Предисловие

На странице Натальи Непомилуевой будут опубликованы ее письма, написанные в 1948-1962 годах. Так уж случилось, что толстая пачка этих писем оказалась в моем владении. Автор, Наталья Непомилуева, умерла в 1992 году. Письма после ее смерти  кто-то из родни передал Э.И. Лосевой. В 2015 году она передала их мне, чтобы я сама по своему усмотрению распорядилась их судьбой. В 2016 году умерла и сама Лосева.

Все письма я оцифровала, это заняло целую зиму 2018-2019 гг. Я хотела опубликовать их в столичном журнале, но журнал мог опубликовать письма с очень значительными сокращениями. В то же время я понимаю, что опубликовать их необходимо. Я сама уже старая тетка, и уж точно - мне их передать некуда и некому. Вполне возможно, что мой срок на земле уже невелик. Было бы очень жаль, если бы письма пропали. Почитав их, вы, читатели сайта Проза.ру, поймете, почему. Это не только исторический источник, это и образец мышления советского человека, с пеленок впитывавшего коммунистическую пропаганду, человека, убежденного в преимуществах советского строя, в непременной победе марксизма-ленинизма, в торжестве дела Ленина. Глубоко ошибочное мировоззрение сидело в людях так же глубоко, насколько оно было ошибочным. Это была обычная вера, религия. Но Наталья Непомилуева была и умным, образованным, начитанным человеком. У нее, совсем молодой в те годы, был хорошо развит язык, она умела рассказывать. Вы это почувствуете, читая ее письма.

Я буду давать публикации на сайте блоками по десять писем и нумеровать их - для удобства чтения.

А сейчас - второе предисловие - к самим письмам, написанным в период первого студенческого года в Ленинградском университете в 1948-1949.


Перед вами, читатели, письма Наташи Непомилуевой, написанные 70 лет назад из Ленинграда в Сыктывкар.  Их отдала мне Эмма Ивановна Лосева, подруга Наташи в те далекие годы. Отдала в 2015 году,  когда серьезно заболела и поняла, что уже ничего не успеет сделать, не успеет распорядиться их судьбой. И когда Наташа упоминает в своих письмах Эмму – знайте, это она и есть, Эмма  Лосева, доктор геолого-минералогических наук. А ей, Лосевой, эти письма  передал кто-то из семьи Непомилуевых, ведь они адресованы маме и младшему брату Мише. Сама Лосева по этим письмам к 85-летию Натальи Непомилуевой написала эссе «Первый студенческий год».  Некоторые сведения о судьбе Н.Непомилуевой я взяла из этого эссе. В 2016 году Э.И. Лосева умерла.

Представляю вниманию читателей письма, датированные 1948-49 гг. В июле 1948 года несколько девочек, среди которых была и Наташа,  на пристани  небольшого провинциального города попрощались со своими родными и отважно поплыли на пароходе в своё сияющее будущее, в ленинградский университет. Домой, к маме и младшему брату Мише, пошли письма Наташи. Сегодня это стопка пожелтевших тетрадных листков бумаги, исписанных  мелким почерком, заполнявшим каждый сантиметр бумаги. Написаны они выцветшими чернилами, а несколько писем - простым карандашом. Чаще всего – без абзацев, сплошным потоком.  Некоторые  из них были сложены в треугольники, сохранились следы сгибов на листах. Видимо, в те послевоенные годы еще можно было отправить письмо без конверта. Иногда встречались грамматические или стилистические ошибки. При наборе текста я сохранила орфографию, синтаксис и пунктуацию автора. Не приглаживала, не приукрашивала.  Молодежь имеет право на ошибки.

Судя по всему, её мама бережно хранила письма  и много раз перечитывала. Они  сложены по порядку по датам.  Дочь делилась с ней сомнениями, страхами, радостями и всеми большими и маленькими событиями своей жизни. О трудностях и бедах она старалась писать в прошедшем времени: как во время вступительных экзаменов она неустроенно ночевала  где придется,  на клоповых матрасах и даже без них, о трудностях с пропиской, о том, как пропал ее паспорт – всё это описывалось потом, тогда, когда плохое было позади. Наташа старалась щадить свою мать. Современный читатель узнает из писем, что было время, когда для стирки белья не было ничего, кроме дефицитного хозяйственного мыла, когда ещё не ведали ни о каких порошках и шампунях, когда в доме, даже если он стоит в самом центре Ленинграда, рядом с Исаакиевским собором, было печное отопление. И туфли – единственная обувь на все сезоны, по лужам и по снегу, и старое пальто одно в мороз и в дождь, и рваные чулки, которые нельзя выбросить, а надо бесконечно и ежедневно штопать. И неразрешимая проблема, если порвется единственная ветхая юбка и не на что купить новую. Письма полны подробными описаниями быта послевоенных студентов, плохо одетых, голодных, но неунывающих. Они впитывали в себя Ленинград, бегали по музеям, в театры, в кино, да и просто бродили по улицам и восторгались великолепной архитектурой. И учились в университете, дорожили этой учебой и стремились как можно лучше учиться: троечникам не выплачивали стипендию.

Из Сыктывкара вместе с Наташей Непомилуевой поехали поступать в ленинградский университет её подружки: Эмма Лосева, Лида Огнева, как и Наташа – на географический факультет, Ида Савельева – на химический, Ира Остроумова – на биологический. Они все прошли конкурс и поступили. В письмах Наташа часто упоминает о них. Это были советские девочки, они жили в уверенности, что должны кем-то стать, чтобы приносить обществу пользу. Они надеялись на лучшее будущее после войны и разрухи. Они изучали не только геологию, топографию, математику, физику, химию и биологию, но и  добросовестно пытались одолеть  марксизм, один из главнейших  предметов в любом вузе, штудировали  книги Ленина и Сталина.
 
Советская власть ковала из студентов ряды новой интеллигенции. В них вбивалась безусловная покорность, вера в истинность и незыблемость марксистко-ленинского учения и в правильность решений единственной и неповторимой коммунистической партии. Для этого и нужно было непременное изучение сталинских и ленинских работ во всех вузах, изучение решений съездов КПСС. К провинившимся студентам было жесткое отношение, их поведение разбирали на комсомольских собраниях, отчисляли из вузов - чтобы другим неповадно было. Всё делалось для того, чтобы никакая крамольная мысль, никакой протест против существующего порядка не закрались в головы студентов. И у власти это получалось, да. В советские годы произошло кардинальное перерождение русской интеллигенции, важнейшей чертой которой была оппозиционность к власти, -  в покорную, подчиненную и относительно образованную массу. Наташе Непомилуевой и не приходило в голову бунтовать, она просто была старательной студенткой.

Э.Лосева в своём эссе пишет: «Наташа родилась 31 июля 1930 г. в Вологде в семье служащих: Иван Дмитриевич преподавал историю, Наталья Федоровна работала в библиотеке. Потом был Ленинград, г.Молотов (Пермь), Чувашия. В 1946 г. мать с двумя детьми переезжает в Сыктывкар, где она работает директором республиканской библиотеки, а Наташа поступает в 8-й класс. С 10-го класса мы учились вместе и подружились на долгие годы. (…) С Наташей мы заканчивали 10-й класс в сыктывкарской школе №1, потом учились на географическом факультете ЛГУ. Пять лет жили вместе – два года на частной квартире и три года в студенческом общежитии. Она была человеком надежным во всех отношениях. Мы прекрасно понимали друг друга, делили пополам радости и печали, последний кусок хлеба и свои «финансы». У нас даже семьи были похожи – у каждой, кроме матери, подрастал брат, на два года младше, а отцов уже не было. Моя мама была учительницей, её – библиотечным работником».
 
Отец Лосевой в 1942 году погиб от голода и болезней в Ульяновске, куда был эвакуирован вместе с заводом. Он вел дневник, спустя годы Э.И. Лосева его опубликовала. А судьба отца Наташи Непомилуевой сложилась совсем иначе. Лосева пишет:

 « Однажды, когда мы перешли уже на пятый курс и в конце лета после практики я прибыла в общежитие, мне передали открытку, адресованную Наташе (она еще не вернулась с практики). Поскольку у нас не было тайн друг от друга, я стала читать открытку и ничего не могла понять: она была от её отца! Я даже стала говорить дежурным, что это какое-то недоразумение, ведь у Наташи нет отца!
Сейчас я уже не помню, какой был между нами разговор при встрече. Но факт остается фактом - отец Наташи был жив! Оказалось, что он, историк по профессии, был репрессирован. В те годы это было страшным клеймом, которое могло разрушить всю дальнейшую жизнь, поэтому Наташа скрыла это и от приемной комиссии, и от всех остальных (между прочим, многих абитуриентов не приняли в университет именно по этой причине). Впоследствии отец был реабилитирован: через много лет он приезжал в Сыктывкар, какое-то время пожил в семье, а потом уехал».

Среди пары сотен писем, нечаянно оказавшихся в моем распоряжении (Е.Х.), есть несколько писем от Ивана Непомилуева – жене. Он писал, что судимость с него снята, что устроился снова работать учителем истории в школе в Архангельской области.

После окончания университета в 1953 году Наталья Непомилуева по распределению попала в Белоруссию и восемь лет проработала в школе села Индура. Оттуда она уже писала письма не только  маме, но и Эмме Лосевой, получившей распределение в Краснодарский край. Ехали студенты не куда хотят, а куда пошлют. Наташа после сияющего огнями Ленинграда с его музеями и театрами оказалась в селе, в котором не было света, хлеб нужно было не покупать, а доставать, не было даже просто бани. И нагрузка в школе – более тридцати часов в неделю. В иные дни – по десять уроков.  И дети, – неразвитая и хулиганистая шпана, приводившая её в отчаяние. А вечерами – керосиновая лампа на столе в крохотной комнатке. И письма родным и друзьям. У меня лежит еще большая стопа писем Непомилуевой из белорусского села Индуры 1953 - 1961 годов. Сознаюсь – я читала их, как захватывающую повесть!

В 1961 году Наталья Непомилуева вернулась, наконец, в Сыктывкар, к маме.  Поступила работать в Коми филиал Академии наук СССР. Стала геоботаником, участвовала в экспедициях, опубликовала множество научных работ, защитила в 1974 году кандидатскую диссертацию на тему «Эколого-географическая и фитоценотическая характеристика кедра сибирского (Pinus sibiria Du Tour) в Коми АССР», получила ученую степень кандидата биологических наук.

 Как я, не очень сведущая в делах науки, поняла, усилия Натальи Непомилуевой были направлены на сохранение уникальных природных комплексов северо-востока  Европы, на сохранение редких растений. По рекомендациям Непомилуевой и ее коллег было организовано множество заказников, организована крупнейшая охраняемая территория республики Коми – национальный природный парк «Югыд ва» ( в переводе с коми – светлая, чистая вода) .  Она зря боялась, что из неё никто не получится.

О последних годах ее жизни я не знаю ни-че-го, а хотелось бы. Она умерла в 1992 году. К тому времени уже развалился Советский Союз, переворачивалась кувырком огромная страна. О чем думала тогда Наталья Непомилуева? Рушилось всё, чему её учили, чему она сама учила своих деревенских школьников. Сейчас, спустя тридцать лет, я-то знаю, что ничего не разрушилось. Просто случилось такое социальное «ашхабадское» землетрясение. Но потрясения в обществе не изменили Российское государство. Россией правит несменяемый президент, в Думе рулит единственная партия. Власть  по-прежнему подавляет инакомыслие. Всё течёт – и ничего не меняется. Общество несвободы. И учителя – олицетворение его.

Я читала эти пожелтевшие листочки и думала: было время, и письма писали! Но не каждому дано писать так интересно, как это получалось у Наташи Непомилуевой.

Просить разрешения на публикацию чужих писем мне было не у кого. Но я уверена, что никого этим не задену, никого не обижу. Некоторые места я сократила.  Пропуски отмечены в тексте круглыми скобками и многоточием.

Е.Холопова
Январь 2019г.