Одна дума в дорогу не годится. Глава 7

               7

     Я увидела центр Ярославля идеально чистым и празднично-ярким. На восприятие туристов давила недорогая роскошь большого города, создающая иллюзию красоты и равноправия: клумбы необычной формы и скульптуры из живых цветов перед зданиями, стеклянные витрины и разноцветные вывески магазинов, кричащие плакаты-зазывалки и красочные рекламные щиты.
     Двух-трёхэтажные «хрущёвки» и пятиэтажные «брежневки», несмело выглядывавшие из-за фасадов зданий в стиле классицизма, барокко, модерна, нисколько не нарушали прелести старинного русского города. Офисные здания тоже не казались лишними. Мимо нас промелькнули высокие памятники, небольшая ракета… Наивная выдумка, что в старинных городах интереснее жить, потому что вокруг – живая история. История остаётся историей – сухой наукой дат и событий, а отдельная человеческая жизнь измеряется силой эмоций, страданий, устремлений, усилий… В Ярославле большинство людей живёт в незавидных домах советской эпохи и, видимо, нелёгким трудом зарабатывает на хлеб. 
     Я забыла о подготовленной видеокамере, которую заранее достала из чехла и положила на свободное кресло. Экскурсионный автобус набрал скорость, и я старалась успеть разглядеть всё разнообразие городской архитектуры. Думая о том, как бы ровнее держать камеру, чтобы получилась хорошая запись, я многого не заметила. «Зачем мне видеокамера? – занервничала я. – Приучили нас в девяностые годы снимать и щёлкать на каждом шагу и по любому поводу. Главное – живые впечатления, а не фотографии или кассета с видеозаписью».  И отложила камеру в сторону.
     Стрелки моих часов показывали начало седьмого часа. Ранним субботним утром большой город только просыпался. Безмолвные остановки, покорно склонив козырьки прозрачных навесов, ждали ранних пассажиров. По чистому тротуару, затенённому ухоженными деревьями, шли редкие прохожие: высоко подняв голову, ковыляла с костылём простенько одетая старая женщина; куда-то спешили, беседуя на ходу, двое молодых людей; уверенно глядя вперёд, вышагивал высокий крупный мужчина в костюме и галстуке. На проезжей части широких улиц неповоротливые троллейбусы, полупустые, сонно ползли от одной остановки к другой. Резвые ПАЗы и маршрутки обгоняли их, и тогда троллейбусы недовольно ревели, набирая скорость.   
     Словно чудесный мираж, над невысокими зданиями показались зелёные чешуйчатые маковки церкви, увенчанные золотыми крестами. Моя душа замерла. А может, это на самом деле волшебство среди белого дня?! Может, померещились мне дивные купола и вскоре призрачное видение рассеется? С детства я слышала рассказы отца о волжских чудесах и миражах.
     Но вот солнечные блики заискрились на золотых крестах, и с появлением отблесков мои сомнения растаяли. 
     Автобус послушно остановился перед светофором. Я через стекло пыталась рассмотреть видимую за зданиями часть белокаменной церкви, тянувшиеся вверх колокольню и придел к храму, а между ними – соединяющую галерею. 
     - Виолетта, – наклонилась я к групповоду, – что это за храм? – Указала рукой: – Почти перед нами, с зелёными куполами?
     Она устало повернула голову влево, к боковому стеклу:
     - Не знаю, – ответила безразлично.
     Марина Викторовна тоскливо вздохнула за спинкой моего кресла:
     - Ничего не знает. Зачем человек с группой едет? Такое впечатление, что она впервые в Ярославль с экскурсией приехала. Я не могу, – запричитала учительница, – наплачемся мы с ней, ей-богу. 
     Виолетта не смотрела по сторонам, отрешённо сидя в кресле, как обычно сидит уставший человек.
     Геннадий Ермаков с серьёзным видом сказал:
     - Старинный храм. Лет двести ему. Колокольня в виде шатра. В XIX веке такой храмовой архитектуры уже не было. Так что храм построен не позднее XVIII века. – Замолчал на несколько секунд, над чем-то раздумывая, а затем утвердительно сказал: –  Нет, скорее всего, не позднее XVII столетия. И ещё знаю, что храмы с зелёными куполами строили в честь прославленных святых. 
     - Вы читали раньше об этом храме?
     - Нет, только предположил, – криво усмехнулся Геннадий. – Вообще я считаю, что православие – это не наша религия. Мы были язычниками и остались ими. И нас не исправить, как бы кто ни пытался. Но это только моё мнение. Сорри, – извиняясь, развёл он руками, – если вторгся в ваши религиозные чувства.
     - Значит, вы неверующий?
     - О, нет, – замахал он руками. – Зачем мне еврейская вера? Я русский, и у меня исконно русская вера.
     - Язычество? – поражённая откровением, спросила я.
     - Конечно, – с достоинством ответил Геннадий. – Я че-ло-век, а не раб божий. Заковали евреи русскую душу в рабские кандалы, а вы радуетесь. Чудаки!
     - Но вы же читаете о храмах… – начала я.
     - Читаю только как о памятниках русской культуры, – дерзко заявил Геннадий. – На тему религии говорить не хочу. Всё! – и замолчал.
     Наш разговор никто не поддержал.   
     Автобус, получив разрешение светофора, двинулся дальше, оставляя позади замечательное творение русских мастеров.


     Светлана Грачёва
     Воскресенск
                Продолжение http://proza.ru/2020/04/09/468