Апокал. Рёв 30

Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


ЕСЛИ НА ПРАКТИКЕ РОЗЕНБЕРГ пространственно и формно столь всесокрушающе принялся обожать украинцев, что повсюду носился с проектами их европейской великодержавности, притом никак не вписывающейся в его же собственный табель о национальных европейских рангах, да ещё и так увлёкся, что  почти при этом утерял из виду высший германский государственный и национальный интерес (парадоксально приготавливая рейху и немцам неожиданно мощного конкурента на европейской сцене);   

ЕСЛИ ЛОЗЕ аналогично стал опекать национализм прибалтов, неудержимо выпадающих из рейхскомиссариата "Остланд", ходатайствуя за их статус хотя и про-германских, но всё же самостоятельных государств; 
ЕСЛИ ДОКТОР ГЕББЕЛЬС так и не захотел уступить никому Великую Россию  и стоял до конца за дружбу с нею и её истинно национальным будущим правительством,
ТО ВОТ главный партийный секретарь нацистов МАРТИН БОРМАН проявил ко всем восточным объектам руководящего германского управления свои собственные, часто противоположные подходы и совершенно определённо выраженное неопределённое собственное мнение.

БОРМАН УМЕЛ НЕПЛОХО разрушать аргументации своих то там то тут высовывающихся конкурентов, притом, всегда базируясь на исконно-заёмном, со всех кустов всё срывающем национал-социалистическом мировоззрении, так что зачастую и крыть нечем становилось в ответ. 
Так, он обескураживающе быстро и точно находил у хвалёных Розенбергом украинцев за обманчиво светлыми, арийскими волосами и голубыми глазами АЗИАТСКИЕ, ПЛОСКИЕ ЛИЦА (а зачем в таком случае замаскированным азиатам великая держава чуть ли не в центре Европы?!), 
а у прибалтов -  откровенную недонемецкость, угорско-тюркскую разбавленность тамошней народной арийской крови.


ЧТО КАСАЕТСЯ РУССКИХ, то Борман довольно долго блокировал Власова и выступающую за сотрудничество с ним верхушку вермахта, и даже Гиммлера ему удавалось достаточно длительное время не подпускать к наивероятному русскому лидеру. 
(Чёрная Л.Б. Коричневые диктаторы. - М.: Республика, 1992. сс. 319-320).
Как будто и впрямь он чётко выполнял соответствующие указания Кремля по блокировке предателя (что ему приписывали некоторые исследователи).

КОГДА ЖЕ БОРМАН наконец досчитал ситуацию до очевидного конца, то тут же и вправду стал сам склоняться к России, при этом, к единой и великой России, включающей и Малороссию в себя и Курляндию с Ингерманландией. Более того, к концу войны и провалу нацистских реформ в России Борман пошёл гораздо дальше тех, кого ещё недавно столь аргументировано расшибал в пух-прах:
он доэволюционировался до готовности к союзу с самим Сталиным, притом, на этот раз к настоящему, боевому и политическому союзу.
 


ПОЧТИ ТАКУЮ ЖЕ эволюцию претерпел и всесильный надсмотрщик за государственным интересом рейха, а также за чистотой арийской линии поведения во внутренней политике рейха и на оккупированных землях  -  обергруппенфюрер СС Генрих Мюллер, хозяин гестапо.

Он также к концу русской Перестройки вполне созрел к прямому союзу с большевиками (как всякий заканчивающий эволюцию нацистский прораб стал большевиком). Мюллер оказался готов пойти к ним на службу и даже был как будто целиком был охвачен ПРОРУССКИМИ НАЦИОНАЛЬНЫМИ НАСТРОЕНИЯМИ, покорно склонив голову перед капризной русской барышней вполне по-розановски -  "Ну что ты, Фриц, раз начал - так давай же!". 

Об этом во всяком случае свидетельствует его ближайший коллега по Имперскому управлению безопасности (РСХА), руководитель политической разведки рейха Вальтер Шелленберг. 
(Там же. с. 327…  Шелленберг В. Лабиринт. Мемуары гитлеровского разведчика... сс. 310-312.

ОДНАКО "ПАПАША МЮЛЛЕР" при всём своём зловещем весе, всё же не являлся особой столь же приближённой к фюреру, как Борман, серьёзно влиять на вождя никак не мог, да и защититься в случае чего у него не было такой возможности, как у начальника партийной канцелярии.

Поскольку же он всегда оставался ХИТРОЙ И СТАРОЙ ПОЛИЦЕЙСКОЙ ИЩЕЙКОЙ (в своё время гонявшей и нацистов по Мюнхену (!), он очень поздно, как бы вынужденно, вступил в НСДАП, путч которой сам же и расстреливал, может как раз его-то пуля Шёбнер-Рихтера и завалила)  - 
то и отловить его на истинном отношении к России было практически невозможно, вплоть до самого окончания войны.
Мюллер просто выполнял приказы, а своё мнение до времени держал при себе.



ИНОЕ ДЕЛО  Мартин Борман, которому Гитлер всегда верил безоговорочно. Тот мог многое себе позволить и за маской показной неопределённости в отношении к России -  открыто и нахально оставлял себе свободу рук в направлении любого грядущего своего ФИРМЕННОГО НАЦИСТСКОГО КУНШТЮКА (или по-ельцински - «загогулины»). 

Нацистско-большевистские потепления и похолодания не повергали его в шок, как других руководителей рейха, он всё воспринимал как должное, являясь истинным стратегом, владеющим не целью, но куда более важным -  Процессом, методом Процесса.
Его беспринципность была уникальна даже в кругу нацистских иерархов.

КОХ, РОЗЕНБЕРГ, ГЕРИНГ, ГИММЛЕР, не говоря уже об искреннем и последовательном Геббельсе, кто своей реликтовой прямолинейностью часто повергал остальных в состояние бессильной ненависти, - 
все-все они не раз чуть ли не единым фронтом выступали на многочисленных совещаниях у фюрера против двурушнической, подрывной позиции Бормана. Ни вашим, ни нашим -  кому как не врагу может играть на руку такая политика?!


ТАК БЫЛО В МАЕ 1942 ГОДА, когда Борман ещё уверенно показывал, демонстрировал, как глубоко он презирает  украинцев (а вместе с ними Розенберга),
русских (Геббельса и Риббентропа), белорусов с прибалтами (Лозе, Кубе).
НА ТОМ МАЙСКОМ СОВЕЩАНИИ у фюрера терпение лопнуло у многих. Против Бормана с редкостным единодушием выступили даже давно враждующие между собой высшие чиновники рейха, порой диаметрально разнящиеся между собой во взглядах и методах.

ТЕПЕРЬ ВСЕ ЭТИ "прорабы русской Перестройки" -  всяк по-своему и по своему «профучастку» доказывал в принципе одно -  как же всё-таки было бы невыгодно для рейха обращаться с русскими (Геббельс, Риббентроп),  украинцами (Розенберг), белорусами (Лозе, Кубе)  -  так, как это предлагает Борман, а именно только как с "бестиями", «нечеловеками» и т.д. 

Даже в открытую некоторыми говорилось и так: мол, можно подумать, что начальник нацистской партийной канцелярии словно бы выполняет прямое задание Москвы, натравливая немцев поочерёдно на те или иные группы русского населения, чтобы наконец спровоцировать, ПОДНЯТЬ МОЩНУЮ ВОЛНУ АНТИГЕРМАНСКИХ НАСТРОЕНИЙ.
Борман  тогда и глазом не моргнул на эту провокацию, просто виду не подал, а всё гнул и гнул свою антирусскую «загогулину». 
Да и Гитлер опять как бы не слышал ничего такого.



К КОНЦУ ВОЙНЫ Бормана порой уже прямо обвиняли в двурушничестве с прямым ИЗМЕННИЧЕСКИМ НАЦЕЛОМ и натравливании уже русских на немцев. Результат  оставался прежним. Никакого результата.
Всегда получалось так, что ДАЖЕ РАЗВОРОТ ПОЛИТИКИ НА 180 ГРАДУСОВ мало что менял в раскладе политических тенденций и фигур внутри нацистского руководства -  выходило  всё более и более по-большевистски.
Очевидно, что действительные корни стабилизирующих флюктуаций, ошеломительных но столь важных и нужных колебаний "генеральной линии" и Бормана вместе с нею -  лежали где-то совсем в другой плоскости, не во взглядах его непонятных, не в принципах и даже не в поступках.

СТОЛЬ ВЫЗЫВАЮЩЕ выражаемая смена знака своих амбиций на противоположный не всем сходила столь гладко, как Борману, и он скорее являлся исключением в стабильности своего дестабилизирующего влияния на фюрера. Большинству же лишь на какой-то момент удавалось достигать аналогичного положения, после чего благоволение фюрера резко сдвигалось в сторону от него.

Это касалось и ещё более неуравновешенных типов вроде Розенберга и Риббентропа, и стабильных деятелей -  Геббельса, Геринга и Гиммлера. Ни один из них, как бы часто он ни выворачивался, не был в состоянии
так  долго и столь удачно попадать в створ благожелательности своего вождя. Как Борман.



РЕЙХСМИНИСТР иностранных дел Иоахим фон Риббентроп всё же представлял собою наверно наиболее непоследовательную личность во всём руководстве гитлеровского рейха. Непоследовательность эта проявлялась и в британском вопросе, и в напряжённой борьбе вокруг Данцига, но особенно в виде его орбитальных метаморфических инволюций вокруг русских и большевиков.

РИББЕНТРОП не холодно выполнял задания фюрера и партии, он всякий раз искренне уверовывался в величии свершаемого им мероприятия и осуществлял его со всей пылкостью дорвавшегося до грандиозных дел самого гениального сподвижника гениального фюрера.
Бешеный и искренний антибольшевизм и англофильство Риббентропа поры, когда он был послом в Лондоне, а затем только что сменил на посту министра иностранных дел фон Нейрата, через пару лет оборотились  столь же неистовой англофобией и нежной привязанностью к сумрачным сталинским наркомам и самому кремлёвскому тирану России.

ОТСТАВКИ наркоминдел М.М.Литвинова было достаточно, чтобы Риббентроп стал утверждать, будто "Сталин оставил мысль о мировой революции, он готов перейти к идеологии русского национализма".  Даже Гитлер, на тот момент податливо склонившийся к мнению своего министра (он разрешил себе к нему склониться, так как это совпадало с его решением),
не прочь был в том же ключе высказаться о КОНВЕРГЕНЦИИ ДВУХ ДИКТАТУР:  "Окончательная победа Сталина привела к метаморфозе большевистских принципов. Сталин возвращается к национально русским формам жизни". 
(Чёрная  Л.Б.    Коричневые   диктаторы ...   сс. 370-371).
Как и прагматик Й.Геббельс, прагматик Иоахим фон Риббентроп был против вторжения в Россию, а затем и против проведения перестроечных мероприятий без участия самих русских, не имея цели воссоздания национальной России.



ДОКУМЕНТАЛЬНО известно Предостережение имперского министра иностранных дел фон Риббентропа относительно войны с большевистской Россией, переданное фюреру через статс-секретаря фон Вайцзеккера 28 апреля 1941 года:
"Мои взгляды на германо-советский конфликт могу сформулировать одним предложением:  если бы каждый сожжённый русский город имел для нас такое же значение, как каждый потопленный английский военный корабль, я высказался бы за германо-советскую войну этим летом, но полагаю, что в этом случае мы выиграли бы борьбу против России только в военном отношении, однако проиграли бы её в экономическом.

...То, что наши войска смогли бы победоносно дойти до Москвы, а затем двинуться и дальше, я считаю само собою разумеющимся. Но я весьма сомневаюсь в том, что мы смогли бы использовать благоприобретённое вопреки общеизвестному пассивному сопротивлению славян. Я не вижу в русском народе никакой приемлемой оппозиции, которая смогла бы сменить коммунистическую систему и примкнуть к нам, а также взять на себя обязательство служить нам". 
(Цит. по Г.-А. Якобсен. 1939 - 1945. Вторая мировая война. Хроника и документы. -  В кн. Вторая мировая война: Два взгляда... сс. 145-146).

Как обычно и бывает -  САМЫЙ СУМАТОШНЫЙ И НЕСЕРЬЁЗНЫЙ ГЛЯДЕЛ ДАЛЬШЕ ВСЕХ. Дальше и «суверенных» русских президентов.


ТАЙНАЯ ПРИЯЗНЬ ГИТЛЕРА К СТАЛИНУ служила одним из коньков, на котором иногда выезжал Риббентроп в своих непростых отношениях с фюрером германской нации. Как бы с подачи своего министра, а в действительности всё-таки сам конечно, даже начав воевать с большевиками в России,
германский вождь вовсе не хотел вступления Японии в войну против России и тем более никогда не настаивал на этом, хоть и были налицо все военно-политические выгоды от такого японского шага. И всё потому, что это означало бы "привлечь жёлтых для победы над славянскими недочеловеками",
которые всё же были белыми, а только потом уж унтерменшами, то есть, почти европейцами (мол, они, русские, хоть и «сукины дети», но от нашей суки! От широкоглазой и белой. Выведенной от немецкой.)

И даже пакт 1936 года с Японией, ставший в основном детищем "Бюро Риббентропа" (тогда ещё русофоба и англофила) фюрер оценил очень критически, с трудом согласился ввиду его политической целесообразности,
но не скрывал своего пренебрежительного отношения к "геополитическим  самураям". 
(Чёрная Л.Б. Коричневые диктаторы... с. 374).
К этим «мартышкам».
 


ТАК ЧТО К ЛЕТУ 1939 года "ледокол революции" Адольф Гитлер очень спокойно и благожелательно воспринял радикальную метаморфозу своего министра иностранных дел, которая надлежаще подошла под уже ощущавшийся вождём необходимый крутой разворот германской внешней политики. Хотя в частных беседах Гитлер и делал вид, как ему будто бы уже трудно даётся этот новый "эпохальный разворот", на деле же всё было предрешено заранее. 
И Риббентроп, как и Молотов, без соизволения вождя своих убеждений не менял. Обе стороны шли на сделку с братцем-дьяволом, которого каждый из них как никто хорошо знал и как никто имел все основания по-настоящему страшиться.

В действительности же совершался ВЫСШИЙ ПИЛОТАЖ с обеих сторон. Риббентроп конечно ещё мог пылко восклицать по поводу тёплой партийной атмосферы в Кремле, о том, что там он как будто повстречался "со старыми партийными товарищами", 
Гитлер же не обольщался, он всегда твёрдо знал, с кем имеет дело (именно "со старыми партийными товарищами") и ни на секунду, даже радостно обнимая "моего министра" после подписания пактов в Москве,
не переставал подчёркивать истинное значение и совершённых сговоров и нисколько не изменившейся природы Сталина и большевизма, да и своей природы и национал-социализма тоже.

КАК ДЕЙСТВИТЕЛЬНО великий человек, ФЮРЕР НЕИЗМЕННО ОСТАВАЛСЯ ВЕРЕН СЕБЕ и даже в развалинах Берлина он продолжал быть всё тем же неуравновешенным искателем истины, каким был в Ландсберге за тюремным столом при надиктовывании "Майн Кампф". 

В пору наивысшего сближения со Сталиным он так отзывался о нём: "Даже если у него в руке револьвер, а противник вооружён лишь ножом, он дождётся, пока тот уснёт; это Голиаф, опасающийся Давида. Лютость дикого зверя сочетается в нём с малодушной низостью человека". 
(Цит. по ст. Козовой В. Сфинкс. - В кн.Социо - Логос. -  М.: Прогресс, 1991. с. 395).



К КОНЦУ ВОЙНЫ отчаявшийся помириться с Россией Риббентроп по свидетельству Шелленберга дозрел непонятно до чего -  он был уже готов ЗАСТРЕЛИТЬ ПАРТАЙГЕНОССЕ СТАЛИНА из отравленной авторучки на каких-нибудь переговорах, либо всё-таки заставить его пойти на мировую.

Конечно, в целом такие инфантильные флюктуации любви-ненависти не делали чести министру могущественного рейха, но на общем пуерильном, детскостном, каком-то невсамделишном фоне происходящих событий и их участников  (когда многие выглядели бы злобно-опереточно, почти условно, если бы не ужасающе реалистичные последствия их  действий) -
всё это как-то сходило с рук и даже работало в помощь фюреру, который генерировал всё это и всегда мог заполучить в руки любой способ и немедленно задействовать его -  недостатка и в суматошных остолопах-исполнителях у него никогда  не возникало.

Таким образом, в отличие от Розенберга, Бормана, Мюллера, Геринга, Гиммлера с их сравнительно неспешной КОЛЕБАТЕЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИЕЙ обстоятельных оборотней, внешне неуравновешенные, часто невпопад пульсирующие
Риббентроп и отчасти Геббельс в целом бывали всё же куда более привержены воле фюрера (больше ему оказывались нужны)  и никогда, в отличие от первых, даже в помыслах не собирались И НЕ МОГЛИ изменять ему и его делу.

ВЫСОКАЯ ИХ «КОЛЕБАТЕЛЬНОСТЬ» на самом деле обеспечивала лишь большую устойчивость и верность общему делу.
Составляя прагматическое крыло "Коричневого Интернационала", они были особенными, почти «романтическими» прагматиками в отличие от над-земного, всюду вхожего прагматика Геринга или под-земного прагматика Бормана.

Геббельс и Риббентроп неизменно оставались как бы взбалмошными, мечущимися, почти страдающими, но именно тем самым служили фюреру как никто. На них одних Гитлер всегда мог полагаться в чём угодно. ОНИ И ШЛИ С НИМ ДО САМОГО КОНЦА.
И вот этим-то парадоксальным образом они и большевизировались менее стремительно, чем остальные.

ВЫВОД ТАКОВ: высокая «колебательность» приводит к гораздо большей стабильности и надёжности. И напротив -  от медленного колебательного цикла так и жди подвоха.
История третьего рейха это лишний раз доказала.



ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО непостоянный характер шефа министерства иностранных дел, его искренние и частые, отзеркаливающие метания вместе с колебаниями линии партии и настроениями фюрера парадоксально придавали большую стабильность его деятельности.
На самом деле в этом существует и некая объективная закономерность. К примеру, даже в механической физике тел примером повышенной устойчивости высоко-колебательной системы является принцип колебательного гироскопа.
А именно гироскоп лежит в основе действия КЛАССИЧЕСКОГО АВТОПИЛОТА, изобретенного как раз для придания наибольшей устойчивости самостоятельного движения какой-либо системы или объекта.

ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, непрестанно меняющееся взаимодействие фюрера и его министра, даже в какой-то степени стабилизировало состав министерства иностранных дел, которое считалось наиболее устойчивым и спокойным во всём правительстве третьего рейха. Хотя в нём так же, как и в других высших учреждениях рейха почти традиционно отмечалось деление на противоборствующих "западников" и "восточников" (как и у Розенберга, у Геббельса, у Гиммлера, и даже у Геринга).


«ОССИ» И «ВЕССИ» того времени, "западники" и "восточники" в министерстве иностранных дел нацистской Германии конкурировали между собой может даже более непримиримо, чем где-либо и у кого-либо ещё в правительстве. Но всё это никак не влияло на общую позицию.  "Западники" всегда считали сближение со Сталиным большой ошибкой и важнейшей задачей Германии полагали достижение тесного сотрудничества с Западом.

"ВОСТОЧНИКИ" были представлены в основном старыми, "веймарскими" кадрами "фонов" -  послами в России, фон Брокдорфом-Ранцау, фон Дирксеном, и послами уже в нацистское время -  Надольным и фон дер Шуленбургом.
Все они полагали, что пересмотреть результаты Версаля и достичь достойного будущего для Германии можно только в союзе с Россией. 
(Буллок А. Гитлер и Сталин: Жизнь и власть: Сравнительное жизнеописание: В 2 т.  Том 2... с. 119).
Риббентроп терпимо относился и к тем и к другим, поскольку и те и другие как бы составляли его естественный резерв под любой разворот в будущем.
К тому же оба крыла «по жизни» прекрасно между собой ладили. И никогда не выносили сор из избы.



ОБА «прагматичных» рейхсминистра, Геббельс и Риббентроп. последовательнее остальных соратников по Коричневому Интернационалу -  рейхсляйтера НСДАП («русского царя»), рейхсфюрера СС и рейхсмаршала относились и к задачам германских реформ в России.

Всегда и до самого конца, неизменно они продолжали считать ОСНОВНОЙ ЦЕЛЬЮ нацистской Перестройки России ВОЗРОЖДЕНИЕ ТАМ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ПОРЯДКОВ и установление необходимых дружественных отношений с нею.
Предполагалось ими при этом, что она, разумеется, окажется безмерно благодарна за это и потому ответные шаги в русско-германском последующем сближении обеспечены уже сейчас. 

При этом оба рейхсминистра-прагматика чрезвычайно резко критиковали яростный антирусизм Розенберга и Бормана.
Команды Геббельса и Риббентропа практически всю войну предлагали бороться исключительно с одним только большевизмом в союзе с единой национальной Россией и тем именно оказывались куда практичнее и дальновиднее остальных.


ОДНАКО, даже наличие такой преданной группы сторонников любого стратегического извива гитлеровской  мысли, состоящей из самых близких и самых послушных соратников, 
всё же мало влияло на решимость фюрера держать дистанцию и от них и лишь одному самому определять "ход событий на ближайшие столетия".  (Преступные цели - преступные средства... с. 40). Хотя, пожалуй, именно прагматики чаще вызывали у него подобие какого-то уважения. 

И даже вопиющие с точки зрения верности своей воюющей стране предложения Риббентропа и наконец Геббельса уже в 1943 году ЗАКЛЮЧИТЬ СЕПАРАТНЫЙ МИР С БОЛЬШЕВИКАМИ не вызывали со стороны фюрера ни взрывов ярости, ни обвинений в измене, в предательстве.

Гитлер просто хладнокровно отвечал, что время упущено, что он бы и рад,
да вряд ли "старые партийные товарищи" из Кремля теперь пойдут на это.  (Чёрная  Л.Б. Коричневые диктаторы... с. 278).
Никому другому подобное не сошло бы с рук даже в апреле 1945 года. Побежавших тогда крыс с корабля - Гиммлера и «лучшего друга» Геринга -  фюрер вообще приказал после задержания немедленно расстрелять.



(СПРАВКА. Этологи полагают, что псовые или волчьи (семейство Canidae) и человекоподобные (семейство Hominidae) исключительно родственны между собой
не только одинаково высочайшим уровнем внутривидовой агрессии (бесконечными войнами между собой, постоянной грызнёй на всех уровнях),
не только тем, что лишь у них отдельная особь всегда готова отдать жизнь за настоящего вожака,
но и тем, что предателей своей стаи они всегда казнят. Больше никто. Только люди и волки).

КАСАЕМО возможности мирных переговоров с большевиками в 1943 году по инициативе ближайших соратников Гитлера, всегда выступавших за иное отношение к России -  существуют и иные свидетельства.

С одной стороны, да, -  Геббельс и особенно Риббентроп, жёстко конкурируя и враждуя друг с другом за благосклонность вождя, ВСЕГДА СКЛОНЯЛИ ТОГО К МИРУ С РОССИЕЙ. Из записи в дневнике Геббельса от 23 сентября 1943 года известно,
как во время частной беседы с Гитлером он почти убедил того в правильности мысли, что пора войти в соглашение с одним из противников, а точнее с Россией. На что фюрер, поразмыслив, согласился, что если и вступать в сепаратный мир с кем-либо, так только со Сталиным, но теперь он серьёзно сомневается, что даже такие переговоры могут оказаться сколько-нибудь успешными. 
(Кудряшов С. Вопрос - ответ. - Родина, 1991. № 6-7. с.75).

 Затем от того же Геббельса выясняется, но уже в негативном тоне, что ещё "в 1941-1942 годах Риббентроп неоднократно предлагал фюреру заключить мир с Москвой", что Гитлер будто бы соглашался с этим, но в последний момент его что-то останавливало.

А поскольку тот призыв к миру исходил не от Геббельса, он и по этому поводу придерживался своей всегдашней характеристики Риббентропа: "Он был злым духом фюрера, толкал его из одной крайности в другую". 
(Геббельс  Й. Дневники 1945 года. Последние записи: Пер. с нем. - Смоленск: Фирма "Русич", 1993. с. 98).

Мол, сам по себе Гитлер  всегда бы держался только одной, ровной линии. Но он бы тогда не был фюрером!
Ведь Гитлер чётко понимал -  лишь крайности -  залог устойчивости! Притом наиболее надёжный.
Если они не спасут… тогда уже ничто.