Глава 7. Господь труды любит, или Свое дело
Степан Алексеевич Бобров был человеком холостым, лет пятидесяти, но выглядел гораздо моложе своих лет.
Следует сказать, что Раиса Никифоровна долгие годы была дружна с его родителями. Позже с ними подружились и Тамара Ивановна с Петром Терентьевичем. Так и обща-лись семьями, держась друг за друга, как говорится, и в ра-дости и в горести.
Постепенно Степан Алексеевич, хорошо проявивший се-бя в различных жизненных ситуациях, заслужил уважение и, когда его родители умерли, стал близким другом Раисы Ни-кифоровны.
В прошлом он был офицером, и его хорошенько помота-ло по разным гарнизонам. Отслужив пятнадцать лет и получив возможность демобилизоваться, он вернулся в родные места, в родительский дом, и сразу устроился на работу в бригаду строителей частной фирмы. И не некие «волшеб-ные» средства и жадность, как у некоторых, к карьере и го-товность все и вся употребить в свою пользу, а просто большая работоспособность, золотые руки, сметливость, неоднократно проявленные организаторские способности, порядочность, умение ладить как с начальством, так и с то-варищами по работе, быстро вывели его в бригадиры, а за-тем и директора. Работу он считал угодным Богу делом. «Господь труды любит»,— говаривал он.
«Торговый рубль широк да короток, а земляной тонок да долог»(1). Вскоре на заработанные и взятые в кредит (а тогда они были гораздо дешевле, чем ныне) деньги Степан Алек-сеевич,— конечно, не без протекции Раисы Никифоровны,— учредил свою строительную фирму, которой занимается по сей день. Успехом ее он обязан, может быть, и тому, что не брался за многое, но то, что делал, старался делать хорошо. И фирма вскоре стала довольно крупной в строительном деле, вначале по районным масштабам, а затем и за преде-лами области.
Степан Алексеевич в общении был мягким, добрым и вежливым человеком, за этим чувствовалось глубокое до-стоинство и уверенность в себе, однако свою душу он ни перед кем не раскрывал. Его приветливость всегда распола-гала к себе как работника, так и клиента. Когда дело каса-лось работы, Бобров говорил быстро, четко, уверенно, аргу-ментируя в пользу того, что было выгодно клиенту в реше-нии его проблемы. Все в нем дышало спокойствием, движе-ния были плавны и уверены, собеседник чувствовал, что перед ним человек, отлично знающий, что стоит на правиль-ной дороге, что занимается своим, по душе делом и имеет свою твердую систему взглядов, человек, довольный собой.
С работников, начиная с рядового и до руководителя подразделения, он мог строго спросить и даже наказать, но делал это так, что люди знали — это по делу и без зла в ду-ше. И они всегда имели возможность оправдаться и испра-виться, не впадая в раздражительность, не накапливая в ду-ше негатив. Степан Алексеевич много делал для людей, при этом ничего не обещая им.
У него был конкурент — Расстегаев Михаил Дмитрие-вич. Не сказать, что они были врагами не на жизнь, а на смерть, но нервы он Степану Алексеевичу потрепал изрядно и был ему, если не полной, то довольно большой противо-положностью.
Достаточно сказать, что «своя» фирма — это просто-напросто «прихватизированное» в начале девяно-стых бывшее государственное СУ(2). Людей своих Расстегаев держал в ежовых рукавицах и достаточно хорошими зара-ботками, благодаря выгодным подрядам, получаемым его фирмой через закамуфлированные взятки и «левые» работы в элитном коттеджном поселке.
В отличие от конкурента, жившего, что называется, в разнос, Бобров вел здоровый образ жизни: не курил, выпи-вал только по большому поводу, всегда был очень чистоплотен и аккуратен как в рабочей, так и в выходной одежде, делал утром зарядку под открытым небом, в любую погоду в рядом расположенном лесу бегал трусцой, часто ездил на велосипеде, а зимой катался на лыжах, до глубокой осени купался в пруду, принимал контрастные души и обливался холодной водой, питался только здоровой пищей и соблюдал режим дня.
Он всегда говорил дело и говорил хорошо — просто, без умничанья, напускного глубокомыслия и без всякой «ино-странщины», перемежающейся «феней», которые употреб-ляются ныне «цветом» общества нашего. Сказанное Бобро-вым вызывало глубокое уважение к себе и почтительность собеседника, который, кроме того, чувствовал наличие чего-то большого внутреннего, что не выражалось Степаном Алексеевичем, но что он непременно хотел выразить, для чего всматривался в человека, словно подмечая — умный или нет, достоин ли для приятия? И когда видел, что да, то давал важные рекомендации.
У Степана Алексеевича был старый, еще со школьных лет, друг — Галкин. Он, несмотря на свои сорок пять, вы-глядел молодым парнем, был невысокого роста, сухопар, строен, подтянут, со внимательным взглядом глаз, что вме-сте с густыми бровями, нависшими над оправой, придавало ему строгости. Их дружба, если эти отношения в настоящее время можно так назвать, была относительной, так как взгляды их практически на все — кроме производства — сильно отличались. Взять хотя бы то, что Галкин был ком-мунистом, с часто свойственными таковым идеальными взглядами на все и вся вокруг.
... В выходные дни Степан Алексеевич часто наведывал-ся к Раисе Никифоровне с соседями, и обязательно что-то приносил им.
Когда он приходил, все собирались в гостиной у Раисы Никифоровны и с интересом слушали его рассказы из исто-рии России и церкви, о православной вере, здоровом образе жизни и профилактике заболеваний. А он мог говорить об этом бесконечно, ибо очень любил и хорошо знал эти темы, хотя никогда не изучал их специально, во многом будучи много читавшим самоучкой. Все знали, что Бобров на пер-вое место ставит веру в Бога и нравственность, полагая, что никакие знания и успех не могут помочь человеку сами по себе, если он не с Богом. Нет, он не был идеальным, но стремился к тому, чтобы все было по правде и добру.
… Прошла неделя, как Степан Алексеевич не появлялся, и Раиса Никифоровна предложила Ивану съездить к нему.
— Я очень хочу, чтобы ты познакомился с ним. Это крупный предприниматель в нашем городе, духовный, ве-рующий, умный и образованный человек. Тебе будет инте-ресно поговорить с ним.
— Бабушка, сколько ему лет?
— Пятьдесят три будет в этом году.
— С чего ты решила, что мне будет с ним интересно? Это же человек другого поколения!..
— Другого поколения? А как, по-твоему, опыт и муд-рость передаются, не из воздуха же они берутся?
— Судьбу насиловать нельзя, дорогая бабушка, она сама изнасилует. Опытом может быть только то, что я сам приобрету. Ничей опыт мне не интересен, да и ничего мне не даст. Что касается мудрости, то ее я добуду в процессе собственных размышлений. Это будет моя мудрость, а не чья-то!..
— Ты же не пуп земли, Ваня, и не можешь постигнуть все и вся за такую короткую, пусть даже целую свою жизнь, Как говорится, ум хорошо, а два лучше. Один человек от Бога в два раза больше ума получает, а другой и в три... К тому же к уму, полученному от рождения, кто-то приобретает мудрость от учения и от правильной жизни. Другие люди прошли что-то свое, достигли чего-то, нажили собственный опыт, додумались до чего-то, и это может быть полезным кому-то, хотя бы для осознания, что есть еще вот такое, есть еще вот такие мысли, такие идеи. А уж выводы каждый человек волен делать сам.
— Бабуля, не хитри. Почему ты хочешь, чтобы я послу-шал именно этого человека и прямо сейчас?
— Потому, что он мой близкий друг, и общение с ним для меня — это постоянное учение, несмотря на то, что он мне в сыновья годится. И я хочу подарить тебе самое дорогое и ценное, что у меня есть. Ты же примешь от меня в подарок ценную книгу или целую библиотеку?
— Конечно, не откажусь!..
— Вот, а Степан Алексеевич больше чем библиотека!
— Ну, хорошо, как-нибудь познакомимся…
— Он всю неделю проболел, и я должна его проведать. Ты хочешь, чтобы я одна поехала на другой конец города?
— Ну, если только проводить… Ох, и умеешь же ты, ба-бушка, уговаривать!
— Поехали, Ваня, не пожалеешь. Настя, поедешь с нами?
— Да.
(1) Русская народная поговорка.
(2) Строительное управление
© Шафран Яков Наумович, 2020
Свидетельство о публикации №220040802220