Жмурик

               


Весной у меня была серьезная операция, а уже летом мой друг Василий стал брать меня на мероприятия по организации отдыха для разных фирм. Многих уже не устраивала банальная пьянка на природе. Хотелось чего-то другого. Тогда-то и обращались к Василию.

 Он обходил с рюкзаком пол Союза пока не выполнил норматив мастера спорта по туризму.  Учитывая, что до этого он был боксером и неплохим, чуть-чуть не дотянул до мастера  – Василий был серьезным мужиком. Я знал его с пятнадцати лет, когда мы разными путями пришли в спортивное общество «Спартак» в секцию бокса. Мы были одного веса и часто стояли в паре отрабатывая удары друг на друге. Потом я перешел в студенческое общество «Буревестник», а Василий, попав в армию, боксировал там.

 Несколько лет мы не виделись, но, встретившись однажды – больше друг друга из вида не теряли. Василий – натуральный блондин и, когда я увидел его шестнадцатилетнюю дочь Веру, то понял, что хотел бы своему восемнадцатилетнему сыну такую подругу. Блондинка с зелеными глазами и великолепной фигурой. Я даже познакомил их. Они встретились, но на этом все и закончилось. А жаль!

Василий организовывал спортивные эстафеты, состоящие из пяти-шести этапов.  Там был и спуск на подвесной системе, и метание мяча, и хождение по натянутой веревке и многое другое. У него было несколько помощников, таких же профессионалов, как и он. И я был, в общем-то, балластом, особенно после операции, но Василий брал меня. Я ему благодарен и за моральную поддержку, и за деньги, которые он платил за работу.

В этот раз туристический слет республиканской фирмы проходил на высоком берегу реки. Река  не широкая, метров пятнадцать, но глубокая и с быстрым течением. Мы приехали под вечер, чтобы разобраться с местностью, прикинуть, где какой конкурс проводить и утром дать старт эстафете. Место оказалось живописным.

 Больше двадцати машин уже прибыло на слет. Народ ставил палатки, разводил костры. Где-то играл магнитофон, где-то гитара. Мы с трудом нашли площадку для своей семиместной палатки. Привез нас всех на слет на своем микроавтобусе Юра Шибикин. Мужик двухметрового роста, преподаватель биологии, у которого было хобби – туризм, и которое, в конечном итоге, стало его профессией. Мы с ним одно время преподавали в ПТУ, где и познакомились. На моих глазах он женился, отмечал рождение ребенка. Потом развод, второй брак, а сейчас – он свободный мужчина. Сказать, что он бабник,  я не могу, но с женщинами у него полный бардак.

Василий быстро разобрался в обстановке. Сделал внушение Андрею Яцкевичу, который приехал до нас, чтобы все подготовить к нашему приезду, но успел основательно набраться.
-А что я! То там нальют, то сям. Не отказываться же.
-Андрей! Чтобы это было в последний раз! – строго без улыбки сказал ему Василий.
К нам подошел координатор слета и попросил, чтобы мы помогли натянуть навес над аппаратурой.
-Должен приехать ансамбль «Леприконсы».
Я слышал название этого коллектива, но что они собой представляют – не знал.

 Василий  быстро и качественно натянул полотнище над аппаратурой. Приятно смотреть, как работает профессионал. Потом мы занялись своими делами. 
-Ну, что? Давайте пройдемся по этапам, пока светло, а потом поужинаем, – предложил наш  командир.

Андрей шел впереди группы и показывал, где он предполагает делать эстафету. Василий почти все одобрил, но насчет маятника не согласился.
-Эта ветка, во-первых, низко расположена, во-вторых, тонкая. Надо, чтобы высота крепления веревки была пять-шесть метров. Так, что давайте ищите, где будем крепить маятник. Ребята разбрелись вокруг, но место для веревки нашел сам Василий.

Минут десять мы искали бревно для переправы и уже в сумерках его укрепляли. Когда пришли к своей палатке – нас ждала горячая каша с тушенкой и чай. Все это приготовила единственная женщина, которую взял Василий. Ей было под пятьдесят и всю сознательную жизнь она не вылезает из походов.

Василий пошел переговорить с руководством фирмой. Минут через десять он вернулся:
-Человек один пропал. Какой-то Иванов из Бреста.
-Как пропал?
-А, черт его знает. Народ начал съезжаться с утра. К обеду многие лыка не вязали. Жарко. Пошли купаться. Этот Иванов тоже пошел со своими сотрудницами. Те толком ничего сказать не могут.
-А, как эстафета?
-Все остается в силе.

Я вспомнил, как в давние времена в гарнизонах проводились мероприятия у воды. Обязательно назначался старший команды, спасатели, которые выбирались из лучших пловцов.  И исчезновение человека было просто невозможно.
 А здесь вроде как ничего не случилось, ну, пропал человек и что? Придет. Не пропадать же спиртному. Надо пить и отдыхать несмотря ни на что.

 Приехал заказанный ансамбль. Но, у руководителей мероприятия хватило мозгов отменить концерт. И тут грянул гром! Засверкали молнии, и небо разверзлось. Начался ливень. Но, то, что быстро возникает, так же внезапно и заканчивается. Стихия бушевала минут двадцать. Наступила тишина. О грозе напоминали лужи и тяжелые капли, срывающиеся с деревьев. Дневная жара сменилась влажной прохладой.

 Я, было, устроился спать, но услышал музыку передумал. Народ чуть протрезвел и решил перед сном потанцевать. Кощунственно, их товарищ пропал. Вряд ли он заблудился. Но, это никого не остановило. Как говориться: «Кого е… чужое горе!» Я выполз из палатки и освещая путь себе фонариком двинулся на звуки музыки. Почти в полной темноте на небольшом пятачке толкалось не больше десятка пар. Зеленая молодежь. Что я здесь делаю в свои пятьдесят? Свободных женщин не было и я, не солоно хлебавши, двинулся обратно. Музыка гремела до часу ночи, а потом сошла на нет.

В семь утра всех разбудил Василий:
-Мужики, пора вставать!
На улице было сыро и свежо после вчерашнего ливня, но безоблачное небо и яркое солнце предвещало жаркий день. Мы позавтракали, Василий оправил нас доделывать этапы эстафеты, а сам пошел к руководству фирмы. Вернулся он удрученным:
-Пропавший Иванов так и не нашелся. Вызвали водолаза. Но, эстафету проводить будем, только в усеченном виде. Отменяется этап с байдарками. Так, что не расслабляться мужики. За дело. Начало соревнований – десять часов.

Пока мы готовились к эстафете, приехали спасатели с водолазом. Самые худшие предположения оправдались, труп Иванова нашли в семидесяти метрах ниже по течению.  Труп утопленника они вытащили на берег и с головой укрыли коричневым одеялом, он так одиноко и лежал под палящим солнцем.

 Кто-то подходил и с расстояния пяти-семи метров смотрел на то, что осталось от их сотрудника, а я подумал, что стоило ли тридцатилетнему мужчине ехать из Бреста на этот гребанный туристический слет, а по-простому банальную пьянку, чтобы так нелепо утонуть?! А дома жена и ребенок, и они еще не знают, что их близкого человека уже нет.

 А вокруг сотни человек делают вид, что ничего не случилось, пьют водку рядом с трупом коллеги. И что это за ****и-сотрудницы, которые не увидели, что начальник нырнул и не выныривает. Может они сами ему чуть помогли? Ну, если так дальше рассуждать, то придем к выводу, что весь этот слет был задуман с одной целью – утопить Иванова. Абсурд!

 Много лет назад двадцатого декабря в день чекиста в Москве террорист захватил заложника из дипкорпуса то ли Финляндии, то ли Норвегии.  Прямо с торжественного собрания из дворца съездов был вызван некий полковник, специалист по переговорам. Его доставили к месту происшествия. Он быстро вошел в контакт с преступником, освободил заложника, а сам остался вместо него, а вот дольше начинается самое непонятное.

 Вокруг  полно снайперов на дистанции пятидесяти-семидесяти метров. Они, казалось, все контролировали. Несколько раз полковник вместе с террористом выходил из машины – стреляй, не хочу, но огонь открыли в самый непонятный момент. Не помню, жив ли остался террорист, но полковник погиб от огня своих. В него попали две снайперские пули. Как потом объясняли доблестные чекисты – это были рикошеты!

 Можно, конечно, лапшу вешать непосвященным, что снайпер делает смертельные рикошеты своему полковнику с расстояния пятьдесят метров. Да любой мастер по пулевой стрельбе стоя с расстояния в сто метров попадает в копейку, что уж говорить о снайпере, который стреляет лежа! Вот, тогда я и подумал, что все это представление было задумано с одной целью – ликвидировать самого полковника. Для чего? Наверное, знал то, чего не должен был знать. Другого объяснения у меня нет.
 
Но, я отвлекся. В десять часов к эстафете у нас все было готово, не было лишь самих спортсменов. Василий пошел по палаткам собирать людей. Еле-еле набрали три команды по пять человек. Если в первых двух люди были более-менее адекватны, то последняя пятерка была, мягко говоря, под хорошим градусом.

Эстафета началась. Зрителей почти не было. Все предпочитали находиться по своим бивакам и пить. Команды бегали, преодолевали полосы препятствий, лазили по веревкам, а покойник, укрытый одеялом одиноко жарился на летнем солнце. Милиция приехала только к обеду и забрала туп.

 К этому времени мы уже закончили свое мероприятие. Перекусили на скорую руку и быстро свернули свой лагерь. Оставаться здесь дольше никому из нас не хотелось. коллеги покойного остались на месте – не везти же водку домой. Я это понимаю, но все равно от такого отношения к смерти становится не по себе.

 А может так и надо относится ко всему? Смерть - кого удивишь  этим? Смерть преследует человека на протяжении всей жизни. Иногда находится дальше, иногда ближе, но она есть и ее еще никто не избежал. Этому парню не повезло. Хотя, если подумать, то не повезло не ему, у него уже другие проблемы. Не повезло его близким: ребенку, жене, родителям. Им будет тяжело. Но, как говорят: «Нет такого горя наших близких, которое мы не в силах пережить».

 Пройдет год, два и о покойном никто не вспомнит кроме родных, да и то будут путать в каком году его не стало, что же говорить о сослуживцах!
 Не думай, что тебя будут помнить дольше!