Весна в аду эх балую я вас

      Приняв душ, с наслаждением сдирая себя старую кожу, все те страдания и всю грязь, которые выпали Вике в Москве, она почувствовала, как уходит все то страшное, мутное, тяготящее её душу. Она расплела косу – волосы, русые, стали пегими какими-то (последний раз она их мыла в туалете Ярославского вокзала две недели назад). Они упали ниже  талии! Промытые хорошим шампунем, волосы заблестели и низвергались на спину водопадом. Шампунь тоже дала Алла. Которая, замечала всё!  И поинтересовалась, не собирается ли Вика мыть голову мылом, на что та только смущенно кивнула.
      - А халат у тебя есть?
      - Есть, - ответила Вика и вытащила шелковое кимоно. Оно было сшито собственноручно Викой на уроках труда в школе. Из крупных клоков крепдешина, кои она прибрела в магазине «Лоскут» на рынке в Савелово.
      - Красиво, - оценила Алла, малиновые, жемчужно-серые, темно-зеленые, оранжевые и черные, с пепельным налетом квадраты. - Где взяла?
      - Сама сшила.
      - И идея твоя?
      - Да! Правда кимоно я видела на картинках, но я разобралась, как это делается.
      - Молодец!
      Вика вышла из ванной, сняла резиновые тапочки,  (предупреждение насчет грязи оказалось не лишним),  но она отдраит её до блеска! Не взирая на весь этот милый зоопарк, который проживает в квартире, и который гадит… Ванная будет чистой!
       В коммуналке было две партии - Полина с Аллой (плюс нейтральный Хорек) и всё остальное непотребство! Теперь к двум первым прибавилась Вика с её неукротимой энергией. Вот только отлежится. Залижет ранки и в бой!
       Комната Аллы словно перенеслась в жуткую коммуналку из замка спящей красавицы. Большую часть её занимала кровать.
       - Достойно уважения, - сказала Вика, когда обошла её. – Я таких даже в американских фильмах не видела! 
       Кровать была застелена удивительным шелком, разрисованным в стиле цветущих джунглей.
        - Это индийский батик.
        - Алла, я не знаю что такое батик.
        - Это восточная техника, шелк и другие ткани разрисовываются от руки. Как видишь, красиво! Садись, - Алла показала на стул. Журнальный столик, уставленный тарелочками, с горящей свечой желтого цвета, с бутылкой коньяка, притянул взгляд Вики. Ей нестерпимо хотелось есть.
       - Выпьешь? – Алла плеснула себе коньяка в пузатую рюмку.
       - Нет, я не пью.
       - Да ладно ломаться, расслабься, я несовершеннолетнюю спаиваю?
       - Мне есть восемнадцать, я выпью.
       Они молча выпили. Алла наложила Вике деликатесов на тарелку, понимая, что девушка стесняется её сказочной щедрости, и будет манерничать. Она уже поняла, что с девчонкой что-то случилось в Москве. И даже догадывалась что.
       С удовольствием наблюдая, как Вика ест осетрину, ломтики семги и ростбиф, она взяла булочку, разрезала её пополам, намазала маслом, а сверху щедро наложила горку похожей на черно-серый бисер севрюжьей икры и протянула девушке.
       Та откусила, пожевала и, подняв на Аллу глаза, спросила.
        - Что это?
        - Икра.
        - Я ела икру, она красная!
        - А это черная икра!
        - Вкусно. Дорогая небось…
        - Да, не дешевенькая.
        Вика потупила глаза, но потом решилась и, метнув в Аллу  серьезный взгляд, спросила.
        - Алла, что ты хочешь от меня? Я – нищая девчонка. И у меня серьезные проблемы.
        Рыжая бестия улыбнулась понимающе и сказала.
        - По второй?
        - Я уже поплыла!
        Тем не менее, Алла налила еще раз. Себе побольше, а Вике поменьше.
         Та вдруг решительно в два глотка проглотила жидкость, как горькое лекарство.
       - Вообще-то это дорогой коньяк, «Ахтамар» называется, его не пьют – смакуют.
       - Как ты много знаешь.
       - Дорогая, мне 37 лет!
       - Сколько? – у Вики чуть не выпала вилка из рук.
       - Тридцать семь!
       - А я бы больше 28 не дала.
       - Спасибо. Но… неважно. Чем, Вика, в Москве собираешься заниматься?
       - Работать. И учится.
       - А что ты умеешь делать?
       - У нас в школе были курсы делопроизводства, я неплохо печатаю. Может, секретарем устроюсь…
       - Без прописки не устроишься.
       - Я знаю. Я учиться хотела, я с медалью школу кончила.
       - А почему не приехала сразу? В семнадцать?
       - Были семейные обстоятельства.
       Вика разлила коньяк, и, подвинув Вике рюмку, сказала:
        - Если ты мне расскажешь, что с тобой произошло, почему ты ночевала в сортире?  Возможно, я тебе помогу.
        Вика выпила коньяк, уже смакуя его,  и поинтересовалась.
        - Не понимаю, почему ты принимаешь такое участие во мне? И подозреваю, что я тебе зачем-то нужна.
         - Может и нужна, а может, и нет, - вздохнув, произнесла Алла.
         Вика почувствовала, что поплыла. И пьяно хихикнув, спросила.
         - И все же почему – то Алла, то Ева?
         - Я, милая моя, жила в Германии, там и получила это имя Алла-Ева.
         - Понятно.
         - Сыта?
         - Да, спасибо.
         - Тогда иди спать.
         Вика еще раз поблагодарила Аллу за угощение, и пошла в комнату  Полины.
       Она разделась, натянула трусики и майку, легла, чувствуя блаженство, от чистоты постели и провалилась в сон. Она даже не успела подумать о Леше!


Рецензии