Плохие сны

 ***  Рассказ из сборника С.Е.Золотухин «Что было то было…»
Документальные истории из жизни врача.  ***


Когда появились первые скоростные компьютеры, принтеры, сканеры и Интернет, мы создали в нашей медицинской фирме новый тип историй болезни. Она включала лист обследования с информацией о  фирме,  применяющихся у нас методах лабораторной экспресс-диагностики,  выявленной патологии и двухнедельном курсе терапии, изменяющемся  в процессе амбулаторного лечения. Такой подход выгодно отличал фирму, от  государственных лечебных учреждений, а у пациентов создавал иллюзию «волшебной» диагностики, от которой, как многие тогда считали, зависела успешная терапия. Терапия, разумеется, строилась не только на основании  лабораторных анализов, но и на классических диагностических критериях. К тому же была индивидуальной и системной. И поэтому была эффективной. Но пациенты не знали об этом, а были уверены, что диагностика у нас не только точная, но и «волшебная». И это их притягивало как магнитом. Среди пациентов были, конечно, и такие, которые попадали к нам на прием случайно, явно не различая медицинское обследование и уличное гадание.

- Что вы меня расспрашиваете? Возьмите кровь на анализ и все сами увидите! -  так обычно такие отвечали на первый вопрос врача о жалобах. – Мне ведь говорили, что вы сами расскажете о моих болезнях.

Иногда бывали на приеме люди, которые благодаря своей дремучести, оставляли в моей памяти не смешной эпизод, а глубокий след, заставляя задумываться над серьезными медицинскими вопросами.  Вот к примеру.  Пришла на обследование старушка с внуком в качестве сопровождающего.

- Как вас зовут, что беспокоит? – спрашиваю женщину.

- Мария Семеновна. А беспокоит… Сны плохие замучили. Покойные родственники к себе зовут. Помру скоро. Но мне внука бы женить. Свадьба у него скоро.

- А когда свадьба?

- Через два месяца. Душа болит, что не доживу.

- Кошмары не снятся? – решил я поддержать тему о плохих снах, вспомнив, что недавно помогал знакомому реаниматологу готовить обзор по теме диссертации, в котором приводились факты анализа  сновидений у умирающих. – Перед смертью, если снятся кошмары, это признак болезней сердца. А все остальное большого значения не имеет. Нет ни одного надежного символа, указывающего на скорую смерть. Все символы индивидуальны, имеют отпечаток духовности человека. Бояться не надо. Важно не воспринимать сон как предзнаменование. Иначе подсознание начнет активно работать на реализацию этого сна, и тогда придет смерть. Понятно я говорю? Нет? Кошмары не снятся?

- Всякое бывает, - ответила Мария Семеновна.

- А что вы от нас собственно  хотите? Мы можем лечить, но тогда вас надо обследовать. Обычно лечение продлевает жизнь, реже, но это бывает не у нас, а в реанимации, оно может продлевать умирание. Еще скажу, что сглаз и порчу мы не снимаем. Обследоваться  будем?

- Болезни свои я знаю, обследовать  меня не надо, - уверенно сказала старушка. – Пойдем домой, внучек.

Пара ушла, оставив после себя в комнате запах каких-то знакомых духов. Я был доволен больше всего тем, что все закончилось тихо и мирно.

Прошел час. Новых пациентов не было. Алла Буфистова и Александр Захарченко, сотрудники фирмы, фотографировали с микроскопа и специальной насадки для фотоаппарата объекты, находившиеся на стеклах окрашенных мазков крови. Эти стекла еще со вчерашнего дня заботливо для фотографирования приготовила Алла. Я в это время ксерокопировал тематический материал для историй болезней и раскладывал его в специальные пакеты. Из этих пакетов потом, когда собирал истории болезни, вынимал необходимые листы и скреплял их степлером.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату влетел молодой человек, который сопровождал Марию Семеновну.

- Доктор, бабуле плохо. Она упала животом на бордюр.  Помогите, а то помрет!

- Где она сейчас?

- На улице, в вашей беседке сидит. Думали, что боль пройдет. Но что-то ей совсем худо.

Мы выбежали из здания. Мария Семеновна правой рукой держалась за низ живота. Лицо ее было бледным, губы, как мне показалось, даже имели синюшный оттенок. Я взялся подсчитывать на лучевой артерии пульс. 100 ударов в минуту.

- Как все произошло? Живот болит? - задавал я вопросы бабульке.    Мария Семеновна отвечала, что запутались ноги и упала. Боль появилась не сразу. Сейчас чувствует, что печет. Мышцы живота были напряжены. И снова я почувствовал знакомый запах духов.

Наконец я вспомнил этот запах. Лет двенадцать назад до этих событий мне пришлось проходить практику в хирургическом стационаре по военкоматовской путевке. Во время ургентного дежурства к нам на лечение  поступила такая же по возрасту пожилая женщина. Было падение в гололед. Клиника «острого живота». Прооперировали. Перитонит, внутреннее кровотечение. Оказалось, из влагалища в брюшную полость проник камень размером с голубиное яйцо. Когда-то этот камень был гладким (галька), но достали его с наростами кальциевых солей. Как попал камень во влагалище, больная не сказала. Кто-то из видавших виды хирургов рассказал, что после войны многие женщины, жившие без мужей, практиковали подобное для получения сексуального удовольствия. Как правило, они закладывали во влагалище не один камень. Но со временем женщины эти камни вынимали. Тот же камень, который мы удалили во время операции, по всей видимости, больная самостоятельно не смогла вытащить, а в больницу за его удалением постеснялась обращаться. Вот  этот камень и пробыл в теле  пострадавшей много лет. Перед операцией я осматривал больную. Она была хорошо надушена духами. Духи назывались «Красная Москва». Я запомнил их запах.

 Мне показалось, что что-то подобное могло случиться и с Марией Семеновной, но расспрашивать ее саму об этом было бесполезно. Мы вызвали скорую помощь, которая с диагнозом острая кровопотеря, геморрагический шок I степени увезла женщину. Внуку я сунул визитку и сказал, чтобы он обязательно сообщил, куда ее отвезут и что с ней будут делать.

Вечером он позвонил и сообщил, что бабушку прооперировали. Он также продиктовал телефон ординаторской. Позже у лечащего врача я узнал, что кровотечение было вызвано повреждением какого-то маточного сосуда, который повредила увеличенная кальцинированная миома матки. Матку с опухолью они удалили. Из отделения бабушку выписали. Знаю, что до свадьбы внука она дожила. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна.

Приведенный случай показывает, что какими бы плохими сны ни были, надо  в них уловить  какое-то важное для себя или своих близких предупреждение и попытаться что-то исправить. А верить в вещие сны не стоит, ведь чтобы понять, какой сон вещий, а какой нет, надо дождаться, когда этот сон исполнится. А исполнение плохих снов зачем ждать?