М. Саидов. Строго пополам. Пер. А. Курбановой

                – Наше пшеничное поле выделяется среди картофельных полей, как рыжая борода Алигаджи среди чисто выбритых лиц. Урожай в этом году будет отличный: стебельки сочные, колосья налитые, – восторгался Имацци, не в силах отвести взгляда от своей нивы.
                – Плюнь через левое плечо, чего доброго сглазишь ещё, – тревожно прошептала Ашура, гладя ладонью молочно-спелые колосья, колыхающиеся под летним ветерком, как тихие волны на водной глади голубого озера.
                Пока супруги чистили свой огород от сорняков, с северной стороны склонов появились тучи. Они всё больше и больше стали обволакивать горизонт. На полях повеяло холодным ветром. Угрожающие раскаты грома не обещали ничего хорошего. Имацци и Ашура помчались домой.
                Как добралась до дома, Ашура выгребла из железной печи золу, и, по старинному поверью, бросила против ветра: «О Аллах, пошли нам тихий ливень! Спаси наши поля и сенокосные угодья от града!» А Имацци, не целясь, выстрелил в сторону тучи из охотничьего ружья: «Тучи, ради Аллаха, пройдите стороной, не губите наш честный труд!»
                Но ни зола Ашуры, ни выстрелы Имацци не смогли рассеять грозовые тучи и отвести град от села Катанух. Тучи всё больше и больше сгущались. Они, гонимые ветром, всё сильнее и мощнее сталкивались между собой, гремя жуткими раскатами и метая огненными лентами. После каждого раската, как рис из разорванного мешка, сыпались крупинки града. Сначала мелкие, потом всё крупнее и крупнее. Они, величиной с куриные яйца, с треском и звоном ломали стекла окон, дырявили прохудившийся шифер.
                – Видишь, что случилось.   Я же тебе говорила: «Плюнь через левое плечо». А ты не слушал: сглазил наше поле, – упрекая Имацци, Ашура решила успокоить свои нервы.
                – Ну-ну, не расходись, и так тяжело на душе, – прикрикнул на неё Имацци. – Вон небо уже проясняется.
                Под солнечными лучами, пробивающимися между тучами, ледяные горошины быстро растаяли. Побежали мутные ручейки по лощинам, а телефонные звонки в райгосстрах.
                А Имацци и Ашура побежали осматривать свою ниву. К удивлению, пшеничное поле стояло, как ни в чём не бывало: ни крупинки града.
На следующий день в селении Катанух появился самый большой хаким из райгосстраха: толстошеий низкорослый бритоголовый мужчина средних лет. Обходя побитые градом нивы и покосные угодья, он определял ущерб, нанесённый беспощадной грозой. Тяжело дыша и хрипя от одышки, он взял Имацци под руки и отвёл его в сторону:
                – В акте на твоё имя я увеличу сумму ущерба в два раза, если согласишься поделить причитаемые тебе деньги строго пополам.
                – Мне не надо харама, – с гордо поднятой головой отвернулся от него Имацци.
                После страшного града прошло сто дней и ночей. На сто первый день Имацци позвали получать деньги.
В кабинете председателя колхоза сидел тот самый хаким с райгосстраха, который сочинял акт об ущербе от стихии. Имацци расписался в документах, предложенных ему, взял поданные ему деньги и повернулся, чтобы уйти.
                – Вот видишь, Имацци, как бывает, когда отказываются от руки помощи, – хихикнул приезжий хаким. – Твои односельчане, которые согласились поделить причитаемые деньги, получили два раза больше, чем ты.
                – Это тоже много для меня, уважаемый Хаким. Аллах знал, чьё поле надо уберечь от града.