произошло. Он уже так много раз умирал и вновь возрождался, что реальность уже давно стала напоминать ему чью-то выдумку. “За что мне это?” проговаривал вслух парнишка. Где-то ближе к восьми утра, ему все же удалось заснуть. На этот раз ему снился не незнакомец, а картина из прошлого.

Посреди мусорной свалки, валяются горы трупов. Над их кучами вьются плотные рои мушек, которые если присмотреться на них издали, чем-то напоминали летающие ковры. По земле кишат бесчисленные стада муравьёв. Вокруг бурно разрастается плесень, кое-где можно заметить чахлые кустики ядовитых растений, за которым прячутся толстые крысы с глазами черными как бусы. Среди горстки трупов совокупляются две лисы. Парнишка, проталкиваясь сквозь мертвые туши направляется в сторону диких зверей. Вдруг его сон резко прерывается, и вместо этой картины он застает перед собой таинственного незнакомца, который встав на колени, лижет льющуюся кровь из-под убитой им жертвы. Над его головой вьются мухи, а по телу ножом вырезаны изображения двуглавой птицы, дракона, и демонического козла. Сердце Парнишки в непривычном для него ритме стало биться быстрее, давление резко поднялось, а глаза невольно раскрылись. Тяжело задышав, он, как и Микки, всмотрелся в потолок, а потом прошептал самому себе.

– Теперь он тоже уже умер.

Быстро открыв свой ноутбук, он тотчас же забронировал ближайший рейс на Торонто с Оттавы. Затем, направившись в комнату принялся собирать вещи.

Глава 2: Disorder

Странник резко покачал головой в разные стороны. Он видно простудил свою шею, раз она у него так побаливала вот уже второй день к ряду. Размявшись, и приподняв свои черные очки ко лбу, его взор пал трех девчонок, стоявших впереди него. На вид им было лет так по 16, не больше, и все же Странника это не интересовало. Подружки стояли у Старбакса, ожидая свое фрапучино. Одна из них была довольно-таки высокой, даже выше Странника, ее длинные рыжие волосы опускались вниз аж до юбочки. Она была одета в тонкую блузку белого цвета через которую слабо проглядывался ее розового цвета лифчик, зеленую в шотландскую клеточку юбочку (видимо она только вышла со школы) и черного цвета кеды. Почувствовав на себе чей-то взгляд, девчушка повернулась головой, и позади заметила пристально обсматривающего ее Странника. Странника это ничуть не смутило, он все также продолжал с особой жадностью рассматривать молодую девушку со всех ракурсов, пролистывая у себя в голове картинки из своей молодости.

Поглядев на него секунду, девушка вновь вернулся за разговор со своими подружками, и тихонечко сболтнула о старом извращенце, пялящемся на них сзади. Однако, все что они себе надумали, являлось абсолютной ложью, Страннику они не были интересны. Точнее сказать, для него они не являлись каким-то там объектом похоти, нет, скорее наоборот, он больше желал их плоти.

– – –

Всю свою жизнь Странника мучала совесть за ужасные деяния, которые он совершил в прошлом. Он, один из немногих кто отчетливо помнил свои прошлые жизни, и потому пытался абстрагироваться от общества как можно дальше. Родился он в небольшом городке Августина, на севере Альберты, неподалеку от Эдмонтона. Там, вместе с родителями, он прожил чуть больше пятнадцати лет, после чего, получив работу, его отец перевез семью в Эдмонтон. Большие города Страннику были не по душе, ведь чем город больше, тем в нем больше людей, а значит никто друг друга не знает. Ему по душе были небольшие села, где добродушная община из ста человека, знала всех на лицо и по привычкам. Зная свой буйный нрав, он считал, что единственное его спасение это - изоляция от людей. Чем дальше он находился от незнакомцев, тем лучше он себя ощущал.

Переехав в Эдмонтон, Странник с успехом окончил старшую школу имени Терри Фокса. Не желая получать высшее образование, он устроился в компанию, где работал его отец. Несмотря на свою асоциальность, и даже в некоторой степени странность, он быстро спохватился за свои обязанности, и буквально через четыре года, возглавил один из департаментов этой небольшой консалтинговой фирмы.

Вопреки академических и профессиональных успехов, Странник стал чуждым, как для семьи, так и для самого себя. Изо дня в день, напряжение что скопилось в нем за шесть лет жизни в Эдмонтоне, как раковая опухоль, разрослась по всему телу. Нередко, люди замечали, как вены, набухшие от ярости, крупно вздувались на его лбу. Потому, каждый день, по непонятным для остальных причинам он бросался в дрожь, частенько моргал глазами, и кривился в лице. Однажды, на похоронах его коллеги, к нему с просьбой обратилась вдова. Не желая ее обидеть, он, следуя за женщиной, уединился с ней в ее спальне. Где та, словно сойдя с ума, набросилась на него сверху, и причмокивая его в губы, одновременно плакала жалуясь на утрату своего возлюбленного, и в тот же самый момент трахала Странника с особой страстью. Это поведение показалось Страннику не подобающим, в тот же момент ему захотелось пробить голову женщины лопатой, но стиснув язык, он поддался ее воле, хоть и ненадолго.  За все двадцать четыре года своей жизни, Странник впервые занялся сексом с женщиной, коих до этого момента избегал.

Вернувшись домой, он принял контрастный душ, побрившись и расчесавшись, Странник улегся на постель, закатил глаза, и принялся себя душить. “Сильнее, сильнее,” проговаривал он себе пока крепкой хваткой зажимал свои дыхательные пути. Пока он душил самого себя, он стал представлять вдову на своем месте, и от одной лишь этой мысли он пришел в экстаз.

С того самого вечера, Странник еще хуже прежнего, стал избегать любой женской кампании, стараясь уделять внимание лишь работе. Однако, как-то раз, прохладным весенним днем, та вдова сама наведалась к нему в гости. На улице никого не было, часы только пробили семь часов утра. Озадаченный Странник изначально пытался скрыть свое присутствие в доме, но после бесконечных звонков в дверь, направился на встречу к незваному гость. В квартире Странника стояла духота, пот растекался вниз по его бедрам, но вдова этого не замечала, он был одет в джинсы. Предложив ей чего-нибудь выпить, она, дернувшись на секунду призадумалась. Присушившись к шуму, исходящему от вентилятора, вдова вдруг почувствовала некую тревогу. Страх охвативший ее дух, велел ей уходить из дому как можно скорее, но одна лишь мысль о запретном грехе предавали ей непередаваемые ощущения похоти и в то же время любви. Поэтому, отбросив все сомнения в сторону, она вежливо улыбнулась и попросила бутылочку Кока-Колы. Затем, взглянув на входную дверь, она еще раз задумалась о том, чтобы уйти, но не успев собраться с мыслями, она так и не осознала, что уже была мертва. Со всей силой по затылку, Странник разбил стеклянную бутылку Колы об голову вдовы, и пока та валялась в бессознательном состоянии на полу, он со всей силой пинал по ее лицу своими ногами. Убедившись, что девушка мертва, он перетащил ее тело в подвал. Вечером, разобравшись с трупом, он закопал ее в гуще леса, там, где ее точно никто бы не нашел.

На следующий день, уволившись с работы, Странник отправился в Калгари. Его больше не интересовала Августина, теперь он был движим своими запретными желаниями, которые как ему показалось, были не столь уж и чудовищны. Он посчитал своей миссией очистить эту землю от женщин, нарушающих священные устои брачной клятвы. С момента его появления в Калгари, как повсюду стали поговаривать о пропавших проституток, одиноких студентов, гуляющих женщин и замужних дам. Газеты были переполнены новостями о них. Однако, дух прошлого еще чаще стал наведываться в голову у Странника. Живя в состоянии абсолютного хаоса, он никак не мог совладеть с собой, но при этом понимал, что из проклятой петли просто так не выбраться, если идти по той же тропе что и раньше. 

Как-то раз, в одном из городских парков он заметил девушку. Из-за раскидистого, не по сезону облетевшего дерева, она словно древнегреческая муза прошла мимо застывшего на скамейке Странника. Ее ноги босы, туфли с каблуками-шпильками она держит в правой руке. Обернувшись назад, она ловит на себе взгляд незнакомого ей человека, после чего одаривая его лучезарной улыбкой, продолжала идти вперед. “Жизнь,” проговорил Странник. Он не понимал каково это жить по-человечески, будучи животным по своей натуре. Тут ему вспомнилось прошлое, его мать, вечно изменяющая отцу с чужими мужчинами, и отец пьяница, что при каждом удобном случае побивал сынка за любые проступки. Он всегда считал их сумасшедшими. Сам же он, безудержно предаваясь всяким мерзостям как педофилия или онанизма, испытывал ужаснейший комплекс неполноценности. Ему казалось, что все вокруг знали о его тайных пристрастиях, и потому издевались над ним. Особенно над ним потешались девушки, обзывая его разного рода оскорбительными прозвищами, а иногда заставляя делать постыдные для любого мужчины вещи. Тогда-то им и овладела страсть к разрушению и убийству.

Конечно, с тех пор прошла целая жизнь, почти век, а Странник все также не понимал за что же ему такое наказание. Рассматривая себя в зеркале, он каждый раз убеждался, что его новое тело гораздо красивее предыдущего, и что теперь девушки вовсе не сторонятся его кампании, а даже наоборот, пытаются завлечь его внимание. Но что-то все равно не давало ему покоя. Желание возродиться в теле полноценного человека превышало в нем страсть к убийствам невинных женщин. Однако, понимая, что его руки по локоть в крови, он посчитал что в жертву за всех им убитых людей ему нужно будет принести кого-то, кто отнимает жизни также легко, как и он.

Получилось так, что будто бы петля сама встала на сторону хладнокровного убийцы, желая вывести его из этой игры, она открыла ему тайну о Человеке, четко проматывая картинки о нем в снах Странника. Человек был жесток со своими жертвами, не давая им и шанса на спасения. В отличии от Странника он никогда не думал о содеянном, а просто продолжал жить дальше. Ему везло абсолютно во всем, и все к чему бы не коснулся, обращалось именно в то, чего хотел сам Человек.

Странник не мог это стерпеть, и от каждой мысли о человеке его глаза наливались кровью, а руки начинали дрожать. “Именно он”, подумал про себя Странник, “Только он и станет моей жертвой,” и с этими мыслями он раз и навсегда покинул родную провинцию в поисках своей добычи.

– – –

Рыжая девочка уставшая наблюдать за пристальным взглядом Странника в свою сторону, забыла про свое кофе и быстрой походкой направилась прямиком к нему. Держа дистанцию в пару сантиметров, она щелкнула двумя пальцами перед его лицом. Замечтавшийся Странник, как-то удаленно пощурился глаза и удивленно посмотрел девушку, стоящую перед ним.

– Что вы так пялитесь? – возмущенно спросила девушка.

Странник промолчал, на его лице заблестела улыбка и сняв очки со лба он аккуратно нацепил их за свою майку.

– Я вас спрашиваю, на что смотрите? – повторилась девчушку. И после пару секунд раздумий, Странник, прянув духом, ответил. 
– Я, конечно, извиняюсь, вам, наверное, стало не по себе от того, что я на вас засмотрелся, а может как раз-таки наоборот, вы, наверное, устали от такого постоянного наплыва внимания в свою сторону, что не удивительно если взять во внимание вашу внешность. Но как мне показалось, среди своих подруг вы особенно выделяетесь. И нет, дело не в ваших длиннющих волосах, или же росте, а скорее в вашей харизме. В вас я заметил не просто девчушку, заказывающую кофе, а примадонну, звезду Голливуда, актрису тысячелетия, которая вот-вот покорит весь мир. Так вот, заранее предугадав ваше, хорошо распланированное Богом будущее, я решил, что, наверное, это мой единственный, и, наверное, последний шанс застать такую красоту в живую так близко.

Девушка промолчала, ее лицо засияло от счастья, а глаза растаяли от теплых слов незнакомца. Не успев прийти в себя, она и не заметила, как он уже куда-то удалился.

Глава 3: Человек

Парнишка не знал каким он был на самом деле. С отбросами общества, он вел себя по-доброму, оделяя их чрезмерным внимание и заботой, которую им не доставало. Иногда, Парнишкой могла овладеть непонятная злость и тогда все накипевшее в нем ранее вдруг выливалось наружу, при этом впутывая в это посторонних. Чаще всего, парнишка был молчалив, но бывали моменты, когда он и вовсе не мог умолкнуть. Иногда, он тихо плакал у себя в комнате, прислонившись к дивану пытаясь скрыть слезы от самого себя. Порой жестокости Парнишки не было предела, а временами он совершенно забывал о своих обидах. Он умел прощать, любил Бога, хоть и грешил, и больше всего боялся одиночества. 

Единственное знакомое для него чувство, было чувством переживания. Только с Микки он мог поделиться тем что его терзало, или о чем он сожалел, но теперь Микки не было, и одиночество, которого так остерегался Парнишка, все таки его настигло.

Чудовищный буран, окутавший город в свои снежные объятия, заблокировал все железнодорожные пути, соединяющие Оттаву с Торонто. Парнишке повезло оказаться на последнем идущим из столицы автобус. Внутри автобуса сидело около десяти человек, не считая водителя, который прислонившись к окну, бездумно глядел на леденящий ветер что разметал снег на дорогах.

“С Богом,” проговорила старушка, сидевшая на переднем сиденье, зажмурившись, она зажала в своих ладонях крохотную фигурку Иисуса. Парнишка уселся в самом конце автобуса, закрыв глаза он представил перед собой друзей, которых у него не было, большой дом, в котором он не жил, и счастливую семью, которая его не воспитывала. Сомкнув глазами, он крепко зажал свои руки между коленями, и тихо промолвил – “С Богом.”

– – –

Поезд от Монреаля до Торонто направляется со скоростью 200 миль в час, то есть, где-то пять с половиной часов в пути. За это время можно успеть прочитать книгу, написать эссе, хорошенько выспаться, или заняться сексом с двумя красивыми мулатками из Южной Америки. Зима уже потихоньку переходила в весну, солнце все ярче слепило глаза, а Человеку все было не по себе. Мимо него щеголяли студенты в своих весенних обновках, сморщенные старики, одетые не по погоде, и проводники бесконечно пытающиеся продать то кофе, то какие-либо еще товары, завалявшиеся у них со вчера. Все это раздражало Человека, не давало ему собраться со своими мыслями, и каждую минуту, проведенную на этом поезде, он ненавистно проклинал.

Весна в Человеке будила похоть, те животные инстинкты, которые ему удавалось сдерживать на протяжении всего остального года, кроме весны. Однако, будучи окруженным толпой незнакомых ему людей, все ему присущие порывы страсти будто бы были скованны тяжелой металлической цепью. Нервно попивая свое кофе, он фыркнул на пассажира, пытающегося пройти сквозь него к кабинке туалета, что находилась в конце вагона. И лишь задержав свое дыхание ровно на минуту, он вновь почувствовал себя нормальным. Закрыв глаза, Человек воткнул наушники в свои уши и включил мелодию, которая напомнила ему о детстве. Через час он уже будет в Торонто, и тогда, все его проблемы наконец-то кончатся.

Она была красивой, ухоженной, небольшого роста девушкой. Несмотря на все ее недостатки, для Человека она казалась богиней, олицетворением женственности. Ей было за сорок, это можно было понять по манере ее поведения, такая женственная особа никогда не вела себя по-свойски ни с Человеком, ни с кем бы то не было еще. Она была загадкой, разгадать которую было не каждому дано. Ее чернявые как смоль кудри и брови, чуть смугловатая кожа, и губы - алые как маки, напоминали Человеку о матери, которую он чуть было не забыл. Возможно, этим она его и влекла, памятью о давно прошедшем прошлом, каким он его запомнил: чистым, безмятежным, настоящим. Она не знала Человека, и понятия не имела, что он направлялся в Торонто именно за ней.

Поезд остановился у платформы номер девять. Пассажиры, все как один, сразу же направились в сторону выхода, тем самым образовав небольшой затор у дверей поезда. Пока все они толпились, Человек сидел, уставившись в окно, разглядывая дивные небоскребы самого густонаселённого города Канады. В одном из этих зданий жила Она. Быстро оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что незнакомцев вблизи его не имелось, он аккуратно собрал за собой свои вещи и не торопясь двинулся на выход.

- - - - -

Изящной красоты панорама Торонто произвела впечатление на Человека. Он никогда не бывал в городах, что по своей величине и масштабу смогли бы потягаться с крупнейшим центром Канады. Да, он был наслышан о Нью-Йорке, Токио, Лондоне или же Гонконге, но в живую эти городов он не видал, а потому сравнивать ему было не с чем. Огромные, многоэтажные дома, расстилавшиеся повсюду, выглядели массивно, такого в Монреале он не замечал. Яркие огни, мелькающие по сторонам, также вызывали в Человеке некое чувство восторга. Ощущение праздника веяло в воздухе, а толпы народу разгуливающих по улочкам мегаполиса было немереным. Это напомнило Человеку о детстве.

Мать Человека, которую он к своему сожалению почти уже не помнил, страдала от страшного заболевания, которое как оказалось было неизлечимым. Отец запрещал Человеку навещать маму в больнице, так как боялся, что это может навредить психике ребенка. Не зная материнской любви, и заботы отца (который то и дело что пропадал на работе), Человек изо дня в день либо отсиживался дома, или же проводил время с местным хулиганьем, отлавливая бездомных животных, а затем мучая их до смерти на одной из городских свалок. Тогда, Человек и не задумывался над тем, что такое забота, привыкшей к своей жизни, он воспринимал все сложившиеся с ним обстоятельства как за простую обыденность.

Однажды, отец все же решил взять сына вместе с собой в больницу к его матери. Это произошло ранним весенним утром, на дворе щебетали воробьи, повсюду пахло цветением алых роз. Весна, по-настоящему дразнила первыми лучами солнца, первыми проталинами и робкими ручьями, но именно расцветавшие к тому моменту растения, говорили об окончательном конце зимы. Человек во спрядший духом, и жаждущий наконец-таки навестить родную мать, разоделся в самый лучший наряд что имелся в его гардеробе. Белая как фарфоровая ваза рубашка, аккуратно вышитые брюки коричневого цвета, подол которых ему пришлось загнуть, ибо посад штанин был немного большеват. Начисто отполированные черные туфли, красного цвета галстук и наручные часы, доставшиеся ему от дедушки, говорили лишь о том, как старательно он подготовился к предстоящей встречи.

Отец Человека был не многословным, в принципе, как и его сын. Вместо обычной, как он считал никому ненужной болтовни, он предпочитал молча сосредоточиться на мыслях что протекали в его голове. Человеку всегда казалось, что отец размышляет о нем, о том, как одному воспитывать сына, о том, как сводить концы с концами, и о том, как сильно он любит свою семью. Конечно, на самом же деле Человек и понятия не имел о том, что творилось у отца на уме, но все же эта мысль ему приносила чувство успокоения.

Пока они направлялись в сторону больницы, Человек потянув отца за рукав, жалобно посмотрел ему в глаза.

– Что-то случилось? – поинтересовался безразличным голосом отец.
– А мама умрет? – жалобно произнес Человек.
– Скорее всего да.

Затем, отец и сын вдруг затихли. После чего, бросив неловкий взгляд в сторону сына, отец произнес.

– Она хорошая женщина, твоя мать, и не верь тому, что говорят о ней другие.
– А что говорят о маме?
– Не хорошие вещи! – нервно фыркнул отец.

Оба опять замолкли, Человеку стало не по себе от этой гробовой тишины, даже их топот перестал издавать какие-либо звуки, и лишь шум сухой листвы что от ветра разлеталась по сторонам нарушала то неприятное безмолвие.

– У нас в школе есть мальчик, по имени Серж. Он на год меня старше, и знаешь, он уже умеет не только считать, читать, или писать, но и наизусть заучивает целые стихотворения. Я так пока не умею. Учительница как-то похвалила Сержа за его успеваемость, на что он ей ответил, что благодарить надо не его, а его маму. Она оказывается занимается с ним дома. Они вместе делают уроки, вместе учат стихотворения, и даже математические задачи решают вместе. Я подумал, что это здорово. Я тоже сказал Сержу, что была бы и у меня мама, то мы бы с ним вместе учили стишки.

Отец промолчал.

– А потом, другой мальчик, Густав, шлепнув меня по затылку, засмеялся. Он сказал, что нет у меня матери, а потому не надо себе что-то воображать. Так и сказал. Весь класс тогда захохотал.

Отец, взглянув на сына еще раз, вдруг заметил, как кожа его стала покрываться красноватым оттенком, руки легонько подрагивали, а тон в голосе стал грубоватым.

– Тогда … тогда я … тогда я бросил мел в глаз Густава. А он же жирный такой, большой, и он захотел меня проучить. Как девчонка, Густав, схватив меня за волосы, начал дергать мою голову из стороны в сторону. Все в классе стали смеялись папа, они все надо мной потешались.
– И что ты сделал? – вдруг поинтересовался отец.
– А я схватился за перо со стола учителя, и воткнул его Густаву в бедро. Вот умора-то была (голос Человека стал поддергиваться), я так смеялся что аж колики по всему животу защекотали. Густав стал реветь, как девчонка, а я набросился на него всем тело, стал добивать толстяка вывалившейся из рюкзака книгой, прямо по лицу. Мне было ужасно весело, но никто не смеялся …

Отец вдруг резко шлепнул сына по голове.

– Придурок, ты что садист какой-то!? Отец Густава начальник городской канцелярии, да ты … да хоть … ты вообще представляешь, что могло было случиться!!?
– Меня вызвали к директору …
– А меня почему не предупредил!? – грозно проворчал отец.
– Я говорил, но ты был занят, ты говорил работа-работа, и все.
– Проклятие! Ну, и что сказал директор?
– Отец Иоанн как следует меня выпорол, а после перевел меня в другой класс.
– Легко отделался.

Отец с сыном вновь замолкли, и до больницы уже шли ни произнеся ни слова. Человек так и не рассказал отцу, как больно ему было когда его пороли, и что если бы у него была мама, то она обязательно бы за ним пришла.

- - - - -

В больнице царил полумрак. Небольшая кучка людей все куда-то спешила, кто-то кого-то толкал, но никто не вел себя высокомерно, никто не повышал свой голос, все были тихи и невозмутимы. Вдруг из ниоткуда появившееся медсестра, одним глазком оглянув Человека и его отца, указательным пальцем показала на комнату, находившеюся в самом конце коридора. Отец поинтересовался по какой причине его жену переместили в другую палату, но медсестра лишь пожала плечами и посоветовала обратиться за этим к лечащему врачу. Внутри крошечной палаты, располагались три койки, на одной из которых, лежала посторонняя женщина, вся забинтованная с ног до головы она ни подавала ни звуку. Повернувшись в сторону двери, забинтованная женщина прокашлялась, а потом вновь замолкла. Другая койка была пуста, на ней никого не было, отец, усадил на нее сына, и попросил его подождать пока он разбудит мать. Человек, кивнув, молча уселся на койку рассматривая висевшие над дверью часы. Койка его матери находилась у окна, ее нельзя было увидеть, так как перед ней стояла занавеса разделявшая палату на две части. Человек с интересом поглядывал за слабо вырисовавшеюся тень его матери, что сквозь плотную зеленую ткань еле просвечивалась. Чувство радости будоражило его тело.

В больнице стоял сильный запах хлорки, от него Человека стало чуть-чуть подташнивать, и только он захотел удалиться в уборную, как отец, аккуратно приоткрыв занавесу, рукой подозвал сына к себе. Дальше Человек ничего не помнил. Все что он запомнил так как на обратном пути отец, не скупясь на брань, кричал что-то в адрес своего сына. Пока они направлялись в сторону дома, дождь не прерываясь лил как из ведра, гроза, разившая из-под облаков, иногда заглушала крики отца. В тот миг Человеку вновь захотелось оказаться на какой-нибудь из свалок и до смерти замучить крыс. 

На следующее утро, отец в непривычной для него манере, разбудил Человек ближе к десяти часам утра. Позавтракав, он спросил у сына хочет ли тот на фестиваль, на что Человек с радостью ответил, что хочет.

В тот день, в их городишке проходил ежегодный морской фестиваль. Рыбаки со всех концов региона, гордо напоказ выставили свой улов перед посетителями рыбного рынка. У моря было не пробиться, люди теснившись расстилались своими полотенцами по всему пляжу. Около набережной, торговцы сладкой ватой метались с место на место, пытаясь распродать свой товар сбившейся в кучу детворе. Отец купил Человеку леденец, после чего они вместе направились осмотреть центральную площадь города, где выступали циркачи.

С заходом солнца, в небо запустили тысячу воздушных шаров, после чего мэр города, выступивший с торжественной речью, дал указание запустить праздничный салют. Небо покрылось яркими красками фейерверка. Ночь волшебным образом обратилась в день.

Этим Торонто и восхитил Человека, на минуту напомнив ему о самом запоминающимся дне в его жизни.

- - - - -

На противоположной стороне улицы зазвонил телефон-автомат. Бродившие мимо него прохожие, будто бы игнорировали звуки, доносившиеся из телефонной будки. Перейдя дорогу, человек зашел внутрь будки. Подняв трубку, он услышал незнакомый ему голос.

– Как вам Торонто, сэр? Еще не наскучил? – кто-то вежливо задал вопрос Человеку.
– Кто это?
– Прошу меня простить, но, как и вы, у меня тоже нет имени. – спокойным голосом ответил мужчина. 
– О чем вы говорите!? У меня есть имя …
– Тогда прошу меня простить, не изволите ли в таком случае мне его озвучить?

Человек замолк. Среди толпы не знакомых ему людей, он стал замечать, что среди гулявших по городу было огромное количество калек, бездомных, слепых, пьяных и сумасшедших. То тут, то там проносятся трости, кого-то влачит за собой собака-поводырь, нищие, протягивающие руку за мелочью, и умалишенные бедолаги что-то кричащие прохожим в след. Мимо будки быстрым шагом пронесся альбинос, с непропорционально большой как воздушный шар, головой. Горбунья, с весьма непривлекательным лицом что-то расспрашивала у мужчины, который куда-то мчится на колесиках. Вдруг, город вызвал в Человеке чувство некоего отвращения.

– Сэр … сэр … вы еще на линии? – не умолкая доносился голос из телефона.
– Да, я тут, кто это … Кто вы такой!? – прожевывая слова повторял человек.
– Всему свое время, а ваше с нами время назначено на завтра, ровно в семь вечера. Так у меня расписано в журнале. Поэтому не опаздывайте, мы здесь стараемся все делать секунду в секунду.
– Что … я вас не понимаю? Вы о чем!?
– Сэр, насладитесь прекрасными видами нашего города. Неподалеку от вас находится хороший бар, называется «Гринвич», выпейте там спиртного, и вы мигом придёте в себя. Ваш номер в отеле «Челси» уже забронирован на имя Сержа Густава, под подушкой вы найдете наличность, она вам может пригодиться. А завтра, буду ожидать вас у себя. Помните, не торопите события, всему свое время. Что до нашей встречи, то, уверяю вас, она вам будет интерес.

Таинственный голос из телефона повесил трубку быстрее чем Человек успел сообразить, что к чему. Выйдя из телефонной будки, он сам того не подозревая направился в сторону бара «Гринвич».

Человека тревожило какое-то непонятное чувство волнения. Вдруг, от всей этой хлынувшей на него волны переживаний, Человека непрерывно стал преследовать образ его матери, которую он почти и не помнил. Неожиданно, перед ним всплыла картина того дня, когда его отец, приоткрыв занавесу подозвал Человека к себе. Тогда, перед его глазами всплыли гнойные порывы на женском теле, и сухой, почти пожелтевший язык его матери. Человек быстро потряс головой, и сразу же вернулся к реальности. Ему не хотелось вспоминать ту ужасающую картину из детства, но сам того не понимания, он стал ощущать чье-то холодное дыхание на своей шее, а в его ушах зашумел умоляющий вопль какой-то женщины. Схватившись за голову, Человек рванул вперед, расталкивая по сторонам идущих в противоположном направлении прохожих. Распахнув перед собой первые попавшиеся двери, он и не заметил, как оказался внутри бара «Гринвич».

- - - - -

Человек вошел в бар. Внутри было не многолюдно, и лишь тихо играющая из аудио колонок песня Роулинг Стоун, отвлекала его от мыслей о происходящем. Его все не покидало чувство тревоги. Усевшись за барной стойкой, Человек заказал себе пинту светлого пива, затем принялся искать у себя в сумке дневник.

– Спокойная ночь, – заметил бармен.
– Да, тихая. – не отвлекаясь от своих дел ответил Человек.
– В первый раз в Торонто?
– Ага.
– А сами откуда, Монреаль наверное?
– Как вы догадались? – по лицу Человека проскользнули капельки холодного пота, его руки задрожали, сердцебиение участилось, а дыхание стало тяжелым.
– Ну а да как, по акценту, конечно! Вы же квебекец, на французском, наверное, шпарите.
– Да … точно … акцент … откуда же еще. – протараторил Человек, приводя свое дыхание в порядок.
– Работаете? Отдыхаете? Студент? Как вас сюда занесло?

Чувство адского раздражения охватило Человека с ног до головы. Пока он копошился в своей сумке в поисках дневника, бармен никак не отставал со своими расспросами, что Человеку не нравилось. Наконец-таки нащупав свой дневник, он резко выдернул его из своей дорожной сумки. После чего продолжил …

– И работа, и отдых, и учеба...
– Все сразу, да? – улыбнувшись подметил бармен. Но Человек не закончил.
– А может судьба … а может и нет. Хотя, скорее любовь. Или месть? Иногда, мне кажется, что я сам не свой, вот и скитаюсь с места на место, а вам то, что …
– Да я просто.
– Нет, нет. Дайте закончу. Может я тут к вам по делам? Или возможно я, блять, иностранный шпион. Я так понимаю вам интересно? Или это из вежливости?
– Слушай парень, кончай …
– Нет, отвечай на вопрос. Вам интересно из вежливости, или что? Может, если я с вами пообщаюсь, то вы меня пивом тут угостите?
– Нет.
– Тогда, приятного вам вечера, а мне пожалуйста не мешайте.

Бармен, решив, что Человек был с приветом, быстрым шагом отдалился в зал, где стал тряпкой соскребать грязь со столов.

Человек стал чувствовать, как тошнота подступала к его горлу. Закусив нижнюю губу, он сжал свои глаза двумя пальцами левой руки. После чего несколько раз повторил в своей голове:

Шесть двадцать четыре, завтрашний поезд отходит в одиннадцать сорок пять. Значит в запасе есть чуть больше суток. Два миллиона девятьсот пятьдесят четыре тысячи людей, и Она. Йорк, Северный Йорк, Восточный Йорк, Скарборо, Даунтаун, Старый Торонто. Сутки.

Затем, открыв свой дневник он стал пристально рассматривать зарисовки, сделанные им только вчера. В паховой области образовался бугор. Приятный ветерок пробежался по его телу. Выпрямившись, одной рукой он аккуратно стал расчёсывать свою челку, пока второй он ухватился за пинту и за раз выдул все пиво сразу. Расплатившись с барменом, он оставил ему пять долларов на чай. После чего Человек удалился, и в этом баре его больше никто и никогда не видел.

Глава 4: Она

В самом центре Торонто, на пересечении улиц Янг и Блур, стоит высоченное здание. Оно серое, ничем не привлекательное, и на фоне других столь высоких стеклянных многоэтажек, выглядит довольно-таки уныло, тускловато, и скорее даже не вписывается в общую картину города. По своей стилистике, это здание напоминает чем-то советскую архитектуру, периода позднего социалистического модернизма. Само здание окружено глянцевыми модными магазинами дорогой одежды, разнообразием азиатских ресторанчиков, и бесчисленного множества кофеен. Проходящие мимо этой высотки люди, лишь изредка обращают свой взор на этот никому ненужный небоскреб.

Парнишка, направлявшийся из Оттавы в Торонто, проделавший столь опасное сквозь снежную бурю приключение, уж точно знал, что ему нужно было именно туда. Стоя на крыльце этой мрачной высотки, он размышлял о том стоит ли ему закурить. Потом, подбросив монетку, он решил, что стоит. Прикурив сигаретку, он прислонился к холодной кирпичной стене, и как-то легко вздохнул. Никотин просочившийся в его легкие, быстро разлетелся по всему телу, поддав в нем чувство безразличия. Его руки стали легонько пошатываться, а на лице нарисовалась беззаботная улыбка. Выдохнув дым из своего организма, он стал лучше соображать, мысли что до-этого безобразным образом метались у него в подсознании, вдруг плавно стали переливаться из одной картинки в другую. Окончательно успокоившись, он направился ко входу здания.

Расперев огромные, озолоченные двери, чем-то напоминавшие по своим размерам врата, Парнишка оказался внутри этого загадочного места. Перед ним расстилался большой красный ковер. Этот ковер когда-то, наверное, выглядел очень торжественно, но теперь, он смотрелся убого. Весь испачканный, на нем были заметны следы от пролитого кофе, грязных ботинок, и в некоторых местах казалось, что на него даже кто-то мочился. Мозаичный пол повторял узоры древнегреческой живописи. Вот тебе и Зевс, усевшийся на своем троне где-то на вершине Олимпа, и Геракл, насмерть душащий змею что пытается его убить, и даже Троянская крепость, символ неприступности и предательства одновременно. По стенам развешаны картины женщин. Они сложа руку на руку, разодеты в изящных платьях, позируют для художника усевшись в тени громадного дерева. У них нет лиц, все были замазаны черной краской. Было видно, что кто-то видимо пытался оттереть черное покрытие с лиц этих девиц, но тщетно. Лица так и нельзя было разглядеть.

Подойдя к лифту, Парнишка заметил, что напротив него, с пакетами в руках стоял белобородый старик. На вид ему было лет семьдесят, от него разило ароматом дешевого табака и спиртным, лицо его было сморщено, длинная борода прикрывало пожелтевшее, исцарапанное лицо старца. Одет он был в каких-то лохмотьях, заношенная кожаная куртка, белый не по размеру свитер, выпирающие по сторонам спортивное трико, и посиневшие от зимней слякоти белые кеды. Из его пакетов торчали пустые пластиковые бутылки, в некоторых из них виднелись остатки какой-то зеленой жидкости. Старик с каким-то ребячеством, что-то бормоча себе под нос, вытаращился на Парнишку.

Когда двери лифта открылись, старик и Парнишка вошли внутрь как ни в чем не бывало. Они оба отправились вверх на двадцать шестой этаж. Пока лифт поднимался ввысь, старик, упершись локтями об поручни лифта, начал что-то напевать себе вслух. В тот момент, некое недомогания в животе у Парнишки внезапно, острой болью пробудила мигрень. От песни старика его стало воротить, голова закружилась, а цифры на панели лифта стали проматываться не спеша. До двадцать шестого этажа, лифт поднимался около двух минут. Однако, для Парнишки, эта поездка длилась вечность. Двери лифта вновь распахнулись, перед Парнишкой расстилался все тот же красный ковер. Выйдя из кабинки, его слегка поддергивало. В глазах помутнело, а воздух будто бы не поступал внутрь его дыхательной системы. Как-то сжавшись, он еле-еле передвигал ногами. Старик поддал ему по спине, тогда Парнишку сразу отпустило.

– Вернулся в реальность? – улыбнувшись спросил старик.
– Да … прошу меня простить.
– Нечего тут извиняться, лифт старый как блять моя мать, туда уже и кислород не проходит. Сам скоро помру. Вам молодым, поосторожнее надо быть, а то возьмет, да и убьет.

От хлопка по спине осталось пятно. Руки у старика были замазаны какой-то жижей. Но Парнишка не обратил на это внимание. Переводя дыхание, он еще раз вежливо склонившись, полегоньку собирался силами. Проблемы с дыханием, у него были всегда. Это не была астма, но в моменты, когда он начинал нервничать, Парнишка будто бы терял способность вдыхать в себя воздух, что в последствии осложняло рабочую функцию его организма. Нередко, Парнишку из-за этого тошнило, но с годами, он вроде как приспособился к контролю своим телом в таких ситуациях. Правда, теперь, когда его голова была забита самыми разными вопросами, у него попросту не было времени на то, чтобы трезво оценивать ситуацию.

– Номеров квартир тут нет, как видишь. – подметил старик.

И действительно, осмотревшись по сторонам, Парнишка заметил, что на этаже всего десять квартир, а вместо номерных знаков, двери выкрашены в разных цветах.

– Я в коричневой живу. Станет плохо, заглядывай. – на прощание заявил старик, и отвернув дверь, вошел внутрь своей квартиры.

Парнишка полез во внутренний карман пиджака, и достав оттуда маленький блокнот, вычитал.

Торонто. Янг и Блур, большое серое здание. Двадцать шестой этаж. Квартира 13-б.
Будут вопросы, приходи на чай.

“Откуда мне знать где тут теперь 13-б,” ворчливо про себя подумал Парнишка. Рядом с ним выпирала желтого цвета дверь, подойдя к ней, он, присев на одну ногу, заглянул внутрь сквозь дверную щель. Квартирка была крохотная, как, впрочем, и все квартиры на этом этаже. Небольшая студия, с выпирающей из гостиной кухни, и небольшой, отдельной ванной комнаты, стоявшей прямо за дверью. Внутри, там усевшись на диване, сидел здоровый как бык мужчина. Его огромное пузо выпирало из-под майки, пот медленно стекал из-под его подмышек, лениво подёргиваясь, он смахивал ломтики чипсов со своего тела.

За синей дверью, Парнишка разглядел супружескую ссору. Из-за красной двери, просачивался вид на занимающихся любовью молодоженов. Сквозь серую дверь виднелась полуживая старушка, разглядывающая помятый фотоальбом. В квартире с розовой дверью, какой-то мужчина дико наяривал, пролистывая сквозь страницы порно журнала. Через фиолетовую дверь, открывался вид на очаровательную блондинку, пылко стягивающую с себя колготки. Постояльцы оранжевой двери, обедали, в то время как жильцы зеленой двери, за что-то отчитывали свою собаку.

Так, за каждой из этих дверей существовал свой собственный мир, так не похожий на остальные. За каждой из этих расщелин, проходила повседневная жизнь ничем не связанных друг с другом незнакомцев. Словно покручивая калейдоскопом, перед глазами Парнишки пробегали все новые картинки, ничем не похожие на предыдущие. Две последние квартиры, располагались напротив друг друга. Парнишка понимал, что эта точно была не белая дверь. Тот, к кому он направлялся, ненавидел белый цвет.

Чувство любопытства все же взяло вверх над Парнишкой, и вновь склонившись на одно колено, он заглянул внутрь белой двери. На его удивление, внутри той квартиры он никого не заметил. Его изумила чистота внутреннего помещения, начисто выдраенные полы, аккуратно расставленная мебель, живописные картины, развешенные по всюду. На потолке висела подвесная люстра, ярко освещавшая все помещение. Поражаясь внутреннему уюту, он и не заметил, как вдруг из-за двери ванной комнаты послышался какой-то шум. Высокий человек, с длинными волосами и татуировками по всему телу, вышел из уборной. Из одежды, на нем были только трусы. Что-то говоря по телефону, он, не оборачиваясь лицом к двери, повернул за стену. Правый глаз Парнишки покраснел от перенапряжения, мышцы его коленей стали побаливать, от волнения постукивало в висках, руки затряслись и запотели, от его нервных колебаний, со стороны входной двери в квартиру стал доноситься посторонний шум. В голове Парнишки была только одна мысль – уйти.

“Уходи, брысь, вон отсюда,” зазвенело у него в ушах. Но Парнишка продолжал смотреть внутрь. Вдруг, исчезнувший на мгновенье хозяин белой квартиры, выглянул из-за стены, поглядывая дверь. Лицо Парнишки на секунду все искривилось, глаза сузились, губы просунулись внутрь рта, нос расширился, а пальцы прилипли к дверной ручке. Хозяин квартиры, быстро с кем-то попрощавшись по телефону, зашагал к выходу. Сомнений не было, хозяином квартиры был Микки Каллахан. Подойдя к двери, он стал крутить ручкой в разные стороны, пытаясь выйти наружу, но стоявший на другой стороне Парнишка, крепко уткнувшись к двери, не давал Микки выйти из квартиры. Тогда, тот стал биться об дверь, но оперившись об пол, Парнишка крепко сдерживал буйные натиски Каллахана вывалиться из квартиры.

Парнишка не понимал зачем он держал дверь. Вот он – Микки, их отгораживает всего пару сантиметров, вот он, тот чья смерть заставила Парнишку отправиться в Торонто, Микки стоял прямо у него под носом, живой и во плоти. Но что-то в глубине души подсказывало ему, что если он откроет ту дверь, то ничего хорошего из этого не выйдет. “Все это иллюзия, переступающая порог реальности”, говорил про себя Парнишка. Вновь погрязнув в раздумьях, Парнишка потерял контроль над своим телом, и от очередного толчка Микки, свалился на пол.  Зажмурившись, он испугался. Ему показалось что это конец, и как только белая дверь отпорется, его засосет внутрь. Однако, на его удивление, дверь продолжала трястись, но так и не открывалась. Тотчас он услышал, как Микки стал что-то покрикивать. Сначала, его голос показался Парнишке жутко раскатистым, но с каждым новым криком он будто бы приглушался. В его стонах прослушивалась усталость, а потом и вовсе, Парнишке показалось что он слышит чей-то стон. Не вставая с колен, Парнишка вновь заглянул внутрь расщелины, и заметил на себе взгляд Микки, который разглядывал его, с другой стороны.

Быстро развернув голову к черной двери, Парнишка, переводя дух, отполз к стене. Затем, проведя рукой по волосам, он кое как встал на ноги, и подошел к черной квартире. Пять раз стукнув по двери, он отошел в сторону, стараясь как можно дальше находиться от квартиры Микки. Внутри черной квартиры послышались чьи-то шаги. Потом, кто-то, стал отпирать несколько замков. Парнишка, сосредоточившись, сложил руки по карманам своих брюк, и выпрямившись во весь рост, стоял в ожидании хозяина квартиры. Как только дверь открылась, перед Парнишкой встала женщина, чем-то напомнившую ему картины с первого этажа. Женщина была необычайно красива, встав у прохода, она загораживала собою вид на внутреннее помещение. Ее короткий шелковый халатик, скрывал от Парнишки разве что ее живот. Уставившись на незваного гостя, она не сводила взгляда с его черных как ночь очей, при этом игриво заулыбавшись, сверкала своими зубами. Перед ним стояла Она.

– – – –

Кто такая Она? Никому не было известно. Жюльен, наверное, больше всех остальных знал Человека, но и он не мог догадываться кем она была. Все, что он знал, так это то, что в один день, Человек, не похожий на самого себя, вдруг стал рассказывать ему истории о девушке, которой не существовало. Как выяснилось позже, она снилась ему во снах, где он писал ей стихи, а она под них нежно обнимала его своими руками прижимая к грудям. Зная характер Человека, Жюльен так и не посмел сказать ему о том, что это глупо отправляться куда-то за кем-то, кого возможно даже и нет. На прощание, Человеку, он лишь пожелал ему удачи.   
Вернувшись домой, Жюльен закурил косячок, а потом хлестнув два бокальчика виски на весь дом расхохотался от глупости Человека. “Проклятый придурок, жалкая свинья, безмозглая скотина”, все бормотал он вслух. На кухне, увидев свое отражение в окне, его лицо яростно покрылось красным цветом. «Сука! Тварь! Паскуда!», начал он кричать. “Путана, ублюдок, мразь!”, не переставай ругать Человека он медленно, шаг за шагом направлялся в сторону окна. Затем, встав у него, он стал тихонько расщипывать синяки, которые были у него под глазом, на шее и на лбу. Все это сделал Человек. “Прости меня”, вдруг шепотом произнес Жюльен. “Я не хотел”. На секунду ему показалось, что Человек стоял за окном.

Никто не знал кем на самом деле был Человек. Для всех он оставался просто “им”. Загадочный незнакомец, что своим нравом мог как очаровать, так и ввести в тихий ужас любого из живых. О себе он многого не говорил, да и внимания к себе привлекать не любил. Всегда зажатый, одетый в серые тона молодой Человек старался быть похожим на толпу. Как-то раз Жюльен поинтересовался у Человека насчет его имени, на что услышал ответ: “У меня его нет.”

В Монреале Человек объявился около шести лет назад. Жюльен повстречал его на улицах Кот Вертю, где тот околачивался ночами, зарабатывая на жизнь угонами старых автомобилей. Недальновидный француз, сразу почувствовавший в нем опасность, все же был зачарован простотой его души, и непонятной аурой, что он испускал. С тех самых пор, каждую ночь Жюльен караулил Человека у окраин спального района, тем самым пытаясь распознать свое влечение к таинственному незнакомцу. Жюльен не курил, да и вообще не имел каких-либо вредных привычек, но Человек, стал для него кем-то, без которого свое существование он представить попросту не мог. В Человеке, Жюльен видел друга, отца, мужчину, на которого он мог положиться, в нем он видел собственное отражение, которого, увы, в самом себе разглядеть он не мог.

Однажды, Человек попросту вломился в квартиру Жюльена, где на глазах у его жены избил недалекого француза. С того момента, Человек больше не околачивался по дворам Монреаля, а стал сожительствовать с Жюльеном. По началу, Человек вел себя довольно-таки спокойно, даже давал Жюльену кое-какие деньги за то, что тот предоставлял ему жилье. Однако, спустя полгода Человек закрутил роман с женой Жюльена, после чего последнему, пришлось сместиться на диван, уступив свое место новому хозяину дома.

Жюльен все же не жаловался, ему было плевать как на свой дом, так и на жену. Все, о чем он лишь мог думать, так это об упущенных моментах своей жизни, о тех днях, когда Человек и он, вместе занимался чем-то, о чем никто не говорит за столом при людях. Его мучало не знание о том, кем все же являлся Человек, откуда он пришел и чего он хотел. Он не понимал, где незнакомец проводит свои дни и как зарабатывает себе на жизнь, помимо угонов автомобилей.

И вот в один день, страшная весть пришла ко двору Жюльена. Человек покидал его, в поисках чего-то близкого, и столь же далекого, незнакомого, за чем Жюльен и никогда бы не подумал угнаться. Он пытался разубедить Человека в его плане, старался всеми силами сломить его порывы юношеского максимализма, но ничего из этого не вышло. Человек решил уйти и оставить Жюльена одного.

Кто она такая? Откуда она? Как они познакомились? Без конца пытался разобраться Жюльен. “Грязная шлюха! Дешевая путана!” Закончив со своими мыслями, Жюльен закрыл дверь своей спальни, а сам направился в сторону дивана. В надежде увидеть Человека еще раз, он вновь взглянул в окно. Удостоверившись, что никого нет, он погасил свет и окутавшись под одеялом, лег спать, в надежде, что Человек еще вернется. 

– – – –

– Проходите. - вежливо предложила Она. Повернувшись к Парнишке спиною, Она, лукаво приплясывая, торопливо зашагал по направлению к кухне. Парнишка отправился в след за ней. Присев на стул, он вытащил на стол пачку сигарет.

– Меня не угостите? – спросила Она.
– Конечно, вот, возьмите.

Усевшись на столе, Она подожгла сигарету, потом глубоко внутрь заглотив исходящий из нее дым, Она тихонько прислонила голову к колену. На ее лице засияла ухмылка, глаза играючи обратились в сторону Парнишки. Он в этот момент тоже пытался зажечь себе сигарету, но у него почему-то не получалось. Влажные от пота кончики пальцев, не могли быстрым сильным движением прокрутить колесо вниз к кнопке возгорания. Спустившись на пол, Она ловко выхватила зажигалку из его рук, и одним движением большого пальца, выпустила огонь разгораться наружу.
Закурив, Парнишка спросил.

– А где Мэл?
– Он тут уже давно не живет. – улыбнувшись, прозевала Она.
– А как мне его найти?
– А мне то откуда знать? Я у него не интересовалась … А зачем он тебе?
– У меня вопрос есть.
– Так спрашивай у меня.

Парнишка нервно заулыбался. Он протащился из Оттавы до Торонто, потратили уйму нервов, и все без толку. Мэл, как оказалось больше здесь не жил, а где его искать он даже и понятия не имел. На его лице всплыло уныние, и Она не смогла этого не заметить.

– Я тут теперь за Мэла, если есть вопросы, то можешь их задавать мне.
– Какие вопросы, мне Мэл нужен.
– Так я тебе и говорю, теперь я вместо него.
– Можно спросить, а кто ты вообще?
– Молодая и красивая девушка.
– Это я вижу … но …

Она тут же его прервала и жестко добавила:

– Если вопросов нет, то незачем тут сидеть! Дверь открыта, иди. Я гостей не ждала.

Парнишка еще раз взглянул на сидевшую перед ним женщину. Она все также улыбалась, хотя игривость пропала, и улыбка уже не передавала никакой теплоты, скорее она выглядела как издевка. Вся эта ситуация стала его нагнетать, гневно вглядевшись в пол, он задал вопрос.

– Хозяин черной двери, это Микки Каллахан, верно?
– Не знаю … может быть. Там вообще кого только нет, каждые два дня новый квартирант. Белая дверь — это чистилище, оттуда уже туда, где нет ни входа, ни выхода.
– А войти внутрь можно?
– Оттуда выйти нельзя, это я знаю наверняка. А войти? … Хм, я никогда не пыталась, но не думаю, что это возможно.
– Знаешь, я тоже тут когда-то жил! – ухмыляясь заявил Парнишка.
– Правда, а в какой из дверей!? – удивленно спросила Она.
– Тогда они не были раскрашены. Тогда были номера, 4-а, 4-б, 4-с, 6-а, 6-б, 6-с, 13-а, 13-б, 13-с, и еще была квартира номер 0. Там я и жил. Помню … выглядывал с окна, смотрел на улицы города, там народ везде шарахается. Иногда, возьму, да брошу чего-нибудь в этих прохожих. Но что бы я в них не скидывал, все равно не долетало. Сколько я пробыл в той дыре, не помню. День, два, три, а может и вовсе сто лет. Давно это было, уже и не припомнить.

Коленки Парнишки задрожали, в лице он подмяк, а губы невольно продолжали свою историю.

– Так вот, сидя там в четырех стенах, моими единственными увлечениями были, поглядывать за прохожими с окна, или же прислушиваться к соседям за стеной. Когда я подносил стакан к полу, то никаких звуков снизу не доносилось, но вот поставив его к стене, как сразу же слышатся звуки, исходящие с соседних квартир. Помню, слышу как-то ругается мужчина с женщиной. Обычное дело, но это был их первый день на новом месте, вот я и удивился, что это так сразу то.
– И что?
– Ну слушаю я их, думаю про себя, дураки, только заехать в квартиру так сразу скандалить. Они как только друг друга не называли, и сукой, и кабелем, и в общем, на оскорбления они не скупались. Потом, слышу, как они начинают швыряться кухонной посудой. Осколки разбивающиеся об стену, крики той женщин, все это я до сих пор прекрасно слышу у себя в голове … А затем, бац, и тихий плачь, или даже постанывание откуда-то снизу … Конечно, сквозь стену я не вижу, поэтому точно не знаю. Но! Я определённо уверен, что это был мальчик, он лежал под кроватью, держа в руке плюшевую игрушку и стонал … Потом, я услышал как тот мужчина схватив за волосы женщину, ударил ее об стену, после чего принялся ее душить.
– О нет! Она умерла? - взбудоражено спросила Она.
– Да. Я слышал, как он ломает ей шею, как хрустят ее кости. Я все прекрасно слышал. Даже стал биться об стену, лицо мое заливалось в слезах. Я орал, пытался это остановить. Но тот мужчина меня не слышал, никто не слышал. Вопли того мальчишки заглушали шум исходящей из моей комнаты.
– Потом, что случилось потом?
– Тот мужчина избил мальца, сломав ему руку и пару ребер, оставив его слепым на один глаз. Из носа мальчика сочилась кровь, как вода из-под крана, она сочилась по его лицу, а затем вытекала на пол. Его мать к тому моменту умерла, все еще с открытыми глазами и с ужасающим видом, ее изувеченное лицо выходило прямо на того мальчишку, а он пытаясь вновь залезть под кровать, старался не оборачиваться на забитую до смерти женщину.
– Откуда ты это знаешь?
– В один момент, я понял, что тем мальчишкой был я, той женщиной была моя приемная мать, а мужчина … он был ее любовником. Это были отголоски давно забытых дней. Спустя десять лет, этого убийцу нашли растерзанным в одном из закоулков Кингстона. Его глаза были высечены, а язык срезан. Перед тем как кто-то его убил, ему зажали шею, тем самым задушив до смерти. Пальцы, которыми он душил ту женщину, были отрезаны. А на лице его (улыбнувшись произносил Парнишка), стоял испуг, ужасающая картина настоящего ада. И кстати, того кто это сделал так и не нашли.

Выслушав его до конца, Она приметила как воловьи глаза Парнишки расширились, лицо налилось кровью, а в углах трясущихся губ выступила густая слюна.

– А как ты выбрался из той квартиры? – поинтересовалась Она.
– Однажды услышал, как кто-то копошиться у двери снаружи. Засунув ключи в судвальный замок, и пару раз повернув ими вправо, кто-то открыл для меня ту дверь. Выйдя за нее. Я больше никогда сюда не возвращался … никогда, до сегодняшнего дня.

Парнишка замолчал, Она повернулась к нему лицом, но нарушать эту тишину не собиралась. Через десять секунд, Парнишка снова задал ей вопрос.

– Проклятая петля. Ты понимаешь, о чем я?

Она кивнула головой.

– Как из нее выбраться?

 – – – –

За окном стемнело, задернув шторы, Она пересела на стул. Безмятежный призрачный свет, исходящий от ее тела, пронизывая тоненький халатик, издавал ощущение хрупкой обнаженности. Они покуривали уже третью сигарету. Вдруг, Парнишка учуял запах какой-то тухлятины.

– Это мясо. – сказал она ему, прочитав на его лице нотки волнения.
– Что насчет петли?
– Да, я знаю. – проскользнуло из ее уст.
– Знаешь что!? – грубо спросил Парнишка.

Размяв плечами, Парнишке вдруг показалось что за ним кто-то следит. Его не оставляло ощущение, что кто-то, затаив дыхание, посматриваем за ним, тяжелым, мертвым взглядом.

– Так как из нее выбраться?

Она все продолжала молчать. Заметив, как к ее окну подлетел ворон, она вдруг изменилась в лице.

– Смотри, ворон у окна. Хорошая примета.

Стоявший за окном ворон, принялся стучать своим клювом по стеклу. Парнишка, все также сидел, дожидаясь ответа.

– Значит петля? – медленно проговорила Она.
– Да, ты что-нибудь знаешь?
– Все знаю.
– Так поделись.

Встав со стула, она быстро выскочила в сторону шкафа, откуда вытащив старую тетрадь, вернулась к Парнишке, и сунула ему ее в руку.

– Девятая страница, там все расписано. – проговорила Она, а затем куда-то удалилась. Не обращая на нее внимание, Парнишка, быстро пролистав страницы, дошел до пометки – Проклятая петля. Там было написано:

Существует несколько способов как выбраться из проклятой петли. Перед тем как начать весь процесс, вам стоит учесть, что все три действия обязательны, иначе вам никогда не удастся выпасть из этого адского круговорота судьбы.

Так, во-первых, любому кто желает оборвать действие петли, нужно обязательно покаяться в содеянных собою грехах, иначе без этого, другие действия будут невыполнимы.

Парнишка вчитывался в каждое написанное в пометках слово, при этом проговаривая про себя “Это я сделал.”

Во-вторых, переродиться в новом теле. Новое обличие будет очередным вашим испытанием, через которое обязательно следует пройти. Однако, в новой плоти вам необходимо совершать лишь добрые деяния, никакого греха, ибо это прямая дорога в цепи проклятой петли.

“Второй шаг, тоже выполнен,” промямлил Парнишка.

И, в-третьих, самое обязательное из всех вышеописанных действий. Вам нужно совершить акт самопожертвования, отдать свою жизнь за того, кто стоит на распутье. Завершив третье действие, вы навсегда будете освобождены из-под действия проклятой петли, и наконец-таки обретете душевный покой.

Все написанное в тетради Парнишка, итак, уже знал. Более того, он всегда полагал что именно Микки Каллахан и будет тем ради которого он пожертвует своей жизнью. Однако, он ошибался. Вдруг его ошеломил некий страх, “а если Микки, итак, был на распутье, а я не успел прийти к нему на помощь? Неужели опять надо будет проходить через все эти круги ада?” задумался Парнишка. “Не может быть,” стал он твердить самому себе.  Тут он вспомнил Странника из своих снов, и надежда вновь засияла пылким пламенем в его сердце.

Парнишка, вскочив со стула, обернулся к креслу. На нем, Она что-то разглядывала в карманном зеркальце, держа его поближе к себе. На ней не было лица, Она выглядела очень уставшей. Парнишка тихим шагом направился в ее сторону.

– Прочитал? – поинтересовалась Она у него.
– Да.
– Ты ведь, итак, это знал? Не так ли?
– Знал.
– А такой путь проделал зря.

Не обращая внимание на ее расспросы, Парнишка и не сообразил, что она слишком много о нем знала.

– Ты знаешь про сны?
– Знаю. – проговорила Она.
– Тебе они тоже снятся?
– Нет. Но я все о них знаю.
– Так что, ты думаешь? Странник, который мне снится, и есть тот, кто на распутье? Мне надо его спасти? – неугомонно спрашивал Парнишка.
– Мне то почем знать? Вы мужчины сами должны во всем разобраться, а не спрашивать советы у женщин. Это не привлекательно.
– Так да, или нет?

Она, привстав с кресла, направилась к Парнишке. Он стоял около кофейного столика, кровь отлила от его лица и теперь он был сам на себя не похож. Весь уставший, он еле держался на ногах. Подойдя к нему вплотную, она снова вытащила свое зеркальце.

– Ты думаешь я все знаю? – прошептала она ему на ухо.
– Думаю да.

Она улыбнулась.

– Хочешь взглянуть в него?

Парнишке не хотелось этого делать, но он молча кивнул головой. Тут, она, открыв свое маленькое зеркальце, приставила его к глазам Парнишки. В нем он видел Странника, и то, как он безмятежно шатается по улицам Торонто. Еще он заметил какого-то не знакомого ему молодого Человека, также скитающемуся по закоулкам большого города. Картинки выглядели настолько реалистично, что казалось будто бы он смотрит какое-то кино.

– Интересно? – спросила Она.
– Кто это?! – спешно проговорил Парнишка.

Картинка в зеркале сменилась, и теперь он видел в нем самого себя, то, как он заходит в серое здание, того старика в лифте, и разноцветные двери двадцать шестого этажа.

– Заметил? – сияя в лице спросила Она?
– Что это!? – суматошно произнес Парнишка.
– Глупенький, присмотрись по внимательнее.

Он снова стал разглядывать знакомые ему картинки, но вдруг, что-то просочилось ему в голову. И Странник, и тот незнакомец, они были похожи друг на друга, словно близнецы.

– Они братья? Они так похожи, ты про это?
– Ты тоже. Разве не видишь?

Сердцебиение Парнишки участилось, кровь стала быстрее циркулировать по его венам, голова стала распухать от боли. Дыхание сбилось, видеть становилось труднее. Парнишка, еле удерживаясь на своих двоих, как-то неловко улыбнувшись, всмотрелся в ее глаза.

– Что, еще раз? – спросил он у нее.
– Вы все часть одного целого. Все вы зависите друг от друга. Вы и есть три действия. Пока вы не дойдете до конца, никому из вас не выкарабкаться из проклятой петли. Каждое из действий не обязательно выполнять в порядке очередности. Только совместными усилиями, вы добьетесь своей цели. Понимаешь?

В ушах Парнишки раздался приглушенный крик. Он стал вспоминать ту ночь, когда его отчим на его глазах забил до смерти приемную мать. Она, воспользовавшись моментом, крепко зажала его за руку и повела за собой. Пока они направлялись в сторону ванной, она резко проговорила:

– Среди них только ты так отчетливо помнишь свои прошлые жизни. Я, как и ты, тоже их помню. Мы с тобой похожи, и даже жаль, что все так сложилось.

Парнишка ее не слышал, он только улавливал звуки кричащей матери и стоны мальчишки. В это время, она подвела его к гардеробу, открыв его, Она на что-то указала пальцем. Парнишка плохо видел, но среди заваленной на полу одежды, он разглядел лежавший посреди них труп. Кто-то смертельно ранил этого бедолагу в живот, от чего он и скончался. Вдруг, Парнишка, всмотревшись в лицо жертвы, узнал в нем Мэла.

По его щекам потекли слезы, он судорожно застонал, пока она вытаскивала припрятанный за пазухой нож из его спины. Перед его глазами стали проплывать эпизоды из его прошлых жизней, одна за другой, каждый момент приносил Парнишке более острые мучений нежели удар ножа по спине. Смерть медленно подступавшая к его сердцу, напомнила ему о друзей, которых у него не было, о большом доме, в котором он не жил, и о счастливой семье, которая его не воспитывала. Почувствовав холодок, подступивший к его горлу, он закрыл глаза. Перед ним стоял огромный горящий дом, а перед ним три приоткрытых гроба. В одном из них он заметил себя.

– – – –

Она сняла с него залитый кровью пиджак. Уложив мертвеца на диван, капелька слезы проскользнула по ее щеке. “Он этого не заслужил,” думала она про себя. Взяв телефон, она сделала звонок, и через пару минут пришел старик. Он избавился от тела Парнишки перенеся его в свою квартиру.

Одевшись в красную кожанку, коротенькое черное платьице, и белые колготки, она вышла в город.
 
Глава 5: Пламя

Временное пристанище Странника выглядело как наркопритон. Небольшая квартирка, расположенная в районе Морнингсайд, была оснащена старой металлической кроватью, холодильником, столом и табуреткой. Дощатый пол скрипел от каждого шага, а сквозь побеленные стены просачивались еле видные лучики света. В подъезде валялся мусор, лестничная площадка была загажена использованными презервативами и шприцами. Входная дверь жилого комплекса была выбита, а стены зарисованы в граффити. У туалета висел портрет какого-то мужчины, лет двадцати, поверх него одета маяка, а руки покрыты в татуировках. На его лице виднелась загадочная улыбка, а в глазах был страх. Через форточку окна задувал легкий ветерок, от чего в комнате ощущалась прохладная свежесть. На улицах городах жизнь бурлила кипятком.

– – – –

В ушах раздался шум морского прибоя, соленый запах морской свежести обвеял бессознательное тело Странника. Стиснувшись поудобнее к батарее, он сбросил одеяло на пол, а сам продолжил спать беспробудным сном. Звуки моря еще отчетливей начинают бушевать в его подсознании. На пляже стоит нестерпимый зной, и лишь слабо поддувающий ветерок, опускающийся с отрогов соседних гор, навевал прохладу. Желтый песок почти полностью притягивает солнечные лучи, от чего на пляже обжигает ноги. Сойдя на мель, Страннику слышится как кто-то зазывает кого-то по имени. На пляже никого нет, плохо раздающийся шум из далека, не позволяет Страннику четко разобрать чье-то имя. Странник как-то покинуто поглядывает на солнце, прищурившись, он чувствует, как оно распекает его кожу. В этом месте он ощущает некий уют, ему не хочется покидать пляж.

Неожиданно, кто-то, подкравшись к Страннику из-за спины, одним маневром, обхватывает его руками в крепкие объятия.

– Вот где ты прячешься. А я тебя повсюду искала. Просила же, если уходишь на пляж, то и меня с собой бери.

Странник, не оборачиваясь, припустил взгляд на стоящий в пару километров от него заброшенный маяк. 

– Уже искупался? – спросил женский голос.
– Еще нет, полотенце забыл.
– Да ну тебя, вон как жарит то сегодня. Пока дойдешь до дома, так, итак, высохнешь.
– И то верно.

После этих слов, незнакомка нырнула в море. Вода расплеснулась по всем сторонам, ненароком задев покрасневшее тело Странника. Потом, вынырнув перед ним, она принялась выжимать надетую на ней майку. В русых волосах застряли капельки морской воды, мокрая майка, прилипшая к телу молодой девчушки, отчетливо выделяли ее соски. Прикусив свои влажные солоноватые от воды губы, она зорко подмигнула Страннику, и легким толчком откинула его тело в воду.

Из-под воды, облака что простирались по всему небосводу, выглядели особенно красиво. Мгновенная тишина, тело, свободно ощущавшее себя под морской водой, как-то по-особому, нежно ослабило напряженные мышцы в теле Странника. Выплыв обратно на воздух, он заметил, как молоденькая девушка с наивным добросердечием поглядывала в его сторону.

–  Папа говорит, что в такие дни нужно обязательно проводить время с пользой. Не обязательно читать, или работать, а провести его так, чтобы никогда не сожалеть об упущенном времени … Я считаю он прав!
– Согласен. 
– Ты сегодня не очень-то и разговорчив, что-то случилось?
– Нет, просто сегодня я счастлив.
– Ну и хорошо! – заулыбавшись пробормотала девушка. – Выйдем на берег?

После этих слов, она схватила его за руку и уволокла с собою на пляж. Развалившись у самого берега, где песок все еще был влажный от морских приливов, Странник спросил имя той девушки.

– Издеваешься? – нахмурившись ответила она.
– Нет … просто, ну, забыл я.
– Дурак!
– Не обижайся.
– Обижаются только дуры, а я просто говорю, что ты дурак. Как так забыл? А я еще первой отозвалась быть твоим другом … Помнишь, как ты перевелся к нам в школу?
– Лучше ты расскажи.

На ее лице засветилась ласковая улыбка, а во взгляде выражалась только любовь. Только она заговорила, как целая стая галдящих чаек пролетела над их головами. Не разобрав ни единого слова из того, что она сказала, Странник, наклонился к ней чтобы получше ее расслышать. “Больше никогда не оставляй меня одну”, и с этими словами она повернулась на бок, и потянулась к Страннику губами. Прижав его к себе, она страстно поцеловала его в губы. Теплота ее щек и свежесть губ с остатками помады, сковали Странника в неподвижном состоянии.

– Пойдем в море? – улыбнувшись спросила девушка.
– Я лучше на тебя полюбуюсь. – ответил Странник.

Скинув с себя всю одежду, обнаженная, она направилась к надвигающейся к берегу волне. Странник замечает, какая у нее чистая, бледная кожа. Она выглядела так будто бы от нее исходили сверкающие лучи. Скакнув на волну, она будто бы в ней и растворилась. Странник потерял ее из виду, и теперь она видится ему также смутно, как и облака на горизонте. 

Встав на ноги, песок, прилипший к его спине, стал потихоньку отпадать. Все еще замечая ее силуэт, Странник стал что-то ей покрикивать. Но молодая девушка его не слышала, морская вода, попавшая ей в ухо, напрочь заглушала звуки, исходившие от берега. Странник что есть силы бросился в воду, но теперь и вовсе потерял ее из виду. Ныряя под воду, он тут же выскакивал на воздух осматриваясь по сторонам. Доплыв к береговой линии, он вновь занырнул глубоко вниз под воду. Открыв глаза, перед собой он видел только мрак. На его лице написана самая неподдельная скорбь.

Странник вновь увидел отголоски из прошлого Человека.

– – – –

В последнее время Странник чересчур злоупотреблял наркотиками. Его день обычно начинался с марихуаны, затянувшись косячком и расслабившись, он принимался за размышления о грядущих делах. Сначала железнодорожный вокзал, где, поджидая на платформе номер девять, он то и дело что высматривал каждого из высадившихся из поездов пассажиров, пытаясь разглядеть в них Человека. Пока он стоял у перрона, дабы скородить время, Странник заглотнул пластинку кислоты. Его сознание потихоньку начало терять человеческий очерк, перед собой он замечал плавные картинки, переливающиеся разными оттенками. Так, заглотив очередную конфетку, он стал замечать, что по границам поля видимости, у него уже во всю кипела жизнь. Уставившись на кондуктора, краем глаза он стал замечать, как предметы и элементы интерьера Юнион-стэйшн будто бы вспаривали в воздух, желтый свет, тускло прожигающийся сквозь станционный фонарь, вдруг стал издаваться синим паром. Все вокруг Странника наполнилось жизнью, мир стал таким красочным и разнообразным. Оперившись об стену, он почувствовал, как грунтовая стена стала колыхаться волнами, то прогибаясь назад, то выпячиваясь вперед.

Странник потянулся в карман за сигаретами, ему нужно было протрезвиться, но глядя на свои руки, он увидел перед собой не человеческие конечности, а что-то наподобие львиных когтей флуоресцирующей чешуйчатой текстурой. Выронив сквозь пальцы рук пачку сигарет, Странник попытался приподнять ее с земли, но тщетно, каждый раз приближаясь к цели, она будто бы отдалялась от него еще дальше. Припав на колени, Странник во весь глас рассмеялся. Слюни потекли вниз из его рта, руки не переставали дрожать, от созерцания всей этой красоты просто завораживало, и Странник уже позабыл о Человеке.

– – – –

Вернувшись домой, Странник обмочил голову, умыл лицо, а затем взглянул на себя в зеркало. В собственном отражении он разглядел лишь отчаяние. Собрав все силы в кулак, он одним махом вдребезги разбил висящее перед ним зеркало. Разлетевшиеся по сторонам стеклышки, отражали внутреннее помещение квартиры Странника. Всмотревшись в них, он замечал лишь грязь, кровь, и заржавевшие плитки кафеля. Его правый кулак был залит кровью, замотав его бинтом, он прошелся ладонью по своему лицу. Много дней прошло с тех пор, как он в последний раз брился. Густая щетина, разросшаяся по его щекам, покалывало его кожу. Волосы доросли до плеч, а тело исхудало как никогда прежде. Мысли в его голове помутнели, Страннику стало неладно, и выбежав в спальню он бросился под кровать. Достав из своего кармана какую-то таблетку, он мигом ее заглотнул.

Лежа под кроватью, все что он слышал, так это собственное дыхание. Оно то заметно ускорялось, то и вовсе исчезало. В квартире стал прослушиваться тихий скрип. Из окна исходил непонятный шум. Зажмурившись, Странник почувствовал некие прикосновения к своему телу. Неожиданно, тело Странника вдруг захлестнуло волной энергии, и выскочив из-под кровати он подбежал к приоткрытому окну. Внутри квартиры не было ни души, выглянув головой наружу, он, стиснув зажелтевшими губами, вдруг позабыл что и хотел сделать. Его сердце гулко забилось в испуге, он был близок к обмороку. За окном ничего не было. Абсолютно ничего, пустота, словно город затянуло в черную дыру, из которой лишь вдали просачивался слабо виднеющийся луч солнца. 

Постепенно, пол стал сотрясаться в вибрациях, еле сдерживаясь на своих двоих, Странник быстрым шагом затопал в сторону входной двери. Еле передвигаясь, стараясь удержать равновесие, он подошел ближе к кровати, и придерживаясь за стену, он снова заметил разбросанные по полу стекляшки. От того что он в них увидел, Странник закусил губу, оцепенев от ужаса, он встал на месте и продолжал всматриваться в картинки, просачивающиеся сквозь зеркальные обломки. В них он видел неминуемую смерть. Изо рта стала просачиваться слюна, стекая по его редкой бороде, она застывала в волосках. Непонятный мужчина на картине дергался в агонии, татуировки на его теле стали изводиться непонятной кровяного цвета краской. До двери оставалось еще не много, и быстрым движением руки, ухватившись за рукоятку, он выдернул дверь на себя, и резким прыжком вывалился в подъезд.

Дверь сразу же захлопнулась. Подъезд выглядел иначе. Если все внутри квартиры вырисовывалось в черно-белых тонах, то снаружи, все мерцало яркими красками. Стены были выкрашены в ярко зеленый цвет, пол был выложен мозаичной плиткой с абстрактным рисунком ворона. По центру стоял ярко голубой диван, сшитый из кожи, а на нем крепко дремал чей-то пес. Напротив двери Странника, была дверь, сделанная из кованного железа. За дверью доносился праздничный гул. Встав на ноги, Странник решил бежать как можно дальше от этого места, но каждый раз спускаясь по лестнице вниз, он возвращался на прежний этаж.

Собака, лежавшая на диване, все также крепко спала. Странник, не догадываясь что ему делать, вытащил телефон из своего кармана, но тот был отключен. Гневно швырнув им об стену, его лицо стало заливаться потом от безысходности. В голове смутно перебирались картинки из его прошлого, живот стал побаливать, а сердце все также напряженно билось в такт его страху. Вдруг, Странник почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Кто-то, затаившись за дверью подглядывал за Странником через дверной глазок. Шум веселья, исходящий из соседней двери, прервался, и на этаже воцарилась могильная тишина. Пес, вдруг раздвинув лапами, стал грозно поглядывать в сторону Странника. Из-за двери послышался женский голос.
– Это ты? – ласковый голос женщины прозвучал за железной дверью. 
– Да, это я. – ответил Странник, ощущая тяжесть своего тела, он стоял в полусогнутом положении, придерживаясь обеими руками за ноги. Посматривая за дверью, он пытался определить голос, исходящий из обратной стороны соседней квартиры.   
– Ты собрался на пляж? – тихо спросил женский голос.

Странник осознал, что голос принадлежал девушке из его сна. Его глаза вылупились от удивления и остекленели. Свет на этаже стал медленно затухать, лампочка начала медленно погасать.

– Ты выглядывал в окно? На улицах никого нет. Пустота. Ночь. Ничего.
– Что происходит!? – судорожным голосом проговорил Странник.
– Я не знаю, отец говорит на улицах бойня. Людей режут как свиней, он говорит, дома безопасней.
– Кто режет? Что происходит? За что? Почему!? – прикрикнул Странник.
– Глупенький. – засмеялась девушка. – А ты не знаешь?
– Что ты несешь?! Что происходит!?

Вдруг из-за двери стала растекаться темно-красная кровь. Послышались крики, свет притух, и Странник оказался в полной темноте. Суетливо дергаясь по сторонам, он пытался упереться об что либо, дабы собраться духом. Крики продолжали исходить из соседней квартиры, и с каждым мгновением они становились еще громче и еще страшнее. Затем, кто-то, распахнув железной дверью, рывком бросился в сторону лестницы. Стукнувшись об Странника, неизвестный, прикрикнув от испуга, силой вышвырнул его в угол, и бросился бежать вниз. Сердце Странника перестало биться. Оказавшись на полу, он тесно прижался к стене, от страха, он не мог выговорить ни слова. Зажмурившись, он молил Бога о помощи.

– Господи, помоги! Господи, помоги! – не переставая произносил он.

Вдруг, в подъезде вновь загорелся свет. Странник приоткрыл глаза. Собака, лежавшая на диване, была забита до полусмерти, ее глаза были выколоты, а из ушей сочилась слизистая жидкость. Она задыхалась в собственной лужи крови. Подбежав к двери, Странник, прижавшись к ней вплотную, одним движением тела, отпарил ее на распашку. За дверью валялась горстка трупов. Все женщины. Повернув тело одной из них лицом к себе, он увидел перед собой невообразимую жуть. У жертвы не было лица. В истерике, он принялся оборачивать каждый из трупов, пытаясь разглядеть в них девушку из сна, но тщетно, все они были на одно лицо, а точнее без лица.

За дверью послышались чьи-то шаги, это была полиция. Испугавшись, Странник стал глядеть по сторонам пытаясь разыскать место что бы спрятаться, но было поздно, стражи порядка уже были внутри квартиры. Не замечая перед собою Странника, они, припав на колени, стали говорить о бойне произошедшей прошлой ночью. Убийца скрылся из городка, а большинство жителей было сожжено. Странник, пройдя сквозь горстку тел, приблизился к одному из полицейских, и проведя рукой меж его глаз, еще раз убедился, что они его не замечают. Выйдя из квартиры, он оказался на улице. Снаружи все выглядело сумрачно, густой туман окутывал все вокруг Странника, выглядело это так будто бы он оказался на необитаемом острове оторванного от всего мира. Дождь лился тонкими струями, обливая голову Странника холодными капельками морской воды.

Из-за тумана, вдруг не спеша выглянула девушка. Направившись к Страннику, она держала в руке спички. На ней была белая майка, запачканная следами темно-красной крови, ее лицо было в слезах, а кожа поглядывала синеватым цветом. Как-то по-детски, улыбаясь, она протянула Страннику спички, и приподняв указательный палец к губе, она тихим шепотом произнесла.

– Сожги их всех адским огнем. Сожги их всех так что бы их тела навсегда мучились в невыносимой боли от сгорающего дотла кусков мяса. Сожги их, что бы память о них никогда тебя не тревожила. Сожги их так, будто бы их никогда и не существовало.

Вынув из ее руки коробок, Странник вновь повернулся лицом к зданию. Воспламенившееся огнем спичка, полетела в сторону входной двери, и сиюминутно разожгла здание ярким огнем.

– За что? – вдруг кто-то проговорил за его спиной.

Обернувшись назад, Странник заметил, силуэт таинственного незнакомца исчезавшего в пучине непроницаемого тумана.

Глава 6: Люди

Она стояла на площади Дандас, окруженная людьми со всех концов света. На улице бушевал ливень, капли дождя падали на ее нежную как бархат кожу. На ней была одета красная кожанка, короткое черное платье, и белые колготки. Ее по-детски лучезарная улыбка, ярко выделяло ее из толпы круглолицых, озабоченных собою людей, что делало ее легкой мишенью для Человека. Подглядывая за ней с вершин одного из небоскребов, на лице его засияла ухмылка, щеки покрылись румянцем, а внутри все защекотало. Такое чувство он уже испытывал когда-то раньше, но теперь, оно ощущалось будто бы впервые. Внезапно, ударил гром, и Человек проснулся. На часах было девять часов утра, а значит оставалось всего двенадцать часов на поиски.

 - - - - -

В закусочной напротив отеля «Челси», у перекрестка улиц Янг и Джерард, Человек, покуривая сигарету, подслушивал разговоры проходящих мимо него людей. Кто-то говорил о себе, кто-то о своей работе, но ничего дельного Человек так и не услышал. Выбросив окурок в урну, он направился прямиком в близлежащую кофейню.

Внутри кафе ощущался уют. Запах свежих зерен, аккуратно выглаженная рубашка баристы, домашний интерьер, деревянные столики расставленные по разным уголкам помещения, и книжные вырезки, развешанные по белым стенам, напомнили Человеку о доме. Заказав кофе, Человек уселся за самый крайний стол, располагавшийся у окна. Стол был накрыт квадратной льняной салфеткой. Пока он попивал свой кофе, Человек выглядывал за окно внимательно рассматривая улицу, надеясь увидеть в толпе занятых повседневными делами людей знакомое лицо. Внутри заведения играла итальянская песня из восьмидесятых, уставившись в одну из картин живописного европейского городка, Человек призадумался. В своей голове он стал воображать город – которого нет. Тот картинный пейзаж, чем-то напоминал ему город, о котором он вдруг замечтался. Тем временем, бариста потирал стаканы, только что вытащенные им из посудомоечной машины. Он выглядел молодо, и чем-то похаживал на актера из телесериала Сопрано. Допив свой кофе, Человек потопал к длинной стойке. Поставив чашку у кассового аппарата, он поинтересовался у баристы о картине, весящей над его головой.

– А, эта? Красиво написана. Это Чинке Терре, небольшая деревушка на севере Италии.
– Чинкве что?
– Чинке Терре, точнее Маноролла. Это такой район в Тоскане, довольно-таки знаменитый, популярное место для туристов. Помимо Манороллы, там есть еще четыре деревушки, знаменитые своими старыми строениями и прелестной атмосферой. Эту картину написал хозяин нашего кафе, он сам родом оттуда, но не с Чинке Терре, а из Лугано.
– Значит такое место действительно существует.

Бариста ухмыльнулся, от чего Человек почувствовал себя немного неловко, лицо его приуныло, а глаза устремились в пол.

– Да, конечно. Очень знаменитое место. Хозяин наш по профессии художник, и, если хотите, могу его попросить и вам такую же смастерить.
– Нет, спасибо, это было бы лишним.
– Ну, как знаете.

Расплатившись за кофе, Человек вышел на улицу, открыв блокнот и мельком пробежавшись по тому, что в нем было написано, он вновь принялся за поиски. Первым делом ему надо было отправиться в Северный Йорк, затем оттуда его путь лежал в район Йорка, Старого Торонто, Восточного Йорка, и оттуда уже в Даунтаун. На все про все, у него было пару часов.

Близлежащая станция метро была колледж. Около входа валялся бездомный, Человек подкинул в его шляпу четвертак. На часах показывало без десяти, в это время желтая ветка не была нагруженной, поэтому войдя во внутрь вагона он без проблем нашел для себя свободное место. Как только поезд тронулся, Человек еще раз открыл свой блокнот, путь его лежал до станции Финч. Это азиатский район, где среди многообразия корейских и китайских кухонь, должно было находиться заведение Грин. Из того что он знал, Грин представлял из себя кабаре-бар, вход в который был исключительно для членов.

Высадившись на конечной станции, Человек устремился прямиком к кабаре-бару. Однако, он даже и представить себе не мог насколько тяжело будет найти это место. Расспрашивая у проходивших по улицам незнакомцев, он так ничего и не разузнал. Все как один кивали головами, уверяя Человек в том, что такого места просто не существует. Поднапрягшись мозгами, он стал ковыряться в своей памяти пытаясь вновь застать перед собой картинки из сновидений.

Голова Человека от перенапряжения нервных клеток начала побаливать, вены, разбухавшие у него на лбу, стали привлекать внимание стоявших вокруг него людей. Вдруг в его подсознании обрисовалась яркая картина. Подскочив, он тут же бросился куда-то сломя голову. Где-то в трёхстах метрах от станции Финч, за домами, где повсюду раскинулись мусорные контейнера, он увидел старую потрепанную деревянную дверь, ведущую куда-то вниз. На двери виднелась небрежно выцарапанная надпись Грин.

Человек еще раз достал свой блокнот, и сделав кое какие заметки, уверенно подошел к двери. Стукнув по ней три раза, он стал вслушиваться в то, что происходило внутри. Но изнутри не исходила ни звука, словно там и вовсе никого не было. Постояв так минуту, он еще раз, теперь уже чуть настырнее, стукнул по двери кулаком. Тут же, дверь приоткрыл мужчина - карлик, плотно придерживая ее, с другой стороны, он затаив дыхание, нервно постукивал ногами об пол.

– Я вас не знаю, кто вы такой? – удивленно спросился карлик, злобно осматривая Человека.
– Здравствуйте сэр! Меня зовут Джон Дохерти, я сотрудник санэпидстанции города Торонто, ко мне пришло уведомление что возможно, в этом респектабельном заведении, не соблюдаются городские предписания касательно гигиены работников кухни. – во весь рот заулыбавшись ответил Человек.

Карлик слегка улыбнулся, и в секунду, как только он решил хлопнуть дверью, Человек тут же подставил свою ногу в щель, тем самым, не дав двери запереться.

– Хочу вам напомнить, что с сотрудниками города так поступать не должны, ибо вас немедля же закроют, поэтому будьте добры впустите меня внутрь.
– Хватит гнать пургу, какая санэпидстанция!? У нас тут даже кухни нет. Кто вы такой? В это заведение вход только для членов. Так что катись отсюда. – яростно проворчал карлик.

Неожиданно, волосы карлика вдруг стали дыбом, и он почувствовал зловещую ауру исходящую от стоявшего рядом с ним незнакомца. Это было предчувствием опасности, злобного и коварного, от Человека исходило чувством кровожадности. Пошатнувшись, карлик сделал два шага назад, после чего, Человек схватившись за дверь, хлопнул ею во внутрь. Еле удержавшись на ногах, карлик как-то с покорностью, приподнял голову чтобы извиниться, и увидел перед собой покрытое мраком лицо Человека.

– Прошу вас мистер, у нас есть друзья! – судорожно пробормотал карлик. – Не трогайте меня … иначе и за вами придут, я вам это гарантирую.

Человек все также молча, медленными шагами подступал к телу карлика.

– Пожалуйста, мистер, ой, то есть … сэр, угомонитесь. Будьте гостем, заходите во внутрь, ничего страшного, вам можно.

Человек, припав на колени, схватил карлика за галстук, и подтянув его голову к своему лицу, угрожающе всматриваясь в его глаза. В них карлик мог разглядеть лишь пустоту его души, его одиночество, и его жажду обрести то, что ему не принадлежало.

– Я не работник санэпидстанции.
– Не-е проблем-ма … что вы? Мы-ы, любом-му гостю рад-ды.
– Я сюда по делу. – шепотом проговорил Человек.
– Конечно, конечно, и по делу можно. Вам все что угодно.
– Даже если я кого-то покалечу? – с этими словами Человек цепкой хваткой вцепился карлику за горло, и уволок его за собой вниз по ступеням.

Пока он спускался вниз по лестнице, голова карлика каждый раз больно билась об каждую ступень, он пытался закричать, но так как Человек крепко схватил его за горло, единственное что он мог сделать так это только брызгаться слюнями. Для него, этот спуск длился целую вечность. Перед самым концом, карлик и вовсе потерял сознание, тогда, Человек сбросил его обездвиженное тело вниз.

Концертный зал был пуст, за барной стойкой никого не было, хотя светотехника все также продолжала освещать кабаре-бар яркими цветами, добавляя в него динамично изменяющуюся атмосферу интенсивности. На самом же деле, внутреннее помещение выглядело так, словно оно вышло из темнейших уголков людского сознания. Стены были раскрашены узорами половых органов, в кое каких местах валялись кем-то использованные презервативы, потушенные сигареты, столы были загажены капельками алкоголя. Само место пахло похотью в перегар с мужским потом. Все это выглядело жутко омерзительно, от чего Человеку стало не по себе. Дверь туалета внезапно приоткрылась, и из нее вышла высокого роста, длинноногая девушка, в коротких джинсовых шортах, и облегающем топике. Ее кроссовки на высокой подошве придавали ей важности. Волосы у этой дамы были выкрашены в белый цвет, подстыть красным линзам, которые выдавали ее в этом образе вампира. На ее лице был некий испуг, она молча поглядывала на Человека, не издавая при этом ни единого звука.

Человек стоял напротив девушки, он, как и она, тоже не проронил ни звука. Присмотревшись к ней поближе, он замечал каждую веснушку на ее щеках. Девушка приятно пахла, но вместе с этим от нее исходил острый аромат страха. Подойдя к ней вплотную, так что бы между ними была дистанция ровно в шаг, он нежно погладил девушку по щеке, все также молча.

– Что вы хотите? – с испугом на лице спросила у него девушка.

Человек, не торопясь сунул руку в сумку, и спокойно вытащил из нее блокнот. Открыв одну из страниц, он показал ее девушке.

– На ней Она. Видите? – мягко задал вопрос Человек.
– Вижу. – сдержанно ответила девушка.
– Кто Она такая? Знаете ли вы ее? Может видели ее в этом месте?

Только девушка хотела соврать, как тут же заметила на себе пристальный взгляд незнакомца. Он устремленно смотрел ей прямо в глаза, дикий холод пробежал с ног до головы, после чего девушка осознала, что врать бесполезно.

– Да, я ее знаю. Ее зовут …

Человек тут же ее перебил. Одним махом руки он дал девушке понять, что имя его не интересовало, все за чем он пришел, так это за информацией, где ему ее отыскать.

– Как мне на нее выйти?
– Не знаю, все что мне известно так это ее имя. Она сюда редко приходит, раз в месяц, можно даже в два. Никогда не говорит, всегда с каким-то мужчиной.
– Каким мужчиной?

Девушка призадумалась. В ее голове стали проматываться воспоминания из прошлого. Растерянно, без лишних слов, девушка указала пальцем на Человека.

– Это были вы.
– Я? – подозрительно спросил Человек?
– Да, да, именно вы! Это было месяца два назад.
– Два месяца назад я не был в Торонто.
– Нет, она танцевала прям тут. – девушка указала пальцем на центр бара. – Вы и Она подтанцовывали в такт друг другу. Как вдруг, какой-то мужчина схватил ее за руку и попытался ее поцеловать.

Человек действительно помнил эту ситуацию, но в его голове все это происходило именно во сне, а не наяву. Это казалось странным, учитывая тот факт, что он даже не помнил того танца, а лишь мужчину схватившую ее за руку.

– А потом, вы врезали ему по лицу, и там завязалась дикая потасовка. Люди стали бросаться друг в друга бутылками, кто-то полез за ножом, но вы, не спускали глаз с того громилы, и усадив его на пол, стали безжалостно бить его ногами по лицу. Ваше лицо было все в крови, а Она … Она лишь прихватив вас за ручку, быстрой походкой увела через задний проход.

Неизвестная доселе сцена, тут же замелькала у Человека в подсознании. Нервно достав сигаретку из кармана своих брюк, он закурил присев за стол. Девушка в это время, все так же стоя, поинтересовалась можно ли ей выйти. Человек махнул рукой, и она сразу же куда-то умчалась. Докурив сигарету, Человек выбросил окурок в сторону.

– Она меня знает. – вслух проговорил он, глядя в пол.

Перед выходом, он всунул карлику в карман стодолларовую купюру. Потом, отправившись обратно к станции метро, задумался о предстоящем пути в Йорк.

- - - - -

На Малсбери стрит стоит коричневый двухэтажный дом, он огорожен большим деревянным забором в решетку с надписями “не входить!”. Спрятанный за деревьями, на одном из приземистых холмов, где расстилалась зеленая как изумруд трава, этот дом стоял особняком от остального мира. 

Когда-то в нем жили люди, целая семья. Отец работал инженером строителем, мать была ассистентом в одной из юридических фирм, дочка училась в университете МакМастер по специальности маркетолога, а сын готовился к выпускном в старшей школе. Фотографии что еще были вывешены внутри холла, повествовали Человеку о прошлом этого дома. Проходя мимо фотопортретов, он бережно стряхивал с них пыль, будто бы пытаясь сохранить память об истории этого дома. На сорванных обоях проглядывали капельки засохшей крови, а в некоторых местах, черным фломастером были исписаны имена уже нынешних обитателей этого дома. Теперь, этот некогда уютный домишко, превратился в приют для бездомных наркоманов. Запах мочи, и вони исходящей от развалившихся по полу торчков, переполняло Человека ненавистью. Всему хорошему в конце концов приходит смерть – проговорил он в голове.

Поднявшись на второй этаж, Человек приоткрыл дверь спальни. Вся мебель была разобрана, а то, что все еще находилось внутри, было либо сломано, либо же залито в какой-нибудь слякоти. Эта комната была из его снов, закрыв глаза, он отчетливо представил себе дорогую кровать сделанную из темного дерева, шкаф шале вырезанный из горного дуба, подсвечники, спальные тумбочки, и огромное зеркало по своему виду чем-то походившее на голубое озеро. Взглянув в то, что осталось от разбитого зеркало, он сию же секунду, закрыл глаза. В голове раздался непонятный шум, приподняв руки, он двумя хлопками залупил себе по ушам. Затем, повернувшись в другую сторону, вновь приоткрыл глаза.

Порывшись в гардеробе, ничего полезного он так и не сыскал. Среди кучи женских вещей, ярко поглядывала фотография с зеленым автобусом, на задней стороне которой, было написано – позвони. Сложив фотографию в карман своих брюк, он направился обратно к выходу. Пока Человек спускался вниз, один из наркоманов придерживаясь пальцами за диван, выворачивал из себя остатки вчерашнего ужина. Хлопнув ему по плечу, Человек осторожно вытащил из сумки блокнот. Озадаченный незнакомец, растерявшись от страха свалился задом на свою блевотину. Тревожно осматривая Человека, он кое-как выдавил из себя – Кто вы такой?

– Знаешь ее? – Человек указал на зарисовку, сделанную в блокноте.
– Нет … не знаю … никогда не видел.

Человек знал, что наркоман не врет, сложив блокнот обратно в сумку, он зашагал в сторону двери.

– Эй, подожди … кто ты такой?

Человек все также молча продолжал идти к выходу. Тогда, пристав с колен, и искривившись в гримасе, наркоман в жалобном тоне попросил у Человека пару долларов. Но он, все также невозмутимо, спокойно вышел наружу.

- - - - -

– Можно присесть? – перед Человек стоял высокого роста молодой парень. Он был одет в джинсовом костюме, кедах и белой майке. На его майке броско выглядывали японские иероглифы, символ удачи. Человек призадумался, в автобусе были и другие свободные места, но молодой парень все же решил подсесть именно к нему. Подвинувшись, он кивнул головой и продолжил поглядывать в окно.
¬¬– Эх красивый денек, не правда ли? – начал парень.
– Очевидно, так оно и есть. Солнце, как-то по-особенному сегодня поглядывает наружу. Его теплота согревает и без того, охладившее сердца людей. – с улыбкой ответил Человек.
– Как поэтично.

Человек ухмыльнулся. Этот парень для него не представлял никакой угрозы, да и к тому же, от него исходила какая-то позитивная энергия, от которой по телу Человеку пробежалась приятная дрожь.

– Могу спросить, как проходит ваш день? – задумчиво поинтересовался парень. В его вопросе не было подвоха, а лишь простой юношеский хотя даже скорее человеческий интерес, словно ему действительно было интересно как проходит день у очередного встреченного им незнакомца.
– Сумбурно. – приуныло ответил Человек.
– Как жаль, а ведь именно в такие дни мы и ожидаем прихода чего-то хорошего.
– Ты прав.
– Как вас зовут?
– У меня нет имени.
– Как это нет имени? – озадаченно спросил парень.
– Нет, так нет, а тебя как?
– У меня тогда тоже его нет. – улыбнувшись ответил паренек.
– Замечательно.

Паренек примолк, а потом вдруг вновь что-то выдавил из себя.

– Знаете, я чувствую, как вас что-то тревожит. Только не подумайте, что я тут пытаюсь провести психологический анализ нет (захохотав пробормотал парнишка), я вообще изучаю литературу. Просто, видите ли, я очень чувствительный. И мое сердце подсказывает мне что вы чем-то озадачены, или даже расстроены. Хотя нет, минутку, дайте подумаю … Ах да, точно, вы избегаете самого себя.

Глаза Человека от удивления полезли наружу. Всмотревшись в лицо молодому парню, он схватил его за ладонь, и подтянул ближе к себе.

– Что ты хочешь этим сказать!? – возмущенно спросил Человек.

Парень улыбнулся, а затем, похлопав другой рукой Человека по ладоши, продолжил.

– Видите ли, глаза людей, многое что говорят о них. Но я считаю, это абсурдом, ни глаза, да и вообще, что бы там ни было, ничего лучше вам о людях не поведают, нежели их реакция. Вы, с самого начала сидели, тут стиснувшись у окна и о чем-то, сами того не осознавая щебетали себе под нос. Вы обратили мое внимание на себя. Будучи заинтересованным в людях, я и подумал, что вы, наверное, тот с кем мне и стоило бы пообщаться.

Человек промолчал, отпустив ладонь юноши, он вновь обернулся к окну, пытаясь сосредоточиться на своих собственных мыслях. Но все что он видел в своей голове, был тот пацан. Паренек тоже не болтал, сидя молча, он уткнулся ботинками об переднее сиденье и воткнул наушники себе в уши. Изредка, посматривая на него, Человек замечал, как паренек вовсе не сводит с него глаз. Затем, почувствовав чье-то прикосновение к своему плечу, он быстро развернулся. Паренек, уставившись на Человека собачьими глазами, резко вынырнул фразу.

– Бедненький, да вы и вовсе не человек.

Отбросив его руку в сторону, Человек нервно цокнул.

– Хотя, что это значит быть человеком? – с какой-то иронией вдруг проворонил паренек.
– Слушай, отстань-а, предупреждаю, не лезь ко мне в душу.
– Агрессия, знак особого сожаления. Грусть в поисках счастья найдет лишь смерть.

Человеку вспомнилось прошлое, слеза прокатилась по его левой щеке. Паренек заулыбался, и теперь уже он, схватил Человека за руку, и проговорил.

– Ваша остановка, поторопитесь, и помните. Не все что вы ищете хорошо, и не все что вам не принадлежит плохо.

Человек вышел из автобуса, прохладный ветерок подул по его лицу. На его лице виднелись слезы, а из удаляющегося автобуса во всю помахивал паренек. На его лице сияла наивная улыбка. Человек почувствовал любовь, возможно даже в первый раз в своей жизни. Искреннее чувство переживания за кого-то кроме самого себя. Не все люди плохи, не все такие же алчные как он.

- - - - -

Прогуливаясь по улицам старого Торонто, Человек перестал обращать внимание на шарахающихся мимо него прохожих. Уткнувшись головой в землю, он шел вперед, стараясь никого не замечать, и не быть замеченным другими. Дойдя до Хай Парка, он стал слоняться по рощам в поисках озера. Как-то во сне, Человек заметил ее у озера, где она подкармливала голубей. Спускаясь вниз по ровному полю, его внимание привлекли семейные парочки, рассевшиеся по нему с детьми. Они устраивали пикники. От этой картины Человеку стало приятно на душе. Один из малышей уткнулся об его ногу, приподняв его на руки, Человек скорчил рожицу, а затем отвел малыша к матери.

У озера стояла старая скамейка. Она выглядела новой, краска еще не сошла, метал не заржавел. Усевшись на нее, Человек углядел надпись: Он и Она, наша судьба печальна. Вытащив из сумки прикупленный им у парка хлеб, он стал раскидывать его по сторонам. Стая голубей слетевшееся на кушанье, окружило его со всех сторон. Ему вспомнился эпизод из его детства.

Отец пришел домой раньше обычного. Присев за стул напротив сына, он погладил Человека по голове. После чего, вынув из кармана леденец, протянул его сыну. Такой доброты от отца он особо не замечал, но со смертью матери, отец перевоплотился в совершенно иной облик.

– Х..Х..С (называет по имени), а хочешь, мы с тобой сегодня сходим на пляж?
– А как же работа?
– Да ну ее, я что сыну время не могу уделить? Айда купаться?
– А может лучше в кино? Ребята говорят там показывают какой-то американский блокбастер.
– Ну в кино, так в кино. Иди одевайся. Я тебе купил джинсы и новую бейсболку, в них и иди.
– Конечно, пап.

Нарядившись в обновки, Человек вместе с отцом отправились в кинотеатр. Народу было много, все пришли на премьеру нового фильма. У кассы было не пробиться, кто-то кому-то покрикивал что бы не толкались, а кто-то, впрочем, просто молча стоял, ничего не делая, никому не помогая. Подойдя к кассе, Человека и его отца оттолкнул какой-то здоровый мужчина. Он был в доску пьян. Встав перед ними, он стал заигрывать с кассиршей, вызывая таким образом нервное раздражение у стоявших позади него очевидцев.

– Извините мсье, но я тут с сыном стою уже как двадцать минут. Не изволите ли соблюдать очередь?
– Что сказал ублюдок? Ты кто вообще такой? – проворчал пьяница, от него за милю разило алкоголем.
– Я говорю, мы с сыном стояли тут до вас, и, если вы не покупаете билеты, так дайте мне их взять.

В этот момента, пьяница, развернувшись туловищем, собирался врезать отцу Человека кулаком по лицу. Вовремя увернувшись, отец, ударил пьяницу ногой в живот, после чего двумя ударами в лицо, выбил его из равновесия и усадил на ягодицы. Дружки пьяницы, словно гиены сорвавшись с цепи, подбежали толпой к очереди, и увидев перед собой Человека и его отца, вдруг усмирились. Приподняв собутыльника, они, недовольно фыркнув стали кричать отцу из далека.

– Это твоя жена была шлюхой. Слышишь нас, немощный? Она та еще тварь.

Отец зажал кулаки, но Человек обняв его за ногу, тихо проговорил.

– Да ну их, дураков, оставь их пап.

Фильм выдался мощным, все девяносто минут, главные персонажи то и делали что перестреливались друг с другом в погоне на дорогих автомобилях. После кино, отец отвел сына в ресторан, поужинав морепродуктами, они направились в сторону старого маяка. Ближе к вечеру, отец прикупил Человеку новый велосипед, который он так долго у него клянчил. Вернувшись домой на велосипеде, Человек был в полном восторге, переполненный эмоциям, он едва сомкнул глаза. Отцу пришлось просидеть у его кровати около часа, дабы убедиться, что сын заснул.

Где-то в два часам ночи, отец вышел из дома и направился в лес. Привязав толстую веревку к дереву, он просунул свою голову в небольшой узел. Оттолкнув табуретку из-под своих ног, он завис на сучке в неподвижном состоянии. Почувствовав нехватку воздуха, отец, скорчившись в лице, начал вертел ногами. Предчувствуя скорую смерть, он не думал о спасении, не думал об утраченной им жизни, а лишь жалел сына за такую судьбу. Он жалел о том, что ему придётся с этим жить, в то время как он, подстыть трусу сбегает в даль от посторонних насмешек и постоянных издевательств. За секунду до смерти, на прощанье, он лишь в последний раз проговорил его имя. С тех пор, жизнь Человека навернулась черными оттенками. Он больше не чувствовал или просто отказывался понимать людскую близость и теплоту, принимая знаки внимания как нечто злое, за которое в последствии ему придётся жестоко расплатится.

Хлеб вывалился из его рук, но голуби к нему не слетелись. Оставаясь на своих местах, они наблюдали за тем, как Человек сжимает свое лицо руками. Это был его последний шанс на прощение, последний шанс на то, чтобы вернуться в прошлое, последний шанс на то, чтобы застать самого себя врасплох.

- - - - -

Война окончательно изменила Человека. Он словно переродился. Его отношение к самому себе, к ценности человеческой жизни, вдруг в одночасье потеряло любой смысл. Натура людей изменчива, противоречива, бездушна, а самое главное – эгоистична. Не желая жить по правилам выживания, он избрал для себя иную тропу, путь отшельника, воплощающего в себе самые худшие очертания человеческих качеств. Будучи одиночкой, он стал независим от остального мира, таким образом заполучив единоличную свободу. 

Проживая свои деньки в угнанных автомобилях, в парках среди бездомных, чужих квартирах, он чувствовал себя живым. Адреналин, бушевавший в его теле, заставлял его переживать те эмоции, которых он был лишен с рождения. Пытаясь наверстать упущенные моменты радости и счастья, Человек занимался саморазрушением. Он не признавал свое имя, тем самым не желая жить под прозвищем данное ему дабы отличить его от остальных. Человек решил выделяться своими поступками, нежели притворством или фальшивым счастьем. Он ненавидел толпу, Человек не желал сливаться с другими. Он искренне боялся, что толпа, словно волна сможет его накрыть, подмять под собой, и затянуть в глубокие недра моря, из которых нельзя было выплыть наружу.

День изо дня, единственное о ком он думал, так это о самом себе. Человек заставил себя забыть о прошлом, он стер из памяти, людей которых когда-то знал. Больнее всего он переносил воспоминания о городе, в котором он некогда рос. Поэтому, он и скитался с места на место, дабы не осесть, где нибудь навечно. Теперь, как ни странно, все что двигало им была – Она. Человек был одержим ею. Поставив на кон свою жизнь, он желал найти ее во что бы то ни было.

Встав перед закрытым магазином Сиверс, Человек держал ладонь на уровне бровей чтобы отражать слепящие лучи солнца от своих глаз. Убедившись, что внутри никого не было, шагнув к двери он хорошенько к ней прицепился и выбил нижнее стекло. Дотянувшись до замка, с другой стороны, Человек умело отпорол стоящую перед ним дверь. Внутри было темно, дернув по рубильнику он зажег свет. Помещение магазина чем-то напоминало куб, ничего лишнего внутри не находилось, лишь небольшая стойка за которой сидел продавец, и стены, выкрашенные в серебристо-белый цвет. Повсюду были развешаны масло написанные картины. Чуть выше стойки висела надпись – Сиверс: рисуем на заказ.

Человек подошел к стойке и стал шастать по полкам пытаясь разыскать улики. Однако, кроме бухгалтерских документов и чеков на заказ, внутри полок больше ничего не обнаружилось. На компьютере тоже было пусто. Усевшись на крутящийся стул, он по удобнее расположился, и облокотившись телом об спинку стула, сомкнул глазами. В его голове было пусто, мысли куда улетучились. Заглотнув в себя воздуха, он, не спеша вновь приоткрыл глазки. По разным стенам, свисало пару картин. У всех разный окрас, фон и тематика. Осмотрев их внимательно, Человек застыл. Увиденным он был напуган не на шутку. Кровь тоненькой струей потекла из уголка его рта, а затем фонтаном хлынула из обоих ноздрей. Все перед глазами стало таять, каждая из рам начала засывать Человека во вставленные в них картины.

У большого черного дуба лежит девочка. Рядом с ней стоит мольберт, с незаконченным портретом. Зеленые луга расстилаются по отлогому берегу, далее раскидываются поля, обмелелая речка, на берегах виднеются цепочки зарослей ивы. Девочка прикрывает свое лицо панамкой, Человек стоит в пару метрах от нее. Шорох травы под ногами издает слабый звук, от чего девочка, приподняв панамку, и не обращая внимание на Человека возвращается к своему мольберту. Человек осторожно обходит ее кругом. Она срисовывает стоящий перед ней пейзаж. В самом центре, стоит Человек, а за ним еще какой-то мужчина, чем-то на него похожий. Его лицо искривленно, а в глазах виднеется печаль. Будто бы пытаясь что-то передать Человеку он еле до него дотягивается, но у него этого не выходит. Человек его упускает из виду. Шея девочки обвязана швами, соединяющих ее голову с телом, а на спине заметны шрамы от ударов ножом.

– Красиво, не правда ли? – захихикав спросила девчушка. Она была еще ребенком, ее лицо выглядело таким счастливым и беззаботным. На глазах выступили слезы, ком застрял в горле, не зная, что и сказать, Человек решил погладить невинное дитя по спинке. Его рука затряслась, и едва он коснулся ее туловища, как ветер вдруг подбросил его в воздух и утянул вверх на облака.

Бросив взор на землю, он еще раз убедился, что находится намного выше чем то, что он себе представлял. В его голове не укладывалось значение всего с ним происходящего. Страшась двинуться с места и провалиться вниз, Человек застыл в одном положении. Вдруг, вдали он заметил полную даму, прыгающую на столь хрупких тучках. Эта женщина во всю хохотала, на ней был одет розовый закрытый купальник и лоскутная шляпка. Увидев Человека, полная дама подпрыгнула с одной тучки на другую, как тут же, облако на котором она резвилась сразу же расплылось, и превратилось в забавного зверька с длинным носом.

– Я тебя помню, я тебя помню, я тебя помню. – вдруг стала покрикивать женщина.

Человек в недоумении указал пальцем на себя.

– Да, да, ты, ты, я тебя помню, я тебя помню. – продолжала покрикивать женщина.

Человек быстро сунул руки в карман, и тут же почувствовал, как они стали углубляться куда-то глубоко вниз, так что он не мог вынуть их обратно. Кожа на его лице стала стареть, волосы начали выпадать.

– Не думала, что ты тут так скоро появишься паренек. А тебя тут все ждут. – ее лицо выглядело угрожающе, истерично посмеиваясь, она начала разбухать и расти в росте превращаясь в огромного гиганта. – Мы тебя ждем, мы тебя ждем. – ее голос стал походить на мужской.

Взмахнув рукой, толстая дама попыталась подхватить Человека в ладонь, но вновь забушевавший ветер, подхватил Человека и уволок его куда-то в другое место. На этот раз он оказался в палате. Мужчина похожий на его отца, приоткрыв окно отошел в сторону своей сумки. Женщина, прикованная к постели, походила на его мать, выглядывая в окно она наблюдала за воронами, разлетающимися по небу.

Человек подошел к мужчине, и потянул его за рукав, так как он когда-то делал это отцу. Однако мужчина не пошевелил и пальцем.

– Он тебя не видит и не чувствует. – проговорила женщина. – Он тебя никогда не понимал.
– Кто вы? – удивленно спросил Человек.

Она с безразличием бросила взгляд на Человека, и потом вновь повернулась к окну.

– Что происходит? – спросил Человек.

Женщина, игнорируя его вопросы, стала болтать сама с собою.
– Я жду сына, он давно меня не навещал.
– Какой сын? Я говорю, что со мной происходит? Как я тут очутился?

Женщина вновь поглядела на Человека и улыбнулась. В ее улыбке просачивалась нежность, самая неподкупная любовь.

– Он так на вас похож. Мой сын, он такой хороший мальчик. Я так по нему скучаю.

Человек застыл, ему стало холодно, кровать женщины плавно от него отдалялась. Он перестал слышать, о чем она говорила. Повернувшись к мужчине, он сильно вцепился ему за руку, но тот продолжал заниматься своим делам. Присмотревшись, Человек заметил, что мужчина варил женщине чай подмешивая в нем яд. Как только он развернулся, Человек обхватил его обоими руками дабы не дать ему сдвинуться с места. Но тот, словно не чувствуя его веса, не продолжал идти вперед. Высвободившись из объятий Человека, он медленным шагами направлялся к прикованной к постели женщине.

– Это яд, это яд! – завопил во весь голос Человек, пытаясь предупредить больную об опасности, но больше его не слышал, женщина все также проговорила что-то себе вслух. Человек стал чувствовать, как его горло начало побаливать, но все же продолжал кричать. 

– Мой сын, я так его люблю, я так по нему соскучилась. – сказала женщина.

Мужчина подал ей стакан.

– Я его еще приведу. На выпей, тебе полегчает. – ответил мужчина, повернувшись лицом к Человеку, он помахал ему рукой. На его лице выступали слезы, а тело слегка пошатывалось. В этот момент Человек оказался в лесу, а перед ним дуб, под которым лежала девочке, а на одном из сучков висел мужчина. Его невозможно было разглядеть, он выглядел так словно был облит черной краской.

Человек припал на колени. Он больше не мог этого выдержать. Закрыв глаза, он положил руку на свое сердце, рубашка намочилась кровью. Вновь открыв глаза, он ощутил на своих губах сухость, а с волос спадал песок. Человек стоял у реки, перед ним предстали в шеренгу опущенные на колени пленные. Один из солдат, чье лицо напоминало по своей форме кирпич, передал Человеку пистолет.

– Стреляй! – уверенно проворчал мужчина.

Человек схватил за волосы паренька, застывшего перед ним. Повернув его лицом к себе, он обомлел, парнишка был вылитый он. Вдруг в небе прогремели салюты, и теперь Человек находился на центральном вокзале своего родного города. Рядом с ним толпилось куча народу, все устремлялись к главной площади города. Один из прохожих ненароком толкнул Человека. Обернувшись, Человек вдруг оказался в актовом зале. Перед ним выступал школьный оркестр. Одна из девушек, спрыгнула с подиума и подбежала к нему, и взяв Человека за руку повела его за собой. Заиграла похоронная музыка, и теперь Человек стоял внутри старой церкви. Рядом с ним встал отец, на нем не было лица. Старые бабушки о чем-то шептались. В голове у Человека раздается звонкий дребезг, и он снова опускает голову вниз и защуривает глазами.

Тишина, он ничего не слышит. Протерев глаза, Человек приоткрывает очи, перед собой он видит потемневшее небо, в нем тихо зажигаются звезды, ветер шарующийся по земле вздымая, приподнимает хлам, валявший вдоль мусорных баков. Подросток заметил валявшегося между зданиями Человека. Подбежав к нему, он потер его за лоб.

– Мистер, мистер, вы меня слышите? С вами все хорошо?

Человек молча улыбнулся в ответ. Встав на ноги, он отряхнул с себя грязь. Вытащив из кармана стодолларовую купюру, он протянул ее мальчишке.

– Ну что вы, мистер, я же не из-за этого. – ответил ребенок.

Человек потер его по голове, и молча зашагал в сторону даунтауна.

Глава 7: Незнакомцы

На улице стемнело, прохаживая по городским закоулкам, Человек взгрустнул. До поезда оставалось три часа, а он все никак не мог выйти на след – Она. Вынув из заднего кармана фотографию зеленого автобуса, он снова взглянул на надпись «позвони». Он все никак не мог понять, ему ли это был адресовано. Разгневанный от безвыходности всей этой ситуации, он то и дело, что торопливо мешкал из одного квартала в другой. На его лице повисла злоба, прикусывая губы, он не замечал, как по подбородку стекала кровь. Чувство раздражения раздирало его тело по частям, но Человек все еще двигался вперед.

Где-то к шести часам вечера, он оказался на Дандас сквере. Вокруг волочилось скопища людей. Выходившие из Итон центра быстрыми шагами шли к станции метро, а выходящие из метро люди, направлялись в сторону Итон центра. Заполненные до отказу автобусы высаживали народ у кинотеатра Синеплекс. Куда не посмотри везде одни рестораны, справа европейские, слева американские, а впереди в ряд выстроены заведения азиатской кухни. Пытаясь проскользнуть сквозь толпу, Человек стукнулся лбом об идущего навстречу зеваку. 
В отличии от других прогуливающихся по скверу людей, этот мужчина характерно выделялся из толпы. На вид он был худощав, заросшая щетина ярко отсвечивала его неопрятный облик. Лицо его смотрелось странновато, оно выглядело чем-то запуганным. От подёргивания его тела, было очевидно, что мужчина сидел на наркотиках. Человек, пытаясь не акцентировать на нем внимание, решил удалиться, но в тот момент прохожий вдруг окликнул его по виду.

– Вы, с сумочкой, есть закурить? – спросил прохожий.

Человек обернулся, и достав из сумки пачку, молча протянул ему сигаретку, придерживая в другой руке зажигалку.

– Спасибо. Слушай, а сам то откуда?
– Монреаль.

Глаза незнакомца загорели огнем, улыбнувшись, он выставил на показ тридцать два пожелтевших зуба. Почесав затылок, он отдал Человеку его зажигалку, после чего снова заговорил.

– А я с Калгари. Родина канадских ковбоев так сказать … Вот ведь как судьба путает людей.

Человек молча кивнул, весь этот разговор напомнил ему ситуацию в баре, и не желая впустую беседовать с незнакомцев, он повернулся в сторону торгового центра, и ровной походкой отправился ко входу в здание.

– Ты куда? – вдруг прикрикнул незнакомец, – Разве ты не слышал меня? Говорю судьба это. Я тут уже давно странствую Человек! Тебя искал? Я наблюдал за тобою во снах.

Тело Человека на секунду онемело, кровь перестала циркулировать по венам, его взгляд устремился в сторону томящегося в уголке бомжа, а шум людей на улице перестал его беспокоить. Странная дрожь с головы до ног вдруг быстро разошлась по его телу. Медленно обернувшись, он тяжелым взглядом посмотрел Страннику прямо в глаза.

– Может отойдем куда-нибудь? Дандас сквер не лучшее место для разговора, а ты как я думаю, не меньше меня хочешь узнать, что происходит. – заявил Странник.
– Куда пойдем?
– Вон там, – Странник указал на юг. – В том районе есть хороший бар, там и поговорим.

Человек молча последовал за Странником. Все то время пока они направлялись к бару, ни Странник, ни Человек, не проронили ни слова. Странник двигался неровной походкой, иногда пошатываясь из стороны в сторону. Человек наблюдал за ним со спины. Он ощущал непонятную энергию исходящую от Странника. Приняв это за угрозу, он старался держать ухо в остро.

Бар располагался на нижнем этаже одной из заброшенных церквей. Внутри, он выглядел весьма прилично. Да и само место было подобрано замысловато. Ирландский дизайн хоть и не был чем-то оригинальным, но все же выглядел как-то по-особенному стильно. Флаги ИРА виднелись за барной стойкой, стены, разукрашенные в ирландских клеверах, и пухленькая официантка с британским акцентом, добавлявшая этому месту аутентичности. Рыжеволосая официантка провела джентльменов до одной из кабинок. Известив их о сегодняшней акции, девушка пообещала вернуться через минуту.

– Давай тогда питчер? Раз он сегодня стоит копейки, я угощаю. – предложил Странник.
– В таком случае, бери что душе угодно.

Заказав питчер, и по удобнее расположившись на сиденьях, двое незнакомых друг другу парней, как-то неловко замолкли, и продолжали молчать пока не услышали дикий хохот за соседним столом, за которым посиживали молодые девицы.

– Вот так встреча, не считаешь?

Человек промолчал. Он не знал, что и сказать, потянув в себя глоток пива, он продолжил смотреть на Странника, не спуская с него глаз.

– Ты меня этим унылом взглядом соблазнить пытаешься? – засмеявшись спросил Странник. – Странный ты какой-то, все молчишь да молчишь, словно на первом свидании. Ты на молодую девчушку также посматривал … ну там, на пляже?

Внезапно, у Человека по телу заползли мурашки, волосы зашевелились на голове, а холодный мороз стал продирать его спину что аж кровь застыла в венах. Его губы начали содрогаться, еле ими шевеля он едва промямлим.

– Откуда ты знаешь!?
– Ну не смотри так в глаза, спугнешь ведь. Я так полагаю, ты тоже в поисках?
– Откуда ты знаешь про девушку и пляж? – вновь спросил Человек.
– Давай так, я буду отвечать на твои вопросы, но сначала, ты ответишь на мой (Человек кивнул в знак согласия)? Ты тут тоже в поисках?
– Да!
– Вот оно как. А я значит первым тебя нашел, что же, это даже как-то подбадривает. 
– Откуда ты знаешь о девушке и пляже? Откуда ты знаешь меня? Что за сны? Кто ты вообще такой? – схватившись за бокал и с неким раздражением вопрошал Человек. В это время, не обращая ни на кого внимания, Странник зажег сигарету, после чего продолжил.
– Давай по одному, все сразу мигом не вываливай. Я вижу сны, отголоски твоей памяти. – сказал он улыбнувшись. – И как я понимаю, я вижу лишь то, что либо ты помнишь, либо то, что сохранилось где-то там, в твоем подсознании. Знаешь, эти картинки, они как сцены из фильма, без особой связки переливаются из одного эпизода в другой. Теперь моя очередь, кого ты тут ищешь?
– Одну женщину. Как ты меня знаешь?
– Говорю же, сны. Помимо твоего прошло, я даже порой, могу просто наблюдать за твоей повседневной жизнью, чем ты занимаешься, к примеру. Тоже из снов, ну … женщина?
– Да, тоже из снов. Что именно за сны, что я в них делаю?
– Ты меня внимательно слушаешь? – приподняв бокал пива, и взглянув сквозь него на Человека спросил Странник. – Говорю же, повседневную жизнь, и моменты из прошлого. Так, теперь моя очередь. Кто эта женщина?
– Я не знаю.
– Врешь, врешь, врешь! Знаешь! Меня не обманешь. Эта не та девчушка с пляжа? Уж очень она мне приглянулась.
– Нет!! – вдруг закричал Человек, его черты лица словно окаменели в суровой мужественности, глаза загорелись бешенством, а лицо окрасилось в восково-белый цвет.
– Что такое? Что я сказал? Угомонись к чертям собачьим, на нас уже начинают поглядывать.
– Не говори про нее, клянусь Богом, я убью тебя, еще одно слово о ней, и я убью тебя.
– Понял, все, не буду. Так, кто та женщина?
– Не знаю, говорю же не знаю. Просто (Человек переводит дыхание), просто, она внушает надежду. Она как … не такая как все, Она другая … иная. Ладно, теперь я. Кто ты такой? 
– Как я и говорил ранее, я с запада, из Альберты, а точнее с Калгари. Кем я там был, и чем занимался … впрочем, это не важно. Ты не хочешь делиться прошлым, ну и я тогда тоже. В Торонто я уже около недели, и все эти дни, я то и дело что пытаюсь тебя разыскать. Сначала я сюда приехал так, ну знаешь, думал найду хорошо. Не найду, ну и черт с ним. Однако, с тех самых пор, я видел ужасные сны, страшные по своей сущности отголоски твоего подсознания. Вот и решил, все же тебя застать. 
– Что ты еще знаешь?
– Мне действительно стоит тебе это рассказывать? Ты реально ничего не помнишь? – голос Странник вдруг напрягся. – Те дела, то, что ты сделал (его глаза застыли в унынии) … и ты называешь себя после этого человеком? – Странник засмеялся, и на секунду зажал глазами. – Если честно, то ты мне ужасно противен. Но я хотя бы себе не лгу. Самообман, каким бы он ни был, самое худшее на что может пойти живое существо. Как и ты, я тоже, грешил, тоже занимался плохими делами. Да черт возьми, я и сейчас такой же. – в панике проговорил он. – Слушай, ты действительно не помнишь, потому что если ты врешь, то этим ты меня сильно разозлишь.
– Моментами, я помню некоторые события из своего прошлого, но лишь частями. Не все сразу. Так, что ты еще знаешь?
– Я знаю о тебе достаточно. Я знаю о всех твоих грязных делах.
– О каких именно грязных делах ты говоришь? – раздраженно проговорил Человек.
– О развратных! – вдруг с диким ревом заявил странник, после чего он дико рассмеялся, что аж слезы растеклись по его щекам. Тогда Человек, который более не мог совладеть со своим гневом, яростно залепил Страннику крепкую пощечину, а затем поддал ему за ухо. Странник, не сводя с Человека взгляд, одной рукой ухватился за стол, а второй уцепился за кружку пива, вдребезги разбив ее одним лишь сжатием мышц. В этот момент Человек заметил, что в баре не было ни души. Даже бармен куда-то подевался, и лишь они вдвоем сидели за кабинкой, гневно переглядываясь друг на друга.

– Успокойся, неугомонный ты мой. Я все знаю. Знаю как ты убил каких-то там братьев, еще до Монреаля. Знаю, как ты задушил старушку в Квебеке, знаю как ты побиваешь какого-то толстяка и спишь с его женой, я все знаю, слышишь?

Человек онемел. Он и понятия не имел что все это время, не видимое око наблюдало за его жизнью. От всего что с ним произошло в эти два дня, он был удивлен, но как? Удивление – это промежуточное состояния между позитивными и негативными эмоциями. Если кто-то испытывает нечто хорошее, то от этого удивления, он почувствует себя радостным, а на душе будет ощущаться покой. Если же кто-то совершит постыдное действие, то от этого удивления, он почувствует себя застигнутым врасплох, это вызовет у него шок или испуг. В случае Человека, эти два состояния переплетались друг с другом, с одной стороны, он почувствовал себя окруженным, замеченным и пойманным в углу. Но, с другой стороны, от прилива адреналина его тело завелось в возбуждении от ситуации, в которой он оказался. Будучи окруженным, значит ли это что ему не сбежать? Или это значит, что теперь и его жертве некуда подеваться? Именно эти мысли витали в голове Человека. Его коленки подрагивали, он тихонько потопывал ногами по полу, но на его лице образовалась загадочная улыбка, а глаза заполнились жизнью.

– Кто ты такой? – спокойным голос спросил Человек.
– Нет уж, теперь моя очередь. Что ты пытаешься получить от этой женщины?
– Того, чего у меня никогда не было. – тихонько проговорил Человек.
– Что это значит?
– А мне почем знать, ведь этого у меня никогда не было. Моя очередь, что ты пытаешься получить от меня?
– Хороший вопрос. Мне нравится, как ты мыслишь. Понимаешь, я тут задумался, и пришел к такому выводу, я с тобой - мы представляем одно целое. Две души одного тела. Я только сейчас это осознал. Увидев тебя, сразу же понял, что мы детали одного механизма. Понимаешь, те сны, отголоски твоей памяти, они напомнили мне о том, что и я когда-то переживал. И порой, я терялся в мыслях, твое ли это прошлое, или все же мое собственное. Я стараюсь избегать таких мыслей, но все же, от самого себя не убежишь, поэтому легче всего было бы взглянуть правде в глаза.
– Какой механизм? Какие я и ты?
– Ты забываешь, сейчас моя очередь. Скажи честно, ты, по правде, веришь в то, что, найдя ее, ты что-то обретешь? Ответь, но только честно.
– Я думаю да. Как только, я выйду на ее след, то моя жизнь наконец-таки наладиться. Какой механизм?

Странник вдруг помелел, уткнувшись глазами в пол, он почесал голову, а потом ответил Человеку.

– Спасибо тебе, я тебя прекрасно понял. Возвращаясь к твоему вопросу, я хотел бы добавить, что мы – чума. Мы несем смерть всему тому, к чему мы прикасаемся. Мы – голод. Мы лишаем людей всякой надежды на завтрашний день, заставляя их мучатся, думая о том, что завтра все еще может их настигнуть. Мы – война. Мы проводим нашу жизнь в постоянных сражениях, в бессмысленных битвах, которым нет конца. И наконец, мы – смерть. Мы просто на просто прокляты судьбой, для нас ничего не остается как лишь умереть. Мы злобный механизм, Человек. Понимаешь?
– О чем ты?
– Спасибо тебе Человек, искренне тебя благодарю. Знаешь, я много думал, что мне надо будет с тобой сделать, если мы встретимся. Поговорить? Так мы поговорили. Узнать тебя поближе? А я, итак, тебя знаю. И до того, как мы с тобой встретились, я всегда боролся с самим собою. Думал, убить или нет. Сомневался, знаешь, ведь отнять жизнь так просто, а подарить ее невозможно. Ну, а теперь я понял. Та девчонка, знаешь, просто ради нее, я готов остановить все то зло, которое тобою движет. Да простит меня Бог, но я решил, что ты умрешь.

Вид Странника изменился, выпрямив спину и раскинув ноги по сторонам, он произнес: “Либо ты, либо я.” В этот момент, достав нож из кармана своих брюк, он с уверенностью на лице, накинулся на Человека, перерезав ему верхнюю часть лица, и нанеся несколько ударов по ноге. Обхватив ногами нижнюю часть туловища Странника, Человек выбил нож из его правой руки, после чего пальцами вмазал ему по глазам, пока тот со всей силы колотил его по ребрам. Ослепленный от удара Странник, зажмурившись, отпрыгнул назад и оперившись об стену, попытался привести себя в порядок. В эту секунду, Человек встав на ноги, быстро подбежал к стене и треснул Странника по кадыку.

– Убью! – похрипывая застонал Странник. – Как он посмел так с ними! Я его убью! За всех! За себя! – думал про себя Странник. От следующего удара Человека он мог с легкостью увернуться, но почему-то этого не сделал. Собрав всю свою силу в кулак, Человек одним движением руки нанес очередной страшной силы удар Страннику прямо по горлу, после чего, у того закатились глаза, с носа потекла кровь, а ноги перестали двигаться. Пользуясь случаем, Человек резким махом отбросил Странника в сторону лестницы, пока сам направился за ножом. Взявшись за орудие, он в ту же секунду подошел к привстающему с пола Страннику.

Тридцать три удара по телу незнакомца потребовалось нанести Человеку, чтобы тот наконец-таки помер. Бездыханно валяясь на полу безлюдного бара, Странник дрожал в конвульсиях. Он будто бы утопал в луже собственной крови, потом, хоть и неразборчиво, он вдруг проговорил: “А вода теплая!” Он как будто вновь оказался в море. Заплыв подальше от берега, он занырнул под воду, так глубоко что даже рыб не было видно. Взглянув на вверх, он видел лишь синее море, широко раскинувшееся на тысячи километров. Выхода оттуда уже не было. Все вокруг стало темным, на глубине он находился совсем один.

В это время Человек смыл кровь со своего лица и рук, затем выйду из ванны, он зашагал в сторону выхода, перед этим несколько раз пнув странника ногой, дабы убедиться в том, что он помер. Выйдя на улицу, Человек обернулся назад что бы запомнить название того заведения, но, к его удивлению, сзади стоял лишь пустырь, ночь вдруг перелилась в день, на улице было светло. Это было ранее утро следующего дня. На пустынной улице стояла невыносимая жара, по лицу медленно стекал пот, в глазах Человека все помутнело, шаг замедлился, а время будто бы приостановилось. Осмотревшись по сторонам, он заметил, что находится в незнакомом районе. На лице Человека вырисовывался ужас.

Глава 8: Пляж

Она сидела в кафе напротив станции Финч. То, о чем она говорила было никому не интересно. Тем не менее, мужчины навострив ушами вслушивались в каждое ее слово. Кто-то даже отозвался помочь, кто-то поделился своим видением решения этой проблемы пока другие покорно кивали в знак согласия. На самом деле, все это ей было не интересно. Она лишь по девичьи, пыталась совладать с их вниманием. Все остальное ее не интересовало. За окном она заметила привязанною к столбу собачонку, та жалостно скулила, пытаясь обратить на себя внимание хозяйки. Не расплатившись, она вышла из кафе и побежала через дорогу. Опустившись на корточки перед собакой, Она вытащила из сумочки маленький кусочек хлеба. Мужчины с восхищением поглядывали на нее с витрины кафе, повсеместно обсуждая ее душевную доброту. В это время, собака, внимательно разглядывая лицо незнакомки, враждебно гавкнула и продолжила скулить.

Тогда, Она подкралась к собаке еще чуточку ближе. Погладив ее по голове, Она вновь протянула ей кусочек хлеба, но та в свою очередь заворчала и укусила девушку за палец.

– Маленькая неблагодарная сучка. –тихим шепотом произнесла Она. Затем, приподняв с тротуара хлеб, Она силой протолкнула его в пасть псине. Тихонечко прижав собачонку за горло, что бы та не скулила, и удостоверившись что хлеб прошел внутрь ее рта, Она привстала с колен, а затем исчезла в неизвестном направлении. Спустя мгновенье, собака уже больше не скулила и вовсе не двигалась, а просто облокотившись к столбу в бездыханном состоянии подрагивала лапками.

По отношению к мужчинам Она была холодна. Ей не нужно было подарков, или внимание богатых ухажёров. В душе ее таинственно мерились ложь и истина. Она была словно преданием, дитем молитвы, запертой вдали от всего мира. Она был той, которая могла улыбаться и легко подшучивать, а в следующую секунду выколоть глаз. Эта загадка, воплощала в себе два изображения – реальное и воображаемое – которые одновременно наслаивались друг на друга.

Раньше, Она была наркоманкой, а потом стала художницей. Она любила проводить вечера в кабаре-барах, но порой ей доставляло удовольствие просто находиться дома, привстав у окна и подсматривать на прохаживающимся по улицам людей.

Сегодня, Она была как никогда свободной. С самого утра, ее сердце сладко замирало в предвкушении долгожданной встречи.

– – – –

Раздобыв пачку сигарет на одной из заправочных станций, Человек затянулся табачным дымом. Он почувствовал, как усталость наваливалась на его широкие плечи, словно каменная глыба. Еще раз глубоко затянув в себя никотин, он закашлял, и с досадой стряхнул пепел и выкинул сигаретку в только что образовавшуюся лужу. Дождь небольшими капельками накрыл город громадной серой тучей. За облаками, солнце уже не высвечивалось. Мимо него прошло трое парней. Один из них оглядев Человека мимолетным взглядом, стал что-то наговаривать своим товарищам. Человек не обратил на них внимания, и все также продолжал смотреть на небо. Поезд он свой уже упустил, город будто бы заточил его в своих цепях. Теперь ему уже нечего было терять, нужно было найти ее.

Повернув в сторону остановки, он решил направиться к автобусам, а оттуда уже вернуться в даунтаун. Однако, те парни, стоявшие позади него, имели на это иные планы. Самый высокий из них, подкравшись к Человеку исподтишка, зажал его шею обеими руками, пока его друзья в это время стали шастать в карманах очередной жертвы.

Человек вспомнил войну. Он пошел добровольцем не дабы отдать долг Родине, а чтобы научиться убивать. Про такого как он люди говорили сумасшедший. Но он никогда не скрывал своей истинной цели, охотно ею делясь как с начальством, так и со своими сослуживцами. За это он и получил прозвище «Безымянный», оно пришлось ему кстати. Большинство из посмеивающихся над ним солдат остались в тылу, другие погибли, а те, кто выжил вернулись домой шизофрениками. Человек, в отличии от них, просто убивал. Стрелял по людям, перерезал глотки ранеными, избивал дубинками военнопленных. Благодаря этому он и стал любимчиком у командира отряда, мужчины с лицом как кирпич.

В понимании командира, люди делились на четыре типа. Обыватели, то есть те, которые не имели ни собственного мнения, ни каких-либо амбиций, а просто старались уживаться по общепринятым правилам. Еще были услужливые, те, которые готовы отдать свою жизнь за деньги, за семью, за нацию, в общем, те, которые не имеют своего мнения, но полны амбиций. Такие как командир, являлись лидерами. Лидеры отличались наличием своего я и своего хочу. Своей харизмой, они подбирают таких как обыватели и услужливых под свое крыло, манипулируя ими как зверьками в угоду достижения собственных целей. Человек относился к четвертой категории, к отвлеченным. Он не имел постоянного мнения и его принципы всегда имели иной характер, при этом у него были собственные замыслы, ради которых он и выживал. Человек подчинялся приказам, но в то же время не являлся инструментом, а был кем-то вроде временного союзника. Он был верен лишь самому себе. Командир говорил что таких как он было немного, но с ними всегда нужно быть на чеку.

При спуске курка, автомат дёргался, выплевывая пули по разным сторонам. Бежавшие в сторону укрытия жители небольшого африканского села, кричали вслух мольбы о пощаде. В секунду от смерти, люди не могут соображать трезво, они лишь всеми силами пытаются ухватиться за шанс на спасение. Представляя их животными, Человек свободно нажимал на курок, воображая все происходящее охотой. Со временем, у него больше не было нужно представлять у себя в голове фигурки зверей, разбегающихся по полю. Он уже точно осознавал, что те, кого они убивают люди, и то, чем он занимается только неприятная обыденность. Так сказать, повседневная рутина. Смерть других, для него было способом выживания. Он считал, что чем больше людей он лишает жизни, тем меньше шансов на то, что кто-то настигнет и его.

Почувствовав нехватку воздуха, Человек нарочно свалился спиной об пожарный кран, стоявший позади него. Желтая краска забрызгалась в красной крови, державший Человека за шею паренек воткнулся головой об торчащий из-под пожарного крана клапан. Его друзья, до жути всполошенные произошедшим, бросились на Человека. Одному из них Человек выбил челюсть, врезав ему локтем, другого он уложил на асфальт ударом ноги по подбородку. Пока обидчики валялись в бессознательном состоянии, Человек отправился за небольшим булыжником, выглядывающему из-за травы. Приподняв камень, он возвратился к постанывающему шпанью, и зарядив одному из них булыжником по лицу, он сразу же его убил. Кровь брызнул на его лицо, и протерев глаза рукавом своего пальто, он принялся забивать лицо обидчика камнем до тех пор, пока оно не превратится в месиво. В это время, другой хулиган от страха заорал, пытаясь привлечь внимание посторонних. Но вокруг не было ни души. Встав на корточки, он решил по-быстрому улизнуть, пока Человек стучал камнем по лицу его подельника. Едва он успел зашагать, как Человек приподняв его за волосы и уложил на траву. Запихнув ему в рот камень, он со всей мощью стал колотить его нижнюю часть лица ногами. Каждый из дебоширов получил по заслугам, на следующее утро о них напишут в газетах.

Кровь хулиганов пропитала всю его одежду. Его руки, его лицо, его глаза, все было замазано в крови. Около ног, в жалобных позах расположились три трупа, пройдя через них, он зашагал в сторону телефонной будки. Слизав стекающую с пальцев кровь, он оживился. У крови не было вкуса, она не была сладкой, или горячей, лишь слегка густовата, по привкусу чем-то напоминала метал. Будучи солдатом, после каждого боя, Человек спуская палец с крючка облизывал затвор пистолета. Теплая кровь убитых им воришек, напомнила ему о вкусе горячего метала.

Войдя внутрь телефонной будки, он заметил проезжающий мимо зеленый автобус, поверх которого обычно высвечивается двухзначный номер. На этот раз на нем показывалось сразу несколько цифр: 416-000-0000. Постучав пальцами по кнопкам аппарата, Человек услышал гудок. На другом конце провода, телефон поднял знакомый ему мужской голос.

– Как могу услужить?
– Это вы, который мне говорил о баре?
– Да сэр, как вам бар?
– Не очень.
– А отель?
– Я снял номер в другом месте, ваши деньги мне не к чему.
– Я так и предполагал.
– Она там?
– Да сэр, Она здесь. Вас ожидают. Так ко скольким часам вы явитесь?
– Могу быть там через час.
– Прекрасно, за вами выслать машину?
– Если можно.
– Отлично, в 40 минут вас будет ожидать черный седан. Никуда не уходите. За вами уже выехали.

Человек повесил трубку, и выйдя из будки он присел на скамейку. Скуривая одну сигарету за другой, он все думал о всех тех вещах что с ним приключились. Он больше не мог размышлять о ней, а только о тех вещах что с ним приключились. Он вспоминал о прошлом, о том, что сделали с ним, и какую боль он причинил другим. Его беспокоила судьба, и только Она, как ему казалось, сможет вернуть его в то хорошее прошлое, о котором он почти ничего не помнит.

В голове стали пробегать эпизоды прошедших дней. Сны, Она, убийство трех хулиганов, встреча со Странником, непонятные люди и парения в воздухе, карлик и красноглазая девушка, наркоманы и запах крови. Только теперь ему стало по-настоящему страшно. Он не знал, чего ему стоило ожидать. Странник, набросившийся на него, тоже не знал, что все эдаким обернется. А теперь, он как никогда прежде, остался совершенно один. Со смертью Странника, непонятная тоска нагнетала его душу. Нервы стояли на пределе.

Минута в минуту, как за ним подъехал черный автомобиль. Расположившись на заднем сиденье, он уставился в окно. Машина разогналась до скорости сто километров в час, картинки за окном быстро перетекали из одной в другую. Сначала трупы, затем парк, озеро, мост соединяющий пригород с даунтауном и наконец многочисленные высотки, из которых на него поглядывали лица, которые он не встречал. Из носа Человека потекла кровь. На этот раз, он облизал ее своим языком. Ее вкус напомнил ему о том, что он еще жив, а пока он жив, значит все еще можно было исправить. С этими мыслями, он перестал себя мучать излишней тревогой. Соединив ладони друг с другом и подведя их к своему лицу, он зачитал молитву, которую выучил, еще будучи ребенком.

Та жизнь, это не я. Я другой. Господи, не дай мне вернуться туда откуда я пришел, ибо я сын твой и только тебя я молю о помощи. Так помоги же мне выкарабкаться из этой адской дыры, и укажи мне путь на праведные деяния. Аминь.

Человек редко когда жалел о содеянном, но именно в этот момент, ему стало чертовски больно, грудь пропирало многочисленными ранами, оставленными ему из прошлого, голова раскалывалась от картин совершенных им преступлений, а лица жертв беспрерывно мелькали у него перед глазами.

- - - - -

Автомобиль припарковался у гигантского коттеджа. Дверь машины распахнул седовласый мужчина. Приклонившись перед Человеком в знак уважения он помахал рукой водителю. Машина выехала за ворота. Седовласый мужчина пригласила Человека внутрь здания, и провел его через высокие двери. Они выглядели как врата, двери были сделанны из кипарисового дерева и обиты бронзой. Проходя по холлу, Человек заметил увешанные по стене драгоценные гобелены, на одной из них было изображено распятие Иисуса Христа. Также, ты были плотно развешаны шкурки лис, енотов и меха других лесных животных. Пройдя внутрь зала, Человек заметил, как это помещение походило на бордель. Десятки мужчин в строгих костюмах рассиживались на кожаных диванах, заигрывая с женщинами усевшихся у них на коленях. Седовласый мужчина провел Человека до камина, и указал на небольшое кресло, стоявшее около книжной стойки. Присев на кресло, Человек стал глядеть по сторонам. Его внимание привлекли прибитые по стенам этюды и несколько картин. Одна из них была написана Эдуардом Манетом, картина называлась Олимпия. На ней была запечатлена лежащая на постели голая женщина. Позади женщины стоит африканка, держащая в руках букет цветов. На постели стоит черный кот, его лицо напугано, от чего он в страхе повиливает хвостом. Лицо женщины обескуражено, а служанка выглядит уставшей. Точно такая же картина висела в комнате у командира. Человек вспомнил, как в последнюю их встречу, командир угостил его бокальчиком виски, после чего велел сесть.

– Знаешь, почему люди так любят секс, сигареты, алкоголь?
– Помогает расслабиться?
– Нет, не только, может что-то еще?
– Забыться?
– Да, но не совсем. Понимаешь, я вот очень люблю секс и наркотики, но не потому, что забываюсь, а потому что вовсе перестаю думать. Моя голова постоянно забита какими-то мыслями, рассуждениями о плохом и хорошем. О том, кто сегодня умер, или кто возможно погибнет завтра. Как написать письмо родным о их убитом сыне. Сколько денег нужно жене на обеспечение детей. Как надо будет выступить перед чиновниками, и так далее. Всегда какое-то беспокойство. Но только я припущу штаны, или же пущу жидкость по венам, так все. Полный покой. Никаких мыслей, я наедине с самим с собой, в полной тишине. Понимаешь?
– К чему вы это?
– Да ни к чему. Слышал, что завтра тебя отправляют обратно домой, так?
– Так точно.
– Не потеряйся солдат. Не забивай голову всякой ерундой, просто живи. Вон, глянь на картину, красивая, не правда ли?
– Так точно.
– Посмотри на ее лицо, как она грациозно, всем своим видом показывает, что ничего ее больше не интересует. Она уже готова, понял? – посмеялся командир, Человек промолчал. Командир тоже замолк, почесав затылок, он на прощанье пожелал Человеку удачи, и перед тем, как его выпроводить, подарил ему наручные часы.

– В подарок от армии! – пожав руку Человеку сказал командир.
 
В последнее время Человек слишком много мыслил, о прошлом, о ней, о самом себе. Никогда прежде он не позволял себе так много думать. Мысли, они притупляют сознание, лишают бесстрашия, и загоняют в тупик превращая слабых в рабов системы. Убивая, Человек никогда не думал о последствиях, принимая все произошедшее за данность. Теперь, он просчитывал свои шансы, обдумывая свои поступки, от чего его голова не переставала болеть.

Практически на всех других картинах были портреты голых женщин. Однако, все же на одной из них была изображена женщина, державшая в своих объятиях ребенка. Эта картина запала в душу Человека. Его мысли расплылись в сторону, а сердце обрело покой. В одночасье, Человек перестал тревожиться, и встав с кресла, устремился прямо к ней. Женщина, ласково прижимая дитя к груди, отождествляла любовь матери к сыну. Картина не была похотливой, и явно была тут не к месту, хотя и вписывалась в общий антураж.

Женщина что была на картине выглядела очень знакома. Закрыв глаза, Человек быстро пробежался по отголоскам своей памяти и понял, что это была Она. Картина, подписанная художником Климтом, тоже оказалась ему знакомой. Еще до войны, зарабатывая на жизнь грабежом, он выкрал оригинал Климта у одного коллекционера. Это случилось около десяти лет назад, за работу ему дали всего пару тысяч. Долго не мешкая он согласился. За пару тысяч он задушил бедолагу. Коллекционер пытался отбиться от грабителя, но в итоге расплатился за это жизнью. С тех пор, Человек стал отнимать одну жизнь за другой. Однажды, взглянув на свое отражение в зеркале, он ужаснулся от увиденного. Все что он перед собой видел было смерть.

Не отводя глаз с этой картины, Человек вдруг призадумался. Он посчитал, что отнять чью-то жизнь дело легкое, просто нужно привыкнуть, и тогда это превращается в норму. Десять лет назад, убив коллекционера, он испытал удовлетворение. Таким образом он избавился от чувства вины, ведь если убрать свидетеля, то никто и никогда не узнает о совершенных им дел. Одну жизнь за другой, и тогда, только ему будет известно о всех своих преступлениях. Никакой лжи, только смерть сводит на нет правду. И нет тебе проблем со сном, и совесть вовсе не мучает.

Пока Человек думал о смерти, к нему тайком подкралась женщина. Нежно приобняв Человека за талию, она прикоснулась губами к его шее. Обернувшись назад, он заметил, что перед ним стояла женщина. Встав к Человеку спиной, Она не показывала своего лица. Взяв ее за руку, он покорно последовал за ней.

- - - - -

Они вошли в одну из комнат. По середине стояла кровать, стены были окрашены в темно-зеленые тона. Женщина, все также не оборачиваясь, продолжала стоять к Человеку спиной, при этом медленно стягивая с себя одежду. От нее исходил знакомый запах. Человек посмотрел на сверкающий от белизны пол. Разувшись, он стал подкрадываться к девушке, как вдруг заметил, что ее тень, отражаясь на паркете, была похожа на узкий и глубокий провал. С каждым шагом, он стал чувствовать, как его подташнивало. Этот до боли знакомый запах с каждым разом чувствовался все реже и реже. Подойдя к окну, Человек оттолкнул дверца на распашку.

Выглянув наружу Человек увидел, как вдалеке стоит церковь, а за ней по небу стелется дым от заводских труб, сквозь который смутно поглядывают верхушки небоскребов. Женщина уже сняла с себя всю одежду, и направившись к Человеку, вновь приобняла его обессиленное тело в своих объятиях. Прижавшись губами к ее животу, он стал опускаться все ниже и ниже, пока не уткнулся об ее самое чувствительное место между бедер.

Она, нежно поглаживала его волосы, а потом, склонилась перед его лицом. Человек впервые посмотрел на нее вживую. Но кроме как сожаления, он больше ничего не испытал. Она была красива, невообразимо мила, но от ее похотливой улыбки и блудливого взгляда, Человек почувствовал отвращение, все вокруг для него стало мерзким. Вцепившись за шторы, он медленно привстал, а затем направился к двери. Поймав его за рукав, Она силой притянула Человека к себе и снова обняла.

В это мгновенье, душа Человека перенесла на себе ужасающую боль несопоставимою ни с чем другим что он когда-либо испытывал. Пока Она держала Человека в своих объятиях, его глаза наполнились слезами. Еле сдерживаясь от порыва эмоций, которые в нем на тот момент бурлили, Человек опустили веки, и отчетливо застает лица своих жертв. Взглянув на нее еще раз, он видит ее бессмысленный взгляд и влажные, исступлённые глаза. Она уже не была его музой, женщиной из его снов которую он так лелеял. В голове Человека витала лишь одна мысль “Хочу домой.”

Все его надежды на прощение рухнули, а посреди этих руин не было ничего что могло бы возместить ему те прожитые года, ради которых он сюда явился. Он представил как заносит свое оружие для удара, как вновь перед его глазами лезут наружи картины из прошлого. Его лицо позеленело, волосы стали белыми, на лице образовались морщины. Посмотрев на него, Она тихонько проговорила:

– Не бойся, так со всеми бывает? Знаешь, когда я была маленькой, то чуть не умерла. Каждый день, моя мама сидела напротив моей кровати и читала мне книги. Я видела, как она страдала, измученная от болезни дочери, за месяц она постарела лет эдак на пять, представляешь? Когда я вспоминаю об этом, я перестаю испытывать страх перед смертью. Да, я умру, лучше сейчас чем потом, разве лучше когда из-за тебя страдают остальные? Моя смерть, она ведь не будет иметь ни малейшего значения. Знаешь, когда умираешь, надо думать не о смерти, а надо помнить о жизни. Я жаждала скорой смерти, и даже сейчас, я все еще ее жду, но жизнь крепко держит меня в своих объятиях.

Пока она говорила, слезы стекали по лицу Человека, он хотел что-то сказать, но никак не мог пошевелить языком. Только Она замолчала, как их губы соприкоснулись, и он вдруг остолбенел. Подобно Горгоне Медузе, Она будто бы обратила Человека в камень. Он снова попытался заговорить, но лишь промямлим нечто неразборчивое, в то время как Она, крепко сжавшись за его горло не давала ему дышать.

И вдруг, все происходящее стало похоже на прозрачный экран. Человеку представляется что он видит другой мир, солнце, море, и как когда-то отец в первые привел его на пляж. Тот пейзаж в первые за много лет вновь обрисовался у него в голове. Летняя безмятежность, играющие повсюду дети, рыбаки, рассевшиеся по лодкам, и леденящий морской бриз. Все это Человек хотел бы испытать еще раз. Он вспомнил, как однажды после больницы, отец стал говорить с ним о матери.

– Она попросила тебе кое-что передать?
– Что?
– Вот на, ты ведь просил мячик.
– Спасибо, но не стоило, мама же болеет.
– Ничего, будь хорошим мальчиком ладно? Твоя мать сказала, что единственное ее желание так это твоя жизнь, что бы ты стал человеком, и никогда, слышишь, никогда не совершал плохих вещей.

При мысли, что желание матери так и не исполнилось, Человек еще сильнее зарыдал. Собравшись силами, пока Она потеряла бдительность, он крепко зажал ее руки, пытаясь высвободиться из ее смертельных объятий. Но внезапно, в голове вдруг зашумел звук колоколов. Он оказался в церкви, в день похорон его матери. Темное помещение, и толпы людей, постоянно шепчущихся друг с другом. Ему было 12 лет. Сидя напротив гроба, он вдруг услышал, как каждый из шепчущихся обсуждал его мать.

– Какой же она была шлюхой!?
– Да она это заслужила!
–Не мать, а дьявол. Вы слышали, как она избивала своего сына?

Вдруг вся эта картина начала мелеть, и отголоски темноты стали просвечиваться в глазах Человека.

– Нет, я не хочу умирать. – жалобно промолвил он. Изо всех сил карабкаясь, Человек пытался выбиться из ее объятий.

Пляж, похороны, пляж, похороны – проносились перед его глазами.

– Все будет хорошо. – вдруг произнесла женщина.

И снова пляж, на берегу у пирса, в полном одиночестве стоял Человек. Ночь была чиста как капля утренней росы. На небе виднелось бесчисленное количество звезд. Человек стоял с сигаретой в руках, его рубашка была залита в крови, а лицо было покрыто шрамами. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль.

Человек больше не боялся, мысли перестали его тревожить, и посчитав что время пришло, он изо всех сил стал выкрикивать свое имя. Только теперь его уже никто не слышал.