60. Бытие как реальность. Продолжение

Богословская Антропология

Бытие как духовное явление.

Бытие как реальность.

Соотношение терминов «бытие» и «реальность» обычно рассматривается так, что «бытие» возводится в ранг «понятия, являющееся основанием всех типов или видов реальности». Таким образом, «бытие» отрывается от «реальности», превращаясь в «нечто только умозрительное», тогда ка «реальность» остаётся наполненной всей «рациональной и иррациональной полнотой наших ощущений и переживаний». При таком подходе, «бытие какой-либо вещи» превращается в «идею о бытии этой вещи», и, «созерцание вещной реальности» перестаёт хоть чем-то отличаться от «созерцания идеальной реальности».
Другими словами, «такое восприятие всех сторон реальности, превращает саму реальность в нарисованную картинку, удовлетворяющую потребности нашего рационально-зрительного познания и оставляющие во тщете все остальные стороны познания как такового». Выражаясь иносказательно и образно, можно сказать, что «кормя тело, мы забываем о душе» и пища достаётся лишь той нашей «душевности», которая связана непосредственно с «телом», а чем более опосредованной является связь «душевности» и «телесности», тем более голодной остаётся «душевность». Что же тогда говорить о «духовности», если ввести её в этот образный ряд? Получается, что о «духовности» лучше просто не вспоминать!
«Сознание» не состоит только в «умозрительной телесности». Оно наполняется и «душевностью нравственности», и «творческой, религиозной и мистической духовностью». Все проявления «интелекта и рассудочности сознания» опираются на «духовность», но, отнюдь, не исчерпывают этой «духовности». То же самое можно сказать и о «чувственной телесности сознания» - психике, которая, обосновавшись на «плоту нравственности», плавает по волнам «моря духовности». Поэтому, рассуждая о реальности: видимой, психической и пневмологической или духовной, нельзя говорить о реальностях, отрывая друг от друга то, что друг без друга просто не существует.
Рационализм призывает воспринимать «материальный мир», который он и считает «объективной реальностью», как некое «природное бытие», биологическое и социальное, не зависящее от «тварного сознания». И совершенно не готов понимать того, что «объективная реальность» содержит в себе ещё и «нетварное сознание», которое, сверхчувственно и сверхумозрительно взаимодействуя с «тварным сознанием», иррационально расширяет восприятие «тварным сознанием» окружающего его «материального мира», организуя в «тварном сознании» некий объём или область «общения в созерцании», называемую «надсознанием тварного сознания». Это «общение» или «присутствие» обеспечивают совсем другую «картину взаимодействия сознания с реальностью», чем та, которую рисует себе «рациональное познание».
Разделяя единый «природный мир» на две части: «видимый», «материальный» или «объективный» и «невидимый», «духовный» или «субъективный», рационализм обманывает себя, совершенно не видя «присутствия пневмологии в психологии», смешивая «пневму» и «психику» воедино, считая «дух» и «душу» одним и тем же, отодвигая «нетварность» в область исключительно мифа и мистики, отказывая «нетварности» в «праве присутствовать в реальности».
Он ограничивает своё понимание «духа» и «духовности» только языком и культурой, то есть тем, что связано с «тварным сознанием»: с его волей, умом и чувством; с его ощущением и переживанием; с его эмоциями и интеллектом. Рационализм забывает о «присутствии общения в познании и нравственности в свободе». Не видит «индивидуальной незавершённости тварного сознания» и не понимает «причину этой незавершённости», которая заключается в «остановке развития личности на пути к лицу», в «прекращении движения тварного сознания от своей потенции ипостасности к кинетике лица». А ведь именно в этом движении «личность раскрывает и осуществляет свои ипостасные возможности, достигая любви как божественного достоинства жизни своей природы и себя как тварного лица, сообразного нетварным божественным лицам Отца, Сына и Духа».
«Образ нетварной троичности и триединства призывает тварное сознание стремиться к достижению единства мысли слова и дела в себе, в коем пребывает правда и любовь, отсутствует ложь и ненависть», как об этом свидетельствует христианское откровение.
Ограниченность и узость мышления научного рационализма привела к тому, что он видит «бытие реальности» лишь только во взаимодействии материальных факторов: видимого и невидимого, живого и неживого, природы и общества, естественного (первая природа) и искусственного (вторая природа). Он отдаёт реальное предпочтение материализму, позволяя идеальному формальное присутствие в «бытии реальности», отодвигая всё идеальное и иррациональное на задворки познания, в область религии и искусства, мистики и эзотерики, культа и оккультизма.
И если «тварному сознанию» трудно не ощущать «присутствие» идеального и божественного в естественной природе, то искусственную природу рационализм старается выстраивать так, чтобы в ней не чувствовалось этого «присутствия». Но, рационализму плохо удаётся то, что невозможно. Он пытается объять необъятное, чтобы оградить «тварное сознание» от «присутствия нетварного» и во второй искусственной природе, и достигает в этом временных успехов в определённых сферах социальной жизни общества. И это уже поставило общество на грань катастрофы, в первую очередь в области нравственной жизни.