20. Про письма

Тридцать семь квартир в разных городах и посёлках - их сменили мои родители, пока не остановились в Благовещенске. Может быть я что-то пропустила, не вспомнила. Всё может быть. Отец после долгих скитаний, мучений и мытарств, наконец-то, почти в конце своей жизни,  получил свою квартиру. Заработал. И жили родители в ней до последних своих дней.

Теперь я имела свою комнату, свой уголок: можно уединиться, помечтать, просто отдохнуть. Этого мне не хватало всегда. Жили бедно.Съёмные чужие квартиры, шкаф вместо перегородки или ширма из ситца. Заработав деньги в студенческом трудовом отряде, купила кровать. С деревянными спинками. И моя комната приобрела цивилизованный стильный вид. Вместо книжного шкафа – этажерка. Отец сколотил её на работе и торжественно подарил на день рождения. Вместо столика-подоконник. И картонная коробка от печенья! В неё я складывала письма от многочисленных друзей из разных городов, где мне пришлось учиться, жить, работать и отдыхать.

Студенческие годы! Такие насыщенные, яркие. Столько было встреч! И переписка. Писали друг другу письма. Единственная ниточка, связывающая друзей из разных городов. Дорогие, важные письма от тех, кому я нравилась. С кем хотела дружить. Я часто перечитывала их. Строки из некоторых писем помню всю жизнь. 
-Ты мой храм, куда мне легко исповедоваться…
- Люблю, люблю, люблю…
-Погода у нас хорошая. Идёт дождь. И сильный ветер…
-Галка, а у тебя есть парень? У меня нет…
-А я влюбилась! Ты его знаешь…
- Погода у нас солнечная. Ходил в кино…
-Скучаю. Люблю…
-Почему не пишешь, как дела?
Вот такие незамысловатые строки таились в почтовых конвертах. И про любовь. А какая там любовь-то в семнадцать лет? Так, чувства, первые бабочки вспорхнули внизу живота, испугались и улетели! Сжалось что-то в груди, жарко, и весь жар в лицо, как кипятком изнутри! И мечты… мечты! Вот такая она, юношеская любовь.

Позже стали приходить письма с более серьёзным содержанием. От ребят из армии. Для них письма были спасением, гордостью, что их помнят там, дома, ждут.  Телеграммы. Это уже другая история. Мне девятнадцать - двадцать лет. Я взрослая, думаю о замужестве. Телеграммы летели ко мне одна за одной. От парня, в него была влюблена и мечтала о встречах. Молодой лейтенант присылал их почти каждый день. Текст на бланках был одинаковым:"Люблю, скучаю, целую". Но я перечитывала каждую снова и снова. И эти слова лились, словно мелодия, уносящая меня в сказочную страну любви и счастья.
 
 И вся жизнь в этой коробке с эмоциями и чувствами.  «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии...»
Эта коробка была уникальной драгоценностью. Складом моих мыслей и тайн. И я, вспоминая своё потрясение, всегда тщательно и ответственно относилась к тайнам и секретам своих дочерей. Они должны быть. Мы, взрослые, не должны ломать хрупкие чувства своих детей. А относиться к ним бережно, уважая и помогая пережить это сложное время в жизни подростков.

Тайны, романтичные, юношеские, смешные и наивные. Записанные в тонкой тетрадке и спрятанные на дно обычной картонной коробки из-под печенья. Под грудой много раз прочитанных писем, разложенных по адресам.  Хранилась эта сокровищница под моей кроватью и никому не мешала. Я всегда знала, что она там. И в любое время можно присесть на пол, открыть её и читать, читать, читать. А потом взять тетрадку с дневниковыми записями и дополнить их новыми мыслями и рассуждениями. Но однажды… 
Однажды коробка исчезла.

Отец с утра бушевал! Всё ему было не так! Всё его раздражало. И мама, и я. И шторы на окнах. Он не любил шторы. Раздвигал их так, что они превращались в портянки, висящие с двух сторон окна. Когда он уходил, мы тюль возвращали на место, а к приходу отца- раздвигали. Если не успевали, то он это делал сразу же, войдя в комнату. И в этот день отец был не в себе. Его раздражало всё!Я его боялась в такие дни. Меня трясло от громкого властного голоса. От команд и приказов. Мама в кухне плакала у окна. В этот год такие встряски повторялись всё чаще и чаще. "Седина в бороду, бес в ребро". Но это надо было пережить. Мне было жаль маму. Но я не могла подойти и успокоить её. Отца это разозлило бы еще сильнее. Я тихонечко собралась и пошла за хлебом. 

Придя домой, спряталась в комнате. Пол в квартире после уборки ещё влажный. Отец домывал его шваброй уже в кухне. Он это делал нервно. А мы с мамой по своим комнатам ждали конца этой генеральной уборки. Папа был по-прежнему зол и агрессивен. Всё швырял и критиковал. Он старался унизить нас, сделать больно. Хотя причин к этому абсолютно не существовало. В доме порядок был всегда.

Отцу было чуть более сорока лет. А мне казалось - старик! Чего ему не хватает? Так бесится! Я не могла его понять. Только через много лет, вспоминая эти дни, я могла оправдать эти вспышки гнева. Возраст. Желание быть свободным. Недопонимание. Недооценка. Видимо, ему не хватало всего того, что требуется мужчине в его возрасте. 
И в тот день был обычный скандал, привычный и очень ранивший мою душу.  Я присела на пол и протянула руку, чтобы достать коробку с письмами. Мне хотелось уйти из этого мира в тот, другой мир любви и понимания. Но её там не было…

-Мама, мама, где моя коробка с письмами?
-Спроси у отца, он всё подряд выносит на помойку. Всё ему не так. Я не слежу за ним.
-Папа, где коробка? Там все письма от моих друзей!
-А-а-а, коробка с мусором!Который ты накопила и держишь под кроватью? Да, я её вынес на помойку.  Развела в комнате  чёрти-что! Девушка, называется!
-Да, где чёрти-что!  Она тебе что, мешала? Мешала, да?
Я выскочила на улицу. Начался дождь, гремела гроза. Но я, не обращая на непогоду внимания, рыдала и мчалась к помойке. А от грязных контейнеров медленно отъезжала  мусорная машина.  Посигналив мальчонке,радостно бегающему по лужам, скрылась за домом. Мусорные ящики были пусты. И дождь, превратившийся в ливень, наполнял эти звонкие металлические ёмкости, словно слезами. Я ринулась за дом, надеясь, что мусорная машина где-то недалеко, я смогу её догнать!

Но есть закон подлости, иначе - закон Мерфи, и он гласит: всё, что должно пойти не так, пойдёт не так! Долго стояла, не понимая, как теперь жить, как быть? Как мне пережить эту потерю? Как вообще такое могло произойти?  Несколько дней я не могла ни есть, ни пить. Весь мир померк. Пропал интерес ко всему. И такие стрессы я всегда переживала одинаково. У меня был жар. Я не ходила в институт несколько дней. Отец изредка заглядывал в комнату. Молчал.И ни разу не посочувствовал. Ни разу не попросил прощения. А я горела, сгорало всё внутри. Это была вторая серьёзная потеря, которую я пережила в своей короткой жизни. Кому-то покажется это глупостью, ничего не значащим событием. Наверное тем, кто не переживал такой драмы.
 
Я не держала зла на отца. И никогда не винила его. Как часто мы, взрослые, совершаем поступки, не замечая, что раним души своих детей.И дети несут эту боль всю жизнь, стараясь проглотить её как можно глубже. Но не всегда получается это. Конечно, мне писали. Но тех, до боли знакомых, любимых строк,написанных рукой людей, понимавших меня и любивших, которые я  знала почти наизусть, не вернёшь. Телеграмм с тремя словами. Такими важными и значимыми. Наверное, я бы их показывала своим дочерям. И рассказывала бы о чувствах, живших во мне в те годы. Дневника, хранившем мои сокровенные мысли и тайны. Девичьи.Первые...  Как будто из меня вырвали кусок души, растоптали и выбросили в мусорный контейнер.