Как дед внука с кладбища принёс 3я часть 2й день

До полуночи оставалось полчаса. Бабка Людмила уже выгребла из загнётки все угли. Заходная лопата была положена на шесток, а заслонка устья держала скопленное тепло внутри печи. Дед Кондрат и бабушка Лена спали как младенцы.

- Вот и ладненько! Вот и чудненько! Ут алла ача(иди на руки малышь), - сказала вслух знахарка, и подняла меня на руки.

Людмила давно не выпекала детей, но знала своё дело хорошо. Деда с бабкой она подпоила в чае сонным отваром, т.к. сам обряд столь тонок, что лишних глаз быть не должно.

Она легко положила меня на лопату и открыла заслонку устья. Из устья пахнуло лёгким теплом. Людмила примерилась и стала медленно задвигать лопату. На дворе стоял мороз а на недосклоне среди звёзд ярко светила большая, полная луна. Знахарка оставила лопату и принялась говорить невнятные и неразборчивые словна чувашском и ещё каком-то древнем языке, что мне были непонятны. Она начала: " чун патне ;ул хыв "(прокладывать дорогу к душе).

Я не был против, но вдруг, наблюдая всю картину с момента выхода из тела на кладбище, быстро воспарил за облака. Выйдя за атмосферу и отлетев по-дальше, я испытал несказанную блаженную сладость и готовность обнять своим добром и душой всю Землю.

Что-то непреодолимое, как пылесос для мыши, втянул меня обратно в хату. Теперь я стоя за спиной Бабки Людмилы и пытался вслушаться в её слова.

- Вот ты и вернулся дорогой мальчик, - скзала она и развернувшись ко мне посмотрела так, как если бы видела глаза в глаза, - Пожалуй продолжим. Полночь! Пора вернуться в тело! М;нле ир;кл; ч;п;(Какой вольный птенчик), - закончила она.

Бабка махнула чем-то в руке, приговаривая замысловатый набор слов и... и ничего. Она забеспокоилась и засуетилась

- Родная кровь нужна, родная кровь нужна... , - замельтишила повторять она и побежала в комнату, - Вставая Кондрат! "Родной зов" нужен.

- Дед открыл глаза и вскочил как молодой, будто и не спал, а ждал когда позовут, - Опять кан;;с;р х;тланат;н(беспокойная самовольничаешь). Иди сынок за мной, бери меня рукой, приди и заявись, я жду и ты вернись, - произнёс дед и я вновь полувствовал движения всасывающие меня внутрь печи, в моё тело.

Вдруг всё оборвалось и стало жутко темно. Я боялся пошевелиться и открыть глаза. Навалившаяся тяжесть сковала по рукам и ногам. Меня жутко придавило. Столь лёгкое и воздушно-блаженное состояние что было только что пропало. Ещё секунда и у меня потекли слёзы. Это душа через тело скорбела о потерянном состоянии.

- Он сильный. Он очень сильный у тебя Кондрат. Жалко ведь. Он совсем ;шенч;к(измождённый) будет. Помоги ему. - с болью в голосе проговорила бабка Людмила, заплакала и ушла в сени.

Я чуть пошевелился и почувствовал боль в затёкшей руке. Знахарка подложила её под коленку, чтобы та не упала в печи, а теперь кровь побежала как было и миллиард иголок заололи её одновременно со всех сторон. Я застонал.

- Осторожней сынок! полегоньку вытяни руки и закрой злаза. Я сейчас сниму заслонку и вытащу тебя на лопате. - отозвался на мой стон дедушка Кондрат и снял заслонку.

Он потянул за лопату и чуть вытянул меня. Но я так повернулся, что заходная лопата из-под меня вышла в руки деду. Я повернулся и посмотрел на деда. Дед стоял довольный и улыбался.

- Ну поди. Кил кунта(иди сюда), - позвал дедуля и я пополз на выход через устье.

Когда я выполз, бабка знахарка напоила меня сонным отваром и повела спать. Я чувствовал лёгкую слабость, но сапть не хотел, однако она настояла на своём. По-пути в комнату меня встретиал бабуля Лена, обняла и поцеловал.

- Матур, - опять по-татарски сказала она и проводила до кровати.

- Ну всё. После ыйх;лл; ;;р(сонного зелья) больше не уйдёт. Отдохнёт и сил возьмёт, - сказала бабка Людмила.

- Пусть спит. Айда. Каяр. Шыва к;ме каяр.(Идём. Пойдём. Пойдём купаться в баню), - позвал дедушка бабулю и вышел из хаты.

Бабушка послушно пошла за дедом, но проведя по голове, как бы выключила меня, и я уснул без снов и видений в ожидании чуда, что бабушка сготовит блины или оладушки пока я сплю. Впереди была ещё одна ночь. И я чувствовал, что она будет насыщенной.

Бабка Людмила продолжила шустрить по дому, убиря всё, что было теперь лишнее в доме. Что-то отнесла в сени, а что-то из снадобий заварила в новый чайник и залила кипятком, а что-то прибрала в чулан.

Когда дедушка с бабушкой вернулись, бабушка легла на прежнее место, а дед залез ко мне на печку и пристроился рядом на лежанке. Тишина дала звон в ушах и дом окутал мягкий свет от лампад. Послышалась вьюга из-за окна. Как будто её и не было до сих пор.

Бабка знахарка попетляв по хате, кинула ик; ;атан ;ул(две плетённые дорожки) на скамью у печи и мирно заснула. Дом стоял спокойно и ловил дыхание спящих в нём, и только печка стояла и мирно отдавала тепло своих стен людям.

На горизонте брезжил рассвет. Тяжёлая ночь близилась к концу.