06. Тайна Белого Братства

    Сразу по прибытии в Лаваль, комиссар Конвента Лапьер и Анжельбер, представитель Комитета Общественной Безопасности, оставив своих спутников в гостинице, принялись разыскивать своего коллегу гражданина Куаньяра.


     Лаваль – небольшой старинный  провинциальный город, центр департамента Майенн, расположенного на пересечении границ исторических областей Бретань, Нормандия и Анжу.  Главная достопримечательность города – средневековый замок Шато де Лаваль, годом ранее временно превращенный в тюрьму. Его обитатели графы де Лаваль исчезли.


    Смешавшись с толпой местных жителей, парижане с живым интересом оглядывались по сторонам. На многих в толпе были красные колпаки и у всех без исключений республиканские трехцветные кокарды, приколотые к шляпе. На это Лапьер особо обратил внимание товарища:


- Эти знаки революционного патриотизма не должны вводить нас в заблуждение. В целом это очень враждебный к республиканцам и настроенный вполне роялистски край. Здесь действуют вооруженные до зубов и люто агрессивные банды шуанов. Один из их главарей аристократ по происхождению и палач по натуре господин д,Эспаньяк. Один из их кровавых налетов совершился совсем недавно, в целях морального подавления и запугивания, эти господа «радетели христианско-монархических ценностей» не останавливаются ни перед какими зверствами в отношении якобинцев, вырезать глаза, отрубать руки, прибивать строительными гвоздями к деревьям. Вот и Норбер... гражданин Куаньяр попал раненым в лапы этим дикарям, по счастью, его мучили недолго, избивали ногами, потом кнутом, как раба, но оставили в покое, когда сочли мертвым...


   Жером невольно поморщился, вот же занесла нечистая в эти края...


- А что наш таинственный Белый Лис? Что слышно о нем?

- Ну что... под его началом те же шуаны, также воюет против Республики, упорно и непримиримо,  но с той разницей, что ни пытки пленных, ни изнасилования женщин, ни убийства детей им не допускаются, насколько это вообще возможно...


   У тротуара, спрятавшись от жары в тени густой зелени кустарника, вполголоса переговаривались хорошо одетые молодые женщины:
- Прежний комиссар Мэнье был палачом и отменным вором... граждане,- это революционное обращение девушка произнесла с особым выражением плохо скрытого отвращения и злобы, -  соизволили все-таки его убрать... Судя по тому, что я слышала,  этот вором не будет..., - но в тоне прозвучало не одобрение, а мрачный диагноз, - по происхождению истинный санкюлот, о нет, сын трудового народа, как они говорят...


- Идеалист, революционный фанатик?, - хмуро переспросила подругу вторая девушка.


    Но вдруг осеклась, наткнувшись на жёсткий внимательный взгляд Жерома. Одно заявление в местный революционный комитет за подобное повод для ареста.


    Но якобинец сумел вовремя принять невозмутимый вид и будто-бы равнодушно отвернулся. Вот оно что скрывает в себе, их внешнее одобрение и сочувствие... нельзя их спугнуть, пусть думают, что он такой же лже «патриот» как и они... Нам будет чем здесь заняться...


    Неожиданно шумная толпа притихла. В центре площади рядом со зданием мэрии появился всадник в чёрном, перепоясанный трехцветным шарфом национального представителя. Резко натянул поводья, молодой жеребец под ним энергично пританцовывал. Поднял руку.


- Крестоносцы Свободы!, - низкий голос рычанием прокатился по затихшей площади, - памятным в истории Французской Республики останется грозный 93 год...Идет священная война народа с хищной коалицией монархической Европы, с «благородными» изменниками и пособниками интервентов внутри страны...

   Лапьер, сузив глаза, внимательно вгляделся в него и тихо, но выразительно присвистнул:
- Ну вот, наш Норбер сам и нашелся! Пошли в мэрию, Жером, или хочешь послушать речь? Он крайне силен и энергичен, другой, пережив такое, до сих пор лежал бы пластом, а он вот как, верхом и речи толкает... Ну же, идем в мэрию!

...  ... ...
  Гражданин Куаньяр встретил их в своем кабинете на втором этаже нового здания мэрии, бывшего  особняка бежавшего за границу роялиста. Это был красивый молодой человек не старше двадцати восьми лет, черноволосый и смуглый, как индеец, несомненно, предки были родом из Прованса.


   Сильный и гибкий, двигался он, однако очень осторожно и скованно, с помощью трости, сказывались недавние ранения. И как он смог держаться верхом и произносить речь перед горожанами и солдатами-новобранцами?!


     Приветственно приподнял руку в сторону Лапьера и очень вежливо, но чуть более сдержанно наклонил голову в сторону Жерома:
- Привет и братство, граждане! Тебе повезло, Лоран, что задержался в Париже, слышал, как меня здесь встретили?, - вспухшие разбитые губы дернулись в жесткой усмешке, - но поверь мне д,Эспаньяку и его банде скоро конец. Конвент направляет сюда войска Вестермана и Тюрро, скоро здесь будет порядок... наш республиканский порядок и мир.


   И вот еще, Лоран,   этого ты точно не знаешь, вчера утром на меня была совершена еще одна попытка покушения.  Прямо в этом кабинете. Мне повезло, пистолет убийцы дал осечку, а нож я у нее вырвал, хоть и не без труда...бешеная...


    Анжельбер с Лапьером нервно переглянулись, словно вспомнив о чем-то:

- Она? Покушалась женщина?!, - не выдержал Жером.

   Гражданин Куаньяр нервно провел ладонью по длинным черным волосам:
- «Да... Не кто-нибудь, родная сестра маркиза д,Эспаньяка... и его соучастник в любых самых кровавых акциях. Завтра будет суд, убийцу патриотов ждет трибунал и гильотина...


   С минуту Куаньяр помолчал, темные глаза болезненно сузились, смуглое лицо побледнело, незажившие раны не давали еще о себе забыть.


- Гражданин Лавинь!, - на зов комиссара появился секретарь, - пусть обед принесут сюда! Граждане, надеюсь, вы не откажетесь, разделить его со мной? И бордо... не забудьте бордо, гражданин Лавинь!


    Когда секретарь ушел, Куаньяр вдруг обратился к Анжельберу:
- Незадолго до отъезда из Парижа, мы ведь встречались в доме Дюплэ, верно? Вы и внешне чем-то весьма напоминаете гражданина Робеспьера..., - тон майеннского комиссара стал неуверенным.


   Жером слабо улыбнулся и облокотился об стол:
- Возможно,  чем-то и похож, мы с ним действительно родственники. Я приезжал в тот раз забрать Шарлотту домой, в Аррас. Почему у вас такой удивленный взгляд, вам странно, что у Максимильена вообще есть родственники?, - слабая улыбка скользнула по бледным губам Анжельбера, - но сейчас, у меня к вам есть особое деликатное дело, гражданин Куаньяр...


   Лапьер, тонко почувствовав, что третий тут сейчас не нужен, ловко нашел повод исчезнуть из-за стола.
                ...      ...       ...
   Менее чем через два часа... Секретарь Лавинь успел еще послать человека за бордо...


- «Вы меня извините, гражданин Анжельбер..., - Куаньяр задумчиво ковырял вилкой салат.


- Жером, можно просто Жером, -  сообщил Анжельбер, отставив в сторону пустой бокал.


- «Хорошо, Жером..., тогда и меня можно просто Норбер, - любезно согласился грозный комиссар Конвента, - ваше Белое Братство, лично на мой взгляд,  это какая-то политическая афера...сами понимаете же, как звучит этот роялистский пафос о «спасении христианско-монархической цивилизации», скорее всего, наших белых эмигрантов кто-то во имя собственных целей решил поддержать, может и русская императрица, почему же нет.... И еще, вашего брата может спасти факт, что эта организация не миф, и муж этой дамочки имеет значительный вес в их рядах...

    Вы надеетесь спасти брата тем, что поможете вернуться в Россию девицам-аристократкам и найдете, пока не ясно зачем, и главное кем, похищенного мужа и ребенка одной из них...

   Вы  честный человек и добрый патриот, гражданин Анжельбер, я готов оказать вам неофициальную поддержку, но если я закрываю глаза на ваши попытки выйти на контакт с Белым Лисом и вернуть похищенных домой, то вы... – темные глаза Куаньяра холодно сузились, - забудете, что доктор Розели, человек, который спас мне жизнь, даже зная наверняка, что я   якобинец, является дворянином и родным братом фанатички Элен д, Эспаньяк! У меня перед ним тоже своеобразный долг чести. Я  хочу, чтобы он остался жив!


   Анжельбер думал не очень долго, у брата появился шанс. Молча он подал Куаньяру руку.