О чём забыл Александр Гачикус

Год назад Александр Гачикус написал мне — вероятно, в последний раз в жизни — письмо, в котором, среди прочего, выдал на-гора следующие мысли:
«Мы видим, что классовая борьба в сверхдержавах переродилась в экономизм, в грызню за кусок от ростовщических сверхприбылей между «властью», господствующим классом, с одной стороны, и «народом», с другой стороны. Действительно, тем, кто сегодня борется против повышения пенсионного возраста, кто возмущается тем, как какая-нибудь чиновница сказала, что «учителям и 8 тысяч в месяц пойдёт — они большего не заслуживают», глубоко плевать на коммунизм, на возрождение халифата, на то, что Россия убивает мусульман. Эта грызня между «властью» и «народом» — грызня между крупными ростовщиками и мелкими (действительно, возмущение теми «8 тысячами в месяц» что, по сути, означает? Выпускник (выпускница) вуза, которому глубоко плевать на науку («слишком много букофф») испытывает «праведный гнев», что тратил такие большие деньги на взятки преподавателям (или что «раздвигала ножки» перед ними), а теперь ему (ей) говорят: «тебе и 8 тысяч в месяц пойдёт». Но с точки зрения пользы обществу они-то действительно ведь зачастую большего не заслуживают! Так же и с пенсионным возрастом: «поменьше работать, побольше получать» — вот «революционная» мораль этого «народа-страдальца»)».
В принципе, тут спорить было не с чем — если не считать слишком уж общую предосудительную формулировку «поменьше работать, побольше получать». Такую недостойную идею — опять-таки, в принципе — можно приписать любой революции. Я лично не слышал ни об одном случае в истории, когда бы революционный класс восставал за то, чтобы «побольше работать, поменьше получать». Жертвы, на которые шёл пролетариат в нескольких революциях, с самого начала рассматривались как временные. И только в результате обмана со стороны переродившегося революционного руководства каждый раз выходило, что нет ничего более постоянного, чем временное. Меня больше бесило другое место из этого же письма Гачикуса:
«Пусть эти умирающие нации перегрызутся все между собой — Россия с Америкой, «власть» — с «народом», родители — с детьми, мужчины — с женщинами. Как говорится, «это не наша война» (100 лет назад так говорить было бы анархизмом, но сегодня расстановка сил совершенно не та — центр тяжести мирового пролетариата сместился в мусульманский мир).
И на своей «матушенции» вы зря, на мой взгляд, сосредоточили своё внимание. Я давно хотел вам на это указать, да боялся вас огорчить, потому что понимаю, что такие вещи обычно очень болезненно воспринимаются».
«Боялся вас огорчить». Так Гачикус отозвался на мою автобиографию. Гнилая позиция, «наш союзник» Александр Гачикус! Эта позиция такая же гнилая, как и постоянно употребляемое им словосочетание «наш союзник Герман Ахметшин». Даже в 2012 году, когда у нас были не менее серьёзные разногласия, чем теперь, Александр Гачикус одно время называл меня «товарищем», как и других своих оппонентов тех лет. Из истории мы знаем, что для такого наименования необязательно было даже состоять в одной партии, что большевики одно время официально называли левых эсеров «товарищами». И я за последующие годы ни разу не давал повода для того, чтобы перестать меня так называть. Но это, конечно, формальный момент. В любом случае, не могу не передразнить «нашего союзника» Александра Гачикуса.
Все мои письма, в которых я разъяснял Гачикусу, насколько он недооценил в своём прошлогоднем письме многие вопросы, которые я лично считаю принципиальными, остались без ответа. Наконец 20 февраля сего года, под тяжестью собственного состояния — у меня тогда случилась тяжёлая инфекция (нет, не коронавирус!), я не выдержал и пригрозил Гачикусу разрывом с ним всяких отношений. Тогда Гачикус через неделю наконец выступил со статьей «Марксизм и хиджра», в которой, среди прочего, дал «ответ» на некоторые мои письма.
В письме от 9 декабря прошлого года я напомнил Гачикусу, что если он только в 2019 году стал отрицать революционность российского «среднего класса», то я ещё в 2014 году писал, что российская мелкая буржуазия полностью утратила революционную роль. Как тогда отнёсся к этому «наш союзник» Гачикус? Он написал мне: «Вы немного «перегнули палку»».
Что же «наш союзник» Александр Гачикус пишет теперь? Читайте:

«Герман возмущается: когда я (т. е. Герман) выступал за скорейшее разорение среднего класса в России, вы (т. е. я) меня критиковали за левачество, а сегодня, мол, говорите то же, что я говорил тогда, и выдаёте свои новые взгляды за своё великое изобретение, хотя это изобретение моё (т. е. Германа).
На самом деле, критикуя Германа ранее, я стоял на позициях «классического» марксизма, марксизма доимпериалистической эпохи: «разорение мелкой буржуазии — процесс прогрессивный, но пролетариат не должен поддерживать буржуазию в этом процессе». Те взгляды Германа я и сегодня считаю ошибочными. По сути, и я, и Герман были едины в том, что желали превращение российского среднего класса в революционный пролетариат, только методы мы предлагали разные: я — классический марксистский (максимум гибкости в отношениях со средним классом), Герман — левацко-мелкобуржуазный (по сути, требование к крупному капиталу быстрее разорить средний класс). Сегодня же я понимаю, что превращение российского среднего класса в революционный пролетариат просто невозможно. Раньше я думал (в духе материализма механического, грубого, упрощённо-прямолинейного), что переход к коммунизму лежит через череду пролетарских революций во всех странах, в том числе и в империалистических. Теперь я понимаю, что переход к коммунизму лежит через гибель империалистических наций.
И мои новые взгляды — это не моё «великое изобретение», и не «великое изобретение» Германа, а «великое изобретение» пророка Мухаммеда».

Прежде всего, Гачикус, не приводя точных цитат, до невозможности перевирает и мои, и свои собственные взгляды начала 2014 года. В одной из своих статей того периода я писал:

«В России, где существует диктатура крупного капитала, подавляющее, если не основное, большинство населения составляют классы крупных, средних и мелких собственников, при этом мелкая буржуазия, в отличие от ситуаций 1917 и 1991 годов, практически полностью утратила свою революционную роль».

Как этот вывод встретил «наш союзник» Гачикус? Привожу выдержку из его письма мне от 22 января 2014 года:

«Нет, несмотря на то, что реакционность (шовинизм и т. д.) у этого класса прямо-таки «прёт изо всех щелей», внушает нам, интернационалистам, омерзение, мы должны, не уподобляясь американским маоистам из MIM, считающим белых американских рабочих сплошь реакционными, отбросив эмоции, признать, что отчасти этот класс революционен (что вытекает из его двойственной классовой природы — отчасти пролетарии, отчасти — паразиты, но не на 100% паразиты), что в борьбе с крупным капиталом мы вынуждены идти зачастую (не всегда, конечно) в союзе с этим классом (или с частью его), хочется нам того или нет, ибо иначе мы просто окажемся в изоляции, в меньшинстве».

Сказано предельно ясно: «признать, что отчасти этот класс революционен». И эти слова были прямо направлены против моих слов о том, что «мелкая буржуазия... практически полностью утратила свою революционную роль». Гачикусу понадобилось целых пять лет, чтобы ВПЕРВЫЕ за всю свою литературную деятельность сделать тот же вывод, причём адресовав его... мне. Как будто не я прозрачно намекнул на всё это хотя бы в статье «Когда всей стране пора на пенсию», написанной в августе 2018 года, в дни начала пенсионной реформы.
К сожалению, в начале 2014 года мне не хватило личного опыта и связанной с ним силы характера, чтобы устоять перед «критикой» со стороны Гачикуса, который в этом вопросе сбил меня с толку. И здесь я вынужден снова обратиться к своему письму Гачикусу от 8 декабря прошлого года:
«Я в 2014 году был ещё крайне неопытным человеком, испытывал ещё, как и в годы детства и отрочества, сильное моральное давление либеральной буржуазии, которая к тому же после захвата Крыма притворилась «другом» украинского народа, который я тогда тоже любил до бесчувствия. Так что именно вы, со своими этими поправками к моей январской статье 2014 года, несёте ответственность за моё подчинение влиянию либеральной буржуазии, от которого я освободился только в 2015—2016 годах, когда увидел, как она заткнулась, удовлетворилась тем, что политическая обстановка перестала обостряться.
Тем не менее, раз уж вы меня учите теперь, в 2019 году, пренебрегать протестами против пенсионной реформы как проявления экономизма, я могу только подчёркивать, что до всех этих мыслей, которые вы в своём последнем письме представили в качестве своих гениальных открытий, я додумался ещё за пять лет. Как видите, не только Я должен учиться У ВАС, но и ВАМ иногда следовало бы учиться У МЕНЯ. А вы только то и делаете, что в каждой моей статье выискиваете ошибки».
Вполне вероятно, что моё письмо оказалось таким длинным, а память у Гачикуса такой короткой, что даже после этого письма он счёл возможным в своей статье проигнорировать все эти документально установленные обстоятельства. К этим выводам я вновь вплотную подошёл в своих статьях, написанных летом-осенью 2018 года, когда российская «оппозиция» возмущалась пенсионной реформой и вызывающими заявлениями российских государственных деятелей.
«Наш союзник» Александр Гачикус приписывает мне выступление за «скорейшее» разорение «среднего класса». Где в моих статьях или письмах 2014 года Гачикус вычитал слово «скорейшее»? Вообще, я должен сказать, что Гачикус обладает удивительной способностью забывать то, что было, и запоминать то, чего не было. Но Гачикус не ограничивается гиперболой «скорейшее». Он приписывает мне «левацко-мелкобуржуазный» подход и более того — «требование к крупному капиталу быстрее разорить средний класс». И здесь я вынужден обратиться ещё к одному документу того периода, к своему письму Гачикусу от 23 января 2014 года. В этом письме я писал:

«Вы напрасно приравниваете меня к Бунтарю [1], когда я подчёркиваю необходимость разорения мелкой буржуазии. Ибо одно дело — разорение мелкой буржуазии крупной буржуазией путём насильственных действий в духе английской династии Тюдоров в эпоху «огораживания крестьян», Сталина в период коллективизации или Путина в период экспроприации ЮКОСа, а другое дело — разорение мелкой буржуазии путём конкуренции с пролетариями, которые способны выполнять ту же работу за намного меньшие деньги. Бунтарь стоит за первое, я стою за второе. И я поддерживаю не столько крупную буржуазию, возглавляющую этот процесс разорения мелкой буржуазии, сколько пролетариев-мигрантов, которые от этого разорения российской мелкой буржуазии ничего не получают (кроме, быть может, куска хлеба, чтобы не умереть с голоду!)».

Вот так я выдвигал «требование к крупному капиталу быстрее разорить средний класс». Боюсь только, что точно такое же требование «быстрее разорить средний класс» выдвигал и Гачикус, который поддерживал мигрантов, присутствие которых в России означало разорение российских рабочих, у которых мигранты волей-неволей забирали рабочие места. Вот что бывает, когда не умеешь осмыслить собственные действия и осуждаешь других за то же самое. Я не говорю уже о том, что Гачикус задним числом поддержал — и продолжает поддерживать, как это видно из последней его статьи, — реформы девяностых годов, которые привели к самому настоящему разорению «среднего класса».
Вообще, перевирание чужих позиций для Гачикуса не внове. Ещё в 2007 году в статье «Порознь идти — вместе бить!» Гачикус так отозвался об одной из работ Троцкого, а именно об его замечательной (оговоримся: замечательной — не значит свободной от ошибок) статье «Их мораль и наша» (1938 г.):

«Вообще, анализа экономики у Троцкого мало, зато много болтовни о «морали» (в одном месте он рассказывает нам, что Ленин был высокоморальный человек, и никогда бы не обидел женщину или ребёнка — так ведь и многие оппортунисты — высоко моральные люди!)».

Как я уже писал в письме Гачикусу от 3 июля 2017 года, он в своей критике Троцкого не учёл следующие моменты:

«Во-первых, Троцкий здесь защищал Ленина от гнусной клеветы либералов и социал-демократов, которые называли Ленина не иначе как «аморалистом». Уж 1990-е годы в России достаточно должны были показать вам, насколько в этой связи важна статья Троцкого «Их мораль и наша» (откуда вы и взяли это место)!
Во-вторых, вы исказили мысль Троцкого (вероятно, потому что вы передавали её по памяти). У Троцкого речь шла не о том, что Ленин «никогда бы не обидел женщину или ребёнка» (в смысле, никогда не ударил и не оскорбил), а о том, что Ленин относился к ним БЕЗ ТЕНИ ПРЕВОСХОДСТВА. Троцкий в этой связи как раз приводил пример лидера норвежских социал-демократов Транмеля, «праведника из праведников» по форме, фарисея и законченного негодяя по существу. Можно вспомнить и Хрущёва, который лицемерно критиковал Сталина за грубость по отношению к своим коллегам, а сам вёл себя не просто грубо, а развязно».
К этому следует прибавить, что подобное высокомерное отношение со стороны сытых интеллигентов и интеллигентских детишек я в своё время испытал на себе. Это относилось даже к самым «честным» представителям этой «культурной» публики.
В 2010 году в статье «О возрождении «чистого» ленинизма» Гачикус докатился до следующего утверждения:

«В 1930-е же гг. Троцкий ударился из одной мелкобуржуазной крайности в другую: из идеализации террора, съезжающей в бесклассовость, в осуждение террора, съезжающее в пацифизм и гуманизм».

Это просто дикое утверждение. И на это я тоже указал Гачикусу в наиболее вежливой форме в своих письмах к нему от 3 апреля 2018 года.
Гачикус на эти мои замечания двух- и трёхлетней давности ничего не ответил. Зато в том же 2018 году в статье «Исламское знание и европейская наука» Гачикус продолжил огульно шельмовать статью Троцкого «Их мораль и наша», прицепившись к мимоходом обронённому Троцким высказыванию, в котором в недостаточно почтительном ключе упоминался Магомет, — как будто это составляло основу данной работы, которая в своё время, четыре года назад, оказала исключительное влияние на моё мировоззрение, вдохновила меня на разрыв с мелкобуржуазными обывателями, начиная с собственных родственников. Вообще, придираться к таким частным моментам в творчестве Троцкого, который, даже при наличии у него более существенных в тех условиях ошибок, и сегодня является образцом революционера, сохраняющего верность своей революционной позиции перед лицом провокаций Лубянки, в условиях, когда над ним уже маячила угроза убийства, когда в парижской больнице агенты НКВД убили его сына Льва Седова, может только законченный придира. Недобросовестность Гачикуса в оценке Троцкого сильно напоминает те недобрые времена, повышенный интерес к которым с моей стороны так не нравится Гачикусу. И теперь понятно, почему...
Я всё ещё верю, что Гачикус допустил такие искажения чужих мыслей по невнимательности или из-за плохой памяти, а не из злого умысла. И мне не хотелось бы разочаровываться ещё и в этом.

[1] Бунтарь — современный радикальный сталинист, публиковал свои статьи в Интернете. С 2016 года исчез.