Столовые на Стрелке

В средине семидесятых годов, в бытность мою студентом, после второй пары народ делился на две партии по ответу на вопрос: «Куда идем обедать, в «академичку» или «восьмерку»?»
«Академичка» располагалась в полуподвальном помещении южного пакгауза. В те годы я даже не задумывался, почему эта столовая называлась «академичкой»? Теперь-то я понимаю, что в создании этой столовой немаловажную роль сыграл профсоюз научных работников Академии Наук СССР, пытавшийся защитить желудки своих сотрудников. Поэтому в столовой был отдельный зал для сотрудников академии наук и несколько общих – для прочих  студентов и посетителей музеев. Столовые самообслуживания, увиденные Хрушевым во время визита в США уже глубоко внедрились и у нас, очереди на раздаче практически не было, а если и случалась, то шла быстро. Помещения со сводчатыми потолками (строившиеся когда-то для хранения привозимых сюда торговыми судами товаров) отделанные под черное дерево и карельскую березу, блестящие столовые приборы, множество снующего туда-сюда народу, довольно вкусная и недорогая еда – всё это повышало и усиливало выделение желудочного сока в молодом организме. Уже на входе, посетителей встречали различные салаты. Если дело было сразу после стипендии, то брался «мясной», эдакий шарик-ёжик из мяса, картошки и еще чего-то, обсыпанный тертым яичным желтком и, облитый майонезом. Если же кошелек был «тощим», то приходилось выбирать что-то из «весеннего»  или винегрета. На второе, также в зависимости от финансового благополучия, заказывали что-то мясное – рагу, антрекот или шницель, в крайнем случае – какую-нибудь дешевую треску. Наконец на первое предпочиталась «солянка сборная», готовящаяся в глубоком глиняном горшочке, или красный, как нос у алкоголика, «борщ мясной». В противном случае – самый дешевый  «вермишелевый суп» на якобы «мясном» бульоне. Ну и перед самой кассой, на поднос ставился стакан компота, с плавающей в нем тощей абрикосиной или сливой, который сверху накрывался вкуснейшей свежей выпечкой. Да, выпечка в «академичке» была всегда свежей и её запах встречал пасетителей уже на входе. Если же приходилось экономить, то брался подкрашенный заваркой чай  из «титана», в который периодически доливалась вода. Чая в пакетиках тогда еще не было и в помине.
Альтернативу «академичке» составляла чисто студенческая столовая «восьмерка», что располагалась справа от Северных ворот главного здания университета. Нынче это место называется площадью Академика Сахарова, и академик стоит к столовой спиной, вроде как бы игнорируя такую еду. А напрасно, между прочим, ибо кормили в те годы здесь не хуже, чем в «академичке». Как я узнал позже, заведение это было построено по инициативе  профессора Ореста Миллера, первого биографа Достоевского и была открыта в 1902 г.  Правда, сам Миллер до открытия не дожил, но столовая носила его имя даже первые годы после революции. Потом уже местное начальство, видимо, подумало: «Зачем она носит имя какого-то немца, да еще поклонника Достоевского? Того самого, что написал роман «Бесы», пародию на революционное движение конца XIX века». И столовой благополучно присвоили порядковый номер треста столовых и ресторанов Ленинграда. Так она и вошла в студенческую память как «восьмерка».
И еще один интересный факт я узнал об этой инициативе сердобольного профессора филологии. Столовая строилась по подписке, и первоначально  при проектировании здания рассматривалось два варианта – подешевле, вместимостью 250 человек, или подороже, но  уже на 350 посадочных мест.
И этот «экономный» немец выбрал проект подороже, чтобы как можно больше студентов могло одновременно обедать. Видимо руководствовался Миллер русской поговоркой, что: «пустое брюхо к науке глухо!» 
Меню  «восьмерки» мало чем отличалось от «академички», просто светлее было в обеденных залах  и меньше людей со стороны, всё больше - студенты. В подвальном помещении располагался  еще и кафетерий, но мы предпочитали пить кофе в т.н. «Белочке» у метро «Василеостровская».
Восьмерка памятна мне еще и тем, что в ней кормили по талонам диетического питания. Когда денег у студента паталогически не хватало, и надо было выжить и дотянуть до стипендии, он шел к участковому терапевту с жалобой на плохое пищеварение и просил выписать талоны на диетическое питание. Они были платные, но стоили  сущие пустяки. Теперь уже  и не помню сколько точно, но не больше недельной нормы «солнцедара» . Про плохое пищеварение мы доктору, конечно, не врали - каким оно еще могло быть, если постоянно голодать и пить ежедневно такую гадость. Но, ведь, не просто так пили, а пили в компании. И выпивкой это нельзя было назвать, так - дискуссии, философские рассуждения, интеллектуальные баталии, отточка ума.
А ещё питание в «восьмерке» предоставлялось обитателям университетского санатория-профилактория, что располагался на втором этаже «шестерки». Я понимаю, что слишком злоупотребляю этими дурацкими номерами, но «шестерка», это не еще одна столовая, а университетское общежитие №6, которое своим фасадом смотрело в створ Биржевого моста и на здание бывшей таможни. И адрес «шестерки» подчеркивал близость таможни – Мытнинская набережная. Напомню читателю, что мытней на Руси называлась таможня а самым известным  в истории мытарем был евангелист Матфей.
Чтобы получить путевку в профилакторий нужно было подольше «осаждать» врачей, и  сдавать разные анализы, зато потом 24 дня можно было спать на чистом, регулярно меняющимся бельем, принимать душ, глотать какие-то кислородные коктейли и, самое главное, получать бесплатное трехразовое питание в «восьмерке».  Стоило просто перейти мост и по Тифлисской улице можно было прямо к «восьмерке».
 Единственным недостатком была необходимость соблюдать режим и приходить к отбою.